Перелепи моё лицо, скульптор,
В ладонях мни его, как мнут глину.
Поторопись меня лепить, скульптор,
А то я снова пропаду, сгину...
     Твоя коморка так темна, милый,
     Под лестницей, где белый свет клином,
     Пигмалион сейчас пройдёт мимо
     В опочивальню, и меня кликнет.

Он будет ласков, а потом бешен,
А после - в непробудный сон канет.
Он не признается богам, бедный,
Что под его рукою я – камень.
     Все говорят: Пигмалион – мастер,
     Он мою душу вызвал из мрака,
     А я увидела тебя, мальчик,
     И позабыла вмиг, что я – мрамор.

Пигмалион сиял, как грош медный,
Касался рук моих, колен, стана,
А я дрожала - где ты, что медлишь?
Ведь для тебя живою я стала.
     В легенде холодно мне, как в склепе,
     Меня доверие небес давит.
     Пигмалион себе ещё слепит:
     Он всё же, в общем-то, не бездарен.

Растрёпан факел молодым ветром,
Горячий отблеск на твоих скулах.
Чтобы лицо моё - к тебе вечно, -
Перелепи моё лицо, скульптор!
     Я умоляю - всех богов ради -
     Ведь счастье роздано нам так скупо -
     Чтоб нам не узнанным уйти рядом,
     Перелепи моё лицо, скульптор!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Полуморгнув, застыв на полушаге,
Коричнев и колюч на все лады
Лес попросил: Мой Брат, скорее влаги!
Все мои нёба сухи, Небо, дай воды!

Брат Небо в золотых подвалах дома
Хранил грозы созревшее вино.
Чуть раскатив пустые бочки грома,
Он, хохоча, у непочатой вышиб дно.

     - Пей, мой Брат!
     Пей, не тумань свой взгляд!
     Ты гляди далеко-далеко-далеко,
     Не заметишь закат.
     Будь, мой Брат,
     Выше травы стократ,
     Только тут - высоко-высоко-высоко
     Купола облаков
     Подо мною горят.

И стал не так уж безнадёжно жалок
От засухи вчера упавший лист,
И в небо пламя синее бежало
Вверх по стволам. И кроны выше поднялись

Над бездной всё бесстрашнее и чаще
Сливались отражения в воде,
Там Лес качал листвою настоящей,
А горизонта больше не было нигде.

     - Эй, мой Брат,
     Ты не ходи назад!
     Ты иди далеко-далеко-далеко, -
     Не догонит закат.
     Будь, мой Брат,
     Выше меня стократ,
     Только тут - глубоко-глубоко-глубоко
     Купола облаков
     Надо мною парят.

     ......................

     Тут не встретишь закат,
     Ты обманешь закат
     Не догонит закат...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                         Ю.Нечаеву

Еще качаясь на крыле, -
В пуху щека -
Мы были небу и земле
Милы наверняка.
     Мы все вернёмся на ночлег
     В свой пруд и сад,
     И только тот, кто видел снег,
     Не повернет назад.

А что есть мир? Да просто – мрак
Без наших глаз!
И голос пробует вожак -
Он был один из нас.
     Снег за горой - он так далёк,
     Полёт – игра.
     А вдох глубок, а вдох глубок -
     И позади гора.

Мой друг, качайся на ветрах,
Труби, мой друг!
Мы растеряем пух и прах
Лишь на груди подруг.
     И снег - мираж, и ты здесь бог,
     И даль чиста.
     А что под горлом холодок -
     Так это – высота.

Летим, где ты, знакомый крик?
Кричи, вожак.
Глаза  устали? Голос сник?
Иль появился враг?
     - Я не охрип, я не ослеп,
     И нет врага,
     Но это снег, но это снег!
     Там впереди – снега!

Еще качаясь на крыле -
В пуху щека,
Мы были небу и земле
Милы наверняка...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В свой адрес в первый раз услышав Вы,
Стал длинно сочинять из головы.
Е..

В рассоле лет усох поэт:
Была поэма - стал куплет.
(И повышают уровень рассола
Его не состоявшиеся соло)

В большой сети welcomed высказаться всякий:
Босс или бос, усат или пейсат.
Пейсатель саг не переводит зря бумаги,
Поскольку саги пишет сразу же for site.

Мы - повара неубывающего блюда!
И каждый думает, варя его, творя:
Где этот тот, кто отхлебнёт и скажет: - Чудо!
Бульон талантливый, и пар идёт не зря!?
Мильон талантливых, и пар идёт не зря

* * *

Я был вторым, я зря растратил сто талантов...
Будь каждый сын мой знаменит и в чём-то перв!
Я назову вас: Музыкант Из Музыкантов,
Бессонный Лидер, Дон Жуан и Книжный Червь.

Детишки выросли, свой зная жанр и место,
Но музыкант открыл какой-то ридинг-клаб,
Спит книгочей, вожак командует оркестром,
И все буквально перегрызлись из-за баб.

* * *

Был трудный день, я засыпал и плохо слушал.
Бревну от слов вообще не может быть вреда,
Лишь грубый факт мне так впивался в душу,
Что и сейчас наводит ужас сквозь года.

Да, да - он выиграл с забвеньем поединок,
Как башня Эйфеля, Равеля Болеро, -
Тобой неправильно запихнутый ботинок
Под дно палатки, где как раз моё ребро

* * *

Я слушал молча и подпёршись кулаком,
Я возразил, но речь была не меткой.
Спор - это спорт не с клюшкой и сачком,
А с хорошо натянутой ракеткой.

И я сказал: - Давай подтянем наши струны!
И ты сказал: - Давай разбудим речи дар!
Мы всё наладили. Мы веселы и юны
Свисток. Ноль-нолито. Коллега, Ваш удар.

* * *

- Куда спешишь, турист? Все цели ложны.
- Ещё чуть-чуть, добавь веслом, упрись ногой.
Без ложных целей было б невозможно
Нам дотянуть от этой точки до другой.

Гляди - рассвет. А ну-ка, солнце, ярче брызни!
Зелёный рай - за ближнею горой.
Ещё под кайфом первой половины жизни
Мы продолженья ищем во второй.
Мы повторенья ищем во второй...

* * *

Был бензобак - мой правый бок, мотор - мой левый.
Я мял торосы облаков, пока сама
Не заглянула Снежной Королевой
В моё лицо меня настигшая зима.

Не покидайте, пацаны, цветного луга.
Но сотни Каев с льдинкою в глазу
Уже стартуют и не слушают друг друга,
А уж тем более - кого-то там внизу.
Ну что им чей-то бывший голос там, внизу...

* * *

Тот молодой, что не вернул мне рукавицы,
Обиделся, что нет в котле какавы.
Халявствующий должен примириться
С законом сохранения халявы.

Души загадка несомненно есть в народе,
Где вечно кто-то на ухо жужжит:
- Накопишь рубль - отдай его Мавроди,
Заметишь стройку - разбирай на гаражи!

Какава где?
В пирамиде

* * *

Вот эти двое будут мстить, причём - бессрочно,
А эти сто пойдут на дно, кичась несчастьем.
В конце останутся пять-шесть сосредоточенных,
Способных разложить беду на части.

Узнают женщины про них, таких хороших, -
Всем станут жертвовать - всё для услады их,
И нарожают им пять-шесть на них похожих,
Плюс сто беспомощных и мстительных двоих

* * *

Нас телевизоры, как дичь, на пульты ловят,
Гипнотизируют и держат за загривок,
Чтобы подстыла наша кровь при виде крови,
Сбойнуло сердце от рекламных перебивок.

Включи масс-медиа - увидишь меди массу -
В Законе Мелочь, Победившее Ничто.
Не трогай пульт. Не ешь отравленного мяса.
Отдёрни лапы. Погуляй. Накинь пальто.

* * *

- Вы почему, - меня спросили, - без охраны?
Хоть я гулял среди не медведей.
- Да ведь охрана - те же люди, как ни странно.
Им тоже страшно в городе людей.

Да, он построен - новый мир - гордись, народы:
К концу тысячелетия и века
Мы раз в году боимся сил природы
И каждый день - другого человека.

- Ты how do you do?
- Нет, лучше обойду...

* * *

Когда б нас боги в час рождения забыли,
Хлебнув, к примеру, сверх естественных причин,
Мы, может, все б родились москвичами или
Не разделились бы на женщин и мужчин.

Вот это мрак, вот тут себя б нам стало жалко,
А в остальном судьбе не уступай вовек!
Залают псы - хватай подружку в одеялку
И зарычи на них, как человек!

Ховай свою провинциялку в одеялку,
Неси подальше и рычи, как человек!

* * *

Кому пою? Ведь вас не переделать, плутов.
Тут корень представления иной:
Чтоб повернуть хотя б на две минуты, -
Все души вверх забытой стороной.

Чтоб не стеснялся друг и обнимал подругу,
Где реют ангелы - расслаблены умы,
Чтоб вы могли поаплодировать друг другу:
Как все добры! Вот это да! Вот это мы!

Мы ж аплодируем практически друг другу:
Как все добры! Вот это да! Вот это мы!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Лунная улица, струнное олово,
Камни на голову.
Прячьте, Учитель, гусли в ножны
Мы здесь не очень нужны.

      - Счёты - не сведены,
      Ноты - от Сатаны,
      Прочь с песнями луны!
      Ставни затворены.

Встречен камнями, - верни
Первый в лицо врагам,
Про второй - позабудь. Третий -
Или резцом оживи, или
Камнем стань сам.

      Уши заткнувших найдёт
      Окрик военной трубы.
      Сманят колокола души слепых.
      Кто ж захочет других песен?
      Пусть - один.

Улица щурится - день, куда денешься -
Луч в шляпу денежкой.
Прячьте, Учитель, гитару в ножны,
Мы здесь совсем не нужны.

      Хоромы выстроены,
      Скатерти настелены.
      Где столько белизны,
      Уж не нужно луны.

Встречен улыбкой, ты заплатишь вперёд
Детям снежных времён.
Подобрался к сердцам
Звонкий лёд.
Хоть одно оживи, или
Льдиной стань сам.

      Гонит соловей соловья.
      Вслушайся в птичий язык.
      Смотрит молча в глаза к ночи зверьё,
      Кто ж захочет других песен?
      Пусть – один...

Кто ты, один или горсточка малая? -
Выйди на палубу.
Мы - не убравшие души в ножны -
Только друг другу нужны.

      Кому - трубы поют,
      Кому - арфы в раю,
      Мы приговорены
      Слышать песни луны

Не свалить так друг друга, чтоб ниц
После драки не пал весь народ
Как и не зарыть
Нам испуганных лиц в Бога доброго отчий живот

      Ты сберёг нужный цвет парусам -
      Для кого-то бог - ты сам

Лесенка: ты был Бэмби, как я,
А теперь тоже Старый Вожак.
Жили с песенкой: ни кола ни двора,
Как теперь - ни ствола ни ножа.

Ты мне спой про хорошие дни
Ибо мы с тобой
Одни

      Трещинка камня у глаз,
      Радуга льда на просвет, -
      Всё это только для нас,
      Нет ничего в темноте, -
      Только любовь, только любовь...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Свечи горят. Зеркало зло...
Не гляди туда, не молчи.
Я проверял - пламя светло
И ещё так много свечи.
Я проверял - пламя светло
И там ещё так много свечи.

А за окном осень, дымы...
Не гляди туда, не гляди.
Я всё узнал - нам до зимы
Тысячи лет впереди.

А в небесах - там всё всерьёз, -
Я увидел книгу времён.
Но чудеса - в странице слёз
Не было наших имён!

О, улыбнись. Небо не врёт:
Мы всё начинаем с нуля.
Видите, мисс, сколько Вас ждёт
Ягодных чистых полян.

Сбрось, позабудь страх за спиной,
Лучший свой наряд не снимай.
Просто ты будь рядом со мной,
Крепче меня обнимай.

Там, в зеркалах, правды - на треть,
То ещё не шторм, а прибой.
Я всё решил - будут гореть
Свечи, пока мы с тобой.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Холст:
В поле белый конь,
Луч солнечного воска.
Холст:
Кубок на столе,
Красивые харчи.

Там -
Голубая слёзка -
Родничок да берёзка,
Здесь -
Свет в ночи,
Береста в печи.

Кто
Надоумил стать
Берёзку берестою?
Кто
Стронул этот луч -
Уж я тут ни при чём.

Дни
Хлынули бедою,
Ледяною водою.
Ночи – огнём,
На губах вином.

Дни
Битвою – бедою,
Ледяною водою,
Ночи - огнём
На губах вином...

Ах,
Как я натопчу
У всякого колодца.
Ах,
В гости я лечу,
Где ждут меня давно.

Конь
Белой птицей вьётся,
Надо мною смеётся:
Мол: всё вино
Выпить мудрено.

Конь
Подо мною вьётся,
Надо мною смеётся
Мол, всё вино
Выпить мудрено.

Так
Во поле берё-
Берёза и стояла.
Так
До гола ствола
Стояла на своём.

Ей
Большего не надо.
Всё равно будет мало.
Огнен пейзаж
С полем и конём.

В печке пейзаж с полем и конём...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мне нужен дождь, я не расту, небо закрыто травой.
То, что упало на сад, - было, наверно, для сада камней.
Жду тёплых струй до костей,
А от небесных затей я просто выстроил дом
и прошу вас, без добрых вестей
Не приходите ко мне.

В доме моём больше не сбудется воля Его:
Рай-Где-То-Там и две тысячи лет воровства на Земле.
Мой дом в душистых лесах,
В злых не нуждается псах.
Сплю - горло открыто, калитка на старой петле.

В доме моём птицы в окно залетают, смелы.
Зверь моё горе слизнет, а своё он разгонит хвостом.
Что красит в доме углы?
И для кого в нем столы?
Здесь о деньгах, о королях не говорят и не пугают гостя постом

В доме моём можно прожить без ненужных одежд.
Душу, крупней, чем с пятак, видно и так, а наряд – суета.
Вдвоём по тёплой реке
сплавляешься не без надежд
А в одиночку в холодной сидишь и считаешь, считаешь, считаешь до ста.

(ой ой ой ой)

В доме моём ты досчитаешь до ста и поймешь:
Саду чужак - новый цветок, камню - росток, а тебе повезло:
Ты ждал: вот-вот хлынет дождь,
Но всё, что ты помнишь о нём -
Он в облаках, в запахе пыли,
Он есть предвкушенье его.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Спрыгнув с летящего круга,
С поручней дня,
Вы отыщите друг друга,
Песню, костёр и меня.

Пламя согреет колени,
Стихнут леса.
В круге от жарких поленьев
Съёжится мир колеса.

Там приходилось вам туго,
Здесь у меня
Нет ничего, кроме друга,
Новой тропы и огня.

Если ж замечен на пире
Враг испокон,
Песенное перемирье -
Более древний закон.

Вы приходите к закату,
Дня не кляня,
Вы отыщите брат брата,
Песню, костёр и меня.

Вот и расплакались тучи
Шумным дождем,
Нот не считает поющий,
Не замолчим – поживём.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Грустят мои друзья, свои увидев рожи,
По бывшей гладкой шоколадной коже.
И гладят кошелёк во глубине кармана,
Как гладят бок убитого каймана.

      Они давно не нюхали тумана,
      И не герои ничьего романа,
      И не с небес у них в кармане мани-манна.

Грустят мои друзья, с утра ощупав лица,
Что молодость уже не повторится.
И давят колесом воспоминаний кобру,
Чтоб стать лицом неслабу и недобру.

      А я с моей гитаронькой на пузе
      Вздыхаю не о стареньком Союзе,
      Но все же - о согревшей наши души музе.

Я пальцами в носках подвигаю свободно,
Оденусь некрасиво и немодно.
Сегодня я поэт - скулит душа моя собачья,
Сегодня я поед-поеду порыбачу.

      Найду я, как душа мне приказала,
      Перрон второстепенного вокзала,
      Чай, бечевой тут ничего меня не привязало.

Не надо бичевать, быть киборгом и йогом,
Чтоб переночевать под чьим-то стогом.
А утром мир в росе, беспомощны стрекозы,
И к чёрту всех, и душат счастья слезы.

      Встречайте, насекомые и звери,
      Сейчас я босиком и в вашей вере,
      Я вас не трону, сонные тетери.

А вот и мой сосед пристроил над водою
Шалаш, костёрчик для бесед - теперь нас двое.
Чтоб слово, звук и цвет легли не как попало, -
Встречайте свой рассвет лишь там, где не ступала.

      Земля - не для семи мильярдов с плугом,
      Не для двуногих, а для всех и – лугом.
      И враг с врагом - не то же, что друг с другом.

Вы скажете - старо, утопия, химера,
Ты выдумал второго для примера,
Ты - белка в колесе, а светлые виденья
Глядишь, как все, - в минуту пробужденья.

      Но если вам немного полегчало
      Пока моя фантазия звучала, -
      Ну что же, братцы, вкратце прокручу сначала.

Грустят мои друзья, укутав на ночь лица,
Года уходят - как не материться.
И гладят невпопад - кто кобуру, кто кобру,
А можно ж жить и с добрыми и добру.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

То ль мне клык обнажить
И с волками жить,
То ли уши прижать, -
К людям убежать.

      Думал - спрячу бока,
      Пережду пока...
      Не накормит нора, -
      Выходить пора.

Ждёт меня западня
Среди бела дня,
Ночью - совы кричат,
Стерегут зайчат.

      От беды, от стыда,
      От зверья к жилью
      Увожу навсегда
      Заячью семью.

Горы ваты плывут
В синих небесах,
Горьковато поют
В спину голоса.

      Что найду у людей -
      Happy every day?
      Или петлю и крюк
      От кормёжки с рук?

Организма приём,
Заячий каприз...
Как просить о своём, -
Сразу уши вниз.

      Тонкожил, мягкотел,
      Коротка губа.
      Не прожил, как хотел,
      Ни при чём судьба...

Я грызун, я искал
По зубам трудов.
Любят зубки оскал -
Вот и вся любовь.

      Эй, народ заводной,
      Вам не слух, не бег,
      Не талант нужен мой -
      Только русый мех.

Лезвиёчком кривым
Выньте мою грусть.
Заводным, неживым
Я ещё вернусь.

      На шикарном авто
      Чучелом - в леса:
      В сердце вата, зато
      Уши в небеса!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                     Скрипучее дерево дольше стоит
                        (Пословица)

Скрипучее дерево дольше стоит,
От слёз только зорче зрачок.
Скрипи, моя милая, если болит,
Поплачь - я подставлю плечо.
      Мы слишком спешили к подножию гор,
      Мы просто с тобой увлеклись.
      Теперь, когда стынет вскипевший мотор,
      Послушаем пение птиц.

Вот зяблик с таким наслаждением бьёт
Такое простое клише, -
Ему в этот час не по силам полёт
И сложности не по душе.
      Вечерняя песня качает тела,
      Мурчит и баюкает всласть.
      Вечерняя песня - кончайте дела,
      Не спорьте - она началась.

В ней только вначале немножечко слёз:
Был труден полуденный путь.
Потом громовые аккорды до звёзд
Твердят, что нельзя отдохнуть.
      Но есть и минор у подножия гор -
      Там тихо вздыхает струна.
      Зачем я всю жизнь так ленив и хитёр
      А ты так мила и нежна?

Ах, если б мы были металл и стекло,
Вели под конвоем судьбу,
С вершины, что облаком заволокло,
В победную дули б трубу!
      Но занят собою весь мир остальной,
      Бессмыслен проделанный путь.
      И спрятать нельзя подбородок стальной
      В литую стеклянную грудь.

К тому же и скука - победы дитя -
Найдёт нас на этой скале.
Уж лучше - тихонько скрипя и кряхтя,
В обнимку ползти по земле.
      Мы разве грустим? Может, - делаем вид,
      А в сумке бокал да смычок.
      Певучее дерево дольше скрипит
      И зорче от влаги зрачок.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.