Что ни день, то плотнее смыкается круг,
уловляя нас в прочные мрежи.
И всё чаще и чаще мы смотрим на юг,
а на север - всё реже и реже.

В вековой тишине всем годам вопреки
на рассвете сквозь лёгкие блики
куполами церквей в водах древней реки
отражается Устюг Великий.

Этой тихой воды лишь коснёшься рукой -
и спадут городские оковы.
Здесь пустынных полей вологодский покой
подарила мне книга Рубцова.

Если мутный поток твоих прожитых лет
принесёт беспокойные мысли,
посмотри - каждый миг, каждый звук, каждый цвет
здесь наполнен таинственным смыслом.

Этот мир! Ты о солнце его обожгись,
захлебнувшись пронзительным ветром,
чтобы свет той Звезды твою бедную жизнь
осенил долгожданным ответом.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                Смерть придёт и найдет...
                    (И. Бродский, Натюрморт)

Эта жизнь, ночь за днём, день за ночью,
где закат холодней, холодней,
завершается как многоточьем
мельтешением пасмурных дней.
Эта жизнь - лишь мечта о рассвете,
лишь часть неба в оконный проём.
Это - ночь, это - снег, это - ветер,
остужающий сердце моё.

Эта жизнь всё спокойнее бьётся.
Всё смелей, холодней голова,
словно впрямь отвечать не придётся
за поступки свои и слова.
И куда же все дни торопился,
не прожив и минуты сполна?
Словно путник с дороги не сбился,
словно солнце заменит луна.

Но, покуда земной круговерти
не коснулась небесная твердь,
я беспечен. Пока тайна смерти
далека от меня - что мне смерть?!
Всем чужой, словно странник далёкий,
я не знаю, как жизнь дорога,
лишь покуда есть воздух для лёгких
и опору находит нога.

Смерть придёт. Но надежда как колос,
порождённый погибшим зерном
оживёт - лишь поскольку Твой голос
откликается в сердце моём.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Холодом веет от календаря.
Дворик озябший в плену Ноября
весь запорошенный.
Исподволь, как бы совсем невзначай,
в доме моём поселилась печаль
гостьей непрошеной.

Чиркая спичкой, я вижу мельком -
что-то темнеет под потолком.
Копоть ли, сажа ли?
Но если спичка ломается вдруг
и выпадает из стынущих рук -
до антуража ли?

Свечки мерцающий свет. Силуэт
гостьи, закутанной в плюшевый плед.
Вряд ли устроится
жизнь моя, что словно пламя свечи
лишь на мгновение вспыхнет в ночи...
и успокоится.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Охотно верю, что поломаны часы.
Не может, в самом деле, быть, чтоб время
(чей долг - уравновешивать весы)
вдруг встало, увеличивая бремя.

Уже смеркается. День выпорхнул из рук
смертельно перепуганной синицей.
И я смотрю на бледно-красный круг,
склонясь над непрочитанной страницей.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Здесь бетона крошённого груды,
бит кирпич и металл покорёжен.
Я бывал невнимательным, грубым,
но любил тебя всё же.

Были чайки, взлетевшие с мыса
и тропинка, бегущая к морю.
Не хотел я искать компромисса.
Ты права. Я не спорю.

Как не думалось - так всё и вышло.
(Или тьма есть отсутствие света?)
Отчего ж ты молчишь? И не слышно
на вопрос мой ответа.

Так идти, замирая от горя,
тихим шагом и неторопливым
удаляясь всё дальше от моря.
Я не буду счастливым.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Бродяжка без ночлега -
метель - сугробы снега
к утру по окна намела.
Зима всё наверстала.
Зачем тебя не стало?
Зачем ты умерла?

Ты спрятана надёжно
от дум моих тревожных.
Но как-то пасмурной зимой
ты вдруг замрёшь в испуге,
в протяжном плаче вьюги
услышав голос мой.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В те времена я слушал пенье птиц,
перед цветком случайным падал ниц
и всё смотрел в заветное оконце.
Ты просыпалась - и вставало солнце.

Так странно...И теперь оно встаёт.
Но птицы - как воды набрали в рот.
И от тебя осталась только строчка:
Я больше не приду. И многоточье.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я ничего не накопил
до сей поры,
я всё оставил,
блюсти пытаясь
правила игры
в игре без правил.

Что ни пытался я постичь -
то не постиг.
Уж не поправишь...
Одиннадцать восьмых.
Пюпитр. Григ.
И зебра клавиш.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Тихое пение у колыбели,
счёт на недели.

Птицы, похоже, своё отсвистели
и улетели.

Я, к сожалению, снова простужен,
хуже и хуже.

Друг у порога прощается, мнётся,
но не вернётся.

Вечер. Раскрытая книга пылится,
та же страница.

Сердце не плачет уже, не смеётся,
медленно бьётся.

Так всё и будет, пока лапы ели
путь не устелят.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В эти дожди под конец сентября
мягче пружины дивана.
Что привело Вас в ниши края,
душенька, Павел Иваныч?

Ладно, досель обходилось - а как
дело дойдёт до расправы?
Друг мой, какой Вы, однако, чудак!
Не обижайтесь, право!

Было и я, ногу вдев в стремена,
торг вёл и оптом, и розно.
Только не те за окном времена -
поздно, увы, слишком поздно.

Наши глаза изменились - зане
стали яснее и суше.
Друг мой, зачем Вам души?
Нынче они не в цене!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Сначала (ведь нашему брату
в диковинку хитрость лисья)
бухгалтер мне выдал зарплату,
чему я весьма удивился.

И сразу дела пошли в гору:
на первенстве хлебозавода,
соперник всю чашу позора
испил - мат в четыре хода!

Я, песенку про трали-вали
подпев в предпоследнем куплете,
дивился - все цифры совпали
в моём лотерейном билете.

Мне дома сулил сытный ужин
ломящийся холодильник,
в котором я вдруг обнаружил...
Потом прозвенел будильник.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                Господь мой и Бог мой
                        (возглас апостола Фомы,
                        увидевшего воскресшего Христа)

Средь разлук без надежд и слепых неудач
забывая свой смех, вспоминаю твой плач,
и отчаянье кутает сердце, как чёрная шаль.
Так усталость скорее приходит от дел,
так стареешь для книг, что прочесть не успел,
и движенье по кругу часов переходит в спираль.

Так чего ж я достиг, стоя на рубеже
не распада, так полураспада уже?
Коль не зимних снегов, так холодных, расчётливых слов?
Видно время пришло - не могу больше врать.
И настала пора выбирать, выбирать
то ли блеск мишуры, то ли блеск золотых куполов.

Так по жизни пойду: без тебя, без семьи.
Коль прощать, так прощать теперь не до семи,
коли верить, так верить до вскрика: Господь мой и Бог!
Как же так? - не пойму. И пускай не пойму.
Но страданье, как велию милость приму
и пойду по снегам только вверх уходящих дорог.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ни зарплаты нет, ни вдохновенья...
Словно царь без державы на троне.
Лишь обрывочек стихотворенья
как талант золотой на ладони.

Но, боюсь, при такой низкой пробе
мне никак не добраться до точки:
мои рифмы, хромая на обе,
без стесненья воруют у строчки.

Остаётся, задёрнувши шторы,
пить свой кофе, общаться с врачами,
углубляться в экран монитора
и хранить золотое молчанье.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Бесстрастно совершает шар земной
своё кружение.
Я слишком остро чувствую порой
его движение.

За горизонт - минуты, дни, года...
И стрелки вертятся.
А эти люди, книги, города
уже не встретятся.

Когда-нибудь настанет твой черёд.
Зря улыбаешься...
Ты думаешь, часы идут вперёд?
Ты ошибаешься.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Столько воды утекло...Да и дважды
в реку не входят одну. Но однажды
нить повела от крыльца до крыльца
смерть твоего отца.

Странно...у смерти и жизни дороги
пересекаются. Мысли о Боге
быстро сменяются роем забот.
Мы были счастливы год.

Жаль, что былое забудется скоро.
Помнишь, дарил нам дары Эквадора,
гроздь винограда (радужный спектр!)
залитый солнцем проспект?

Дар забывать - всем искусствам искусство.
Мне и сегодня, веришь ли, грустно
видеть тебя, вовлечённой в круг
сотни друзей и подруг.

Что принесёт мне грядущее лето -
точно пока не скажу, но примету
вижу одну. Размышляя о ней,
я становлюсь всё бледней

и бледней...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.