Я сегодня встал не с той...
Встал не с женщины простой,
А с богачки знаменитой,
Наделенной красотой...

Вот так фокус! Я ведь сам
Разве только что с усам.
В остальном по внешним данным -
Далеко не Мопассан!

А она - предел мечты,
Чисто гений красоты.
Я же толком не умею
Даже раскидать понты.

Что я видел?! Кандагар,
Да столицу у болгар.
Да и нюхал большей частью
Офицерский перегар.

Слушал большей частью мат,
А парфюма аромат,
Да изысканные речи
Не ложились в мой формат.

И не далее, как вчерась,
Этой женщины боясь,
С ней вступить и не мечтал я
Даже в сотовую связь.

Ну, а тут - такой успех:
Ночь пленительных утех!
Уж теперь я точно буду
Притчей на устах у всех.

Наконец, увижу мир,
Попаду в прямой эфир,
Похожу остаток жизни
В теплый кафельный сортир.

Из каких - таких яиц
Невообразимых птиц
Мне вдруг вылупилось счастье,
Будто я наследный принц?

Прояснилось все в момент:
Подтверждает документ,
Что служил я в Ленинграде,
Где родился Президент.

Где учился он и жил,
Где влюблялся и дружил,
Где народу очень много
На татами положил.

Он приемы применял
И студенточек пленял.
Ну, а я в то время Питер
С автоматом охранял.

Был, выходит, я, юнец,
Счастья своего кузнец:
Вот теперь нашла героя
И награда, наконец.

Юный друг! Живи, кайфуй,
Но свой ключ от счастья куй.
Ну, а коль ковать не станешь,
Будет счастья с гулькин...нос!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Это было в праздник Сант-Яго.
Штормовую презрев погоду,
Сухогруз под российским флагом
Вышел в море смело и гордо.

А они на Фиате-Уно
Прикатили к прибрежным скалам,
Где спускались тучи в лагуну,
И меж ними луна мелькала.

Остывал движок неохотно:
На капоте шипели брызги,
И Фиат, как боец пехоты,
Был измучен и вдрызг измызган.

А прибой был мутен и илист,
И блудливо фары горели...
На песке её бёдра бились,
Словно пойманные форели.

Шторм звенел, подобно базукам,
И на пляж выбрасывал гальку
С кастаньетным тревожным звуком,
Возбуждая в ней португалку.

Он её к песку припечатал,
Заклеймив побережье телом,
А она дышала так часто,
Словно смерти своей хотела.

Он упал с неё, зацелован,
Бел, как бинт, опущенный в хлорку,
Помянув незлым, тихим словом
Федерико Гарсиа Лорку.

Завтра он про неё забудет:
Вот он сделал кислую мину,
И уснули жаркие груди,
Как ночные грозди жасмина.

Это было в праздник Сант-Яго,
В год, когда у бухты Барахты
Утонул под российским флагом
Сухогруз, не осилив фрахта.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                   В легком соавторстве с С.А.ЕСЕНИНЫМ

Вы помните, вы всё, конечно, помните,
Как я стоял, приблизившись к стене,
Потом ходил взволнованно по комнате,
Но, впрочем, речь пойдет не обо мне.

И не о Вас, хотя мы в вечном споре,
И истины не сыщешь днём с огнём:
Ведь никогда я не был не Босфоре -
Меня не надо спрашивать о нём.

Я не жалею, не зову, не плачу,
Хоть на бору и плачут глухари.
Я увяданья золотом охвачен,
Тоску я чую в отблесках зари.

Стою один среди равнины - голый.
Так дай же, Джим, на счастье лапу мне.
Я полон дум о юности весёлой.
Я - в старомодном, ветхом шушуне.

И я спросил сегодня у менялы:
Какой, старик, на завтра курс рубля,
И почему так счастья в жизни мало?
Но он мне не ответил. Сука. Бля.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я не Ярмольник, не Янковский,
Не Жигунов, не Харатьян,
Не Селезнев, не Жириновский,
Не Гафт и не Джигарханян.

Не Градский я, не Макаревич,
Не Виторган, не Булдаков.
Не Ельцин я и не Шушкевич,
Не Куравлев, не Щербаков,

Не Розенбаум, не Митяев,
Не Кио и не Акопян,
Не Сюткин и не Николаев,
Не Бутман и не Гаранян.

Не Мирзаян, не Городницкий,
Не Ширвиндт и не Табаков,
Не Маковецкий, не Хмельницкий,
Не Рудинштейн, не Михалков,

Не Расторгуев, не Малинин,
Не Евдокимов, не Шифрин.
Я не Задорнов, и не Инин,
Не Бондарчук, простите, сын.

Я не Арканов и не Трушкин,
Не Маршал я и не Носков.
Я не Жванецкий, не Коклюшкин.
Я не Лужков, не Примаков,

Не Айзеншпис, не Алибасов,
Не Глызин я и не Буйнов,
Не Магомаев и не Басков,
Не Пресняков, не Иванов.

Я не Берковский, не Егоров,
Не Моисеев, не Трубач,
Не Пенкин я и не Киркоров,
Не Иншаков - тот, что трюкач.

Я не Варум и не Агутин,
Не Галкин, даже не Дибров,
Не Греф, тем более не Путин...
И, как ни странно, жив - здоров!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Броня - крепка, и, видно, бЫстры танки,
Но в них давно танкистов не сажал
Комбат: ведь из враждебной нам загранки
Давно войной никто не угрожал.

На сопках, как пашА на оттоманке,
Лениво развалясь, туман лежал;
И были клевера прянЫ и мАнки,
И рядом с ними тихо шмель жужжал.

Забылись птицы, словно наркоманки,
И пчёлы зря не обнажали жал.
Нос воротили рыбы от приманки,
И вид сетей их вовсе не пужал.

И пел петух прелестнее шарманки,
И был малинник, как помада, ал...
А далеко в Москве, на Якиманке,
Маньяк кровищи бешено алкал!

И залилась багряным цветом осень:
Ведь маньякА не подвела рука!
А в МУРе, на Петровке 38,
Играли в подкидного дурака...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Московской не выдержав скуки,
Подумал я: Мать его еть!
Поеду в Великие Луки
Я авторской песни попеть.

Три года скучал я в разлуке...
Теперь вот, три года спустя,
Я к вам, о Великие Луки,
Стремлюсь, словно к сиське дитя.

Я долго с Петровкой прощался,
У стен ГУВД я рыдал,
Но плакал скорее от счастья
И даже от счастья поддал...

Такое во сне не приснится,
И Ленька Сергеев сказал:
Да ну её на хер, столицу.
Скорее на Рижский вокзал!

Пусть сдохнут те драные суки,
Что петь мне в Москве не дают!
Я еду в Великие Луки!
Там есть для поэтов приют,

И пища там есть для поэтов,
И женщины есть, и вино,
И ждут там таких Панаретов...
Хотя, как поэт, я - говно.

Но славы хочу, поклоненья.
И чтоб подхватили мотив.
Хочу, чтобы я на коленях,
На сцене, пред рампой застыв,

Услышал овации, крики,
Что браво, мол, бис и на-на!..
А утром проснулся Великим.
Как... Луки, как... наша страна!

Хочу о себе, как в награду,
Народную слышать молву...
Мне в Луках прославиться надо,
Чтоб петь пригласили в Москву.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                    Светлой памяти Михаила Светлова
                      и 70-летию Виктора Берковского

Про Гренаду читал только в книжке,
Ведь с ОВИРом давно не в ладу,
Но поклялся по-пьянке братишке,
Что в Гренаду я всё ж попаду.

Знай, братишка, я буду засранцем,
Даже больше скажу, буду бля,
Если в город Гренаду, к испанцам,
Не сойду я с бортА корабля!

Ах, Гренада моя! Ах, Гренада!
Звон гитары, танцор под-балдой.
Ты признайся, кого тебе надо.
Ты скажи, гитараст молодой!

Только годы летят, как снаряды,
Из ОВИРа всё гонят взашей...
Понял я: не видать мне Гренады,
Как своих не видать мне ушей!

Я всё так же торгую на Пресне,
По утрам не меняю рубах.
И держу это яблочко-песню
В Блендомеда не знавших зубах.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.