Пустите, Рая, мне ж под вами тесно,  
И не давите на мене своим лобком.  
Мне это всё уже неинтересно,  
Я с вами в жизни больше незнаком.  

      А за стеной играет пианист,  
      Все говорят - он виртуозный онанист.  
      Играть он музыку Чайковского горазд,  
      Так почему же он тогда не педераст?  

Пустите, Рая, у меня же печень,  
И не тошните на меня вы табаком.  
Вы ж видите, любить вас просто нечем,  
Да и вообще я с вами больше не знаком.  

      А за стеной, которая правей,  
      Играет громко пианист азохен вей,  
      Играть он музыку Чайковского горазд,  
      И, как Чайковский, он местами педераст.  

Пустите, Рая, дайте снять кальсоны  
И в тохас вставить свежую свечу.  
Не думайте, что вы так невесомы,  
Чтоб вы так жили, как я вас хочу!  

      А за стеной всё играет пианист,  
      Он ни на что вообще не годный онанист.  
      Играть Чайковского он вовсе не горазд,  
      Да и вообще не пианист, а педераст.  

Пустите, Рая, мне так неуютно  
Дышать, простите, в ваш упитанный пупок.  
Ещё позвольте намекнуть мне вам попутно,  
Чтоб вы убрали свой божественный лобок.  

      Мне не сыграть, как за стеною пианист,  
      Хоть я не пидор и совсем не онанист.  
      Вам подыграть немножко был бы рад,  
      Но холостым, боюсь, окажется заряд.  

Пустите, Рая, я зову милиционера,  
Кончайте ж на мене давить лобком.  
И что ж у вас за блядская манера  
Всё тошнить на человека табаком?

      А за стеной всё играет виртуоз,  
      У Райки снова начинается невроз,  
      А губы шепчут пианисту комплимент,  
      Ей очень нравится под аккомпанемент.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.