Ну вот и собрались, хоть и не ждал никто.
Спасибо вам, друзья, что есть еще на свете
Страна на берегу дымящихся костров
И сцена, а на ней - поющие поэты.

Спасибо вам, друзья, что можно раз в году
Очнуться от забот и вспомнить юность нашу,
Где Визбор песню пел про Милую Мою,
Где рубль был рублем, а не простой бумажкой.

Как изменился мир всего лишь через год!
И мы, похоже, с ним ужасно изменились.
И с грустью смотрим вверх на синий небосвод, -
Лишь он один пока такой же в новом мире.

Спасибо вам, друзья, и больше ничего.
Сегодня будет ночь петь у палаток песни
И музыка взлетит над ними высоко,
И будет круг один, и все мы будем вместе.

Ну, что еще сказать? Да вообщем, нету слов.
Но, как бы не жилось, и как бы там ни пелось,
Нам каждый год в страну дымящихся костров
Купить билет в вагон по-прежнему б хотелось.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Как будто холодно зимой,
На улице пурга метет.
И нету звезд над головой,
И нету звезд над головой,
А на дорогах - гололед.

Как будто нужно дверь закрыть
От неприятных сквозняков,
Но почему-то тянет быть
Там, поезд где шумит-бежит
В страну холодных облаков.

Припев:
И вновь вагон, на верхней полке лыжи снова.
Вновь вагон, и кипяток несут по новой.
Вновь вагон, и в дымном тамбуре знакомом
Вновь вагон поет нам песню про снега.

Не уходи от чувств своих,
Когда осеннею порой
Закончит падать желтый лист,
Не станет перелетных птиц
И в воздухе пахнет зимой.

И самый первый чистый снег
Укроет землю до весны.
Мороз скует теченье рек
И поезд тронется, а в след
Снег будет падать с высоты.

Припев: ...

А где-то солнце и мороз,
А где-то ветер валит с ног.
Тревожит душу стук колес,
Что запах Севера принес
С далеких северных дорог.

Так что, друг, давай опять пойдем на лыжах
Снова в путь, который трудный и не ближний
Чтоб понять, что нужно нам от этой жизни,
Чтоб самим спеть эту песню про Снега

А снега лежат, и укрывают землю
И в снега уходим, просто надо как-то
Породниться с белою метелью
На Уральском на хребте горбатом.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ветер хлестал, ломая шеи,
Но журавли вперед летели,
Чувствуя: скоро зима.
Плакали в небе над желтой землею.
Знали, что всем не вернуться весною,
Есть и у птицы судьба.

Крыльями воздух упругий били,
Снизу казалось, что медленно плыли.
И не успеть долететь
Туда, где зимой не вянут листья,
И льда не бывает на речке быстрой,
И можно не умереть.

Серое, мокрое было небо,
Крик журавлиный первым снегом,
Как одеялом, подмят.
Солнце еще взойдет сквозь тучи,
Снег побежит водой по кручам,
Но журавли улетят.

Осиротеет небо над нами,
Лишь воронье там будет горланить,
Клича кому-то беду.
И заметет, закружит Землю
Танец подруг - пурги с метелью
По заполярному льду.

Ветер хлестал, ломая шеи,
Но журавли вперед летели,
Чувствуя: скоро зима...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Вот опять идет дело к осени.
Каждый год итог нам приносит ли?
Опадет листва, но увидим ли
То, что сделали за год в мире мы?

Журавли летят - песня старая,
Но печальная и усталая.
Словно тень разлук надвигается,
Осень нравится и не нравится.

Листья желтые, листья красные.
Ночи длинные, дни прекрасные.
И хрустальное утро раннее,
Ну, а вечера - как прощание.

Не сказать всего, а как хочется!
Вот поэтому больше можется.
Чаще думаю: что там, впереди,
После осени, после осени?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Снова осень мне приснилась
Облаками в сером цвете.
Видно, что-нибудь случилось,
Если осень снится летом.
Ветер рвал листву да вгонял в тоску.
Летом все ж теплей, да и веселей.

В поле желтом конь ретивый
Скачет вдаль быстрее ветра.
С разлохмаченною гривой,
Скачет прямо к черту в пекло.
Только бы скакать, а куда - не знать,
Сколько до того, края моего.

Что ж я не увидел лета?
Что ж оно так промелькнуло?
Может, мало было света,
А, может, лето обмануло.
Холод льдом сковал песню между скал,
Скоро будем мы слушать вой пурги.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ликург решил создать законы рая.
На алтаре богини Артемиды
Секли до полусмерти, проверяя
На мужество юнцов и на обиды

Законы Спарты строги и суровы.
Кого казнить, не мешкая решали.
Там женщины не мерили обновы,
А диск с копьем без устали метали

Ликург сказал: Богатство виновато!
Пора искоренить пороки злые.
И не ценились серебро и злато,
Ценились в Спарте песни боевые

Смотрел с испугом враг на войско Спарты,
Венки на головах и флейты звуки.
Досрочно раскрывали вражьи карты,
И враг был бит, и поднимал вверх руки.

Закон, как и судью, встречают стоя.
Сказал Ликург однажды, умирая:
Не победит нас войско никакое,
Но погубит алчность нас людская

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В дальнюю дорогу ухожу, постой.
Посидим немного вместе мы с тобой
И пусть рыдает мама, ведь уплываю я
С Васкою-да-Гама в дальние края.

Там, в морском просторе и чужой стране
Лишь корабль и море будут домом мне.
А, когда откроем свет другой земли,
Воздадут героям наши короли.

Понесут теченья письма мне твои.
Ждут нас приключенья, штормы и бои.
Золото и слава или плен и плеть.
Вольная держава - волен умереть.

Преданы без меры мы родной земле,
Христианской веры все на корабле.
Честь и верность другу сохраню в бою,
Но и ты, подруга, сохрани свою.

Вся моя надежда - на твою любовь,
Океан безбрежный будоражит кровь.
Коль господь поможет, я живым вернусь
И тогда, быть может, на тебе женюсь.

И никто не знает, как в душе моей
Шторм меня срывает с ваших якорей.
И, себе на горе, я люблю, грубя,
Голубое море также, как тебя.

Море разбивает в щепки корабли,
Море заливает пламя чувств вдали.
И, хоть любить обидно мне издалека,
Но такая, видно, участь моряка.

Может быть, во благо, иль наоборот
Под флибустьерским флагом кончится поход.
Шар земной вращался, падал звездный град,
С девушкой прощался будущий пират.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ну, как рассказать, ну, как написать стихи там или прозу?
Какой-то актер, наверно, хитер, до слез народ довел.
Ну, как это так, ну как это так: играть, чтоб были слезы
На лицах людей. Ох, невинный злодей, свет с тьмою переплел!

И водит другой от бога рукой, сутуля свою спину
И свет от креста исходит с холста, сжимает кисть ладонь.
Ну, как это так, ну как это так: рисует он картину,
Что виден вдали во мраке Земли божественный огонь?

И бешеный шквал в душе бушевали вот пустились руки
По тысячам струн, запутанных струн в неистовый забег.
Ну, как это он, ну, как это он нашел такие звуки,
Что в зимней дали цветы расцвели, а летом выпал снег?

Судьба ставит мат. Натянут канат, а крохотный народец
Взволнованно ждет, когда он шагнет в безумной вышине.
Ну, как это так, ну, как это так? Идет канатоходец,
Смеясь над земной, притихшей толпой, по тоненькой струне?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Разрубить чурбаки надо на поленья
Вкось и вкривь меж сучков колуном стальным.
Сочинить про любовь
К Вам стихотворенье,
Да картошки поесть
С молоком парным

Ах, крестьянская дочь, вечер комариный,
И опять на траву выпала роса.
Ну пойдем поглядим
На закат невинный
Да послушаем там
Птичьи голоса.

Приложи свой бальзам на мою на рану,
Подари эту ночь на прощанье мне.
От костра дым седой
Застилал поляну:
И вечерний мотив
Плакал в вышине

Эх, пропащая жизнь, что же я наделал!
Не поеду домой - да хоть не расти трава...
Пьяным воздух меня
Деревенский сделал,
И ответ не держу
За свои слова.

Разрубить чурбаки надо на поленья
Вкось и вкривь меж сучков колуном стальным.
Сочинить про любовь
К Вам стихотворенье,
Да картошки поесть
С молоком парным

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Часы на башне бьют назначенное время
Петух кричит зарю, в ручье журчит вода
Мой конь уже готов. Вставляю ногу в стремя,
И отправляюсь в путь в неведомо куда.

В неведомо куда, до самого предела,
Где небо и земля как скрипка и смычок,
По утренним лугам я еду обалдело,
Надеясь на добро, как Ванька-дурачок.

Как Ванька-дурачок, теряю разум здравый.
Однажды был просвет - нашел я эту дверь.
Да, видно, не судьба - ведь был карман дырявый,
Ключ выпал из него, и не открыть теперь.

Ключ выпал из него, а может, это к счастью.
Вплетаются в тетрадь дней прожитых слова.
Пусть нынче на меня набросилось ненастье -
Я рад, что дождь. В дожди высокая трава.

Ах, мокрая трава! На душу душ холодный,
Умоет, освежит - и горе не беда.
И снова новый мир, и снова путь свободный,
И снова еду я в неведомо куда.

В неведомо куда, в неведомо откуда,
Призванье мудрецов - гадать и хмурить бровь.
Я ж еду на авось - а вдруг случится чудо -
Я нужен ей, а мне нужна ее любовь.

Часы на башне бьют в назначенное время
Петух кричит зарю, в реке журчит вода
Мой конь уже готов. Вставляю ногу в стремя,
И отправляюсь в путь в неведомо куда.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Снова вокзальная песня колесная
Из-под вагонов стучит.
И, заплативши за мокрые простыни,
Жизнь пассажирская спит.
Звонко бутылки кефирные цокают,
Кто-то сопит в темноте.
И проводница всю ночь проработает,
Водкой торгуя в купе.

И стук колес приятный,
И темнота красива.
Идет вагон плацкартный
Из Азии в Россию

Мчится, нежаркою ночью обласканный
Поезд в сплошной темноте.
И аксакал в тюбетейке промасленной
Плов доедает во сне.
И, одуревши от солнца восточного -
К черту Ташкентский вокзал!
Осоловевши, нос дынями сочными,
Едем и мы на Урал.

И, чтобы не тоскливой
Жизнь наша оказалась,
Возьмем и мы у милой,
У проводницы малость

Утро догонит вагон убегающий
У Оренбуржских степей.
И аксакал, после плова икающий,
В очередь встал у дверей.
И проводница, всю ночь торговавшая,
Спать наконец-то легла.
И, до Челябинска, очень уставшая,
Так и не встала она.

И холодно - приятно,
И на перроне сыро,
Пришел вагон плацкартный
Из Азии в Россию.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мчится на запад Челябинск-Москва скорый поезд,
А за окошком - пейзажи уральских красот.
Без опозданий, ведь скорым он назван за скорость,
Да за доплату в билетах - уют и комфорт.
Поезд на запад, а нам выходить - мы с Урала.
Мы повернем от дороги до самой Москвы
На тупиковую станцию в центре отвалов,
В центре заводов, и в центре Уральской гряды.

Город выкрашен дымом в серый цвет,
Много вынесший, вырос и окреп.
Старый пруд глубок, да в волнах лица
Церковь да завод отражаются.

Вот и приехали в город с названьем башкирским.
Город, в котором нас ждут и всегда приютят.
Город, который из всех городов самый близкий,
После нелегкой дороги встречает опять.
Желтым автобусом, с номером жизни знакомым,
Улицей Солнечной, взрывом в карьере большом.
Пасмурным небом капризной уральской погоды,
С непрекращающимся по неделе дождем.

Двести тридцать лет жизнь кипит ключом,
Утро будит всех заводским гудком.
Двести тридцать лет город заводской
В серый камня цвет делал облик свой.

Город наш, как перекресток различных событий,
На перекрестке Большой рек и Малой возник.
Он по размерам своим далеко не великий,
Но тем, что мы в нем живем, безусловно, велик.
Вечная тяга к свободе и жизни нормальной,
Ведь Пугачевская воля осталась в душе.
Только вот волю так крепко в железо вогнали,
Что уж не вырваться воле на волю вообще.

Звоны, плач и стон слышал город наш.
В слякоть, босиком, в многодневный марш
Тракт Сибирский шел по краям могил,
Каторжников вел умирать в Сибирь

А на Урале леса - не сравнишь ни с какими.
Осенью все, словно в сказке волшебной, блестит.
Только вот блеск этот как бы не потушили,
Вырубив, вытоптав и до конца задушив.
Падают, падают, падают, падают листья,
Падают наземь, и в золоте наша земля.
Но надвигаются камни на золото быстро,
Камни заводов да равнодушья беда.

Город выкрашен дымом в серый цвет,
Много вынесший, вырос и окреп.
Только, как и встарь, возле плотины
Все плывут-плывут трубы да кресты,
По небу плывут трубы да кресты.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Привет, ребята. Вот и снова, как в пути.
А путь - не то, чтобы пешком идти куда-то.
Мы просто в сердце обрели
Свои бескрайние мечты
И в глубине, и в вышине, и где-то рядом

И кто-то вверх пойдет. И, может быть, найдет
Свою идею, облик свой, свою удачу.
И, может быть, он все пройдет
И, может быть, он все поймет
И слава Богу, если так, а не иначе

Другой же прямо в глубину, перекрестясь,
Чтобы найти. Чего? Не знает. Вот задача!
Оставив дома женский плач,
Он лишь побед ждет и удач
И хорошо, что только так, а не иначе

И вот сегодня. Что греха таить? Пришли
Мы снова к вам, чтоб вспомнить дни не на сухую,
В которых жгучая метель
И речка Белая Берель
И чай бадановый, заваренный вкрутую.

Привет, ребята. Вот и снова, как в пути.
А путь - не то, чтобы пешком идти куда-то.
Мы просто в сердце обрели
Свои бескрайние мечты
И в глубине, и в вышине, и где-то рядом

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Рупор на автобус объявил посадку.
Еду первым рейсом, вновь встречать зарю.
И в салоне теплом покидаю Сатку,
Городок невзрачный, родину мою.

Трасса огоньками транспорта искрится,
Сонные деревья спрятались в снегу.
И автобус старый все ж неплохо мчится
На восток, к восходу, через Уреньгу.

Там в шикарно-снежных шапках бродят ели
И дрожит от ветра одинокий куст.
А внизу, закутан в белые метели,
Ждет тепла и солнца город Златоуст.

Перевал заснежен, в облаках вершины.
Едем осторожно - все заволокло.
И лежат в кювете грустные машины,
Горная дорога - ехать нелегко.

Что ж, прощай, Европа, или досвидания.
Здесь хребет Уральский режет материк.
Вот оно - мгновенье. Граждане, вниманье:
В Азию автобус наш уже проник.

Дальше улучшенье следует погоды,
Меж деревьев видно множество полян.
Здесь со всей России воздухом свободы
Дышат малолетки за селом Атлян.

Узкие сиденья, и болят коленки,
Огонек на драге вспыхнул и погас.
Там, за горизонтом - родина Ильменки
И бесплатный транспорт - правильно, Миасс.

В стройный лес сосновый след ведет звериный.
Гражданин водитель, поверните руль.
Там, за поворотом, ждет гостеприимный,
Милый и уютный, город Чебаркуль.

Бабки вдоль дороги кипятком торгуют,
А в ларьках облезлых жарят шашлыки.
Миновали зону Горно-заводскую.
Скоро остановка, значит - Травники.

Голова соседа бьет в грудную клетку
И уже терпенье кончилось мое.
Вот была бы рядом милая соседка -
Я бы сам подставил ей плечо свое.

Мой сосед проснулся, вот счастливый случай.
За окном - Челябинск. Вот и все, пока!
Выйду на вокзале, а он в России лучший,
И куплю бутылку пива Ермака.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Шальной пургой меня в твой город занесло,
Где встретил белый от снегов аэропорт.
И залепил он мне пощечину в лицо,
Лишь только дверь открыл уютный самолет.

Кричала Здравствуй! Здравствуй! белая пурга,
Щипала больно непривыкшее лицо.
И целовала, не стесняяся, тебя
И обнимала, не стесняясь никого.

Припев:
Полярной ночью о любви твой город на краю Земли
Споет мне песню. Я вернусь сюда, ты жди.
Холодный блеск на небесах и тундра белая в снегах.
Твое тепло - не то, что в южных городах.

И пусть рассвет здесь только видится во сне
И без мехов до остановки не дойдешь,
Зато нигде не радуются так весне
Как в этом городе, в котором ты живешь.

Горят огни и в небесах, и на земле,
Но солнца нет, и это навевает грусть.
А я уеду, не привыкнув к темноте,
Но я вернусь, я обязательно вернусь.

Припев:
Полярной ночью о любви твой город на краю Земли
Споет мне песню. Я вернусь сюда, ты жди.
Холодный блеск на небесах и тундра белая в снегах,
Твое тепло я не забуду никогда.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Запах моря и дождь проливной,
Пальмы грустные в каплях рассвета
И в самшитовой роще листва
От тоски опадает, а зря.
Заворожено смотрим вокруг.
Ах, как жалко, что кончилось лето!
И сырая осенняя мгла
Нас встречает в конце ноября.

Гасит краски дождь унылый - ручейки кругом,
Сопки в облаках парят.
От простуды пьем, конечно, кофе с коньяком -
Помогает, говорят.

А волна за волною ш-шуршит,
Сея брызги по зимнему пляжу.
Ну, а он, одинокий такой,
Опустел до весны как-то вдруг.
Лишь случайные пары бредут,
Словно зимние пляжные стражи,
Да мальчишки в сырых сапогах
Корабли провожают на юг.

Прячет облако в кармане город небольшой,
В море катится река.
Где кончается Россия - горизонт морской
Закрывают облака.

Мерзнут пальмы у южных границ
Бесконечно беспечной державы.
Ну, а мы у нее на краю
Все поем под гитары и без!
Ниже Черное море шумит,
Где-то выше - Кавказские главы,
А вокруг - под осенний мотив
Разрисованный Хостинский лес.

Гасит краски дождь унылый - ручейки кругом,
Сопки в облаках парят.
От простуды пьем, конечно, кофе с коньяком -
Помогает, говорят.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Вот мы и приехали поездом тринадцатым
И Москва встречает нас, город городов.
Шумом, гиком, топотом, башнями Казанского
Старого вокзала, с видом на Восток.

Сколько в этом городе перекрестков сходится
Судеб человеческих, злости и добра.
На церквях обшарпанных позолота крошится
И глядят безглазые в небо купола.

От церквей великая, от людей огромная,
Башни с колокольнями, звон через века.
Поднимает силою к небу наши головы,
А по небу кружатся купола.
Вот она, Москва.

У метро Таганское продают мороженое
И машины черные катятся себе,
В глубине сидят которых лица замороженные,
Словно манекены едут по Москве.

Грязный цвет на улицах скрашивают женщины,
Льются, как из окон свет в темных городах.
Ну и мы пытаемся уступить, конечно же,
Чтобы не испачкать свет грязью цвет впотьмах.

За рулем красивая, от простых далекая,
Уши, руки в золоте, вечная мечта.
И от грязи спрятавшись в шубочку песцовую
Нежная, вечерняя за рулем Москва.

А по воскресениям в вернисаж под шашлыки
И картины в основном с ликами святых.
То ли полюбили так господа художники,
То ли больше спрос теперь на святых возник.

Высоко огни горят. И тепло, и весело
Там, в больших гостиницах, наверху.
А в метро на выходе, видно, мало пенсии,
Катятся монеты в шапку старику.

Сколько слез и радости, счастья и величия,
Славы и изгнания видела она.
И сравнится что с тобой? Только бесконечная,
На тебя похожая русская душа.

Вот мы и приехали поездом тринадцатым
И Москва встречает нас, город городов.
Шумом, гиком, топотом, башнями Казанского
Старого вокзала, с видом на Восток.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я захлебнулся вашей суетой.
Пора мне выплывать из этой лужи.
И вот бегу туда, где поезд мой
Водой заправлен и углем загружен.
Вагон плацкартный старенький скрипит
И проводница классно матерится.
Сосед на верхней полке мирно спит.
На Севера, кряхтя, мой поезд мчится.
Колесики о рельсы тук-тук-тук,
А за окном знакомые места.
Недалеко уже Полярный круг.
Полярный круг и город Воркута.

Конец наступит городской тоске,
Лишь соберу каркас катамарана.
И в дальний путь по Каре по реке
До ледяного моря-океана.
А мужикам я что-нибудь налью,
Поскольку прямо к месту подвезли.
Прощай-прощай, поселок Халмыръю,
Прощай, цивилизация Земли.

Я с тундрой заведу невинный флирт,
Я комплиментов кучу ей открою,
Пускай ревнует грозный Очанырт
Последнею Уральскою грядою.

А впереди холодный океан
Уже давно, наверное, скучает,
И ждет меня и мой катамаран,
И гребни волн стальных перебирает.

Эх, размечтался. Все, пора идти
С ведром раствора что-то заливать...
Ах, тундра, тундра, ты меня прости,
Что нынче я способен лишь мечтать.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Прошли года, взрослеют души у мужчин.
И где те мальчики с улыбкой, без проблем?
Тогда мы были слишком молоды! - ворчим.
Ну, а теперь - не до улыбок, много дел.
Куда не кинь - везде хлопот невпроворот
И кашель жгучий от паршивых сигарет.
И без бутылки разговор уже не тот,
А ведь прошло еще совсем немного лет.
Когда мальчишек горизонт заворожил
Мечтой несбыточной о синих ледниках,
Там все безумное имело высший смысл
И все беспечное поддерживало нас.

Ну, а теперь попробуй в белые снега
Собраться просто так с друзьями вновь!
Кто записался добровольцем в МЖК,
А у кого остыла молодость и кровь.

Летят по небу журавли на край Земли.
Зовут меня, да разучился я летать.
Сосет под ложечкой и не болит в груди,
И лишь рукой теперь способен им махать.

Но лучше пусть помашет кто-нибудь другой,
Безвольно щурясь на цветные облака.
И, значит, рано еще петь за упокой,
Зовет тропа, что так трудна и далека.

Прошли года, взрослеют души у мужчин.
И где те мальчики с улыбкой, без проблем?
Они давно уже не мальчики! - ворчим.
Они ушли, и там остались насовсем.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Не бывает вечным лето.
Дни короче, меньше света -
Расставанья
Листья мел, крутил юлою
Ветер северный метлою
Возле зданья.
Зачехлив свою гитару,
Все бродил я по бульвару
В этот вечер.
Фонари сгущали краски,
Одевая лица в маски,
Плащ на плечи.

И смотрел я на прохожих,
Друг на друга так похожих
Вечерами.
И прохожие шагали,
Листья жалобно шуршали
Под ногами.

Все в движеньи бесконечном.
Жаль, что молодость не вечна -
Увяданье.
Постою я у порога
С юностью моей немного
На прощанье.

Ветер принесет осенний
С ностальгией настроенье,
Желтый листопад.
Как дружинники ругались,
Что не там мы целовались
Много лет назад.

Мир собою удивляли,
Пели песни и летали,
Словно птицы.
Но, покуда юность пела,
Оглянуться не успел я -
Уже тридцать.

Не бывает вечным лето.
Дни короче, меньше света -
Расставанья
Листья мел, крутил юлою
Ветер северный метлою
Возле зданья.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Зеленеют весною леса,
А года, а года - словно сны,
Улетают от нас в небеса
С песнями прошлогодней весны

От костра до костра прожилось,
Незаметное время легло
На дорогу, и топать пришлось
От костра до костра нелегко.

Обрываются с треском мосты
И теряем хороших ребят.
И сегодня места их пусты,
Хоть на них тоже, может, сидят.

Небо темное над головой,
Чай горячий по кружкам разлит.
Эх, пропустим еще по одной,
И пускай трезвый люд нас простит.

Зеленеют весною леса,
А года, а года - словно сны,
Улетают от нас в небеса
С песнями прошлогодней весны.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

На город свысока ночь темная ложится,
И мир опять иной у моего оконца.
И тайна в темноте, поэтому не спится.
Не пишется строка, когда сияет солнце.

И чудится вдали за полной темнотою:
Разрывы чувств моих пределы превышают.
В немыслимом костре творится неземное
И страшно быть должно, но темнота спасает.

Давно бы я оглох от завыванья вьюги,
Давно бы я ослеп - там по глазам стреляют.
И с пеною у рта от бешеной натуги
Давно бы я погиб, но темнота спасает.

И тайну темноты под вьюги завыванье
Услышать я хочу, и голосу не внемлю,
Что строчки на листке наполнены страданьем,
Когда большая ночь бросается на землю.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Прозренья век вдруг наступил,
Где каждый что-то не допил.
Где обделен один,
Другой жизнь прожил зря.
И, вламываясь в дверь судьбы,
Раскалывая головы,
Кричали бестолковые
И страшные слова.

И в вечность уходящий год
Рождал нам новых воз тревог
И предсказания слепых старух
О смерти, голоде и зле
В далекой северной стране
И о Христе - спасителе
Заблудших душ.

Великих время перемен,
Кровь разрывает стенки вен
И сердце гонит вон давлением ее.
И, радуясь: в свободе течь!
Как будто сбросив гору с плеч,
Себя и тело не беречь
Всему назло.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Перестал лютовать приполярный мороз,
Месяц март уступает апрелю.
А апрель мокрый снег за собою принес
И накрыл облаками с метелью.

И сырая листвянка дымится в костре,
Дым сырой мы слезой поливаем,
Ведь весна уступает в апреле зиме
Даже на Приполярном Урале.

Припев:
        И все сыпет, и сыпет, и сыпет
        Мокрый снег над безлесой землей.
        И не слышат на небе, не слышат
        Наших просьб о погоде другой.

Но маршрут не закончен, и нужно идти
По раскисшей лыжне через горы.
И к зиме обращаюсь я: Эй, подожди,
Не бросай нас весне на дорогу!

Но в ответ облака закрывают наш путь
И смеется в лицо мокрый ветер.
Ни вперед, ни назад лыжи не отдают
Из-за липкого, цепкого снега.

Припев: ...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Смотрю на мир я бесконечный
И не могу понять: как мы,
Среди космической зимы,
С планетой нашей человечной
Возникли и смогли прожить,
Средь хаоса пустого зала,
Где нет конца и нет начала,
И ничего не может быть?

О, если б это было так,
Когда б подобием мы были
Создателя планетной пыли,
И всей вселенной свет и мрак
Не заставляли взгляд бросать
На бесконечный путь в тумане,
Где знаньям грош цена, в обмане
Не уходили б умирать.

Мое сомненье, веру схода
Взрезает, словно воду, винт,
И я в огромный лабиринт,
Где нет ни выхода, ни входа,
Вступаю, - а кругом меня -
Одни бескрайние дороги.
И я опять кричу: О боги!
И слепну среди бела дня.

Молиться о спасенье втайне
Страданье - смерти страх умножит.
Да разве смертный этот сможет
Постичь вселенной век бескрайний?
И всех по кругу запускает
Судьба, придуманная нами.
И мы дрожим под небесами
И ждем - чего? - никто не знает.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.