Над нами, я чувствую, есть небеса,
Которые скрыты от взора.
И этих незримых небес бирюза
Незримые полнит озера.
И крылья незримые тайно парят
В незримых воздушных высотах.
И звезды незримые тайно горят
В незримых немеркнущих сотах.

Бывает: закрою глаза на заре,
И вдруг ослепительно близко
Незримый огонь проплывет в пузыре -
В бутылке незримой записка.
Схватить и прочесть, но с незримых небес
Незримый туман опускает
Сто тысяч и больше незримых завес
И знает куда не пускает.

А мне ведь оттуда поют голоса -
Из гущи незримого хора,
Что есть они, есть они, есть небеса,
Которые скрыты от взора.
Поэтому дико мне слышать порой
Хвалу своим образам зримым.
Вся сила, что рядом с незримой горой
Везувий, мне кажется мнимой.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

От Рождества Христова,
От Понтия Пилата -
До века золотого
Володи и Булата,
До доброго от злого,
С истока до предела -
В начале было Слово.
Но прежде было Дело!

Сквозь время шли пророки,
Прозрачные от жажды,
Чтобы вбирали строки
Свершенное однажды.
И если мы домушно
Хоть что-то изваяли,
То только потому, что
На их плечах стояли.

С заката до рассвета,
Как пахари, пахали.
А подвирали где-то,
Так вы-то без греха ли?
Зато, взойдя на сцену,
Где взлет не нами начат,
Себе мы знали цену -
Не ту, что нам назначат.

Нет, стих - он не бумажка,
А путь, что крут и светел.
Его нам шустрый Сашка
Пером гусиным метил
От Рождества Христова,
От Понтия Пилата
До века Золотого
Володи и Булата.

2000

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Дела, дела, дела
От весен и до зим.
Звонят колокола
И мертвым, и живым.
Звонят за упокой,
А музыка – светла.
Не ты один такой
В огне добра и зла.

Прекрасен этот мир,
Покуда свет и тьма.
И ясен каждый миг,
И лето, и зима.
И ты, покуда жив,
Живи и не мудри.
Как истины во лжи,
Во зле добро твори.

Звонят колокола,
Гремит весенний гром.
Не убегая зла,
иди себе добром.
Ни здесь, ни где вокруг
Пути другого нет.
Хватало б только рук
И доставало бед...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Среди подвалов городских,
среди крылатых толп людских,
на полдороге к краю
звучит какая-то струна,
но где она и чья она,
кто музыкант не знаю.

Поёт какой-то соловей
отличных городских кровей,
как мальчик откровенно,
какое счастье - смерти нет,
есть только тьма и только свет,
всегда попеременно.

Столетья строгого дитя
он понимает, не шутя,
при знании высоком,
что вот очаг а вот порог,
что вот толпа, над ней пророк,
и слово за пророком.

Как прост...
и счастлив я, что с давних пор
всё это понимаю.
Хотя куда ты ни взгляни
кругом пророчества одни
и кто пророк не знаю,
и кто пророк не знаю,
ну кто пророк?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Восславив тяготы любви и свои слабости,
слетались девочки в наш двор, как пчёлы в августе;
и совершалось наших душ тогда мужание
под их загадочное сладкое жужжание.

Судьба ко мне была щедра: надежд подбрасывала,
но жизнь по-своему текла - меня не спрашивала.
Я пил из чашки роковой - старался дочиста...
Случайно чашку уронил - тут август кончился.

Двор закачался, загудел, как хор под выстрелами,
и капельмейстер удалой кричал нам что-то...
Любовь иль злоба наш удел? Падём ли, выстоим ли?
Мужайтесь, девочки мои! Прощай, пехота!

Примяли наши сапоги траву газонную,
всё завертелось по трубе по гарнизонной.
Благословили времена шинель казённую,
не вышла вечною любовь - а лишь сезонной.

Мне снятся ваши имена - не помню облика:
в какие ситчики вам грезилось облечься?
Я слышу ваши голоса - не слышу отклика,
но друг от друга нам уже нельзя отречься.

Я загадал лишь на войну - да не исполнилось.
Жизнь загадала навсегда - сошлось с ответом...
Поплачьте, девочки мои, о том, что вспомнилось,
не уходите со двора:                                 ¦2 р.
ещё не лето.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Хорошо уехать в Таллин,
он уже снежком завален
и уже зимой застелен,
чтоб увидеть Хелен с Яном,
да увидеть Хелен с Яном
и увидеть Яна с Хелен.

Мне ведь многого не надо,
мой приезд почти бесцелен:
побродить по ресторанам,
постоять под снегопадом
и увидеть Яна с Хелен.

И услышать как метели
зашуруют под фрамугой,
и увидеть Ян и Хелен,
и увидеть Ян и Хелен
улыбаются друг другу,
улыбаются друг другу.

А однажды, утром ранним,
вдруг отьехать от перрона
прямо в сторону бурана,
где уже не будет Хелен,
где уже не будет Яна,
да ни Хелен и ни Яна.

Па-па-па...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Пускай они, мазурики, живут себе, живут,
и дочку в щёчку чмокают, и замуж выдают,
пускай у них, мазуриков, исправность, как всегда,
и Лермонтов под пулею, и должность хоть куда.

Пускай они при дьяволах, при ангелах живут,
и всё-таки, и всё-таки, и всё-таки мы тут,
и всё-таки мы шумствуем облавой озорной:
Ату, ату, мазуриков, достань их под полой!

Достань их из под должности, ползучих раскоряк,
пусть лагерь наш под выстрелом, отец(?) среди коряг,
и всё-таки мы шумствуем, гарцуем над землёй,
а Лермонтов, а Лермонтов горластою трубой. ¦2 р.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Синевою подмосковных рощ
накрапывает колокольный дождь,
бредут кресты Калужскою дорогой.
Калужской песенной привычной
бывает ... именно
смиренных странников, во тьме поющих бога.

Думаю когда-нибудь и я
... уйду от вас друзья
и от уступчивости речи русской,
надену крест серебряный на грудь,
перекрещусь и тихо тронусь в путь,
шагая по дороге по Калужской.

Синевою подмосковных рощ       ¦
накрапывает колокольный дождь. ¦3 р.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Покамест день не встал с его страстями стравленными,
из сирости и шпал Россию восстанавливаю,
из сырости и свай, из сырости и серости,
пока везде не встал и не вмешался стрелочник.
... ещё чадит, ещё холсты распахнуты
и плановой гранит, полей не видно шахматных,
из сырости и свай ещё ... шалыми
жжёт вороная сталь, ещё Москва за шпалами.

... владениям бесплотнейшим,
такая развелась в России при полотнищах,
и шире раскручу невидимыми рельсами,
от сырости пущу вагоны с погорельцами,
пропавшими навек для бога и людей,
нас сорок человек и восемь лошадей,
там, посредине шпал, где даль шлагбаумом выросла
из сырости и шпал, из сырости и сирости.

Покамест день не встал с его страстями стравленными,
секу(?) горизонталь, Россию восстанавливаю,
без низости, без лжи, всё в даль(?) две рельсы синие.
Эй, вот она, держи
по линиям по линиям! ¦ 3р.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.