Доктор, вернитесь, не медлите, доктор, боле.
Ждёт экипаж у подъезда в такую стужу.
Ваш пациент давно и опасно болен –
хрипы в груди, метастазы проникли в душу.

Кто нас там хватится? Ангелы, боги, черви?
Здесь мы нужнее. Здесь заменить вас некем.
Повремените, доктор, шептать Их штербе.
Доктор, вернитесь на долгие эти реки.

Сгинули ваши герои в красном тумане,
что опустился, как занавес, на Россию.
Под Сусуманом над холмиком дяди Вани
скрипка Ротшильда плачет, как над Мессией.

Пеплом остывшим – по чужеземным градам –
Вера, Любовь, Надежда (Маша, Ирина, Ольга).
Сколько вишнёвых садов повыбило градом,
лип вековых, вековечных повыжгло сколько!

Львы, орлы, куропатки... Годы и годы...
Небо в алмазах. Низкие своды. Алые стяги.
Чёрный монах объявился вождём народов.
Кровь полилась на грудь, натекла в овраги.

Тяжесть столетья, устало приняв на плечи,
снова бредём отрешённо, уныло, розно...
В нас наш Египет, и время, увы, не лечит...
Доктор, вернитесь. Быть может, ещё не поздно.

2005, октябрь

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Словно ярмарка мёда в Коломенском,
нам по осени лето обломится.
Потому что за чашкою чая
славным мёдом тебя привечаю.

Расцветают цветы-медоносы,
выпадают медвяные росы,
и улыбкой июньскою светится
юный профиль медового месяца.

И полны золотыми июнями,
мы с тобою становимся юными.
Мнутся годы в прихожей сиротками,
и становятся ночи короткими.

Потому что слова уже сказаны,
а уста твои мёдом помазанны.
И забытою нежностью светится
Чуткий профиль медового месяца.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.