Посвящается Любови Захарченко

Обрыдавши в стихах свой удел роковой,
Постарайся забыть об уделе,
Счастье, прыгнув ногами вперёд, с головой,
Как аванс, мы его прогудели.

До зарплаты полжизни, но ты не горюй:
Мы на хлеб приработать сумеем,
Для безумца полжизни до счастья не крюк,
Как не жизнь без семьи – для семейных.

От рождения зрячи, на ощупь и слух
Узнаём мы друг друга сначала,
Чтоб в объятьях привычных друзей и подруг
Нас, как в детстве, легко укачало.

Подымаемся вверх, опускаемся вниз,
Синусоида жизни тягуча,
И уже нас не тянет махнуть за карниз
Суицидной звездою падучей.

Остывает любовь, оставляя взамен
Ту привычку, что свыше даётся,
И желанье пригреться, особо к зиме,
Как прозрение осознаётся,

Мы вернёмся в свои родовые Кресты,
Нас в родные потянет Бутырки,
И свободы случайной зачахнут ростки,   |
Как ромашки в кефирной бутылке.        | 2 раза

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ангел мой, ужели ты ко мне?
Крыльев пепел руки осыпают.
Ангел мой, как долго не светает
В нашем занавешенном окне.

Тает жизнь, и мается душа
Посреди полночных горьких бдений,
Дыма полупьяных откровений
Устаёт, наверное, дышать.

Ангел мой, не пил бы ты вина –
В кабаках души не открывают.
Там, где кружки полно наливают,
Истина на донце не видна.

Дай тебя, любимый, обниму,
Ты не плачь, я тоже перестану.
Видишь, снег за окнами растаял,    |
Хочешь, будем вместе ждать весну?  | 2 раза

Есть ли рай? Блаженно ль забытьё
На краю беспамятства и жизни?
Что ты смотришь с нежной укоризной
На лицо усталое моё?

Ангел мой, я просто человек,
Да и ты, мой друг, наверно, тоже.
Но каким тебя задумал Боже,        | 2 раза
Вижу и люблю уже навек.
Ангел мой, ужели ты ко мне?..

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Потому, что меня не полюбишь опять,
Потому, что я только забытое счастье,
Научусь ни судьбе, ни тебе не пенять
На пустое житьё, суету и безвластье.

Потому, что меня не полюбишь опять,
Стану снова недоброю и суеверной,
Разучусь, позабуду тебя понимать
И останусь одна: я сумею, наверное.

Я смогу объясниться с тобой без труда,
Принимая различие местоимений
Я и ты. Научусь, может быть, и рыдать
Оттого, что тебя разлюбить не сумею.

Потому, что свеча выгорает, и жизнь
Над свечой догорает, как листик бумажный,
Эту прошлую боль – горстку пепла и сажи,
Эту прошлую боль – горстку пепла и сажи,
Хоть немного в ладонях ещё подержи.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мой друг, поехали в Тарусу!
В дом, где давно темно и грустно,
Но старый парк доселе жив,
И средь равнины среднерусской
Река забвения бежит...

Тут можно быть самим собою,
Дремотно слушать крик разбойный
Ворон, торчащих там и тут,
Цедить сквозь решето забора
И летний зной, и влагу туч...

В посудине с дырявым днищем
Живет паук, художник нищий.
Попросим крова у него.
Нежданно иволга засвищет,
И тишь... И боле никого.

Войдем в заветную часовню,
Где века ржавые засовы
Скрывают разоренье чувств,
Звенит Марины ключ кастальский...
С трудом открыв глухие ставни,
Затеплим памяти свечу.
Затеплим памяти свечу.

Ну, а потом пора в долину
Волшебную, где выгнул спину
Мост над сверкающим ручьем...
И, завершая в тон картину,
Две ивы плачут ни о чем.

Там наша раненая роща...
Забыть ее, конечно, проще,
Как позабыли мы в бреду,
Что не прогресса жадный росчерк
На небе начертал звезду...

И не железными руками,
А грозовыми облаками,
Дыханьем, звуком и огнем
Творилось это чудо мира,
Где нет ни капищ, ни кумира,
И чудо днесь сокрыто в нем.

Мой друг, поехали в Тарусу.
Там - тоже грязь, и те же трусы,
Но есть высокие черты
Непроданной российской Музы,
И неразорванные узы
Любви, Добра и Красоты...
Любви, Добра и Красоты...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Засыпай, увидишь сон,
Как любовь у сердца дышит.
Из полуночных окон
Истекает свет застывший.

Выгорают три окна
В полумраке надо мною.
Я молчу, и тишина
Отвечает тишиною.

Побираются слова,
Подбираются к значенью.
Легче было целовать,
Миловать ежевечерне.

Невысоко, нелегко
Мы летали - как придется,
Не наградою покой,
А тоскою в сердце льется.

У метро наискосок
Снежной бабы грустный идол.
Привкус снега - пресный сок,
Призрак детства и обиды.

Щеки варежкой утру,
Снег и слезы намешаю.
Ты не бойся, не умру -
Я теперь уже большая.

Шорох вороха листвы -
Робкий лепет о любови.
Скрип по снежным мостовым -
Бой сердец до первой крови.

След оставленый в снегу
Будто ранка зарастает.
Задыхаюсь, но бегу,
В руки теплые бросаюсь.

Это талая вода
На ресницы набегает.
Слезы, милый, не беда,
Я вот так предполагаю.

Если плачу, но не злюсь
Поминая все, что было,
Значит я еще люблю,
Значит я не разлюбила.

Ни обиды, ни дела
Не столкнут нас больше с круга.
Будем греться друг о друга
Выживая до тепла.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Не оставляй меня одну
На берегу земных печалей.
Пока слова к гортани льнут,
Но скоро лодочка отчалит.

        На том, далеком островке,
        Где мы умели быть счастливы,
        Всегда весна, и по реке
        Несется челн, на ветерке
        Качают тихо ветви ивы.

        За то, что я люблю, за то, что я любима
        Немного прошу - возьми в последний путь.

Не оставляй меня, затем,
Как Бог положит час утраты,
Когда на самой высоте
Мы станем вдруг сестрой и братом.

        Родство приняв не по словам,
        А по любви, и по сиротству
        Опять поймем, что жизнь права,
        Хранить трудней, чем отдавать
        И это знанье нам зачтется.

        За то, что я люблю, за то, что я любима
        Немного прошу - возьми в последний путь.

Не оставляй меня одну,
Возьми с собою в эту лодку.
Пускай из ласковых минут
Прощальный саван будет соткан.

        Печальны лотоса цветы
        В вечерней влаге цвета меди,
        Но челн плывет, и рядом ты,
        И воздух не успел остыть,
        И сам Харон покуда медлит.

        За то, что я люблю, за то, что я любима
        Немного прошу - возьми в последний путь.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Не тебе... Описания губят предмет,
Заменяя пространство на плоскость. Но дале -
Дар счастливый любить только то, что иметь -
Не тебе - воспаленные шишки миндалин
От задержанных в горле и слитых в строку
Слов и слез, перемешанных вместе с ангиной -
Не тебе - на губах омерзительный вкус
сигаретного дыма и фурацилина.

        Пониманье любви, как преддверья строки,
        Из которой наутро рождается песня -
        Не тебе, научившему жить вопреки.
        Для тебя - только легких стихов равновесье.

Для тебя - подсмотревшего жизнь из окна,
Предсказателя вирусов, переворотов,
Поглотителя слов, шоколада, вина,
Собирателя гениев, шлюх и уродов,
Для слепца. Для скупца. Для торговца бельем
Непростираных сплетен. За сей круговертью -
Вся любовь моя поздняя. По окоем
Этой жизни. И дольше. И дальше - за смертью.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Пахнет наше чувство воровством.
Пахнет детской кражей из буфета.
Из коробки стянутой конфетой
И зеленой елкой в рождество.

Что за ель! Как лап размах широк!
Украшали мы ее дарами,
Зеркало в резной и темной раме
Отражало зелень с мишурой.

Ты потом - я видела в окне -
Пятна смоляных потеков липких
Отмывал, как верные улики,
Растирая в пальцах рыхлый снег,

Чтобы не осталось и следа.
Есть следы, что не сотрешь и с кожей,
Потому ты с нею жить не сможешь,
А со мной не будешь никогда.

Дело наше - швах, вранье не в счет.
Сколько было слез, а сколько будет -
Взрослые, значительные люди,
Как мы плачем, если припечет!

По-собачьи заведя глаза,
Честно уверяем, что ни разу,
Никогда подобных безобразий...
Дайте только раны зализать

Раскрошу на строчки карандаш,
И в конце рождественских каникул
Я, щекой к руке твоей приникнув,
Вдруг узнаю, как ты нас предашь.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.