Ты не посмеешь от меня уйти.
Меня, оставив, посреди рассвета,
Среди людей завистливых и злых,
Среди полей, среди начала лета.
      Где суета божественной тиши,
      И прямота извитых линий,
      И греховодство девственной души,
      И слабость у объятий сильных.

Ты нежности своей не растеряй
Среди обмана, мерзости и грязи.
Ты радость бытия познай,
И разберись в словах красивых, праздных.
      Попробуй разорвать порочный круг.
      Мне без тебя нет жизни, милый друг.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я снова вернулся в забытый июнь
К друзьям и подругам вчерашним,
Сквозь годы меня, не предавшим,
Ни в памяти, ни наяву.
      А снег за окном тихонечко кружит,
      Следы, заметая, далёких ночей,
      И ложь, и коварство красивых речей,
      И теплоту, заменённую стужей.

А нужен ли я средь зимы оголтелой,
Тому, кто меня бесконечно любил,
И чашу терпенья до капли испил,
Душой постарел, да и телом.
      В глазах доброта, и немного печали,
      И ложь затушёвана временем впрок.
      И пусть осудить не посмеет пророк,
      Того, кто мечтает начать всё сначала.

Я снова вернулся в забытый июнь.
Январь полномочия сдать не желает.
Он глуп, и, наверное, не понимает, -
Я снова вернулся в забытый июнь...
      А снег за окном тихонечко кружит,
      Следы заметая далёких ночей,
      И ложь, и коварство красивых речей,
      И теплоту, заменённую стужей.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я не знаю о чём тебе спеть,
  Новых песен давно уже нет,
    Ну, а старых - ты знаешь секрет.
      Звук гитары старинной моей
        Для тебя он не нов в тишине.
          И всё же не знаешь ты. Нет.

Или может, забыла костёр, и картошку в золе,
Берег волжский, и звезды в ночной тишине,
И палатки дырявой походный уют,
И мечту нашу светлую, светлую,
Пароходов прощальных гудки,
Аромат подгоревшей ухи,
И лесную божественность тайн, -
Где же тот, затерявшийся май.

Я теперь один в тишине
  Измеряю длину наших комнат.
    А в углу паутины узор,
      Как в заброшенном монастыре.
        Дверь не выбить и нечего выпить,
          И не выйти на новый простор.

Это я не забыл: тот костёр, и картошку в золе,
Берег волжский, и звезды в ночной тишине,
И палатки дырявой походный уют,
И мечту нашу светлую, светлую,
Пароходов прощальных гудки,
Аромат подгоревшей ухи,
И лесную божественность тайн, -
Где же тот, затерявшийся май.

Ну, а если мне постучат,
  Одинокую дверь, отыскав в этом доме, -
    Открывать я не буду, увы, никому.
      Мне так хочется быть одному,
         Полежать и повыть
            На беднягу - луну.

Просто я, я не забыл тот костёр, и картошку в золе,
Берег волжский, и звезды в ночной тишине,
И палатки дырявой походный уют,
И мечту нашу светлую, светлую,
Пароходов прощальных гудки,
Аромат подгоревшей ухи,
И лесную божественность тайн, -
Где же тот, затерявшийся май.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Бескозыркой бредил, да гармошку щупал,
Когда брата провожал на фронт.
Был и смел и весел деревенский ухарь,
Да любил девчонок, ласково, как мог.
      От того, наверно, четырёх девчонок
      Родила жена - красавица ему,
      Только сына первого Бог послал спросонок.
      И боги ошибаются, видно по сему.

Океанский ветер проверял на прочность,
Да и трубы медные парень сам прошёл,
Харакири видел, не со слов, - воочию,
Да живым вернулся, - просто повезло.
      Бескозырку белую, с якорями ленточки,
      Брюки-клёш на выход сын поистаскал,
      Что же тут поделаешь, вышли замуж девочки,
      Разлетелись по свету из отчего гнезда.

Лишь рассвет с закатами, да ещё тальяночка,
Да внучат охапка. Эх, озорники!
Не дадут покоя, полежать спокойно
На печи, где прежде грелись старики.

P.S.
9 мая 1986 года, в День Победы, молодой моряк, мой дядька - умер...

Бескозыркой бредил, да гармошку щупал,
Когда брата провожал на фронт.
Был и смел и весел деревенский ухарь,
Да любил девчонок, ласково, как мог.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Казаки яицкие, казаки донские, -
От рожденья верные - матушке России,
У семи речушечек, как слеза водица,
Дом сложили, а за ним поднялась станица.
Частоколом обнесли, народились детки,
Зацвели в чужой земле яблоневы ветки.
Так родился он в садах. Эка - красота.
Правнук форта Верного - Алма-Ата.

Этот город снится мне тенью тополиною,
Строгой серебристою улицею длинною,
Книжными страницами, вырезкой журнальной,
Кадром кинохроники, ставшим эпохальным.
Церковью Никольской,  и видом с Кок-Тюбе,
Нищетою мазанок, блеском площадей,
Песнею не спетою, в сердце маята.
Дай мне вдохновения, Алма-Ата.

Запахом сиреневым, да росистым вечером,
Этот город встретил нас теплотой отеческой,
Крепкими ладонями. В лицах доброта.
Ты прими, как есть меня, Алма-Ата.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Во Сибири, во глухой кандалами меченной,
По дороге столбовой дед мой шёл за вечностью.
Верой - правдою служил и царю и Ленину.
И в деревне первым был орденом отмеченный.
А сосед его, что справа, бог простит ему навет...
Суд - не суд. За правду - вправду.
Стал врагом народа дед.
      И когда же на Руси  повелось? -
      За хорошие дела, - да на гвоздь,
      За правдивые слова, - да к стене...
      А подонки до сих пор на коне.
            И доколе ж на Руси? Боже мой!
            Будут угол обходить стороной,
            Улыбаться, руку жать, и юлить,
            А при случае, и грязью облить...

Ни письма тебе, ни-ни. Вошь разъелась мерином.
И летят за годом дни, до звонка отмерены.
Ночью ждёт сырой барак. Сон не в руку, год уже.
Не приснится натощак дом родной и жёнушка.
Море скрыло корка  льда, берег виден вражеский.
Да туда никак нельзя. Под свинцом уляжешься.

Часовой, - совсем пацан, - вспомнил девку лЮбую,
И уснул на полчаса. Тяжко в стужу лютую.
Воля вот она близка. До пролива - два броска.
А потом - по льду, по льду за кордон враги уйдут.
Разбудил мой дед юнца. Жалко стало малого.
И не знал он до конца, сколько жить осталось то.
      Виноватых ты ищи - не ищи.
      Ветер горечи совою свищет.
      В небе синем облака нелишни,
      Черт лютует, богатеет нищий.
            Веру выбить, как из бочки днище,
            То водою кровь да из раны хлыщет.
            Угостил свинцом часовой - мальчишка.
            Рыли яму деду. Заколачивали крышку.

      И когда же на Руси  повелось? -
      За хорошие дела, - да на гвоздь,
      За правдивые слова, - да к стене...
      А подонки до сих пор на коне.

            И доколе ж на Руси? Боже мой!
            Будут угол обходить стороной,
            Улыбаться, руку жать, и юлить,
            А при случае и грязью облить...

      И когда же на Руси?...
      И доколе ж на Руси?...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Со времён Степана Разина,
Ну а может даже ранее,
От Европы и до Азии
Было сотни две гребков.
       И теченье было правильным,
       Сверху - вниз. Челнами правили.
       Волгу-мать песнями славили,
       Не жалели добрых слов.
              А бывало, и стерлядочка
              Попадалась прямо в лодочку
              Без сетей, да без уловочек,
              У могучих берегов.
                    От добра - добра не ищем мы,
                    А кто ищет - станут нищими,
                    И никто не хочет лишним быть.
                    Так велось спокон веков.

Тебя испить шеломами, да расплескать веселом!
Даждь Божа внук, не жаля рук, от ворогов уберёг!

Были будни, были праздники,
Русью правили проказники,
Самозванцы, да помазники,
Да горийские усы.
      В темноте держался люд честной,
      Страх обуял даже плёс речной,
      Напиваясь, спали под корчмой
      И шестёрки и тузы.
            А кто голос подавать решил,
            Наш отец их сразу порешил,
            И головушку в тайге сложил
            Полосатым и босым.
                  И война была уж не нужна,
                  Коль в домах  вдовеет тишина.
                  А с портретов смотрит - сатана,
                  Кровный твой Россия сын.

Калённая, клеймённая, казнённая моя Русь!
За волюшку, за вольную, за Родину - я боюсь!

Но жестокости пришёл конец.
Появился тут другой делец,
Швец, и жнец, и на дуде игрец,
Да посты дарить мастак.
      Властью властною, да силою
      Перебил хребет плотиною.
      Почернела Волга синяя,
      Да стерпела - надо так.
            Аппетиты были волчьи.
            Академики и прочие
            Людям головы морочили
            Обещаньем райских благ.
                  Затопляли нивы и поля,
                  Вырубали лес - почём за зря.
                  И однажды не взошла заря.
                  И окутал землю мрак...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Дождик пальчиком в пыль дорожную
Сыпет бисером.
Детство - мальчиком, корча рожицы,
Скачет весело.
Небо синее, глазки детские -
Чисто - чистые.
Мир приветствует разноцветными
Утро листьями.
        Завтра новая сбудется заря -
        Повзрослеете.
        Пух серебряный сбросят тополя -
        Поседеете.
        Землю вам еще целый век топтать -
        Откровенную.
        Знамя красное высоко держать -
        Внутривенными.
              Спи, малыш, пока тополь прадеда -
              Тенью ласковой,
              Да пока течёт мимо вас река -
              Чёрной краскою.
              Золотой песок удержи в горстях,
              Племя детское.
              Поднимайся же на гнилых костях,
              Русь Советская!

И откуда им знать, чья судьба лежит
Под песочницей.
Под ногой земля не кричит, - торчит,
Не топорщится.
На погосте том смят бульдозером
Крест некрашеный.
Люди добрые сушат озеро,
Топят пашенки.
        Завтра новая сбудется заря -
        Поседеете.
        Может к старости, со стыда горя, -
        Разумеете.
        Всех простит земля. Все разместятся,
        Как положено.
        Да воткнут кресты, звёзды, месяцы
        Подле ноженек.

Над площадкою смех мальчишечки
Сыпет бисером.
По-над сеткою мяч - мартышечкой
Скачет весело.
Не дай Бог узнать вам судьбу его -
Предка здешнего,
И не быть бы вам на своей земле
Снова лишними.
        Завтра новая сбудется заря -
        Повзрослеете.
        Пух серебряный сбросят тополя -
        Поседеете.
        Землю вам еще целый век топтать -
        Откровенную.
        Знамя красное высоко держать
        Внутривенными.
                Спи, малыш, пока тополь прадеда -
                Тенью ласковой,
                Да, пока течёт мимо вас река -
                Чёрной краскою.
                Золотой песок удержи в горстях
                Племя детское.
                Поднимайся же на гнилых костях,
                Русь Советская!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Что значит ВЕРУ потерять...
На переправе ли, на пристани.
Тебя понять. Себя понять.
Добраться бы до истины.
Испить её, ну хоть на треть,
Прохладную, искристую,
А после лечь, да помереть,
В траву росистую...
        Что значит ВЕРУ потерять...
        Укор в глазах тускнеющих...
        Ну, что я мог тебе отдать
        Безвременно седеющий?
                Уйду в беспамятство опять,
                Дверь не закрыл. Напрасно всё.
                Другая будет закрывать
                В домашних тапках красненьких.

Что значит ВЕРУ потерять...
Бродить по мертвому, по городу.
Друзей при встрече не узнать,
А узнавать лишь ворогов.
Простят мне всё мои друзья,
И рук теплом опять поделятся.
И буду снова верить я, -
На лучшее надеяться...
        Что значит ВЕРУ потерять...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Последний брошу взгляд на прошлое,
На тень ушедшего вранья,
На суету бездарно-пошлую,
На крики злого воронья.
        Осколки счастья недолгого,
        Бесовский смех кривых зеркал,
        И хлеба вкус солено горького,
        И одиночества оскал.

А я все жду единоверную:
Быть может эта, может та.
И, поскользнувшись, снова верую
В любовь распятого Христа.
        Какая ты, Надежду давшая?
        Какими, право, будем мы?
        И где в ладонь звезда упавшая?
        В преддверии будущей зимы...

Лишь ты очистишь душу грешную.
И вьюгам не задуть огня.
Любимая, родная, нежная!
Сумеешь ли понять меня...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Скучаю. Люблю и скучаю...
Мечтаю о встрече земной.
Когда я увижу - не знаю -
Тебя. Может ранней весной?
      Венчаюсь с разлукой. Венчаюсь.
      Дай Бог, не надолго. Как знать?
      Кончается свечка. Светает.
      Да и не уснуть мне опять.

Дождинки в окошко стучаться,
Срывая пурпурный парик.
Слезинкам грешно обручаться
С лучами осенней зари.
      Как ворон мотаюсь по свету...
      Судьбу себе выбрал я сам.
      Ликую, когда денег нету,
      И рвусь я опять к небесам.

Святою водой нахлебавшись,
На грешную землю сойду,
Чтоб снова в себе разобраться,
Увидеть Надежду мою.
      Легко ли так жить? Я не знаю...
      И долго ли плыть кораблю?
      И все же люблю и скучаю.
      Люблю и скучаю. Люблю.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я судьбу просил, Бога я молил: подари!
Лету теплый дождь, покороче ночь, до зари!
И в лихой мороз я тебя увез. Прочь тоску!
Чтоб в родной земле родила ты мне доченьку!
Скоро уже год на земле живет Риммочка.
Карие глаза, дочка-егоза выросла,
Веер нежных рук, земляникой луг высечен.
Да тебя обнять версты не велят тысячи.

        А в июне дожди в России напоили поля...
        Вырастай поскорей счастливой, доченька моя!

Я заброшу все. Я скажу: Пошел... сам себе.
Разорву простор. Я такой простой. Запросто.
Улечу к тебе на одном крыле сломанном.
Одиночество. Сплюнуть так и хочется... Солоно...
Лето пролетит, солнце и дожди спросим мы.
Из тиши лесной заберу с собой осенью.
И, поди, узнай перелетных стай счастье.
Мы одна семья. Разорвать нельзя. на части.

        А в июне дожди в России напоили поля...
        Вырастай поскорей счастливой, доченька моя!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Любимая, пойми меня...
Разорван горизонт огромный,
И город суетою полный.
Средь бела дня - без искры, без огня...

Любимая, пойми меня...
Я спотыкаюсь на асфальте ровном,
В башке мотив уже почти загробный.
И солнце на закате дня...

Любимая, пойми меня...
Обнажены все нервы, вены вскрыты,
И честь моя людской молвой зарыта.
Погост, кресты, беспечная луна...

Любимая, пойми меня...
Снега водою разнесут по свету,
Что ничего святого в жизни нету.
А я распят, как вся моя страна...

Любимая, пойми меня...
Глаза детей полны укором правым,
И след мой на земле кровавый.
Сквозь песню рвется  буйная струна...

Любимая, пойми меня...
Пусть телефон молчит давно, годами,
Прекрасное - оно уж за нами.
Идет и ждет лишь смертного одра...

Любимая, пойми меня...
Мне облака сулят земные раи,
Которых ты и я пока не знаем.
Не знают их русские поля...

Любимая, пойми меня...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ах, ну почему мне тяжело так и тошно?
Кто виноват? И зачем я несу этот крест?
И почему мне нельзя? Когда всем это можно.
С дури своей на себя наложил я арест.

И сигареты совсем уж меня не спасают,
Да и бутылки я дно не могу отыскать.
Только снежинки летят над землёю и тают.
Где моя женщина? Где моя дочь? И где мать?

Юность была безупречной, и первая свадьба
Вскоре сменилась на крик одинокой совы.
И примерял я не той подвенечное платье...
Сколько ж с тех пор утекло-то воды?

Были глаза голубые и карие были.
Стройное тело менял я на пышную грудь.
Все отыскать я хотел среди тлена и пыли
Чистую, милую, нежную, светлую грусть.

Да, я нашел! Но меж нами легли километры,
Злобно сверкая: А долго ль протянешь, дружок?
И потянулись тягучие дни, полосатее зебры,
Белые - краткие, черные - толстым ужом.

А разорвать этот замкнутый круг - проще простого:
Сесть и уехать. Но что-то же держит меня?
Руки друзей и бескрайность узбекских просторов...
Маки в пустыне, горящие ярче огня.

Всё. Я решил. Уезжаю. Домой уезжаю.
Спета последняя песня. Приглушен аккорд.
Всех и за всё напоследок конечно прощаю.
И говорю ВАМ спасибо, и дай же вам Бог.

Ну и конечно, пишите,... конечно, звоните...
Может, и свидимся, - круглая наша земля...
И за мои прегрешенья, прошу ВАС, - простите...
На посошок... Друг налей... До краёв... Для меня...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ну, как тебя мне разлюбить?
Забыть навеки твое имя.
А может просто гвоздик вбить
В мою бесовскую гордыню.

Ну, как тебя мне разлюбить?
Забыть глаза твои и губы.
Как день ещё один прожить,
И мир не видеть праздный, грубый.

Ну, как тебя мне разлюбить?
Стакан бездонный наполняю...
И горькой горе не залить.
И вновь к тебе я улетаю.

Ну, как тебя мне разлюбить?
Окно твоё не гаснет ночью...
И разобраться мне во лжи
Всенепременно нужно, очень...

Ну, как тебя мне разлюбить?
Поверить снова не смогу я,
Когда молва кишмя кишит,
И город весь про нас смакует.

Ну, как тебя мне разлюбить?
Изменой не прикрыть измену,
И пусть не для меня парит
Теперь та чайка. Нощно, денно.

Ну, как тебя мне разлюбить?
Когда успел я опостылеть?
Простит все бог. Лети, лети...
Над миром чайкой белокрылой...

Ну, как тебя мне разлюбить...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Знаю, мысли твои не со мной.
Знаю, всё понапрасну.
Жаль, что лето нельзя вернуть
Соловьиное, красное...
А теперь в городской суете
Мы встречаемся снова,
Только встречи уже не те,
Видно, осень обмолвила слово...
      Затянувшимся свиданием
      Мы друг друга лишь обманываем,
      Принимаем сострадание - за любовь.
      Про мечту мне не рассказывай,
      И любовь мне не показывай.
      Я же знаю, без взаимности, -
      Это вовсе не любовь.

Дождик льёт проливной целый день,
Листья кружат печально.
Может быть я сегодня тебя
Повстречаю случайно.
Вот идёшь ты опять, не спеша,
Лужи трогаешь взглядом.
Уже холодно. Скоро зима.
А тебя со мною нет рядом...
      Затянувшимся свиданием
      Мы друг друга лишь обманываем,
      Принимаем сострадание - за любовь.
      Про мечту мне не рассказывай,
      И любовь мне не показывай.
      Я же знаю, без взаимности, -
      Это вовсе не любовь.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Комната. Четверо. И гитара.
Свечка горит, разрывая тьму.
Русский романс, позабытый, старый
Трогает за сердце тишину.

Припев: Карие очи. Черные ночи.
      Окна распахнуты, и не дождёшься утра.
      Струн переливы. Приливы. Отливы.
      И для людей, надо бы, не пожалеть добра.

Каждый один на один ночью синей,
Сотканы судьбы в полу прикрытых глазах.
Из четырёх не похожих линий
Дни сплетены, и забота, и радость, и страх...

Припев.

Будет рассвет, и озарение,
Может быть взлёт, или паденье у нас.
Чаще бы только нам пить вдохновение,
Вашу святую водицу - русский романс.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Запомните лица возлюбленных, -
Они не исчезли навечно.
Они, будто искры потушенных,
Горячих костров скоротечных.

    Глаза запомните милые, -
    Они в небесах растаяли:
    И карие стали - синими,
    А синие - карими стали.

Слова запомните нежные,
Что были однажды вам сказаны.
От слов этих горы снежные
В январский мороз растаяли.

    И в самой дремучей старости,
    На склоне прожитых годов,
    Не хватит вам самой малости, -
    Потухших, столь рано, костров.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Зачем другие люди мне?
В себе копаюсь,
Ловлю их лица и глаза,
И отражаюсь.
А как узнать? Какой же я?
Как убедиться?
Да, отразиться, милый друг.
Да! Отразиться.

    Как много глаз и душ вокруг, -
    Всё в мельтешении.
    Не успеваю рассмотреть
    Я отражение.
    Ушла. Куда? И почему?
    В толпе немой,
    И в сотнях глаз, я сотни раз
    Себе чужой.

Вам основания, вроде, нет
Впадать в смущение.
Не вами же любуюсь я,
А отражением.
В твоих глазах поющий свет
Сгущает тени.
Вопросов нет. Ответов нет.
И нет движенья.

    Ловлю любую пару глаз
    Из мельтешения.
    Ответов нет. Вопросов нет.
    И нет сомнения.
    Они блуждают среди нас,
    Презрев покой,
    Мне в душу смотрят их глаза.
    Кто я? Какой?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Самый первый дождь после хмурой зимы
В городской суете не заметили мы,
Опоздали к весне. И уже не вернешь,
Как потерянный год, этот первый дождь.
Самый первый дождь...

      Будет новый февраль над землёй вьюжить,
      И в последний раз на дворе кружить.
      Поздно ночью, когда ещё март в пути,
      Распахни, друг, окно. Терпеливо жди.
      Вот упала на снег капелька весны.
      И хрустальной становится ночь.
      Ты по каплям в ладони судьбу собери
      Ту, что дарит нам первый дождь.

Не успели испить мы березовый сок.
Равнодушно прошли мимо первых скворцов.
Пропустили зарю, и курлы журавлей.
Стали даже черствы к горю близких людей.
Самых близких людей...

Запах сена забыл человек городской.
И не смыть нам грехи родниковой водой.
Мы крадем у себя. Мы приветствуем ложь.
Что не нужен он нам - этот первый дождь.
Самый первый дождь...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Из осенней листвы неземные наряды
С кружевами рябин шили нитками радуг.
И в ночи при свече мы вдвоём полу шёпотом
Всё мечтали о ней... А потом! А потом!
        Родилась у нас дочь!
        Будто в сказочном сне,
        В паутинках запуталась осень.
        Бабье Лето! Спасибо тебе!
                Задержитесь на миг перелётные птицы.
                В дальних странах такое вам не приснится, -
                Как горит голова опустевшего леса.
                Эта осень моя, мне дарует принцессу.

Над землёй облака дождинками тают.
Желтоглазый сентябрь, я тебя обожаю,
Твой беспечный туман, журавлиный твой клин,
Золотой колосок, и увядший жасмин.
        Родилась у нас дочь!
        Будто в сказочном сне,
        В паутинках запуталась осень.
        Бабье Лето! Спасибо тебе!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Не оборвись последняя струна...
На высшей ноте моего сонета,
Не сложенного мною, и не спетом,
В который не вселился сатана.

Не оборвись последняя струна...
Когда, раздавлен, я лежу в глухой опале.
Шуты смеяться надо мной устали,
И захлестнула горечи волна.

Не оборвись последняя струна...
Ещё всего пол жизни за плечами,
И надо мною пламенем печали
Горит свеча. Последняя она.

Не оборвись последняя струна...
Ещё один сонет я доиграю,
И постою у самого у края...
И всё же не решаюсь я туда...

Не оборвись последняя струна...

1991

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.