По мотивам рассказа А. Грина

Однажды старый капитан решил монахом стать,
Забыть про шторм и ураган, и волн лазурных гладь.
- Молитва страстная и пост - вот нынче мое дело, -
И жалобно скрипит снастями Мариэлла.
О-о, о-о, о, Мариэлла!

Замаливай грехи, дружище капитан,
И слушай по утрам унылую капелу,
Команда пьяная, как ром, танцует тарантелу,
И не ласкает Мариэллу чертов океан.
О-о, о-о, о, Мариэлла!

Ах, старый Брюгель, ты пират и мудрый дашь совет,
И к нам вернется капитан, перевернись скелет.
- Ваш Дюк напорется на риф, и смейся Зурбаган!
Кассет отчаянный пролив, лишь смелым океан.
О-о, о-о, о, Мариэлла!

- Три дня молился Богу я, а снились крики чаек,
Три дня совсем не пил вина, а твердь меня качает.
Вся жизнь моя и смерть - красотка Мариэлла,
Прости меня, Господь, но море - мое дело.
О-о, о-о, о, Мариэлла!

И старый капитан берется за штурвал.
И он пройдет пролив Кассет, прошьет девятый вал,
Попыхивая трубочкой, он плакал, он и пел:
- Какой сегодня ветер?!
- Хороший ветер, сэр!
О-о, о-о, о, Мариэлла!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

На Рождество укрылась земля.
В уютном доме согрелась семья.
Завьюженный странник стучится в ночи -
Хочет погреться у теплой печи.
Его просят люди, его просят люди:
- Расскажите о чуде!

В далекой Африке есть миражи.
Там сфинкс лежит у пустынной межи.
Там все сожжено дыханьем звезды,
И чудо одно - колодец воды.
Но просят люди, но просят люди:
- Расскажите о чуде!

Есть древняя книга, мудра и проста.
В ней слово любви человека-Христа.
Обещано в ней чудесное действие:
Человека-Христа второе пришествие.
Но просят люди, но просят люди:
- Ещё о чуде!

- Я напоследок вам скажу:
Вы сами подобны миражу,
Вы сами чудо, вы чья-то надежда.
И странник исчез, сверкая одеждой.
Вы сами чудо, вы чья-то надежда,
вы чудо!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Убаюкай меня, милый, успокой.
Как тревожно колокол гудит.
Может это в стороне степной
Кто-то саблю точит?

Успокойся, моя люба, успокойся!
Это ветер буйногривый разыгрался
И веселым перезвоном
Над рекою рассмеялся.

Убаюкай меня, милый, успокой.
Будто гарью застилаются поля,
И торопится лесной тропой
Стая дикого зверья.

Успокойся, моя люба, успокойся!
Это пахнет спелой земляникой.
Да дружина расшумелась
На пирушке на великой.

Задремала люба, задремала.
Князь седлает верного коня.
Едет русская дружина
На поганого врага.

Убаюкай меня, милый, успокой!
Как тревожно колокол гудит...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Весенние сумерки. Девятнадцать часов.
Дан третий звонок. На улице пусто.
Доносятся мелодии актерских голосов.
Над городом парит Великое Искусство.

И грим и пудра обновляют лики.
И зритель верит в эту ворожбу.
Цари и дон жуаны, танцоры и калики
меняют каждый день и лица и судьбу.

А мне бы жизни три суметь сложить в одну.
Накалилась стрелка, отсчитывая время.
Как музыку вплести в гитарную струну?
Как строчек обуздать мне огненное племя?

Как вырастить Добро и вырастить сады?
Как людям подарить по два больших крыла?
Как отвести от слабого все беды,
Да чтоб любовь моя со мной во всем была.

Так песней, раздумьем и сердцем полна
Вхожу в переулок Кривоколенный.
Там с тайной улыбкой всплывает Луна.
И плачет собака - гражданка Вселенной.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

            По мотивам стихотворения Гуань Чжун Цзы

Ты это я.
Я это ты.
Вместе месим глину счастья.
В ней тернии и цветы.
Песни, солнце и ненастье.
Ты лепишь образ мой.
Я леплю образ твой.

Мы глину смешаем в образ детей,
И сыновей, и дочерей.
Наполним цветами и звездною пылью,
Березовым соком и русскою былью.
Пусть глина станет телом,
Любовью будет душа.
Ты это я.
Я это ты.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

За кулисами, в гримерной, среди париков и масок,
Две подруги с разговором до утра.
Бодро струнами звенела электронная гитара,
И тихонько отвечала ей бродячая сетра.

- Я в юпитерах сверкала на огромных стадионах,
Моя музыка летела оглушительной волной,
Я по странам прокатилась в мягких кожаных вагонах,
А теперь в коморке жалкой я теряю голос свой.

А сестра ей рассказала, как несли ее на спинах
ОТ порога до порога, укрывали от дождя.
Как друзья в палатках пели про любовь и про дорогу,
Как теряла свои струны от тревоги и огня.

За кулисами, в гримерной, среди париков и масок,
Две подруги с разговором до утра.
На рассвете дребезжала электронная гитара:
- Если б так меня любили, если б верили в меня.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ой, лелюшки-лели!
Бабонькам горе: княжие дружины едут в чисто поле.
Едут в чисто поле, головы сложити.
Головы сложити за родную землю.

Ой, лелюшки-лели!
Ветер дует с поля, ворон весть приносит: врагов стало более.
Врагов стало более, мечи притупились.
Мечи притупились, коней порубали.

Ой, лелюшки-лели!
Подкованы кони, оседланы кони - бабоньки сбирались.
Бабоньки сбирались, с Миром попрощались.
С молитвой, да с вилами едут в чисто поле.

Ой, лелюшки-лели!
Бабоньки рубились, за родную землю голову сложили.
Голову сложили, сынов выручали.
Над широким полем горлицы летали.

Ой, лелюшки-лели!
Ой, лелюшки-лели!
Над широким полем горлицы летают.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Рождаясь каждый день, я бегу по земле,
Раздвигая круг мыслей и смыкая круг дел.
Я держу  этот темп на проспекте в толпе,
Не служу суете, карьере, деньгам и войне.

На рассвете обрадуюсь нежному солнцу,
Милым лицам родных и друзей.
Новый день родится, и начнется
Мой первый последний бег с планетой людей.

Ночь подарит мне звезды, в объятиях Вселенной
Руки стали крылами и рвутся в полет.
А сны все о ней, и грешной, и бренной,
И я тороплюсь на разворот.

На рассвете обрадуюсь нежному солнцу,
Милым лицам родных и друзей.
Новый день родится, и начнется
Мой первый последний бег с планетой людей.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Осенний проездной. ХХ век. Москва.
И душное метро качается в тоннеле.
Там, где-то под землей, рождаются слова,
Которые сказать друг другу не успели.

Багряный вернисаж стирает краски радуг.
Под музыку дождя торопятся шаги,
Уже не опоздать на самый главный праздник -
При маленькой свече читаются стихи.

Пусть о любви стихи читаются с любовью
И в стужу, и в жару, в октябрь иль в апрель.
Не поздно все сказать осеннею порою,
На музыку звонка вам открывают дверь.

Все старые следы остались в переулках,
Затоптаны столичной суетой.
А сердце надрывается в своих ударах гулких,
И мы бредем по улице прямой.

Осенний проездной. ХХ век. Москва...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

- Ты собираешь цветы среди скал и снега,
Взгляни, под нами горы, над нами лишь небо!
- Любимый, эдельвейсы мне песню напевают:
Это не мы покоряем вершины, это горы нас покоряют.

- Скажи-ка нашим друзьям, бродячим дельфинам,
За нами океан, злые штормы, льдины.
- Любимый, мне дельфины песню напевают:
Это не мы покоряем волны, это море нас покоряет.

- В твоих рисунках дождь, ветер, тополя.
Где-то осталось Солнце и маленькая Земля.
- Любимый, этот дождь мне песню напевает:
Это не мы покоряем звезды, это звезды нас покоряют.
- Любимый, этот дождь мне песню напевают:
Через нас проходят горы,
Через нас проходит море,
Через нас проходит небо,
Через нас проходит жизнь....

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Лепестки из весеннего сада...
Звездное небо. Улыбка мечты.
Время на старте, пространство сжато,
Команда: На взлет новой судьбы!

        О звезды до звезды в синей мгле путями неведомых трасс
        Мы летим к чужой земле встретить тех, кто мудрее нас.

Голые скалы, тихое море.
Всюду следы безумных страстей.
Мертвой планете с атомным горем
Встречать опоздавших гостей.

        Мы дарили планете цветы. Мы сажали земные мечты.
        И запела звезда в мириадах миров голосами весенних садов.

Лепестки из весеннего сада...
Звездное небо. Улыбка мечты.
Время на старте, пространство сжато,
Команда: На взлет новой судьбы!

        О звезды до звезды в синей мгле путями знакомых трасс
        Мы летим к родной земле, лишь бы голос ее не угас.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Осень подарила городу наряд.
Старые деревья празднично алеют.
Дал мне разрешенье запоздалый листопад
Праздно прогуляться по своим аллеям.

По Бульварному кольцу. Рыжий дворик МГУ.
Дворник листья заметает. Я завидую ему.
И накрапывает дождик. Весь асфальт залит водой.
Это осень, это осень шепчет песни над землей.

Расстилают сумерки над Москвой-рекой
Сети огоньков, мостов и тротуаров.
Я спешу домой, я спешу домой
Может быть счастливая, но совсем усталая.

По Бульварному кольцу. Рыжий дворик МГУ.
Дворник листья заметает. Я завидую ему.
Он в сердцах ругает дождик и асфальт скребет метлой.
Это осень, это осень шепчет песни над землей.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Зима побелила город, все крыши и тротуары.
Простуженное время ветров и холодов.
Приподнят на шубе ворот, а в парках застыли пары
Огромных снежных баб, дед Морозов и дубов.

Все замерло от холода. Я греюсь быстрым шагом.
Закутанные голуби на веточках берез.
Зима, посеребри мне думы, мою голову,
Но только сердце мне, зима, не заморозь.

Заснувшие букеты - игольчатое кружево.
Под пышными сугробами ростки зеленых трав.
Поскрипывает снег и крепнет злая стужа.
Я сберегу весну - надену теплый шарф.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.