На гитаре моей не завязано розовых бантиков,
Не блестит перламутрово грешное тело ее.
Под гитару мою не звучат ни блатная романтика,
Ни дежурная ода, ни фальши гнилье!

На гитару мою не спешите коситься и пялиться,
Ей цена не означена в тесных пределах мирских,
Может, мне за нее на том свете пол рая отвалится,
Или ад на земле мановеньем Господней руки.

За гитару мою я цеплялся ослабшими пальцами,
Я по ней поднимался, вминая ступени ладов.
Я Высоцкого бацал с такими же в жизни скитальцами
На случайных вокзалах неведомых мне городов.

По гитаре моей, как по жизни, расходятся трещины,
Тихий голос ее перекроет транзистор любой,
Но, когда она плакала, самая лучшая женщина
Мне смотрела в глаза, и на нас нисходила любовь.

У гитары моей то тона клавесинные слышатся,
То звенящие трели сменяет зовущая медь.
О гитаре моей все равно до конца не допишется
Эта песня, и мне, потому, никогда не допеть!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Опять зима сменила лето
На беспощадность января,
А впереди не видно света,
А позади мосты горят.

        Опять гитара без струны,
        Этап и нары без вины,
        А без вина испить до дна
        Поди попробуй...
        Молчит обитель в небесах,
        Стоит служитель на часах,
        Военный китель на весах
        С тюремной робой.

Куда ж идти? Какому богу
Нести разлад прошедших лет?
А позади надежд не много,
А впереди и вовсе нет.

        Дорогой длинною пыля,
        Лежит российская земля,
        От костыля до костыля
        Сырая шпала...
        Навстречу встречным поездам
        Идет состав на Магадан,
        А в нем толпа не по годам,
        А как попало.

Который год мы знаем туго,
Что неизменны, вой - не вой,
И та сума - тюрьмы подруга,
И касок стук по мостовой.

        Мы всей страною скажем: - Бля!
        На девальвацию рубля.
        А кто сегодня у руля
        Понять не просто...
        Плывут по речке кирпичи,
        Лежит Емеля на печи,
        Народ потеет за харчи
        И то не вдосталь.

Умом Россию не измерить,
Аршином общим не постичь.
В Россию можно только верить,
У ней особенная дичь.

        А у Ивана-дурака
        Опять исхлестана щека.
        Пока плясяли трепака
        Портки сносили...
        А смерть на кончике иглы
        Не для Кащеевой хулы
        Вам продадут из-под полы
        По всей России.

И этот треп о коммунизме,
И этот бред про путь реформ,
Не изменяя нашей жизни,
Лишь тянут в сон, как хлороформ.

        Я водки стопочку налью,
        Потом подушечку взобью,
        Потом усну, и мне придет
        Во сне прозренье,
        Что жизнь дается только раз
        И если счастье не про нас,
        То и несчастье не для нас,
        Во сне - спасенье...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Шопен, опять Шопен...
Едва коснется клавиш
И вздрогнет музыканта красивая рука,
Как в этой теме каждый звук
Не объяснишь и не исправишь.
Извечно таинство последнего мазка...

Пока ты - музыкант
Легка твоя натура!
Но нам ли предаваться волшебным голосам?
Твой мир поделен пополам
И тесен, как клавиатура.
В нем каждый музыку заказывает сам,
В нем каждый музыку заказывает сам...

Наш мир - совсем иной,
Не черный и не белый,
Окрашеный в земные оттенки и тона.
А ты уводишь, музыкант,
В невыразимые пределы,
Где скованные звуком немеют времена.

Где чудится душе,
Парящей и смущенной,
Что света и покоя дождусь наверняка...
А это - блажь! Всему виной
Квадратик сцены освещенный,
Шопен да музыканта красивая рука,
Шопен да музыканта красивая рука...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Весной, когда мороз совсем ослаб,
Когда капель стучит по трубам гулко,
Последних лепят дети снежных баб
И ставят в затененных переулках.

Они стоят до самого тепла,
До пенья птиц, до снега почерненья.
Уткнулась в небо грзная метла,
В глазах-угольях верность и терпенье.

Идем с дочуркой улочкой кривой
По лужам осторожно, словно цапли.
И вдруг - стоит одна, как часовой,
Верна присяге до последней капли!

А солнце пригревает, как назло,
И баба плачет горькими слезами.
С намокшей головы ведро сползло,
И черные разводы под глазами.

Давно уже под натиском весны
Зима бежала будто с поля брани.
- Так что ж ты охраняешь у стены
И полночью глухой и утром ранним?

И я в печали голову клоню
И слышу шепоток сквозь птичье пенье:
- Прохожий, улыбнись! Ведь я храню
Беспечной детской шалости мгновенья!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я себе построю дом,
Чтоб в печи гудело пламя.
Чтоб жилось безбедно в нем,
Разделю его с друзьями.
Без любви, моя вина,
Слишком жизнь обыкновенна -
Значит, женщина нужна
В этом доме непременно.

И среди живых ветвей,
А не в проволочной клетке,
Часто пел бы соловей,
А печалился бы редко.
И, простуды не боясь,
У раскрытого окошка
Дети бегали б, смеясь,
И в лапту играли с кошкой.

Но настанут времена:
И, в смятенье и испуге,
Я увижу, что жена
О моем тоскует друге,
Что меня мои друзья
Оставляют понемножку,
Что не стало соловья,
А детей не любит кошка.

И тогда не затужу,
А прощаясь на рассвете,
Будьте счастливы, - скажу,
Пусть никто мне не ответит.
Все же может быть потом,
Вновь, измученный делами,
Я себе построю дом,
Чтоб в печи горело пламя.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Открой своим ключом, помедли и входи,
Как дышит горячо уставший этот вечер.
Не поводи плечом, да, я живу один,
И время не течет с последней нашей встречи.

Припев: С последней той любви так много бед прошло,
        Так весело спалось и пусто просыпалось.
        С последней той любви, с прощальных тихих слез,
        Когда ушло тепло, и только ложь осталась.

Не надо, посидим немного в темноте,
Пусть бесятся дожди и месит тучи ветер.
Что я нагородил? Ей Богу не хотел.
Забудем и дадим хлестать небесной плети.

Припев.

Давай заварим чай, поговорим за жизнь;
Пока она бежит, мы все еще поправим.
Всерьез иль невзначай твой путь ко мне лежит?
Нет, нет, не отвечай - я спрашивать не в праве.

Припев: С последней той любви так много лет прошло,
        Так весело спалось и пусто просыпалось.
        С последней той любви, с прощальных тихих слез
        Ушло твое тепло, а наша ложь осталась.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мне за вами не угнаться, отошедшие друзья.
Нам когда-то было двадцать, это молодость моя.
Помню только: сердце билось, помню ломкий голос свой,
Но не помню, что случилось с этой песней и судьбой.

Боря, Женя, Леня, Миша, вы остались, я - не смог,
И о вас сегодня слышу только в песнях между строк.
От любови нет прощенья не простившему любя.
Нет от памяти спасенья позабывшему себя.

И, как будто на поминках исстрадавшейся души,
Тихо кружится пластинка, днями прошлыми шуршит.
И дрожит в моей прихожей, и стучится мне в висок
Молодой и непохожий Вероники голосок.

И забытые аккорды снова пробует рука,
И к строке моей нетвердой трудно тянется строка,
Но всплывают ваши лица с фотографий давних лет,
И с портрета мне грозится Божьей милостью поэт.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

На Брайтоне в кафе Арбат,
Где с фотографий смотрят в ряд
Никулин, Спиваков и Пугачева,
Мы пьем Смирновскую порой
Под супчик, под блины с икрой,
И даже под шашлык из осетровых.

На Брайтоне в кафе Арбат
Евреи беглые сидят
И вечную беседуют беседу:
За вэлфер, цены на жилье,
За чье-то грязное белье,
За счастье, что-таки пришло к соседу.

На Брайтоне в кафе Арбат
Россия ближе во сто крат,
Но смещена во времени на годы.
Здесь над эстрадой, как в Руси,
Корона царская висит
Штандартом завоеванной свободы.

Я прихожу в кафе Арбат,
Где каждый мне по крови - брат,
Закуриваю Marlboro и плачу:
Зачем звала меня сюда
Моя еврейская звезда,
Похожая оттуда на удачу?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Малыш играл на клавесине
Когда-то в давние века.
И птицы трели разносили
И над землей, и в облака.
Близки иные были мерки
И музыканту, и певцу.
На бал предворный с фейерверком
Съезжались гости ко дворцу.

Ах, эти медленные танцы,
Ах, эти па и антраша!
И все, представьте, иностранцы
Проходят, платьями шурша.
О, клавесинное томленье,
Ах, декольте и веера!..
И с инструментом юный гений
Не расставался до утра.

Мазурки, вальсы, менуэты
Слагались чудно и легко.
Плясали леди, баронеты,
Летела пудра с париков.
Камзолы золотом блистали,
Слепили плечи белизной.
Пылали свечи в пышной зале,
Пьянило легкое вино.

Шепталась знать:
- Способный малый...
Не замечая в суете,
Как два крыла его вздымались,
Как он летел уже, летел!
И что душа его искала
Пока надменна и глупа
Себя со вкусом развлекала
Сия достойная толпа?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Не прошу у судьбы
Ни исхода борьбы,
Ни кола, ни крыла,
Ни далекого брега.
Прошлогоднего снега
Ищу у судьбы,
Но не дарит судьба
Прошлогоднего снега.

Ты забудешь про все,
Кроме нескольких фраз,
Кроме пальцев моих
Беспокойного бега.
Да еще пустоты,
Разделяющей нас,
Да еще чистоты
Прошлогоднего снега.

Все случится, мой друг,
Чему быть суждено,
И откроется жизни
Желанная нега.
Время сделает круг,
Как бывает в кино,
И вернет белизну
Прошлогоднего снега.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Зажигаются окна поздние
В нашей минской, родной глуши.
Уезжаю, меняю подданство,
Образ мыслей и строй души.
Буду мчаться, сверкая фарами,
Буду петь и жить по часам.
Только Бога любить по-старому,
Как придумал когда-то сам.

Жил не то, что б судьбою венчаный,
Но не так, что б терпеть невмочь.
И любили, рожали женщины
Прежде сына, а после дочь.
Но не надо в душе выращивать,
Что оставлено вдалеке.
Там горит моя жизнь пропащая
На березовом костерке.

Там на полке вагона общего
Я счастливый и молодой.
Там надежда моя усопшая
Дышит дымом и лебедой.
Не к метро по ночному скверику,
Где я раны свои лечу,
Проводите меня в Америку,
Проводите, я так хочу.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                Пойдем же вдоль Мойки, вдоль Мойки...
                        (А.Кушнер)

Уже который год в душе покоя нет.
Который год душа моя болит.
Вдоль Мойки предложил пойти один поэт,
А я иду по Сорок Пятой стрит.

Припев: На Сорок Пятой стрит дома, как дОма,
        Ну разве только что побольше этажей.
        На Сорок Пятой стрит мне все знакомо,
        Что не знакомо - не узнать уже.

Поэт, он был мудрец, и ведал, что творит,
Пойти вдоль Мойки предлагая мне.
Там все еще звезда с звездою говорит,
Я этот голос слышу и во сне.

Там в сумрачный гранит одеты берега,
Речной трамвай незримый держит путь.
И если эта жизнь тебе не дорога,
То значит время - прошлое вернуть.

Припев.

На Сорок Пятой стрит жарища, как в Аду,
И пыль, и небоскребы застят свет.
Но я по ней опять, закрыв глаза, иду
Вдоль Мойки, как советовал Поэт.

Припев.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ну что ты знаешь о любви,
Ты, не любившая нисколько?
Ну что ты знаешь о мечте,
Ты, не мечтавшая ничуть?
В душе останутся слова,
Произнесенные, и только...
В ночи останется звезда,
Не указующая путь.

Ну что ты знаешь о листве,
Когда ее осенним ветром
Срывает с дрогнувших ветвей,
Бросает наземь, как укор?
Горит отчаянья костер,
И шляпка призрачного фетра
Скрывает милые глаза,
Почти чужие с этих пор.

Ну что ты знаешь обо мне?
Неразличим приют осенний,
И глухо колокол гудит
Над безнадежностью земной.
Но возникают два крыла,
И, обещая воскресенье,
Хранитель искренней любви
Опять витает надо мной.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мы будем говорить начистоту,
Я прежде злился, а теперь не стану.
Как шпагу, аргументы я достану,
Изящно возраженья отмету

И докажу, что прав, как дважды два.
Наивность - не замена благородству!
Важнее в споре - чувство превосходства,
Чем неуменье выбирать слова.

Как прокурор, неверие суда
Я сокрушу без криков и терактов
Ударами таких бесспорных фактов,
Что вздрогнет зал и смолкнет навсегда!

Враг посрамлен! Теперь домой, скорей!..
Звонок тебе: - Я еду, дорогая...
Два старика, испуганно моргая,
Привычно провожают до дверей.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я люблю тебя, Беларусь моя,
Несчастливая сторона.
На чужой земле окажусь ли я,
В сердце, в памяти - ты одна.

Над широкою вольной нивою
Песни вольные не пропеть.
Ты не раз могла стать счастливою,
Что ж не стала ты, мне ответь?

Припев: Может, виновата книга судеб,
        На пустой странице - черный круг?
        Может, Божьей волей злые люди
        Птицу счастья вырвали из рук?

Сколько в прошлое ни заглядывай,
Нет пристанища для души.
Зря на долгий срок не загадывай,
А на малый срок не греши.

Мы терпению с детства учимся,
На худом стоим на своем.
Мы от разума только мучимся,
Мы от радости только пьем.

Припев.

Невеселая это - музыка,
Ненадежные времена.
У себя самой, вроде узника,
Несчастливая сторона.

И болит душа до истерики,
Видно что-то я не пойму...
Я пишу к тебе из Америки,
Это странно мне самому.

Припев.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                       Ночь, улица, фонарь, аптека...
                             (А.Блок)

Мир тесен был для тех, кто одинок,
И лишь фонарь, не рассекая ночи,
Покачивался чутко за окном
И вроде не был с ночью заодно,
Но все равно светился тускло очень.

И человека освещал в окне
Единственного в доме, но, поверьте,
Был бледен он в скрещении теней,
Но в ласковом луче казалось - нет
Лица прекрасней этого на свете.

А странный человек смотрел в окно
Прищуренными, детскими глазами.
Во тьме, лежащей черным полотном,
Неясное фонарное пятно
Ему звездою яркою казалось.

Еще была аптека, но она
Нисколько не важна была, ей-богу,
Нисколько не была она нужна,
Да и тропинка не была видна,
Что к ней от дома шла через дорогу.

Любая боль когда-нибудь пройдет,
Затянется, уймется, затаится...
Неслышно побредет за годом год,
Пока нас птица-память не найдет,
Вот тут-то все, как встарь, и повторится.

Монисто фонарей нанижет ночь
На нити невозможной паутины.
Один фонарь, ярчайшее зерно,
Как снегом, светом занесет окно
И закачает шеей лебединой...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Лежат две груши на столе,
Волынка плачет где-то.
На все вопросы на земле
Не найдено ответа.
И сердце ноет от тоски,
Но я скажу вам средство:
Поешьте груш, примите душ,
Умерших душ соседство.

     В шотландском замке...

Свободна времени река,
Но делает изгибы.
Стоят застывшие века
На дне ее, как рыбы.
У них года, как плавники,
Шевелятся лениво,
И сердце ноет от тоски
Старинного мотива.

     В шотландском замке...

А я лежу, глаза закрыв,
На каменной постели,
И ветер стонущий мотив
Доносит еле-еле.
Чужие шорохи слышны,
В свече - не много света,
И привидений из стены
Выходят силуэты.

     В шотландском замке...

В почти могильной тишине
Рассказывают честно
Про то, что мне, пускай во сне,
И так давно известно.
Лишь только боль в судьбе любой,
И кровь, и страх смертельный...
Я поднимаюсь над собой,
Над плоскостью постельной...

     В шотландском замке...

Туда в отчаяньи лечу,
Где все светло и бело,
И возвращаться не хочу
В измученное тело.
Мотив волынки все слышней,
Темней в глазах и душах.
Обет молчания на мне,
Но я его нарушу!

Я расскажу вам о любви,
О вечном страхе смерти,
Об этом замке на крови,
А вы всему поверьте!
Когда войдете вы ко мне,
Когда меня найдете,
Я буду тенью на стене,
Волынки пеньем в тишине,
Свечи свеченьем в полусне,
Слезой на переплете...

     В шотландском замке...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Занавесок безвольные складки
Ветер, грубым дыханьем не тронь!
Пусть пасется у детской кроватки
Деревянный стреноженный конь.

А Зимы безучастные лица
Множит снежный рисунок в окне,
И луну заставляют светиться
Отраженья фонарных огней.

Бьют часы осторожно и строго
Молоточком по медной струне,
И дрожит над высоким порогом
Погремушка из мелких монет.

Белых птиц равнодушная стая
Пролетит и растает вдали.
И скрипит колыбелька... пустая
От тяжелого хода земли.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Закроешь глаза и приблизишь заоблачный рай.
Откроешь глаза и закрыть их захочется снова.
Где хуже? Где лучше? Что ближе тебе - выбирай!
Небесный покой или крохи покоя земного?

Зовет меня небо, и я, как во сне, наяву
С глазами закрытыми маюсь на улицах людных.
И трудно поверить, что я и дышу и живу,
И радость и горе понять и почувствовать трудно.

Земля меня манит, и я отрекаюсь от сна.
В крови застоявшейся бродит напиток свободы,
И хочется жить, и за прошлое мучит вина,
И страшно представить, как спал эти долгие годы.

Так делай свой выбор, решайся, настала пора!
И больше нельзя переждать, потянуть, отсидеться.
Злодейство и Гений полки собирают с утра
И сходятся вновь, и еще торжествует Злодейство.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Гулом клаксона утренний сон наш вспорот.
Вновь суетою начато время дня.
Нас обнимает, нас понимает город,
Жаль, что друг друга мы не смогли понять.

Нас огорчает, если печален вечер,
Если мы лет своих ощутили груз.
Город со старым другом подарит встречу,
Город поможет, город развеет грусть.

Нам бы вглядеться в лица людей любимых,
Нам бы их вовсе не оставлять одних,
Но, словно под блицем, движутся лица мимо,
Лишь отпечатки в памяти сохранив.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В Америке, в Америке
Живется хоть куда,
Но если до истерики
Захочется туда,
Включаю подсознание,
Ведь я ж -  интеллигент,
И начихать мне на нее
Становится в момент.

        А Россия - этнически разная,
        То прекрасная, то безобразная,
        Непролазная, но безотказная
        Водкой душу согреет мою.
        То прокатит в лесок электричкою,
        То накатит лихою москвичкою,
        И сгорает последнею спичкою
        Жизнь моя, пока я вам пою.

А в штате Пенсильвания -
Богатое житье.
Цвело б там дарование
Богатое мое.
Я б на Свободы Статую
Молился на бегу,
А нашу жизнь лохматую
Я видеть не могу!

        А Россия притихла до времени.
        И какого я тут рода-племени?
        Здесь нехватку жидовского семени
        Русский корень навряд возместит.
        Где ж моя настоящая Родина?
        В Тель-Авиве? В Нью-Йорке? В Забродино?
        Расцветает душа, как смородина,
        Отлетает, как птица летит.

К Америке, как водится,
Особый интерес.
Там виски не выводится,
Там сервис и прогресс.
Надежды там и чаянья,
Каких не знала Русь,
А я - мужик отчаянный,
Возьму, да и сорвусь!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Он:
- Какие мысли Вас, сударыня, тревожат
В уединеньи, в удаленьи от молвы?

Она:
- Ах, сударь, я жила и лучше и моложе
Была тогда, когда меня не знали Вы...

Он:
- Зачем мне молодость? Я сам уже не молод.
Важней достаток мне, к которому привык.

Она:
- Ах, сударь, я бы согласилась и на голод,
Когда б не слышать этот варварский язык!

       Вместе:
       - Ах, нет единства в нашем мненьи,
       Но как наш спор ни назови,
       Сомненье, бешенство, волненье -
       Все это признаки любви.

Он:
- Все дело в том, как вы посмотрите на это...

Она:
- Ах, все ужасно, как на это ни смотри.
Он:
- Неужто Вам не жалко бедного поэта?
От Ваших слов все обрывается внутри.

Он:
Как легкомысленно и как неосторожно
Вы душу раните, лелея в ней печаль.

Она:
- Ах, сударь, мне уж измениться невозможно.
Вы это сами бы одобрили едва ль.

       Вместе:
       - Ах, нет единства в нашем мненьи,
       Но как наш спор ни назови,
       Сомненье, бешенство, волненье -
       Все это признаки любви.

Он:
- Хочу, сударыня, напомнить с позволенья:
Всего полдня займет обратный перелет!

Она:
- Тот факт, что, сударь, я живу на поселеньи,
Так говорить со мной Вам права не дает.

       Вместе:
       - Ах, нет единства в нашем мненьи,
       Но как наш спор ни назови,
       Сомненье, бешенство, волненье -
       Все это признаки любви.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мне снятся сны о Беларуси,
Куда б меня ни занесло.
Я чувствую ее тепло,
Мне снятся сны о Беларуси.

Летят в полночном небе гуси,
Ложится море под крыло...
Мне снятся сны о Беларуси,
Куда б меня ни занесло.

Казани снежные заносы,
Невы холодное стекло
Напомнят неманские плесы
И материнское село.

И так печально крикнут гуси
Над голью скошенных полей,
Как будто в милой Беларуси
И небо выше и светлей!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                    ...Что он мне все: - Напиши, напиши...
                    Вот я ему сейчас как напишу корявенько
                    на своем бешеном английском...
                          (Из уличного разговора)

Растить детей - нелегкая забота!
Об этом скажет каждый, кто растил,
И требует с рожденья до отлета
Немало денег и немало сил.

Но вот он раньше срока не женился,
И это - воспитанья торжество.
Когда ваш мальчик в лоеры решился,
Вы будете спокойны за него.

А девочки, что портят ваше чадо,
Сбивая с проторенного пути,
То их в округе более, чем надо,
То их во всей вселенной не найти.

Ему еще на них горбатить спину,
Но это - не беда и оттого
Когда ваш мальчик выбрал медицину,
Вы будете спокойны за него.

А если он родился бестолковым?
Вас это в огорченье не введет.
На то и есть компьютерные школы,
Что это может каждый идиот.

Пусть он не стал дантистом почему-то
И в бизнесе не смыслит ничего,
Когда ваш мальчик кончил на компьютер,
Вы будете спокойны за него.

Пусть наши дети здесь живут красиво
И чувствуют себя не как в гостях.
Моя соседка, химик, тетя Рива
Полжизни просидела на ногтях.

Но мальчика устроила как надо,
И ей тепло в глазетовом гробу...
Пусть наши дети будут нам наградой
За нашу эмигрантскую судьбу!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.