Воспоминание об Иссык-Куле

Все в прошлом. А мысли все те же.
Уютно свернулись коттеджи
На мягкой подстилке песка,
Прозрачным кольцом облака
Вокруг воспаленного неба...
Гадаю: где быль, а где небыль,
Но тщетно на тихих аллеях
Пытаюсь ответ отыскать.

Нанизано летнее солнце
На иглы взъерошенных сосен,
Окрашенных в розовый цвет,
И кажется, счастья и бед
Мне больше судьба не отпустит:
Так стало спокойно и пусто...
Сжимаю в руке равнодушно
В подкравшийся август билет.

А озеро бьется о берег,
Меня обнимает с разбега,
Качает на синей волне,
В тревожном предутреннем сне
Мне дарит свое вдохновенье,
И трогаю я с наслажденьем
Губами соленую пену,
Как легкий нетающий снег.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Вот и белые вьюги близко
На продрогших ветвях — смотри —
Догорая, трепещут листьев
Бледно-желтые фонари,
И о землю дожди стучатся,
В тучах прячется первый снег...
Было лето. И было счастье.
Или все это снилось мне?

Как же вышло, что я не помню
Среди грянувших перемен,
Как из сумрачных душных комнат
Уходила в июньский плен?
Звезды гроздьями в небе плыли,
Торопливо срывались вниз,
И рассветы, расправив крылья,
Походили на красных птиц;

И казалось, что будет это
До последней черты, всегда —
Половодье тепла и света,
Лета дерзкая чехарда...
Чем измерю я быль и небыль,
Если вновь в веренице лет
Жизнь раскрашена кистью неба
То в лазурный, то в серый цвет.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Встречу последний взгляд
Как ослепленье первое:
Клятвооступница, верую
В непогрешимость клятв.
Полог приподниму,
Выйду на солнце, сонная.
Музыкой наделенная,
Звуки в горсти сожму.
Шаток мой быстрый шаг
Вдоль по тропинке пористой.
Не берегиня, хворостом
Вновь накормлю очаг.
Не было? Есть? Прошло?
К черту палитру с красками!
Сын улыбнется ласково -
Станет на миг тепло.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Еще разлука за семью холмами,
Где вместо кленов черные столбы,
Но невесомый небосвод над нами
Уже сложился в ореол судьбы,

И ветер бьется в сомкнутые ставни,
И дождь терзает землю без конца.
Еще я помню все, лишь не представить,
Закрыв глаза, мне твоего лица.

Боюсь шагнуть: вдруг пеплом станут травы,
Врастаю в белый пух небытия,
От всех обид, от всех нелепых правил
Тебя оберегая и тая.

Пусть в наказанье за глоток блаженства
Меня осудит беспощадный рок
На муки оборвавшегося жеста,
На несуразность хаотичных строк,

На бесполезность исповеди кроткой,
На мир, подобный скомканной игре,
Где провода нависли тонкой плеткой,
Разбив слова на точки и тире...

Опять свои черновики листаю,
Их так и не успеть переписать.
Еще я помню все.  Лишь не представить,
Закрыв глаза, мне твоего лица.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Задача простенькой казалась,
Но вот, вираж за виражом,
Соединяю чертежом
Тьму неприкаянных вокзалов
И бездну отрешенных лиц
И, уповя на удачу,
Чернила бесполезно трачу,
Терзая формулами лист.

В итоге - тот же жалкий нулик.
Давлю в себе невольный стон,
И улыбается Ньютон,
И усмехается Бернулли:
Им чужд печальный жребий мой,
Смешна пронзительная точность,
С которой россыпь многоточий
Соединяю по прямой.

Банальнейшая аксиома:
Ведут прямые в никуда!
А если это так, тогда
Не удержаться от излома.
Кривить душой? Хорош совет!
Я от прозренья чуть не плачу...
Казалась простенькой задача,
Да вот не сходится ответ...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Дорожная

Каждый раз невесомо пикантное,
Словно привкус вчерашнего снега,
Это хрупкое счастье плацкартное,
Где к тревогам подмешана нега.

Островок среди спешки кромешной,
Где все прошлое кануло в Лету,
Где не тамошним, да и не здешним
Ты прописан согласно билету.

Тянет лямку дорожную скорый,
Станций зыбкое непостоянство,
Терпкий чай, до утра разговоры,
Постиженье судеб и пространства,
Предвкушенье придуманной встречи...
Принцип скомканной прессом пружины! –
И уже расправляются плечи,
И уже все мечты достижимы.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Сыну

Как решилась - непонятно самой:
Села я перед разбитым трюмо
И, ладони оторвав от лица,
Молча бросила в стакан два кольца -
Среброкрылое как день молодой
И червленое как омут с бедой.

Чутко слушала, как тени в ночи
Прочь шарахнулись от яркой свечи,
А потом смешной ночной мотылек
Хрупким крылышком задел фитилек...

Как похож на полукрик этот миг,
На святую ложь прочитанных книг,
На поруганный толпой белый снег!
От себя самой беспомощный бег
Или, может, приближенье к себе
Эта вещая покорность судьбе?

...На червленое кольцо обрчальное
Опустилась тихо птица печальная.
Полонила тьма
Терема-дома,
Не видать ни зги,
На воде круги.
Светел лишь один уголок:
Где сынок.

Над серебряным колечком, над простеньким
Покружила птица грусти да бросила.
Отпустила тьма
Терема-дома,
И со всех сторон
Родниковый звон.
Черен лишь один уголок:
Где сынок.

Как решила - непонятно самой:
Не засматриваться больше в трюмо.
Утром встречу я сынка у крыльца
И отдам ему с руки два кольца.
Позабавится пускай, поиграет,
Заиграется - авось потеряет.
Унесутся все сомнения прочь...
Что ж не кончится никак эта ночь?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Как страшно крещенье в холодной купели
Душе, не остывшей от жаркого Юга.
Считаю шаги до последнего круга,
Что лавами чертят колючие ели
В пространстве, доселе еще незнакомом,
В тревожном краю, что приснился когда-то.
И стали постылы родные пенаты,
И сладость Востока набила оскому.

Ну что ж ты? Дыши полной грудью, как птица,
Что выбрала Север, где серое солнце.
А скоро декабрь разрисует оконце,
И сил недостанет простить и проститься.
И будет безвременьем нега и дрёма,
И тесно сплетутся любовь и интрига...
Считаю часы до последнего мига,
Забыв, что будильник оставила дома.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

А. Штейгеру

Какая музыка звучала!
В пучину аэровокзала
Сладчайшей из сирен влекла,
Хотя любви не обещала,
Когда развязки и начала
В клубок старательно свила.

Объявлен рейс. Над всей вселенной
Плыл голос — блеклый и надменный,
То отвергая, то маня,
А в тишине официальной
Таилось ровное мерцанье
Уже нездешнего огня.

Да будет свет! Долой причуды
Меланхолического зуда,
Оркестрам праздничным греметь!
Скучны аллеи без неона...
Опять глядим в наполеоны?
А нам бы в бунины глядеть.

Сполна окуплены затраты.
Ты выше всех, идешь по трапу —
Благослови и сохрани!
Но нити призрачные рвутся
И главное — не оглянуться
На поминальные огни.

Пусть станет богом всех презумпций
Твой главный враг, благоразумье.
Повергнуто былое в прах.
Не оглянись, иль все пропало!
Какая музыка звучала
Под рев моторов в облаках...

Потом, стихая постепенно,
Она рассыпалась, как пена,
И не простилась уходя.
Ее уже почти не слышно,
Лишь шереметьевские крыши
Блестят слезинками дождя.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Калейдоскоп

Еще в глазах разлита синева,
Но пала ночь на город черной тенью.
В калейдоскопе прожитых мгновений
Опять черты и жесты и слова.

Как будто ворошу страницы книг,
Упрятанных в шкафы, как в саркофаги,
Но новый день как чистый лист бумаги
На горизонте сумрачном возник.

Спешу к  нему, не веря в миражи,
А веря в шепот, что сильнее крика,
И начинаю с предисловья книгу,
Которую  мне суждено прожить.

В ней персональный предрешен сюжет,
Где все банально и  нелепо очень:
И на страницах  гроздья многоточий
И колкость строк, похожая на бред.

Я там опять беспечно ошибусь:
Презрев врага, шагну навстречу другу,
Но друг предаст, а враг протянет руку.
Верней, не ошибусь, а ушибусь.

Там беглый отблеск равнодушных глаз
Опять приму за райскую отраду
И буду пить желанную отраву,
Скрывая грусть за мишурою фраз.

Развязка будет повести под стать,
В ней небыль перепутается с былью,
И падший ангел раненные крылья
Не сможет для полета распластать.

Развенчана последняя глава.
Душа надежды тщетные накопит,
Но ночь закружит, как в калейдоскопе,
Опять черты, и жесты, и слова.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Кончилось воскресение

Конечные остановки единственного автобусного маршрута
в райцентре Чунский Иркутской области — местечке,
где прошла моя первая сибирская зима, — называются
весьма символично: Северный и Весна.

Кончилось воскресение,
И добираться нам
От остановки Северный
В микрорайон Весна.

Снова полярность вечная
Соединит пути,
Ночь фонарем расцвечена,
Спекшийся снег хрустит.

Мне ничего не хочется,
Зябко ладони тру,
Мне надоело корчиться
Искоркой на ветру.

Этот мороз и эту даль
Вряд ли снести смогу...
Что ж ты мне все про невидаль,
Все про свою тайгу?

Там-де в кострах спасение,
Там-де друзья верны...
Кончилось воскресение,
Не подождав весны.

Я в воротник шепчу: Постой,
Только не замерзай,
Ты же - про травяной настой
И комариный рай.

Мол, этот холод — благодать,
Пусть снегопад сечет!..
А до весны - рукой подать,
Месяцев пять еще...

Хмурится небо серое,
Ветви к земле клоня,
Ты говори мне, северный,
Ты согревай меня!

Пусть не пойму — почувствую
Птичий веселый гам:
Льется тепло по Чунскому,
Тают в душе снега.

...Веря в слова беспечные,
Знаю из старых книг:
Эта полярность вечная —
Из тупика в тупик.

                       2003 г.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Двое в парке

Крутила осень старую пластинку
В притихшем парке с желтою листвой,
Где были меж стволами паутинки
Натянуты ажурной тетивой.

Рождался вальс из сумрака и неги
И обретал прозрачные крыла,
А сонный парк - то грезил первым снегом,
То предвкушеньем солнца и тепла.

С каких высот хрустальный отзвук лился,
В какие грезы был он облачен?
В обнимку с ветром танцевали листья
На танцплощадке под аккордеон
И светлую печаль виолончели...

А под какой-то трепетной рукой
Качались заржавевшие качели
В такт музыке - призывно и легко.

Застыли тополя в истоме странной,
Была мечта в восторг устремлена
Последние аккорды  - на пиано.
А дальше, как и прежде - тишина.

Мелодия, возникнув ниоткуда,
Вновь обратилась в сон небытия.
И верили лишь двое в это чудо.
Лишь двое в целом мире - ты и я.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

КЫЗ КУУМАЙ*

Узнаю твою грусть,
Но не властна она надо мной.
Сльшишь - спорит комуз
С поднебесней густой тишиной?

Как внезапно возник
Из каких-то неведомых снов
Дым кочевий былых
И отрывистый крик чабанов!

Пир раздольный идет
Возле войлочных юрт поутру,
И собрался народ
На веселую схватку-игру.

Мне полет по плечу,
В целом мире мы нынче одни,
Я чуть слышно шепчу:
Догони же, джигит, догони!

И стегаю коня -
Он стрелой по равнине летит.
Догони же меня,
Ты же сильный и ловкий,  джигит!

Своей смуглой рукой
Ты поводья сильней натяни,
Буду верной женой,
Только ты догони, догони!

Как он вечен и нов,
Что ему промелькнувшие дни,
Этот девичий зов:
Догони же,  джигит, догони!

В перестуке копыт
Вороного красавца-коня
Слышишь - время летит
И уносит, уносит меня?

Я быстра,  я легка,
Я чиста, как вода родников,
Надо мной облака,
Словно белые крылья веков.

Все быстрее вперед,
Только стонет тугая камча,
Только косы вразлет
По моим загорелым плечам...

* Кыз куумай  (догони девушку)  - киргизская национальная игра

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Н. Салмину

Легкий шелест платья,
Плеч открытых плавность,
Взгляд лучистый дразнит...
По салону праздник
Серпантином вьется.
Ах, сыграйте, Моцарт!
Надышаться дайте
Воздухом анданте,
Что пронизан солнцем.
Вы проказник, Моцарт!
Помните, когда-то
Для меня сонаты
Так легко и вольно
Вы писали, Вольфганг?

...Необыкновенна
Эта ночь над Веной.
Нотный лист исчеркан.
Музыка, о чем ты?
Под аплодисменты,
Музыка, зачем ты?
Что твой отблеск значит
В клавесинном плаче,
Если в сердце рвется:
Вы проказник, Моцарт!..

Пеленою серой
Утро за портьерой
Заглянуло хмуро
В бездну партитуры.
Легкий шорох ставен...
Моцарт, Вы устали?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мне казалось

Мне казалось, зима не кончится:
Так сверкала веселой вечностью
Белоснежная эта корочка
На ветвях, фонарем расцвеченных.

Мне казалось, весна не кончится:
Столько было щемящей нежности
В первых трав затаенной колкости,
В бирюзовой волне подснежников.

Мне казалось, лето не кончится,
Что заполнило зноем улицы,
На обугленных пляжах корчилось
И от буйных дождей сутулилось.

Мне казалось, осень не кончится
В золотисто-багровом зареве
Парков, и в колдовском пророчестве
Листьев, павших на землю замертво.

И мне кажется, жизнь не кончится...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Игра в классики

Мы с тобою классики,
Мы играем в классики.
Черные и белые
клеточки везде.
Надоела мэтрам нам
Эта ассиметрия,
Никакой гармонии
в этой чехарде.

Словно обреченные —
С белого на черное,
Потерялась логика,
потерялся счет,
Просто до обидности —
Никакой солидности,
Никакой гипотезы —
нечет или чет.

Как синицам с веточки,
Трудно в каждой клеточке,
Кажется — не выбраться,
кажется — пропасть,
И плодят мечтания
Глупые желания:
То грешить, то каяться,
то кирпичик класть.

Прыг — и утро вешнее,
Скок — и тьма кромешная,
Пристальнее под ноги,
реже — в небеса...
Просто до обидности —
Никакой солидности
Кроме безответственной
веры в чудеса.

А нужна уверенность,
А нужна размеренность,
О мелки негоже нам
свой мундир марать!
Снимет наваждение
Предостережение:
Не ходите, классики,
в классики играть.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

НА ИЗЛОМЕ

Разъединения сердец
Свидетель этот вечер зимний.
Перед несбывшимся позируй.
Непонимания венец
Украсил голову шипами.
Кто знает – может, ошибаюсь,
На небыль обрекая быль?
О, как ты крут, излом судьбы!
Лицом в подушку, в воздух плачем
Зароюсь, все переиначу,
Но в круговерти бытия
Вернусь ли на круги своя?
Рукой подать до отреченья.
О, как ты крут, излом судьбы!
Как вознестись до ворожбы
И удержаться на мгновенье
Среди отвергнутых веков
На гребне белых облаков,
Чтоб этот гребень не оставить
До слез, до ломоты в суставах?
Но как в  осознанность не кануть,
Когда к ногам привязан камень,
И кровь пульсирует в висках,
И замер шепот на губах?
Опять в ночи, за шагом шаг,
По свежесложенному насту
Ежеминутно, ежечасно
Уходит друг.
А может, враг?
Что он обрел и что теряет,
Чье имя всуе повторяет
И чье пытается забыть?
О, как ты крут, излом судьбы!
Ты бровь, надломленная болью.
Могла досталась радость с бою.
А рядом, в месиво из вьюг,
Уходит враг.  
А может, друг?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Чужая роль

На  стенах  зданий  прожилки  света
Слились  в  единый  сплошной  узор.
Ворвалось  в  город чужое  лето,
А  я  в  нем зритель, а не  актер.

Когда-нибудь  я в его  сюжеты
Из  плена  комнат  уйти  решусь,
Шагну  с порога в чужое лето,
В  чужую радость, в чужую  грусть.

И  солнце, вспыхнув далекой  рампой,
Прорвет  завесу  крутых  небес.
Войду незванной на чей-то праздник
Под  звон  бокалов и смех  невест.

Пройду  по  сцене, сминая  травы,
Вдруг  бесконечно  устав  от  слов,
Что театрально-печальный трагик
Вплетает  в сумрачный  монолог.

Лицо  покрою  беспечным  гримом,
Чтоб  откупиться  своей  игрой
От  тех  минут,  что  несешь  ты  мимо,
Вживаясь  молча в чужую  роль...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.