- Але-але, кто там у аппарата?
Вас вызывают из Москвы.
И скоро ль прочный щит от блока НАТО -
Заказ сдадите флоту вы?

- Все хорошо, товарищ замминистра,
Дела идут как никогда.
У нас есть спирта полная канистра,
Все остальное - ерунда...
    Ну, был пустяк, такая малость,
    У нас отвертка поломалась...
    А в остальном, товарищ замминистра,
    Все хорошо, все хорошо!

- Але-але, мне право неудобно,
Но на отвертку мне плевать.
Я вас прошу докладывать подробно,
Как вы могли ее сломать?!
    - Так, ерунда, пустое дело,
    Упала в щит и там сгорела...
    А в остальном, товарищ замминистра,
    Все хорошо, все хорошо!

- Але-але, все это, право, странно,
Чем больше дров, тем дальше в лес...
Я вас прошу докладывать пространно,
Зачем электрик в щит полез?!
    - Переключить хотел контакты,
    Когда пошел вразнос реактор...
    А в остальном, товарищ замминистра,
    Все хорошо, все хорошо!

- Але-але, мне что-то стало дурно...
Куда девался валидол?..
Я вас прошу пока еще культурно:
Кто там у вас куда пошел?
    - Пошла на дно корма заказа,
    Довольно медленно, но сразу...
    А в остальном, товарищ замминистра,
    Все хорошо, все хорошо!

- Але-але, уже мутится разум,
Тудыть твою и растудыть!..
Я вас прошу, докладывайте сразу,
Что там имело место быть?

Приняв на борт боезапас,
Пустился в плаванье заказ,
Прочнее был бы старый таз -
Длиннее был бы наш рассказ.
Едва дала ракета газ -
Экран локатора погас,
Мы навели фугас на глаз,
И потопили свой баркас.
Нас командир обматерил,
От огорченья закурил,
Окурок в шахту зашвырнул,
Боезапас и долбанул.
Вода заполнила трюма,
На дно отправилась корма,
Но на плаву остался нос -
Реактор, стало быть, вразнос.
Электрик в щит полез, герой,
Отвертку вышибло искрой.
Мы на спасательный на плот,
Сейчас реактор долбанет.
А мы сидим - и ни фига,
До базы НАТО два шага!

    А в остальном, товарищ замминистра,
    Все хорошо, все хорошо!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Стих ни о чем на жадный лист прольется,
И, будто бы спектакля резонер,
Последний незатейливый минор.
Какая роль нам в пьесе достается?

Осколков лета выжатые пробы.
Отчаянная блажь второй попытки.
Антракт на смену тем и гардероба
К осенней слякоти, сулящей быть в избытке.

- Да, осень будет коротка едва ли.
- Да, мы Весны еще не раз попросим.
Любезные, вы плохо текст читали:
Весны не будет. Пьесе имя Осень.

Пора достать потертый макинтош,
И, избежав тоски самообмана,
Отметить осень репликой: Ну что ж...
Под мерное пустение стакана.

Замки скрипичным отворить ключом,
Не ожидать. Чтоб что-то изменилось,
Сдаваясь  этой осени на милость,
Писать либретто к жизни ни о чем.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Зима завьюжить собралась
И снова год пустить по кругу.
Я собирался к вам в тот час
Попить шампанского под вьюгу.

Прибиться к общему столу,
Прочесть во взгляде тайный знак,
И бормотать за жизнь хвалу.
Вы знаете, бывает так.

А дальше - как всегда потом.
Все счастья так банально схожи.
На кресле кот, и теплый дом,
И все, что в приложенье - тоже.

Но мы с гитарой были дома.
Дверь на замок, и на замок чехол.
Мне было лень, я не пошел,
И мы, как прежде, не знакомы.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Снегурочки снимают парики,
Вновь превратясь в обычных пьяных женщин,
И жизни срок на целый год уменьшен,
И обижаться, право, не с руки.

Шампанским на последнюю копейку
Залита ежегодная зевота
В попытке отыскать в себе лазейку
Надежде на желаемое что-то.

Доедены соленья и варенья,
И все обратно на круги придем...
Но надо же поверить в обновленье
Хотя бы раз в году, на Новый год.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Все кары, что свыше нависли, -
От глупости собственной бедствия.
Бывают короткие мысли,
Но долгие очень последствия.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

По водосточным трубам пробегут басы
И засверкают блюдца площадей,
А гусеницы желтые - автобусы
Проглотят первых заспанных людей,

И дворники походкой деловитою
Протопают во вверенных местах,
И улицы, теплом умытые,
Расчешут метлы в дворничьих руках.

И мостовые сгонят стайки воробьев
Протоками спешащими машин,
И телефоны хором зазвенят свое
На личный выбор, для души.

И, чем-то чуть огорчена,
Помашет вслед зиме весна.
Какая, право, небылица,
Да это же мне просто снится!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Пятница. И осень у окна.
Улица, хоть глаз коли, темна.
Даже если б что-то и светило,
Нам не светит явно ни хрена.

Утром еще съеден весь обед.
Пачка, но, увы, без сигарет.
Я б сейчас, пожалуй, выпил пива.
Пиво - хорошо. Но денег нет.

И бурлит пустынно в животе,
Мне напомнив - времена не те.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мне мой стих совершенно не нравится.
Как же след свой в историю влить?
Если с рифмою мне не справиться,
Так Каплана, что ль, пристрелить?

А потом от рыданий жмуриться,
Коченеть над гробом, любя...
Да хрен с Капланом, пусть сам окочуриться.
Я велик. Я пальну в себя!!!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ты знаешь, не все так просто,
Хоть каждый по сути прав.
Нашел бы и я свой остров,
Как Монте-Кристо. Как граф,

Летал бы на горных лыжах
И ставил бы Сирано,
А все, что в жизни увижу,
Выплеснул на полотно.

Строчил бы стихи и пьесы
И русским пиитом слыл,
Нашли бы и мне Дантеса,
И я б его застрелил.

И пел бы, как Окуджава,
Божественную субботу...
Да-да, я знаю, вы правы:
Пора бежать на работу.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я бы бросил бездомному псу аппетитную кость,
Только с мясом, - а значит, с костями - в стране недород.
Так что ты извини, беспородный, но милый мой гость,
На двоих на обед нам с тобою один бутерброд.

Я его мастерю, как могу, впопыхах по утрам.
Ты почувствуешь сам, незатейлив его реквизит:
Полбатона и ливерной поверху столько-то грамм.
Говорят, при кормежке такой, брат, нам язва грозит.

Дожевал? Ну и ладно, а кости и мясо - мечты.
Я пошел покупать колбасу. Завтра встретимся тут.
Я забрал бы тебя, да такой же бездомный, как ты.
Вот женюсь, и тогда, может, будку (тьфу!) квартиру дадут.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Три раза из счастья криницы
Отпил я азарт половой.
И знал же - не стоит жениться,
Но думал не той головой.

Я брел философскими дебрями,
Зря опыт за опытом, знать бы.
Скажи, вот считать ли серебряной
Мою двадцать пятую свадьбу?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Шел трамвай девятый номер,
На площадке кто-то помер,
Только песня не об этом.
А на площади Восстанья
Два громилы с пулеметом
Оказались в том трамвае.
И тогда один угонщик
Подошел к вагон-вожатой,
Что вертела руль трамвая,
И наставил ей в затылок
Пулемет девятиствольный,
Мол, гони до Уругвая!
Делать нечего вожатой:
Повернула к Уругваю,
Кто же хочет пулю в череп!
Пассажиры возмутились,
Но потом сообразили,
Что нет худа без добра.
Но, на счастье пассажиров,
В том трамвае оказался
Участковый дядя Степа.
На работу с пистолетом
Ехал он в трамвае этом,
Как обычно, без билета,
Так как мент он!
Пистолет у дяди Степы
Это вам не сраный магнум,
Это грозное оружье!
Он бы Эйфелеву башню
Раз...башил в три приема,
Но, французы были против!
Он ковался темной ночью
По секретному заданью
На заводе Михельсона!
И коробка пуль чугунных
Полтора центнера весом
Прилагалася к нему.
Дядя Степа свой револьвер
На угонщиков направил,
Закричал: Бросай оружье! -
Так, что стекла задрожали,
И ворона, пролетая,
В тот же миг обосралась.
И, бабахнув для острастки,
Мент пробил в трамвае крышу,
Спутник сбил американский.
Тот, сгорая в атмосфере,
Расп...дючился на части
И попадал в океан.
А один кусок побольше
Е...нул в ракетный крейсер,
Гордо реющий на рейде.
Все ракеты повзрывались,
А от крейсера остались
Два бензиновых пятна.
Во всем мире посчитали
Это праздничным салютом
Тех, чья служба днем и ночью
И, на первый взгляд, как будто,
Ну, совершенно, абсолютно, не видна.
Но по взгляду дяди Степы
Была ясно однозначно:
Он-то думает иначе.
Тут заплакали бандиты,
Побросали в страхе ружья
И подняли руки вверх.
В довершение сообщаем:
В Уругвай послали ноту,
Пассажиры подписались.
Дяде Степе дали орден (в морду),
Но заставили в приказе
Починить, ...ля в трамвае крышу!!!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Южная железная дорога.
Пассажиры черные, как турки.
Жарко, как за пазухой у Бога.
Бабки с фруктами и в тамбурах окурки.

Ежиков кустарника за окнами
Плавно сменит Крыма разнотравье,
И сыны Кавказа - шумны соколы
Разольют с приездом и за здравие.

А у нас опять ветра задули.
Сколько глаз охватит - белизна,
И тундра цветом полыхнет в июле,
Чтобы не забыть, что есть весна.

Я не спорю - было бы что сравнивать,
А и было бы  - не вижу смысла:
То, что я отсюда - дело давнее,
Нынче ель роднее кипариса.

Пусть персики у каждого порога,
(Да хоть ананасы здесь расти!)
Южная железная дорога,
Мне с тобой, увы, не по пути.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Бросаю дом, что окружен тайгой.
Я ухожу, чтоб впредь не возвращаться.
Ты не скучай, дружище домовой,
А больше, вроде, не с кем попрощаться.

Да, печки нет, а примус увожу.
Прости, мне самому он очень нужен.
Пуховку, ладно, Бог с ним, одолжу -
Я ведь на юг, а здесь и летом стужа.

А та девчонка с родинкой у губ...
Ей наш сверчок играл метелей были.
Как ревновал ты к ней и как был груб.
Ее потом мы оба полюбили.

И дом наш засыпал под смех друзей,
И у порога ты унтами шаркал.
Ну да, ты прав, мы зря расстались с ней.
Пойдем на юг, там и зимою жарко.

Вот мне пора, уже взошла луна.
Кому бы на прощанье бросить слово?
Я знаю сам, здесь нету домового.
Он умер в день, когда ушла она.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Увы. Что-то я не свыкаюсь
С половодьем каштанов и лип.
Что ни ночь, то бреду, спотыкаясь,
На сияние края земли.

А ведь рвался к родным Пенатам,
Открестясь от полярных ночей,
Но теперь вот уверен: когда-то
Убегу в мир пурги и бичей.

По скользящему шаткому тракту,
В покрытую льдами страну.
Ветер впутает в волосы лапу,
Чтоб по-дружески крепко встряхнуть.

И я снова чуть-чуть растеряюсь
В белом царстве суровых снегов,
Возвращаясь туда. Возвращаюсь,
Не ужившись в объятьях югов.

Впрочем, стоит ли в вышпренном стиле
Объясняться в любви северам?
Все ведь просто: меня там любили.
Даже проще: теплее мне там.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Слова сплетают сеть из ничего,
А это ничего рождает нечто.
О как же, право слово, человечно
Плести порой бездумно, бесконечно
Попытки отраженья своего.

Но слово и незваное придет.
Тогда уже без строчечных парадов,
Не опасаясь слухов, злобных взглядов,
Итоги наших внутренних разладов
Уводят в мир круги своих забот.

Мы ж доплетаем  сеть из чепухи...
Вот так и покидают нас стихи.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                В словах мы бываем лживы,
                Но только лишь - в час воронья -
                Молитвами нашими живы
                Мужчины, мужья, сыновья.

Дай-то Бог, чтоб молитва твоя долетела до Бога,
Ну а будет ли прок от зачтения души по слогам?..
Перекрестком у дома окрестит на счастье дорога,
А поможет ли Бог... Да и что наши слезы богам.

Что молить о прощеньи? Мы сами кругом виноваты,
И лампадному блику пути не дано освещать.
Вместо рук твоих лягут на плечи погоны солдата,
А жена или мать - это доля пожизненно ждать.

Ты же знаешь, что письма не носят хороших известий.
Похоронки не жди. Все забудь. Не пиши. Не зови.
Я тебя поцелую, а ты меня вслед перекрестишь,
И застынет твой крест, как надгробие нашей любви.

Дай-то Бог, чтоб молитва твоя долетела до Бога.
Лишь молитвой твоею отныне живу и дышу.
Свое сердце оставлю с тобой, уходя, без залога.
Образ Божий с твоими чертами с собой уношу.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Волшебный звук рождается не сразу.
До крови сбиты пальцы и душа,
Но сколь легка оброненная фраза
Смычка, что льнет к струне, едва дыша.

Слезинки застывают строем нот,
И штили подпирают арки лип.
Ну вот и все, и начался полет,
Дохнувший Вечностью и прожитый за миг.

Да, это ваш полет, мне в нем не быть,
Не прозвучать достойно в Вашей свите.
Я буду слушать, если разрешите,
И, если разрешите, буду жить.

Прошу, начните! Сказки чистота
Пускай прольется со струны альта.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ты помнишь, мы пускали голубей,
Мы уходили прямо из детсада,
В яр, в сад Шевченко, где журчал ручей
Блестящей желтизною листопада.

Без сказок я никак не мог уснуть,
И плакал, мамин обхватив халат.
Теперь за месяц строчки не черкнуть,
Прости меня, я знаю, виноват.

Не веришь - я бы  отдал все таланты,
Хоть я в два метра, и мой голос стал грубей,
Чтобы пошли профессор с лейтенантом,
Пускать в яру бумажных голубей.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Расскажите мне сказку о детстве,
Я скучаю по радужным снам.
Дайте время на мир наглядеться,
Я взамен что хотите отдам.
Все, что нажил и что наживу,
Лишь бы знать, что опять наяву.
На затрепанных снимках друзья оживут,
И на маму смогу наглядеться.
Расскажите мне сказку о детстве.

Все прошедшее кажется светлым,
Все, что будет, неясно пока.
Мы на все обретаем ответы.
Подставляя себя синякам.
А в кровати своей перед сном
Вспоминаем родительский дом,
Где конфету стянуть было страшным грехом.
Год за годом проноситься ветром.
Все прошедшее кажется светлым.

Как же наша плутает дорога...
В волосах стало больше седин,
Огрубели мы все понемногу,
И конфеты таскает мой сын.
Как же сделать, чтоб в жизни своей
Был меня и умней и честней?
И читаем мы сказки для наших детей.
И приходит добро на подмогу.
Продолжается наша дорога.

...Расскажите мне сказку о детстве.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я в средней школе избранной страны
Учился опускать глаза при встрече,
Не замечать воззваний со стены
И слышать фальшь, не вслушиваясь в речи.

Затем учился избегать молвы,
И даже думать за дверьми, тайком.
А водку принимать от головы -
В нас влито с материнским молоком.

Наука все же, видно, стала впрок.
Все принято, осознано, впиталось.
И глупость, как известно, не порок,
А результат мозолей и усталость.

Я лишь потом, жизнь постигая, понял,
Коснувшись сердцем времени толщин:
Начертаны нам в детстве на ладонях
Рисунки наших старческих морщин.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Тронется поезда тень на оконном стекле.
Вы уезжаете, я остаюсь на вокзале.
Нет, не поеду, хотя меня, в общем-то, ждали:
Просто корнями прирос к этой мерзлой земле.

К этим застывшим каштанам в саду Кобзаря,
К этой кирпичной клетушке, к брусочку порога.
Нет, не скажу, что дороги придуманы зря:
Просто, увы, но не каждого лечит дорога.

Третий десяток меняю. И что за спиной?
Воз километров. Рюкзак. Список кончился вроде.
В сердце осколок. Залатан чужою войной.
Внешность - в медалях. Сойдет. От ворон в огороде.

Да. Я стерплю эту проводов боль многократно.
Телом - на месте, душой - ваш, покуда дышу.
Просто окончилась сказка, Туда и обратно.
В Алую книгу свое возвращенье впишу.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В детстве видим мы сны, объясненье которых приходит позже,
И среди тишины, что не знает понятий бои, рубежи,
Вспоминаем о тех, кто чуть старше, а может, моложе
Уходил от домов и от школьных задач в блиндажи.

Смотрит  с карточки дед, в гимнастерке, погонами сжатой,
И улыбка в глазах обещает мне: скоро вернусь.
В двадцать пять своих лет он в Катюше сгорел в сорок пятом
Это я не для слез, ни к чему им теперь наша грусть.

Вот и мне двадцать два, скоро дедушки стану я старше,
С малолетства привык жить всегда по добру и уму.
Мне мой дед подарил мир прекрасный, могилой не ставший,
И я помню, что этим на всю жизнь я обязан ему.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мне этот город спишет все,
Моих печалей старый враг.
Здесь в гладь асфальта занесен
Мой самый первый детский шаг.

Здесь по булыжнику Сумской
Струятся певчие ручьи,
Оброненные синевой
Небес над городом моим.

И обмелевшая река
Кружит под арками мостов,
И отражается закат
От Благовещенских крестов...

Нет возвращенья к алтарю
Раз преступившему порог.
Но, дав присягу Кобзарю,
Не откреститься, видит Бог.

Пусть дважды в воду не войти,
Но тот, кто верует - спасен.
Мне Рим не завершит пути,
Мне этот город спишет все.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.