Тихонько рябь идет по всей стране,
на новый путь встает Россия плавно,
но жизнь моя немного в стороне,
а коль по вертикали, то подавно.
Я здесь рожден, но чувствую нутром,
что взращиваю лишь чертополохи.
Мой дом сперва в душе, потом - кругом,
но все ж не здесь, к тому ж в другой эпохе.
Ни Кайнозой, ни Скифию, ни Рим
в виду имею, говоря про это.
Я измеряю временем другим
все то, что на себя взяла планета.
И местоположение мое
не икс определяет и не игрек.
Быть может, зет, но все ж и он - вранье,
я только зов. Верней, пока лишь выкрик.
Со стороны, наверное, видней,
но все ж оспорю, если кто-то скажет,
мол, он на протяженье долгих дней
несбыточной мечте рукою машет.
Я лишь живу, не веря ни в мечту,
ни в местоположенье, ни в эпоху.
И, может быть, бессмыслицей сочту
и то, что жизнь дарил чертополоху.

20.8.2002

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Покою, что в твою стучится дверь,
не веришь ты, привыкший к суете,
разувереньям и тоске потерь.
А ты возьми и все-таки поверь,
и не впускай к себе других гостей,
будь человек то, ангел или зверь.

Покой! Он боль и муки исцелит.
Он не пришел бы, если б не они.
А суета пускай лежит в пыли
у твоего порога, а вдали
теряются бессмысленные дни,
как сбившиеся с курса корабли.

Их много! Много больше, чем рукой
песчинок ты сумеешь зачерпнуть,
и снова, как разлившейся рекой,
тебя затопит болью и тоской.
И коль тогда продолжить сможешь путь,
кому-нибудь ты принесешь покой.

26.8.2002

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Это что же за дела, -
так судьбина развела,
что тебя совсем не видно
из карельского угла.

Ибо в Тампере живешь,
пиво правильное пьешь,
даже больше чем уверен,
что еще и водку жрешь.

Это как же понимать?
Мы должны здесь помирать,
ну а ты там будешь пиво
пить и девок зажимать?

Ведь три года уж с тех пор,
как свалил ты за бугор,
хоть бы изредка с гостинцем
ты пред мой являлся взор.

То, что в финском, как Тантал,
пополняешь арсенал, -
это просто отговорки,
так и Путин мне сказал.

А еще, - добавил он, -
Ромке нужен самогон,
с ним быстрей осилит свойства
падежей он и времен!

Я ему: Да ладно, Вов,
сам пусть учит до основ,
ну а ты послом назначишь,
коль запомнит пару слов.

Или вот такой совет -
Ромкин диск забей в бюджет
чтобы в студиях приличных
записать его фальцет.

А затем и раскрутить,
и тогда, что говорить,
сможешь Бушам, Арафатам
диск на саммитах дарить.

Сам увидишь, в тот же миг
бросят сеть плести интриг
и засядут слушать Ромку, -
красота, прикинь, старик!

Он застыл, раскрывши рот,
а потом сказал: Вперед!
Так что, Рома, Путин Думу
на себя опять берет.

Ты ж - не делай виражей,
дверь закрой для алкашей
и язык учи хоть малость,
ибо выгонять взашей.

Репетируй, сочиняй,
песни в интернет вгоняй
и меня хорошим словом
между делом поминай.

20.3.2002

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ты в Мочалке не бродяг
обнаружишь гроздьями –
отдыхающих вояк
с маленькими звездами.
Забывая до утра
ратной службы муки,
пиво пьют офицера,
дуют – прапорюги.

Пиво поднимает настроение,
упрощает каждую проблему,
пиво изгоняет огорчения
через мочегонную систему.

Кто-то служит за двоих,
кто-то слишком хитрый,
но придут сюда – и их
уравняют литры.
Каждый жаждет повторить
даже с упреждением.
Эх, ребята, пиво пить –
это наслаждение.

Ну а дома мужиков
ждут подруги чуткие, –
что там парочка часов
по сравненью с сутками?
Наливай, Петровна, вновь
нам пивцо заветное
за Отчизну, за любовь,
за войска ракетные.

1987

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

То поманит, то обманет,
то вернется, то уйдет.
Я с любимой, как в дурмане,
с нею жизнь, как анекдот.
Не скажу, что я смирился,
право слово, не скажу.
Но как только истомился,
я к ней тут же прихожу.

То поманит, то обманет
путеводная звезда,
то укроет лик в тумане,
то видна аж до хвоста.
Не хочу за ней лететь я,
право слово, не хочу,
но уже тысячелетье
за звездой своей лечу.

То поманит, то обманет
непутевая судьба,
от нее дыра в кармане,
язва, тик и полгорба.
Не хочу таких раскладов,
право слово, не хочу.
Только, если будет надо,
я ее озолочу.

От любимой нету спасу:
мне она теперь жена:
и звездою стала сразу,
и судьбою мне она.
Не хочу другой любимой,
право слово, не хочу,
только вновь непримиримо
и воинственно шепчу:
Эх, за что же счастье вдруг
привалило мне такое?
Ты постой, любимый друг,
дай немножечко покоя!

14.08.2000

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Чувствуете нитку этой мысли здравой?
Вот на этой нитке я и сам пляшу.
Но уклон у нитки безупречно правый,
что в партере черном вызывает шум.

Успокойтесь, люди, не судите строго,
в этом сумасбродстве нет мой вины.
Эта нитка, люди, не дана от Бога,
и уклон мой влево, гляньте со спины.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

О времени скажу, что у него
ни сердца, ни души, – нет ничего,
что нас с тобой роднит, хоть мы и звери,
одетые в меха от кутюрье,
помешанные на своем жилье,
на сексе, на политике и вере.

Нас нет! Оно же было даже в час,
когда Вселенной подорвал фугас
какой-то Бог, зашедший за границу
безоблачного сада и во мгле
ступивший вдруг не по своей земле, –
и заимели мы с тобою лица.

Теперь средь звезд, средь смерти и минут
мы маемся, понять пытаясь тут,
что есть пространство, время и свобода.
Но, предъявляя жизни во плоти
Вселенную, себя нам не найти, –
нам не пройти границу небосвода.

Лишь потому, что Бог, ступив не так,
не собирался подавать нам знак,
что он имеет вес, любовь и знанье.
Он просто оступился, и теперь
нас поедает время, словно зверь, –
как тьма, как рак, как рок, как наказанье.

24.9.2002

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я западаю на любовь опять,
как ять на аз. Или как аз на ять.
И если понимаю это, молкну,
поскольку не умею отворять
я люк последний, за которым вспять
не повернуть ни сердцу и ни волку.
Мне с ней давно уже не по пути,
но без нее ни шага не пройти,
хоть под ногой асфальт прямой дороги.
Быть может, юность бросила меня,
а, может, как последняя родня,
исчезли на Земле единороги.
Но вот болит какой-то старый ген,
когда я снова попадаю в плен
любви, внезапно замерцавшей влажно.
Я, как лунатик, к ней иду сквозь тьму
всего лишь, может статься, потому,
что без нее на этом свете страшно.

24.9.2002

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Как здорово осенью видно,
что низок земной небосклон,
что он облаками обидно
со всех обступает сторон.
Ни грусть, ни другие забавы
ни ввергнут в минутный экстаз,
когда из телесной оправы
ты выскользнуть можешь, подчас
нырнув в серый флер над собою,
пробив пелену облаков
и став на мгновенье судьбою,
лишенной и чувств, и оков.
Возможно, весенние дали
раскинет тогда на пути
хозяин любви и печали,
тебя полюбивший почти.
Но это – за осенью. Это
сокрыто в душе облаков –
не знаю, весна или лето,
не знаю, людей иль богов.

24.9.2002

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Природа чувствам следует моим:
когда я в грусти - дождь идет вне срока,
когда я счастлив, желтый херувим
баклуши бьет у моего порога.

Когда я размышляю, на челе
небесной выси - облака как думы,
их тени проплывают по земле,
не торопясь - огромны и угрюмы.

Когда влюблен - танцует и поет
весь мир вокруг меня, как пьяный Кришна,
а все, что мне покоя не дает,
уходит прочь поспешно и неслышно.

Осень еще не желает триумфа и даже
не помышляет совсем о грядущем бое.
Что же струится холод из темных скважин,
что пробурили в ночи мы опять с тобою?

Это, родная, дышит нам в души Север,
пряной истомой ломая вечную тему.
Ты свое сердце сбрось в меня, как на сервер,
чтобы включил его я в свою систему.

Выгнут в ответ на деяние это травы
спины свои, салютуя нам жизни жаждой.
Только не нужно этой внезапной славы,
если с тобой суждено нам прозреть однажды.

Я, наверно, завтра соберу вещички,
надоела, право, суета сует,
и махну за город в первой электричке,
разменяю серый на зеленый цвет.

Только первым делом позвоню я другу.
Не один приедет у костра лежать, -
и гитара станет обходить по кругу
каждого, кто знает, как ее держать.

А потом в палатке, где тела вповалку,
будет легкий шепот и нелегкий флирт,
но природа утром спишет аморалку
на сосновый воздух и коньячный спирт.

А когда вернемся в поздней электричке,
испугаюсь феи, что была со мной -
вдруг она назавтра соберет вещички
и ко мне нагрянет как к себе домой?!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Жить нужно проще,
жить нужно слаще,
жить нужно в роще,
жить нужно в чаще.

Можно в квартире,
можно в экстазе,
можно в сортире
на унитазе.

Можно без шляпы
на баобабах,
можно без бабы,
лучше при бабах...

Вечером нужно,
можно и утром.
Жить нужно дружно,
жить нужно мудро.

Можно наощупь,
можно пропаще,
жить нужно проще,
жить нужно чаще!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Когда попрал законы общих схем,
как язвы, обозначилась инакость.
Я в тягость стал одновременно всем,
за исключеньем тех, кто сам мне в тягость.

Но я такой же, как и все вокруг, -
не прячьте глаз, стыдясь и отторгая,
ведь, если путь мой оборвется вдруг,
цветы мне на могилу возлагая,

раскаетесь в жестокости своей,
как сам я каялся с подспудной болью,
что уходил от преданных людей,
легко пренебрегая их любовью.

Глухого одиночества слуга,
на зов его идущий неустанно,
я не обрел родного очага,
вокруг меня всегда темно и странно.

Но должен я свой угол отыскать,
как волк, не принятый чужою стаей.
И пусть под сердцем прячется тоска
кромешная и, как смола, густая.

Я не скажу с оскалом: В добрый путь!
Мой путь не добрый, он вразрез дорогам.
Но коль себя найду когда-нибудь,
не человеком обернусь, а богом.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Сегодня первый снег на землю лег
в рассветный час, не известив об этом.
Поторопился он, еще не срок
зиме к своим стихам писать пролог
стилом ажурным, ледяным стилетом.

Земля вздымая солнечный клинок
озябшими руками, но живыми,
пустила снег водою между строк
и тут же начертала некролог
распутицы чернилами густыми.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Река в небесную впадает твердь,
пронизывая все века и страны.
Она течет туда, где слово смерть
приобретает смысл чужой и странный.

Не плыть нельзя, но плыть нельзя вдвойне:
нас гибель может ждать в самом потоке,
а впрочем, даже на крутой волне
мы сможем позаботиться о роке.

Однако медлим, сидя у костра,
вязать в плоты подобранные бревна -
нам ясно, что закончилась игра,
и все, что будет, будет не условно.

Должны мы там, куда течет река,
расчистить путь для нового рассвета,
и, чтоб нам рок помог наверняка,
с молитвою бросается монета.

Восславим выбор, выпал нужный жребий,
и нас ничем теперь не устрашить:
уж коль не позаботимся о небе,
ему не выжить - значит, нам не жить.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Опять невпроворот серьезных дел. Это
последствие желания любить страстно
любую форму, что несет печать света,
и пользоваться правом сотворца властно.

Чем больше взвалишь на себя мешков груза,
тем чаще остановки, чтоб его сбросить.
Но помни, на Земле ты Робинзон Крузо,
и за твои дела с тебя лишь Бог спросит.

Я забываю это иногда, махом
стремясь объять себя как эпицентр мира,
но в наказанье сразу все идет прахом,
и шею облегает, как хомут, лира.

Не натирает кожу и не жмет связки,
но обрывает ниточку моей воли,
и я, как глупый рыцарь из плохой сказки,
напрасно обнажаю меч в пустом поле.

Но если отдаю себе отчет трезвый,
что я не я, а только лишь игра света,
как меч мой обретает миллион лезвий,
и вижу путь, и знаю, для чего это.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мороз упал лиловым лепестком,
артерию сковав дыханьем мглистым.
Рокадный путник движется ползком
и отмечает свой привал флажком
на тракте жизни выгнутом и льдистом.

Ажурный след его затоптан влет,
поземкой бьет в лицо узор чеканки,
а путнику мерещится сквозь лед
над безобразным миром тень плывет
фигуры отдающейся вакханки.

И он поймет, от холода дрожа,
Любовь его найдет и в чистом поле.
Оранжевой сумятицей душа,
в замерзшую артерию дыша,
аккордом век снимает накипь боли.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Оркестрик в парке. Мендельсон,
Чайковский, Штраус, Лист...
На лавке, отыграв сезон,
грустит седой артист.

А рядом стонут в унисон
Аптекарь и Альтист,
и робко пробует клаксон
бордовый Интурист.

И грусть не в грусть, и сон не в сон,
и стон отнюдь не свист.
С берез неслышен, невесом
слетает желтый лист.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Опустился ночи непроглядный купол,
И запахло тьмою вековых глубин.
Все вдруг показалось мне театром кукол,
Где никто не знает, кто и кем губим.

И фигуры ниткам до конца послушны,
хоть умеют сами думать и ходить,
хоть и понимают, что всего лишь нужно,
чтоб освободиться, перерезать нить.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.