Мне дарит голоса друзей земля.
Звучат они, так странно далеки.
Но что способны сделать маяки
Для тонущего в море корабля?

Обрывок фразы, слово, тишину,
Ловлю в губах дыхание твое.
Толкает ветер: Слышишь, не ее
Целуешь ты! Поверь,  не обману.

Куда идти? Какой искать мне слог?
Где выплакать бы смог глаза до дна?
Противится сознанье: жизнь одна,
Крепись, еще не мало есть дорог.

И припадаю я к рукам чужим,
Целую снег, надеясь и моля.
Что могут сделать голоса из лжи
Для тонущего в море корабля?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Распят у причала волшебный корабль,
Ржавеют вонзенные в плоть якоря.
Уснул где-то в сердце его капитан,
Пророчат ему не стоять у руля.
Но рейс этот не задержать,
Капканы иллюзий оскалились зря.
Проснись, Капитан, нам пора улетать
С печально-прекрасной планеты Земля.
Ведь подаренный солнечным ветром путь - он там,
Где давно уже забыли искать.
Распахни свои крылья, расправь свою грудь!
Вот так, здесь не нужно страдать!
Вставай, Капитан, нам пора -
Туда, в Никуда,
Откуда возврата уж нет -
Туда навсегда,
Где смертью попрана смерть,
Где время ложится спать,
Где оно уж не смеет мешать.
Туда отправлюсь, нарушив священный обет,
Во тьму и сквозь тьму - мой вечный последний привет.
Туда, где не разучились мечтать.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Чем славилась Россия? Мехами да дровами,
Льном, гениями, водкой, своими тормозами...
С Кавказом ясно: гордость, долголетье...
Турецкий край, тот - банями и мягкими коврами.
Китай - мильярдами, экзотикой, культурой,
Войною с воробьями.
А чем же славно Семиречье?
Баранов, что ль несметными стадами?
Богатым хлебом целины?
Озерами, песками?
Как думаешь, старик?
Арийский сад - ДУХ АЗИИ,
Сияет панорама: живой кристалл-пейзаж...
Маршрут цивилизаций... Дыхание Тянь-Шаня...

Не верь, что план есть пелена обмана!
Поймешь все сам, лишь этого вкусив.
Поймешь Восток - источник вдохновения Хаяма,
И мысль ухватишь, рвущуюся ввысь.
Вот, например, любой из нас себе давно представил,
Что будет с ним, когда он здесь растает.
И как же поведет себя там наша память,
Когда наедине  с тобой ее оставят..?
На это сложно дать ответ.
У каждого своя фантазия про тот свет.
А вот в одном сомненья нет:
Червям послужим как обед.

Чуйская долина
Засыпает в объятиях гор.
Чуйская долина,
Лишь орлам доверяешь обзор.
Чуйская долина...
Бисмилла и рахман иэрахим...

Аллах Акбар.

Это по воле Аллаха гордая река
Веками пробивала толщи скал,
Чтобы наполнить тебя живительной влагой.
Чтобы дать жизнь твоим мертвым пескам,
И теперь во многих концах света знают,
Помнят и вспоминают
Со словами уважения и благодарности все то,
Что ты можешь дать человеку.
Можешь вылечить его от обиды,
От горечи утраты, поражения. Этот рассказ
О волшебной силе духов твоего Кумара.

В песках, под солнцем яростно палящим,
Восточные храня веками тайны,
Стоит угрюмый старый саксаул,
Пустынным бурям противостоящий.

От солнца скудной тенью укрывает,
Искателей блаженства собирает,
С водою Чу с ветрами распевает
И чуйским урожаем угощает...

   Кумаром дышит старый саксаул,
   Пустыни сладкий аромат вкушая.
   Наполнен чем-то кожаный баул,
   И он скитальцу сладкий сон внушает.

Тебя Аллаха создала рука,
Людей со всех концов к себе ты манишь.
Не зарастет к тебе народная тропа,
И кто нашел тебя, тем план, Чу, ты даришь.

   Кумаром дышит старый саксаул,
   Пустыни сладкий аромат вкушая.
   Наполнен кайфом кожаный баул,
   И он скитальцу сладкий сон внушает.
   Сон. Внушает сладкий сон.

О кронах чуйских елей еще так мало спели,
Такие только там растут на чуйской параллели.
Наш вечный спутник - солнце и песков миражи,
Здесь всем про все пропето, живи, не тужи.
Наш вечный спутник - солнце и песков миражи
А что еще здесь надо?
Чуйский клондайк...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

- Принесите скорее чилим! -
На язык мне приходят слова,
Мы чилим кое-чем начиним,
А уж песня польется сама.
Вот, я слышу, Чилим говорит:
- В голове моей уголь горит,
А все те, кто собрался вокруг,
От каких-нибудь сохнут обид.

Вон влюбленный зажался в углу,
Орошает слезами платок.
Я помочь в его горе могу,
Подвести ему светлый итог.
Занавешу туманом удел,
Задержу у беды на краю.
Он-то думает, сам он запел,
А на деле-то я в нем пою.

- Ну, несите скорее чилим! -
На язык же приходят слова,
Мы чилим кое-чем начиним.
А уж песня польется сама.
Вот, я слышу, Чилим говорит:
- В голове моей уголь горит,
А все те, кто собрался вокруг,
От каких-нибудь сохнут обид.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Надрезанный стебель цветка, сочится белая кровь.
В долинах небесных Востока за нею охотятся вновь.
Чудовище в виде спрута ту кровь с человечьей сливает
Мильонами жизни калечит, дождем золотым осыпаясь.
Белая кровь цветка - рождается белая смерть,
Пеленой застилая глаза, забирает в рабство и в плен.
Она пожирает стадами безвольных упавших невежд.
Белая кровь цветка... белая смерть...

За боль, причиненную стеблю, не в силах она уничтожить Спрута.
Смерть - рабыня его, и продается в лучших сортах.
Компания Белая смерть, экскурсия на тот свет.
Вернувших ждет приз, он быстро закончит свой век.

Очередь в тысячи жизней многие жаждут увидеть,
Здесь цены пощады не просят
И души протухшие в жертвы приносят
Безумное стадо несчастных, вкушающих маковой крови,
Опомнитесь! Куда вы? Уходите с жизни дороги...
В руках у тебя проездной на тот свет,
Вводи его медленно в вену... так...
Оденься в саван, ведь ты едешь навек
В купе, грубо сбитом из досок, с подстилкой из прелого сена.
Белая кровь цветка - рождается белая смерть,
Пеленой застилая глаза... белая смерть...
Очередь в тысячи жизней, и смерть...
Месть цветка...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Пустыню покинули в трауре волки,
Там люди топили волчат их в крови.
Кочуют по скалам, луне воют, солнцу,
Тоска и отчаянье в глазах их горит.
И плакали горы печальным повтором,
Волшебно желанье им душу излить.
В их недрах стучит где-то сердце живое,
И шепчет оно: нужно жить! Нужно жить!

В месть  черной судьбе появилось потомство,
Матерых так просто бедой не сломать.
Забот привалило отцу выше холки,
Но где-то беда затаилась опять.
Миг счастья прекрасен был, горе забылось,
Но, видно, матерых преследует рок,
Огнем человек уничтожил малюток,
Куда же глядит справедливости Бог.

Акбара - мать
Когтями рвет камни от горя,
Акбара - мать,
Но людям ее не понять.
Акбара - мать,
Скорби туман в синем взоре,
Акбара - мать!..
И гордой волчице тоску не унять.

И снова начать были волки готовы,
Раз богом дано, нужно выжить и жить,
Ведь смысл их жизни оставить потомство,
И раны на сердце надеждой лечить.

Прохладою логово обняло пару,
И в чреве забилась вновь новая жизнь.
Увидели свет их последние волки,
Но и им не судьба на свободе дожить.
Опять нет волчат, сердце раны открыло,
Судьба взяла в жертву бесценный оброк,
И слушают горы плач траурный волка,
В их души вползает холодный озноб.

В безумстве и злобе глодали утесы,
Теперь одним воем им скорбь не излить.
Родилась в волках ледяная жестокость,
Им выбора нет, нужно мстить, нужно мстить.

Акбара - мать,
О, так не страдали и боги!
Акбара - мать
Свою смерть пустилась искать,
Акбара - вдова,
Кровавый туман в синем взоре,
Акбара, Акбара!
Теперь уже поздно понять...

Быль стала легендой об этой судьбе.
Тем воем рвет душу,
И страшно забыть.
О, если б смогли в этом боль их услышать,
Наверно, их души смогли б нас простить!..

         Далее на стихи Галины Комичевой

Если ты уцелеешь в уродливой драке с собой,
Если после проклятья на весь человеческий род,
Если жалкий, как мокрая кошка, добитый судьбой,
С четверенек поднимешься, вот он я, Господи! Вот!
Ты не бросишься больше на волка, тебе он не равен,
И с философом мудрым ты в спор не войдешь.
Эти игры с когтями, эти кукиши в драном кармане,
Грош цена им, им цена - жалкий ломаный грош.

Но однажды ты лютик сорвешь и к его серединке
Так приникнешь губами, как дай тебе Боже понять,
Что ты также любим, как тобою вот эта соринка...
Значит, было, сердешному, было за что пострадать.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Кто во тьме?
Эй, кто зовет
тенью темною вперед?
Чей призывно взор горит?
Кто смеется и молчит?
Эй, кто?

Кто, вот-вот заговорит,
улыбаясь и маня?
Обольщая и дразня,
кто вот-вот заговорит?

Кто во тьме ночной, сплошной,
машет мне и надо мной?
Сотни знаков сотни рук подают?
Но мрак вокруг.
Кто?

Кто во тьме ночной тоски
рвет мне душу на куски?
Кто забыться не дает
дни и годы напролет?
Кто..?

Кто весь век меня зовет
дни и годы напролет?
Господи!
Сделай меня орудием твоего мира,
Чтобы я там соединял, где идет разъединение,
Чтобы там правду говорил, где царствует ложь,
Чтобы не меня понимали - чтобы я понимал,
Чтобы не меня любили - чтобы я любил,
Укрепи меня на путях твоих. А?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Заснув на холме луговом вблизи большой дороги,
Я унесен был легким сном туда, где жили боги...
Но, я проснулся, наконец, и смутно озирался.
Дорогой шел младой певец и с пеньем удалялся.
Он уходил за горизонт, а струны все звенели.
Ах, не они ли дивный сон мне на душу напели?

Заснув на холме луговом, вблизи большой дороги,
Я спал на холме луговом вблизи большой дороги,
Я спал на холме луговом..
Я спал...
Проспал...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Став листком среди листьев, травинкой меж трав,
Или веткой меж веток, пусть самою нежной,
Так хочу затеряться в просторе дубрав,
Страх мой страхом поправ в тишине безмятежной,
Страх мой страхом поправ.

Дуновение ветра судьбою избрав
И дорогу скитальца
В лазури безбрежной,
Как же мне затеряться в просторе дубрав,
Страх мой страхом поправ в тишине безмятежной,
Страх мой страхом поправ?..

Над кустарником здешним, как шмель, зажужжав,
Или образ принять чистоты белоснежной,
Так хочу затеряться в просторе дубрав,
Страх мой страхом поправ в тишине безмятежной,
Страх мой страхом поправ.

На деревья забраться, вершины обняв,
Или в горы собраться с мечтой безнадежной...
Так хочу затеряться в просторе дубрав...
Страх мой страхом поправ в тишине безмятежной.
Страх мой страхом поправ.

Голод с жаждой избуду, избуду свой нрав,
Чтоб с одною единственной мыслью утешной
Попытаюсь остаться в просторе дубрав,
Страх мой страхом поправ, в тишине безмятежной,
Страх мой страхом поправ.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мне дарит голоса друзей земля.
Звучат они, так странно далеки.
Но что способны сделать маяки
Для тонущего в море корабля?

Обрывок фразы, слово, тишину,
Ловлю в губах дыхание твое.
Толкает ветер: Слышишь, не ее
Целуешь ты! Поверь,  не обману.

Куда идти? Какой искать мне слог?
Где выплакать бы смог глаза до дна?
Противится сознанье: жизнь одна,
Крепись, еще не мало есть дорог.

И припадаю я к рукам чужим,
Целую снег, надеясь и моля.
Что могут сделать голоса из лжи
Для тонущего в море корабля?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Распят у причала волшебный корабль,
Ржавеют вонзенные в плоть якоря.
Уснул где-то в сердце его капитан,
Пророчат ему не стоять у руля.
Но рейс этот не задержать,
Капканы иллюзий оскалились зря.
Проснись, Капитан, нам пора улетать
С печально-прекрасной планеты Земля.
Ведь подаренный солнечным ветром путь - он там,
Где давно уже забыли искать.
Распахни свои крылья, расправь свою грудь!
Вот так, здесь не нужно страдать!
Вставай, Капитан, нам пора -
Туда, в Никуда,
Откуда возврата уж нет -
Туда навсегда,
Где смертью попрана смерть,
Где время ложится спать,
Где оно уж не смеет мешать.
Туда отправлюсь, нарушив священный обет,
Во тьму и сквозь тьму - мой вечный последний привет.
Туда, где не разучились мечтать.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Тинга-Линга, Тинга-Линга,
Ты идешь при лунном свете
Вдоль реки по дну ущелья,
Где пески и валуны.
И позванивает мерно
На твоем ножном браслете
Бубенец, осколок малый,
Отлетевший от луны.

Тинга-Линга, Тинга-Линга,
Ты идешь походкой гордой,
Вдоль реки, по дну ущелья
Босиком идешь одна.
И похрустывает гравий
По ночной дороге горной,
И, откинув покрывало,
Улыбается луна.

Тинга-Линга, бьют копыта,
Голубая пыль клубится.
Мчатся всадники ночные,
Исчезая вдалеке.
Только катится по небу
Молчаливая зарница,
Только вмятины и тени
Остаются на песке.

Тинга-Линга, Тинга-Линга,
Только полночь, только ветер,
Только звезды под ногами,
Только сердце, как струна.
Вдоль реки по дну ущелья
Ты идешь при лунном свете.
Только звезды и дорога,
Только горы и луна...

Тинга-Линга, Тинга-Линга,
Только полночь, только ветер.
Тинга-Линга, Тинга-Линга,
Только сердце, как струна.
Тинга-Линга, Тинга-Линга,
Молчаливая зарница.
Тинга-Линга, Тинга-Линга,
Только горы и луна.

- Тинга-Линга!
- Я здесь!
- Видишь, я небо! Улыбаюсь тебе звездами.
- Я лес! Просто лес!
- Я горы... Нет, первый Столб
- Я эхо...эхо...эхо...
- Я ветер...
- Я твоя река...
- Тинга-Линга

- Да здесь я, мать честная!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                В соавторстве Георгием Пилипенко

Упадет ослабшая рука, как подранок лебедь, как строка,
Та, которой больше ничего не сказать,
Та, которой больше ни любить, ни обнять,
А все же ты когда-то...
Вновь почуешь сердцем, что живешь,
Распахнув, как парус, душу поплывешь.
Новая идея, ты опять окрылен, ты опять возмущен,
Очарован, влюблен.
Да, в нашей жизни всегда так будет:
Неудача и грусть вдохновение будят.
Но, пусть ты устал, скажи: - Ну и что ж!
Пусть ты духом упал в отчаяние,
и все ж ты живешь...
Ты живешь, потому что поешь,
Вновь с надеждой гитару берешь.
Пусть сломано крыло, возьми его перо,
Найди себя и в разочарованьи.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я гоняюсь за золотым оленем,
Я гоняюсь за золотым оленем.
Смейтесь друзья, но я гоняюсь за виденьем,
Тем, что от меня убегает,
Тем, что от меня ускользает.
Я гоняюсь за золотым оленем.

Моя песня сбросила с себя украшенья,
На ней нет нарядов и убранства,
Они омрачили бы наш союз, они помешали бы нам,
Они заглушили бы твой шепот.
Тщеславие поэта со стыдом рассеивается перед тобою.
О поэт, наставник, я сажусь у твоих ног,
Пусть моя жизнь будет чиста и правдива,
Как свирель из тростника,
Которую ты наполняешь звуками.
О поэт, наставник, я сажусь у твоих ног...

Странствование мое долго, и путь мой долог, долог...
Я сел в колесницу рассвета и направил свой путь
По пустыням миров, оставляя следы на планетах и звездах.
Это самый далекий, но и самый близкий путь к себе самому,
Самый запутанный, самый туманный,
Ведущий к сокровеннейшей чистоте
Этой песни, песни...

Странник должен стучаться в каждую чужую дверь,
Дабы найти свою.
Должен странствовать по всем мирам,
Чтобы в конце концов достигнуть сокровеннейшего алтаря.
Взор мой блуждал беспредельно, и вот я закрыл глаза.
И сказал: Ты здесь? Вопрос и вопль:
Ну, где же?! Разливается реками слез
И наполняет мир этот верой.
Я ЕСМЬ!
О поэт, наставник, я сажусь у твоих ног.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Талант останавливать время дается не всем,
Он падает с веточки в незащищенное темечко.
И тот, кому выпал он, - ох, что случается с тем...
Ох, что заводится там, у святого под венчиком!
Вот он забыл уже, кто он, зачем и куда?
И что надо множить на два, чтобы вышло четыре?
И сколько б ему не твердили, что лучше на два,
Он взглядом покажет, что он здесь темнее чифири.
Чем дальше, тем больше!.. Вот видишь, она не лгала,
Совсем по-другому теперь расставляет он шашки.
Себя берегите, и если в порядке дела,
Советую Вам: постучите-ка о деревяшку,
А что ему скажешь? Он смотрит куда-то в траву...
Там божья коровка сто лет уже как восходила
К вершине зеленого стебля, и тут бы кончаться всему,
Но божья коровка с ним первая заговорила.
И он ей ответил. Она расколола крыла,
Два черненьких перышка, тоненьких, высветив снизу,
Она возлетала, висела, парила, плыла,
А он ей рассказывал что-то из собственной жизни.
Талант останавливать, время дается не всем...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Воздушная птичка на окне у меня
На мгновенье присела
И запела звеня.
Воздушная птичка не видела меня.
Закат запоздалый в облаках догорал,
Ослепительно алый, как небесный коралл.
Забытый, усталый я один умирал,
Но серая птичка на раскрытом окне
Все воздушнее пела о негаснущем дне,
О вечности светлой в неизвестной стране.
И молча я умер без печали земной,
И воздушная птичка улетела со мной,
Смутившись внезапно внеземной тишиной,
Воздушная птичка на окне.
Воздушная птичка на окне у тебя...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Когда жестокий зной оставит нас в покое,
И зелень слов весной овеет радость слез,
Под сенью облаков укроемся листвою
Со стайкой голубей слетим к рассвету грез.

До нас доходит зов земли красноречивый,
Увенчанный победным криком свадьб и битв,
И хмель дорог и троп к реке под нежной ивой
Согреет душу вновь и в грезы нас умчит.

Цветы лугов и гор, невесты рослых склонов,
Я унесу вас вдаль из детства моего,
Я унесу вас в сердце с моей любимой в лоно,
Луны и звезд их свет вберет меня всего.

В нем растворится кровь, стремящаяся к счастью,
Бегущая на ток груди твоей фиал,
И холодом снегов обдаст и жаркой страстью,
Летящих дней моих блистательный финал.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я не знаю мудрости, годной для других,
Только в мимолетности я влагаю стих.
В каждой мимолетности вижу я миры,
Полные изменчивой радужной игры.
Не кляните, мудрые. Что вам до меня?
Я ведь только облачко, полное огня.
Я ведь только облачко. Видите: плыву.
Я зову мечтателей... Вас я не зову!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Спрашиваешь, отчего я загрустил? Как же мне не грустить,
Если идет дождь и глаза твои прикрывает зонтик?
Если улица, по которой я тебя провожаю, до ужаса коротка?
А когда мы прощаемся, ты попадаешь в объятия ветра.

Эхо в гулких коридорах бродит поступью воздушной
Жалких споров и укоров, фраз ненужных, слов ненужных.
В этих гулких коридорах тихо тлеет грусти пламя,
В зазеркалье темной шторой затаилась боль и память.

Никого нет. Только эхо бродит в гулких коридорах
Ни от плача, ни от смеха, - от расшатанных запоров.
И сквозняк играет в прятки в лабиринте наших комнат,
Забавляясь беспорядком, твое платье грубо скомкал...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я, как облако в миг равнодушного таяния,
Я храню еще отблеск последних лучей,
Но во мне уже нет ни надежды, ни раскаянья,
Нет тревоги земной, только холод отчаянья,
Тишь сознанья, что мне не сверкнуть горячей.

Я громами смеялся во мгле отдаления,
И в круг молнии пел  перекличкой громов,
И живых научил красоте исступления,
Свежей влагой поил и пески, и растения,
Я был чудом для душных, немых теремов.

Есть безгласность и тишь у преддверия Вечности,
Есть слова, что живут, но без речи, не тут.
Есть полет облаков, переливы их млечности,
Есть минутный восторг, есть покой Бесконечности,
И красивы цветы, что весною цветут.

Далеко, далеко, над высокими кручами,
Ходит ветер, туман собирая кругом.
Мир упьется созвучьями, снова - могучими,
Бродит ветер и весело грезит он тучами,
Я над ветром. Я забыл обо всем...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.