Алон Александр Текст песни: Стихосложение Александр Алон
Бесплотной душою, отпущенный телом, Гитару на лиру навеки сменя У райской границы, проведенной мелом, Я в очередь стану и кто-нибудь в белом О мире покинутом спросит меня: - Как ты там жил, чудеса ли творя, Или в пределе таблиц умноженья? Как называлась работа твоя?
- Стихосложенье.
- А всё ли тебе удавалось, насколько? А все ли замки отпирались ключом? А всё ли в себе ты сберёг до осколка? А был ли ты от роду свят и насколько? А был ли ты до смерти грешен и в чём? Был ли в душе раздираем, двоим? Ведал ли промахи, срывы, круженья? Что было верой и долгом твоим?
- Стихослуженье.
- А правда ли, признан ты в списках за удаль? А правда ли, назван ты в списках потерь? А в первых рядах или где-то поодаль? А всё ли, а всё ли ты этому отдал? А платы, а славы не ждёшь ли теперь? Правду ли молвил и следовал ей, Или пытался смягчать выраженья? Что было жизнью минувшей твоей?
- Стихосраженье...
Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.
Алон Александр Текст песни: Вот и в одну – свело... Александр Алон
Вот и в одну – свело Нити путей-дорог. Утро ли нам цвело, Берег ли нас берег? Нам ли бывало уметь, Нам ли была люба Вовсе ничья судьба, Вовсе не наш удел?
Цвету земных морей Вряд ли другой – чета... Но у земли моей Вовсе не те цвета. Так и до нас дойдя, С неба на дно, сюда, У моего дождя – Вовсе не та вода.
Вот отчего закон, Вот уговор каков: Не раскрывать окон, Не разрывать оков... Как тишиной сады, Веки тоской полны – Вкуса земной воды Цвета морской волны.
Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.
Алон Александр Текст песни: Марш в защиту шекеля Александр Алон
Невзирая на вражеский шум или гам, Преисполнимся, граждане, воли одной: Не дадим обесцениться нашим деньгам, Не дадим пошатнуться валюте родной!
Чтобы было ее – не объять и не счесть, Чтобы ей, драгоценной, вовеки не пасть, Встанем грудью за нашего шекеля честь! Это нашего долга (великого) часть!
Принесем эту жертву опять и опять! Знай же, враг, что в министрах угрюмо притих: Наших денег у нас никому не отнять! Руки хищные прочь от святая святых!
Мы и так обделили себя чересчур, Мы годами сидим на зарплате худой! Вот уже перешли на мороженых кур, Понемногу бензин разбавляем водой!
Не поможет врагу министерская бронь! Ты скажи, отчего государство нищё? Говори, но трудящихся пальцем не тронь! Лучше денег, пойди, напечатай еще...
Вот он чахнет, Кащей, возле злата его!.. Позабыв, что великая сила – печать... Нас, пожалуй, еще доведет до того, Что придется, глядишь, и работать начать...
Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.
Алон Александр Текст песни: Считалочка Александр Алон
Все на свете может быть: Может море землю рыть, Может небо быть внизу, Может пламя лить слезу, И водою быть стекло, И коровы гнезда вить: Все на свете может быть
Может быть горячим лед, Может быть соленым мед, Дважды два – примерно шесть И серебряная жесть И запуганный орел, И задумчивый осел, И нервущаяся нить – Вы представьте – может быть!
Из угля бывает мел, Эфиоп бывает бел, Синева бывает мглой, Доброта бывает злой, Разговор бывает нем, А никто – не знаю кем, Может эхо водку пить – Может, может, может быть!
Может жажда быть у рыб И приятным быть ушиб, И бессильным быть атлет, И вопросом быть ответ, И неволя быть вольна, И любовью быть война, Тишина – в литавры бить – А чего не может быть?
Если камень может течь, А полено – слышать речь, А Земля – вертеться вспять, А улитка – рысью мчать, А крапива – волком выть, – Если это может быть, Может, Иерусалим Мы арабам отдадим...
Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.
Алон Александр Текст песни: Однажды нас один из нас, впоследствии распятый... Александр Алон
Однажды нас один из нас, впоследствии распятый, Учил не сеять, не пахать; воскрес и был таков. И вот сегодня Тель-Авив, восстанием объятый, Гляжу - срывается с цепей и рвется из оков.
Листовки сыплются, гляжу, и речи говорятся, Что, мол, ура, пришла пора и близится черед: Устал трудящийся народ за деньги притворяться, Изображая из себя трудящийся народ.
Такого не было давно, наверно, в мире целом, Такого не было нигде, наверно, много лет, И все, кто раньше делал вид, как будто занят делом, Сегодня вправе делать вид, что им и дела нет.
Считали мы: не будет нам надежды и отрады, И девятьсот семнадцатый, увы, неповторим, Но вот по Дизенгоф идут рабочие отряды, Костры солдатские горят вдали на Атарим.
Ох, не зазря слышны шаги из сумрака сырого, И неспроста теперь июль зовется октябрем. Сдавайся, враг, замри и ляг, – доносится сурово – Товарищ, верь, взойдет она, и как один умрем.
До основанья потрясен неслыханною речью, Гляжу, по улице, – не Бог, не царь и не герой, – Своею собственной рукой, – вперед, заре навстречу, – Рабочий тащит пулемет, сейчас он вступит в бой.
Звучат забытые слова уверенно и грозно: Когда ложиться и вставать, мол, сами мы решим. Сегодня рано, говорят, а послезавтра – поздно! Ведь это ужас до чего неправильный режим.
И слухи разные ползут о происках Антанты. Но, говорят, бегут враги, сраженье проиграв. Все эти новости родят народные таланты, Не зря же захватили мы Центральный телеграф.
Хрипя, проносятся во тьме встревоженные кони. А может, это был верблюд – не видно, хоть убей. Аврора, правда, как назло увязла в Аярконе, Но все семидюймовые заряжены у ней.
Вон легендарная труба, знакомая на диво, И два моста, что развести пока не удалось, Берет Аврора на прицел округу Тель-Авива: Теперь уж Зимнего Дворца не спрячете, небось.
А баррикад, а баррикад! Уж так оно ведется: Бастуют дворники давно, и предсказать могу – Бежать в решительном бою решительно придется От этих наших баррикад брезгливому врагу.
Вон, даже лучшие ряды расколоты сторицей: Повсюду мат и перемат, и лозунги долой. Посланцы сел и деревень любуются столицей, Но из-за этих баррикад им хочется домой.
Уже дымится динамит, секунда до запала, Уже и жесты широки и мысли глубоки, И прутся в город ходоки откудова попало, Такая прорва ходоков – сплошные ходоки.
Дома просмолены везде, прокурены ужасно, А самый Смольный – я его в потемках отличу Смолят махоркою внутри, вздыхая безучастно, Там эти толпы ходоков – и каждый к Ильичу.
И близок миг, и город весь подобно морю вспенен, Гляжу вперед и не могу скупой слезы не лить: Идет по Алленби пешком живой товарищ Ленин, Который жил, который жив, который будет жить.
Шумит вокруг рабочий люд и стонет пуще выпи, Авроры прокатился залп над Аяркон-рекой, Идет по городу Ильич в простой рабочей кипе, Ее придерживая чуть великою рукой.
Ужасно Ленину к лицу чудесная обнова, А к Ильичевой простоте давно народ привык. Спешат рабочие вождя, простого и родного, Как можно мягче подсадить на славный броневик.
И строго говорит Ильич: Твержу который год я, Для нас построить новый мир – нисколько не хитро: Должны достаться крепостным киббуцные угодья, Должно достаться рядовым трофейное добро!
Буржуи нашим же трудом и сыты и согреты, До коих пор мы их на вы, а нас они на ты? Долой Кирьяты Хаимы и прочие Шареты, Долой черту оседлости для русской бедноты!
Наш паровоз вперед летит, хотя и по ухабам, Не знаем мы, куда летим и долетим куда: Протянем руку помощи трудящимся арабам, Освобождая их от их арабского труда!
Смерть капитала своре всей, ее борзым и гончим! Уж больно мягко до сих пор мы поступали с ней. Вперед! Захватим Савион и с контрою покончим! Все это архиважно, но – одно всего важней.
Вот-вот и выборы у нас – гляди, товарищ, в оба! Бывало, подводило нас и зренье и чутье. Но есть такая партия – рабочая до гроба. Проголосуем, как один, ребята за нее!
Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.
Алон Александр Текст песни: Памяти матери Александр Алон
Покидая, прости – золотою трубою Звук утерянный – глух. Ничего не понять до конца твоего, Если б мог обрасти, как могила травою, Мой израненный слух и не слышать его, Никого, ничего.
Покидая на день, если, право, изволишь, Пламя, бывшее тьмой, что по милости прях Негасимо почти. Если б только на миг, на минуту всего лишь Окровавленный твой холодеющий прах Отогреть и спасти.
Покидая, постой над утратою жуткой, Под водою морей, над землею седой, Над остывшей зарей... Это было пустой, невеселою шуткой, Это стало моей небывалой бедой, От печали сырой.
Покидая, пойми, наши слезы – водица, Только веки ржавей, только суше огня Онемевшие рты, Только между людей никогда не родится Для живого меня – человека живей Чем убитая ты.
Покидая, взгляни - все досказано ныне, Все, что в сердце тая, открываем и мним, Обрываем и мнём... Эти мысли – они, напоследок, о сыне – Это мука твоя продолжается с ним, Отражается в нем.
Покидая, поверь, это сбудется позже Там, у млечной реки, голубые мосты Между нами легли.... От потерь до потерь мы становимся тоже Безнадежно легки, непокорны, как ты Притяженью земли.
Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.
Алон Александр Текст песни: Им снятся наши горы, усеяны костями... Александр Алон
Им снятся наши горы, усеяны костями. И снова мы, как прежде, распяты и мертвы. Им снятся наши степи, шакалов сытых стаи И нашими телами наполненные рвы.
Им снится наше море, оно не красным даже – Оно багровым стало от крови в этот час. Им снится наше небо, оно черно от сажи Из тех печей, в которых они сжигают нас.
Им снятся наши жены, вернее, вдовы наши Забавой на досуге, закуской на зубах. Им снятся наши дети – испив отцовской чаши – Мишенью для винтовок и дичью для собак.
Им снятся наши слезы, им снятся наши стоны, Им снится это явью с ближайшего утра. Им так спокойно спится, им сладко до истомы, А ты уже проснулся, тебе уже пора.
Ты этот путь осилишь, ты этот долг исполнишь, Быть может, и при жизни оплакан и отпет. Но в сумерки сырые уходит рота в полночь – Она за всё в ответе, она - на всё ответ.
Покуда ты не свален быком у них на бойне, Покуда не расстрелян, покуда не распят – Твоей свинцовой правды не удержать в обойме. Им снится наше горе – они его проспят.
Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.
Алон Александр Текст песни: Согражданам Александр Алон
Кто наш кумир на час? Кого в герои прочим? Загадка для меня, По правде говоря. Я вам пою о вас, Перезабыв о прочем, Колени преклоня И сердце отворя.
Я был из года в год Когда-то не поэтом, Пока набат гудел, Пока пожар не гас. Я только тем и горд, Что на ветру на этом Я с вами рядом пел И был одним из вас.
Когда взрывали тыл Короткими словами, Когда тесали тёс И хоронили нас, Я догорал и стыл, Но ношу нашу с вами Я с вами вместе нёс И с вами вместе спас.
Когда раската бас Всё глуше, всё бездонней, И до того, как пасть, До той минуты вплоть Не умолчу о вас, Не уроню ладоней. Я – ваша грань и часть, Я – ваша кровь и плоть.
Глотаю дрожь мою: Легла дорога торно, Огонь уже задут, И всадники – в седле... И я, когда пою, Как будто сею зёрна, Которые взойдут Однажды на земле.
Где полудни тихи, В краю песков и жажды, Под музыку молвы, Что кончены бои, Великие стихи Распустятся однажды, Великие, как вы, Сограждане мои.
Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.
Как тогда говорилось, навстречу невзгодам, Где цикадам до наших запойных трескот Мы всерьез это все называли исходом, Нам и вправду казалось, что это исход...
Пусть, конечно, не лучший исход из возможных, Но и он, безусловно, еще прогремит Мы видали, как он начинался в таможнях С пирамид багажа, вроде тех пирамид.
Но такие слова много весят и значат И исходом для нас восемнадцати лет Был наш пройденный путь, что единожды начат, Будет длиться всегда, и конца ему нет.
Ибо сколько бы наша дорога не длилась Потеряв километрам и времени счет С этой самой землей даже очень приблизясь, Утверждаем, что можно быть ближе еще.
И когда накренились проходы и кресла Море вдруг обмелело, и гомон умолк, Эта близость рождалась, и зрела, и крепла, И росла, собираясь у горла в комок.
И к земле и на землю спускаясь по сходням Ты как будто ослаб, и ослеп, и оглох - Это было исходом, великим исходом, Это было исходом, не быть не могло.
И тогда, на захлебе их первой атаки, На исходе кромешного Судного дня Ты лежал и смотрел на горящие танки, На горячее небо, на реки огня.
Мы порой доверялись простому везенью, Этот шанс напоследок, что вдруг повезет Ты лежал и вдыхал раскаленную землю, Эту горькую землю Голанских высот.
Эту горькую землю в прогалинах сирых В кучах стреляных гильз и в обломках камней - Эту землю, что раньше представить не в силах, Ты не знал, что теперь ты становишься ей.
Вот на этом холме, под разорванной елью На скрещенье дорог, в этот час, в этот бой Ты едва понимал, что становишься ею И она в этот час становилась тобой.
Это было бесхитростным, было исконным, И до мозга костей, и до корня волос, Это было исходом, великим исходом, Так бывало всегда, так навек повелось.
И не быть по-другому: ни ада, ни рая Мы не ждем и на грани отпущенных лет Мы становимся этой землей, умирая, - Это длится исход, и конца ему нет.
Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.
Алон Александр Текст песни: В некотором царстве, вроде государства... Александр Алон
В некотором царстве, вроде государства, Возле страшной горы, по прозванью - Сион, Жили-были разбойники невиданного коварства, На злодее - злодей, на шпионе - шпион.
Раздували они мировое пожарище, Но это только присказка, дорогие товарищи, А вот и сказка о том, что навеки сплотив, Всколыхнуло весь наш передовой коллектив.
Посреди раздолья нашего несметного, Посреди богатства нашего несчётного, В трудовом колхозе имени Бессмертного Заслужили мы два вымпела почётного.
Экономить зерновые все до зёрнышка И на лучшее, без устали, надеяться, Завещали нам Владимир Красно Солнышко И жена его - Надежда Красна Девица.
Как учили нас Надюша и Володя-свет, Травка полита у нас да грядка полота, Золотых тельцов буржуйских и в помине нет, - Все тельцы у нас равны - все на вес золота.
Только вышло, что с утра по воле бегая, Ради лучшего питанья и ращения, Наше золото - двурогое и пегое, Стало вовсе исчезать из обращения.
Ох, ругали мы любимое правительство, - Мяса, мол, давно во сне уже не видели, Но раскрыто было подлое вредительство, Зря мы только нашу партию обидели!
Как-то мчится наш пастух, что было силушки, - Я, - кричит, - гадюку видел трёхголовую, У неё на пузе лапы, сбоку крылышки, И гоняется, гляжу я, за коровою!
Я кричу змее, с обидою и горечью, Мол, не тронь, и что же было мне отвечено? На три голоса: Шалом, Кузьме Егорычу! Вот такая прямо сплошь антисоветчина!
Зарыдал Кузьма и бабы, наши женщины, - Вот откуда гость неведомый, непрошенный! Он тройной агент израильской военщины, Тель-авивскими пиратами заброшенный!
Это вот кто, значит, в нашем поле рыская, Мясо жрёт, не допуская до забития, Это низкая попытка сионистская На Руси затеять польские события!
Как же змею перейти границу дадено? Где же наши недремучие Дзержинские? Гримирована была, наверно, гадина, Как обычно самолёты пассажирские.
Осознали мы и, сразу же, в милицию, Кто заступится за нас и кто поручится? А начальство нам с ухмылкой криволицею: Мол, ищите дурака - авось получится!
Тут ужо смекнули мы: А как же иначе? Ведь кому же нас спасать от злого ворога, Ведь кого ещё боятся Змей-Горынычи, Ведь кому ещё житьё-бытьё не дорого?
Мы тогда, не лишь бы ради позабавиться, Налепили по деревне объявления: Срочно нужен, мол, дурак, - пущай объявится И заявится в колхозное правление.
Только слух пошёл, - чего толчёмся всуе мы, - Секретарь у нас на всю округу славится, Он, Иван, у нас дурак неописуемый, Он один у нас со змеем может справиться.
Ты не трусь, Иван, иди, сочтёмся славою, Ты живее собирайся, горе луково, Одолеешь коли гадину трёхглавую, - Будешь ты не хуже Вани Долгорукого!
Вот уж начало светать, а небо хмурится. Покричали петухи, а, может, горлицы. Поклонился Ваня лику Карла Муромца И шагнул из председателевой горницы.
Сивка-Бурка заиграл боками драными, Машет ухом в бранной юности проколотым. Ободрил его Иван речами бранными, Опоясался Иван серпом и молотом.
Заскучали наши витязи-опричники, Удалые наши латники да ратники. Горько плакали жар-птичницы, жар-птичники, Грустно квакали царевны в лягушатнике.
Скоро сказка сказывается, И это знали враги, оказывается, Но забыли иуды, продавшиеся навек, Что не скоро сказывается наш советский человек!
Едет Ваня, только серп ужасно колется. Что поделать - так уж Родиною задано! Вот уже вблизи родимая околица, Да споткнулся конь нечаянно-негаданно.
Оступился верный конь, с его-то опытом! Стонет Ваня на сырой земле, до смеха ли! - Ах, ты, Сивка, волчья сыть! А Сивка шёпотом: Вроде, Ваня, на дракона мы наехали!..
Дух живой воды по чисту полю стелется, По науке - перегаром именуемый. Спит Горыныч мёртвым сном и не шевелится, Спьяну гибели не чуя неминуемой.
Перекрыл, подлец, движение дорожное. Вот идёт к нему Иван, шаги печатая. Стеклотара всюду кучами, порожняя, - Лишь одна прижата лапой - непочатая.
Это русский змий зелёный, коль ещё не сдох, Причащаясь этак вот живой водицею! Трёхголовый - это значит, разливал на трёх, Соблюдая нашу древнюю традицию!
Ну, тогда дракона Ваня попинал с боков: Ты вставай, держи ответ, змея негодная! Признавайся, отщепенец, кто ты есть таков, И почто крадёшь имущество народное?
Прикрываясь, позевал дракон воспитанный, Продрала свои глаза змея нетрезвая: А, Ванюша, как дела, красавец писаный? Вот такой тебе шалом, прими не брезгуя!
Молвит Ваня: От ответу уходить не смей, Сионистской пропаганде не поверю я! Признавайся, враг народа, оголтелый змей, Что первичнее - душа или материя?
Отвечает змей любезно: Всё в России есть, Душно, маятно, но крепкое правительство, Только вот, живую воду нечем мне заесть, Поневоле опускаюсь до грабительства.
Вынул Ваня острый серп и шашки толовы, Налетел он бурей на злодея пьяного. Он ему, конечно, с ходу, рубит головы, А они, конечно, вырастают заново.
Настроенье у дракона очень свойское, - По плечу Ивана хлопает и щерится: Ой, ты, гой еси, твоё ли дело гойское, С трёхголовыми жидами силой меряться?!
Растерялся наш Иван и, даже, сбился с ног, Но бросает он такую фразу смелую: Если я тебя, дракона, погубить не смог, Человеком я тебя советским сделаю!
Не узнать, однако, хищника отпетого! Как забьётся он в истерике да взмолится: Пожалей меня, Иван, не делай этого! Век тебя я не забуду, добра молодца!
Начал Ваня, как обычно, с процветания, С поступательного нашего движения, Про великие поведал испытания И невиданные наши достижения.
Стал воздушному пирату белый свет не мил, Зашипел агрессор, как вода болотная И, забыв свои пол-литра, прямо в небо взмыл, Хоть погода на дворе была нелётная.
Ох, как охала деревня вся без малого, Ах, как ахали колхозники заранее, Ожидаючи героя разудалого С очень важного, партийного задания.
Затянули мы напевы наши бранные, Помянули мы дела былые оные, Постелили мы скатёрки самобранные, Запустили аппараты самогонные.
И я там был, что было - пил. Видел, как Ивана встретили тепло, Слушал эту сказку с самого начала. По ушам, как полагается, текло, Но, в мозги, зато ни сколько не попало.
Правда, было, что попить-пожевать, Вот и стали люди жить-поживать И, как водится, - добра наживать. Остаётся только всем пожелать, Получается, - счастливый конец. А кто не верит, - тот, у нас, - молодец.
Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.
Мир кажется седым, Мир колется дождем. Мы у огня сидим, Мы все кого-то ждем. И тьма стучится в дом, Колышется в окне, А те, кого мы ждем, Убиты на войне. Они легли навек В туманном октябре. Не размыкая век, Забылись, как во сне. И страхи их давно Убиты на войне. Вот так и нас теперь Не пробирает дрожь: Простой учет потерь, А страха - ни на грош. Мы в жизни оттого Как будто бы вовне, Что все до одного Убиты на войне.
Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.
Алон Александр Текст песни: Из писем Богу Александр Алон
Прочти, мой Боже, строки эти, Я - одинок на этом свете, Ты - одинок на свете том. Я знаю, ты пути не застишь И небеса открыты настежь, Но я приду к Тебе потом.
Потом, когда душой нетленной Вступлю в распахнутой вселенной Врата сверкающей слюды. Ну а пока, беззвучно внемлю И не могу покинуть землю, Где каблучков ее следы.
Ту землю, где они стучали, Не отягченные в начале Любой приметою плохой. Моим отчаяньем, Всевышний, Моей порубленною вишней, Моей засохшею ольхой.
Там, в волнах вечного движенья Порой мелькает отраженье - Её второе Бытиё. Там в жарком воздухе доселе, Еще дрожат и не осели Крупинки голоса ее.
Я этой тайны не нарушу, Тоски не выплесну наружу, Я чашу осушу до дна. Не прикоснусь к иному зелью И буду пить за эту землю, Что с ней у нас всего одна.
Я долю не примерю чью-то, Я больше не поверю в чудо И, уходя в небытиё, Не попрошу иного, Боже, Лишь уготованное ложе В земле, которая ее.
Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.
Кровавая заря в тот день казалась серой, И я скакал в туман, туда, где бой горел. И ты была моей единственною верой, Единственной броней от копий и от стрел.
Нет, я не дорожил своею головою, Нет, я не избегал смертельного огня. И если я спасен - то лишь твоей любовью: Я знаю, это ты молилась за меня.
Но кровь моя лилась по раскаленной тверди, И щит мой был пробит и переломлен меч, И если я вставал и уходил от смерти - То только, чтоб тебя от горя уберечь.
Я до конца пройду своей судьбой мятежной, И все, что суждено, я до конца приму. И если я живу, то лишь одной надеждой: Когда-нибудь припасть к порогу твоему.
Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.
Алон Александр Текст песни: Небо Судного Дня Александр Алон
Усмиренные штормы как-будто смиренны, Покоренные пики сегодня в аршин, Но мы помним в тиши и в цветенье сирени, Как однажды над нами пропели сирены, Нас бросая под тенты армейских машин.
Из стального кольца, сквозь свинцовую жуть, Мы прошли до конца нам назначенный путь. Бил двенадцатый часнашей жизни самой, И не каждый из нас возвратился домой.
А над берегом - чаек крикливые стаи И вечерние запахи льются с полей, Но мы помним колонны грохочущей стали, Им навстречу вчерашние мальчики встали И границу окрасили кровью своей.
Выбор ясен и прост, если выбора нет - И на главный вопрос каждый помнил ответ, Что не спето о том, где оборвана нить, - Разберется потом, кто останется жить.
А теперь поднебесье просторно и немо, За чертой горизонта внезапно - обрыв, И сочится оттуда вечерняя нега, Но однажды война отняла наше небо, Крышки танковых люков над нами закрыв.
Нас сражало в упор, нас сводило с ума, И над нами с тех пор та ревущая тьма И до крови ссадня и навеки родня, Небо Судного Дня, Небо Судного Дня.
Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.
