Лох-Анжелес,
который Новокуйбышевск,
В котором и доныне обитает
Валерка,
Поклонник Аньки из Крылатского,
Той, у которой бабка в Ялте,
На кухне у которой
бывало сиживал не раз я до утра
А толку? Анька замуж вышла...

Егорова ж предупреждала: сдаст
Однако
не интуиция тому виной
А просто
Егорова не переваривает Аньку
И слава Богу! К лучшему...
Еще б
она ее совсем не выносила...

А впрочем - разве вынесешь такую
С шестнадцатого этажа
дурного дома на холмах Крылатских,
В котором во дворе
бывалоча в студену зимню пору
Я в поисках искомого подъезда
метался
гадко, злобно, одиноко -
Как Венька меж Москвой и Петушками...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Расстоянья, расставанья
Письма, залы ожиданья,
Привыканье к пререканьям
И казенным простыням,
Приставанья к пристаням.
И ночной луны мерцанье,
И речной воды плесканье,
И простаивание там.

А кого-то звали Лехой.
- Слышишь, Леха, тюк бери!
Прохожденье сонных шлюзов,
Продвиженье встречных грузов -
Суета и суматоха
Цепи, башни, фонари,
Городов ночные чары.
Чебоксары, Чебоксары...

Утром встанешь у перил,
Глянешь на воду убито,
Что-то важное забыто
И не вспомнить что забыл...

Мне не нравится кино
Даже если не говно,
Даже если не шиша
Остается анаша
И вино.
Городов ночные чары
Чебоксары, Чебоксары...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В арках моста, в оправе кружев
К небу плывет река.
Дачные домики закружат
Будут мелькать, мелькать...

Теплая осень - редкость, право -
Золото с голубым.
Это пройдет, как сон, как слава
Как поезда, как дым.

Это пройдет, не повторится
Память останется,
Чтоб нам о встрече сговорится
Если расстанемся.

В толпах трамвайных и вокзальных,
В эти дожди и муть,
В эти домишках под Казанью
Где-нибудь, где-нибудь

Я прибегу по мокрым рельсам
В этот осенний свет,
Я прилечу почтовым рейсом
Если обычных нет.

Будет зима. Завалит снегом
Золото с голубым.
Волга опять сольется с небом,
С небом совсем седым.

Дачные домики закружат,
Будут они пусты.
И на погасших окнах стужа
Будет писать цветы.

Мы на ночном пустом перроне
В мерзлый войдем вагон.
Может, надежда нас догонит,
Может, уйдет как сон.

Дачные домики закружат,
Будут они...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Пусты конурки дач.
Участки кривобоки.
Прозрачны сучья, сроки,
И воздух гол, бродяч
В штакетниках пустых,
заборных сетках
- это
Весь скрип калиток лета
На ржавых петлях стих.

Твоих пустот, зима,
Уже пустуют знаки:
Бездомные собаки,
Безлюдные дома,

До срока - хоть сама
Уже почти приспела -
Сорокой черно-белой
Прикинулась зима.

И стала настом слизь
Ухабов, ям дорожных,
В нем свежезаморожен
Анталогичный лист.

Лес хвойным стал. И пуст
В его сырых отрогах
Столбов четвероногих
Высоковольтный путь.

Все в одиночку, врозь...
И коль оттаял иней
Алеет на рябине
Несклеванная гроздь.

Так в солнышке косом
Ноябрьских дней бесславных
Мы шли нарезать лапник
С моим живым отцом.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я дачный,
навеки
покинутый дом
Холодный и ветхий
С разбитым крыльцом
Но видели вдосталь
вблизи и вдали
Забитые досками
окна мои

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

что же мне делать -
себе повторяй
но до такого забвенья
что и метель уж метет
вот который-то год
и никого уже нет
это просто снега
никого уже нет,
это просто снега -
никого уже нет
только из комнаты в комнату -
что же мне делать?!

а со звонками давно
возится -
нет никого -
пустота
лишь у голодного,
если он тверд и свободен
в забвеньи
есть отрешенно-спокойная
- не для кого -
чистота

только из комнаты в комнату -
что же мне делать?!

в холод крещенский такой
твердости тверже
основой безмолвия
самого чистого,
словно в пустой
бездыханности поля
в молчанье-стране
простота
завершилась
а со звонками давно
возится -
нет никого - пустота
только из комнаты в комнату
комнаты в комнату
что же мне делать?

что же мне делать
еще говори
и забывай -
это очень немного -
что
повторять -
и тебя уже нет
до абсолюта-иссушенности
гулко довыдержанная
свет человеческий -
словно последний
жизни для-стужи России
и книги без адреса

что же мне делать...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                Сиреневый туман над нами проплывает
                Над тамбуром горит полночная звезда

Сквозь московский сиреневый смог
От Лубянки до самых окраин
Полз авто с грустным номером МОГ
Словно стал импотентом хозяин,
Что хозяином шел по стране -
Лучше, право бы - был человеком
А теперь, восседая в окне,
Он глядит как стоит
Конец
века

Ах, какое же нынче порно
Ах, какая же нынче паскудность
И в какое не глянешь окно
Всюду мерзость, чернуха и скудность
Все не эдак, не так и не то
Все погрязло в маразме и сраме
И московские катят авто
С импотентовскими номерами

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

как снег, Господь,
что есть
и есть что есть -
снега,
когда душа,
что есть -
снега, душа и свет...
а все вот - лишь о том,
что те, как смерть -
что есть,
что как они
и есть
признать, что есть
и вот -
средь света тьма и есть,
когда вокруг снега
о бог, опять снега,
как, может быть, что есть -
а на поверку нет -
как трупы - есть и нет
о есть Муляж-Страна -
вопроса нет,
что есть
когда народ - Глагол,
который значит Нет...
а что такое есть?
причем тут это
есть?
и лик такой Муляж
что будто только есть
страна что тьма-и-лик
эпоха-труп-такой
а есть одно что есть,
когда их сразу нет
о Бог опять снега
их нет как есть одно:
лишь мертвизна-страна
есть так, что есть и нет
и только этим есть,
но есть что только есть

есть вихрь как чудом вмиг
нет мертвости страны
о Бог опять снега
душа их свет и снег
снега, мой друг, снега
а будь что есть их нет

о Бог опять снега
душа их свет и снег
снега, мой друг. снега
и есть, что Бог, что снег

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ах, Домодедово, Аэрофлота Казанский вокзал!
Выцветшим бредом лягут слова, что бы я не сказал.
Где ж вас носило? Вихрем каким занесло куда?
Где ж вы, Россия? Кто же ваш рейс задержал и когда?

Я не уеду. Дольше, чем НА или дальше, чем ДО.
Я не за это вышел из здешних племен и родов,
Я не за это лишку родни растерял на войне,
Я не уеду. Только на мир посмотреть дайте мне.

Дайте увидеть кризисы жанров, портреты эпох,
И ненавидеть, и полюбить, полюбить, дай ты, Бог!
Меньше печали, славы - ну это уж, как повезет,
Ну, а вначале я попрошу: Разрешите мне взлет!

Пленники судеб снова в вокзалах Земли взаперти.
Граждане судьи! Вам виноватых вовек не найти!
Кто ж это сделал? Кто ж меня с вами узлами связал?
Ах, Домодедово! Аэрофлота Казанский вокзал!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

На Транссибирке все вокзалы
Одной отмечены отметиной,
И, если вдуматься, пожалуй,
За это все давно в ответе мы:

За все, что пропито и засрано,
За все убогое и куцее,
И что Россия - руки за спину -
И днем и ночью ходит по цепи.

На свете нет печальней повести,
Чем на Садовом и Ордынке,
Непропитые наши совести
В посольствах сходятся в Ходынке.

В которой родились и выросли,
В которой старились и слепли,
Но, понадеявшись, что вырвутся,
Они здесь стали по последней.

А мы, которые останемся
На пепелище, на пожарище,
Не ведая, что сосчитаются
Проклятия всех отъезжающих,

Мы будем дрыгаться и рыпаться,
Не зная то, что всеми пройдено:
Покуда их проклятьям сыпаться,
То это - проклятая Родина.

Она с колен не подымается,
И нам с тобою делать нечего,
Отечество не оклемается,
Покуда проклято Отечество

Хоть человечко-единицею,
Хоть самым грешным и неправедным,
Кто перевернутой страницею
Красуется в отчетах праведных,

Чьи торсы стали расписными
В одной на всех одной глубинке,
Кого статьи непрописные
Кидают вдаль по Транссибирке,

Кто коммунизм по коммуналкам
Всю жизнь учил, да так и помер,
А паровоз - в колеса палки,
Стоянка не в коммуне - в коме.

А нам то надобно умчаться,
А нам то подавай, Бог в помощь.
А в Петропавловске - Камчатском
Как радио включил - так полночь
Общесоюзно наступает,
С ней наша совесть засыпает

Толкаясь в давках, шастая в инстанции,
Дыша на ладан, в латанном ходя.
Я чувствую себя на некой станции,
Где все бегут, куда глаза глядят,

И, будучи увлечены интригою,
Привычно догоняя поезда,
Не так и резво на подножки прыгают,
Что даже и не смотрят - Кто? Куда?

За все, что пропито и засрано,
За все убогое и куцее,
И что Россия - руки за спину -
И днем и ночью ходит по цепи.

За то, что все ее вокзалы
Одной отмечены отметиной,
За это, жалуйся, не жалуйся,
За это все давно в ответе мы.

Покуда руки умываются,
Покуда некогда нам каяться,
Отечество не оклемается,
Пока хоть кем-то проклинается.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Закричат и захлопочут петухи,
загрохочут по проспекту сапоги,
засверкает лошадиный изумруд,
в одночасье современники умрут.
Запоет по переулку флежолет,
захохочет над каналом пистолет,
загремит на подоконнике стекло,
станет в комнате неслыханно светло.
И помчатся, задевая за кусты,
невредимые солдаты духоты
вдоль подстриженных по-новому аллей,
словно тени яйцевидных кораблей.
Так начнется двадцать первый, золотой,
на тропинке, красным солнцем залитой,
на вопросы и проклятия в ответ,
обволакивая паром этот свет.
Но на Марсовое поле дотемна
Вы придете одинешенька-одна,
в синем платье, как бывало уж не раз,
но навечно, без поклонников, без нас.
Только трубочка бумажная в руке,
лишь такси за Вами катит вдалеке,
рядом плещется свинцовая вода,
до асфальта провисают провода...
звук неясный на нагревшемся мосту -
на мгновенье взбудоражит пустоту.
Я не видел, не увижу Ваших слез,
не услышу я шуршания колес,
уносящих Вас к заливу, к деревам,
по отечеству, без памятника Вам.
В теплой комнате, как помнится, без книг,
для поклонников, но так же не для них,
опирая на ладонь свою висок,
Вы напишите о нас наискосок.
Вы промолвите тогда: О, мой Господь!
этот воздух запустевший только плоть
дум, оставивших признание свое,
а не новое творение Твое!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Крошка с журфака, не бывшая в Индонезии
И вообще за границей по бедности и малолетству
Пишет об этой стране правдоподобно донельзя
Унижаясь, почти раболепствуя
Перед мелким редактором туристического издания
Усердствуя на грани вылезания из кожи
Твердо надеясь, что пусть с опозданием
Выплаты будут, и месячные, Бог даст, тоже

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Не гожуся я ни к черту в женихи
Все хожу по Каланчевке, где лохи
Голод с теткой опрометью в лес бежит
Я из Шереметьева да в миражи
На своих двоих летаю, не платя
Одну думу мыслю тайную про тя
Одну песню пою тайную про тя
Сладко ль спится тебе, сучье дитя?!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

А коли б жили все в Москве скотины
на Коровинском, на Новоконной,
по Скотопрогонному,
На Птичке торговали бы друг друга оптом...
Ох и мне, скоту, жить было б легче
Знал бы, где искать своих да наших
Тем и утешался, так и жил бы
Даже в люди без нужды б не вышел

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ой, не могу спокойно ездить
Мимо Китай-города.
Там имел в родном подъезде
Все, что любо-дорого!

А теперьча моя дива,
С коей делал что хотел,
Вышла замуж всем на диво
За того, кому расстрел

Коммуналку расселили
Всяк доволен, в дупель сыт
Эка семьи разделили
Как на дольки апельсин

Лишь грудастая Наташка,
Даром что худющая
Не идет в пятиэтажку
И сидит презлющая

Лялька ездит в зону к Сашке,
В хате офис дорогой
Расселили бы Наташку -
Я б там больше ни ногой

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Уходят дни Поста
Москва пуста
Пред Пасхой с якоря
Аки с креста
Снимаешься
Тогда
Когда тоска
Ломай ребро, Адам,
Болит пускай
И белый свет не мил
И бел не мел,
А ты, который жил, любил, немел

И век не стаять льдам
Средь этих холодин
Ломай ребро, Адам,
Не выдюжишь один
О Бог, как ноет бок...
ах кабы кто бы знал,
ломал ребро не Бог -
Бог знает кто
ломал
Пред Пасхой с якоря
Аки с креста
Уходят дни Поста
Москва пуста

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В серебряном столбе
Рождественского снега
Направимся к себе
Но поиски ночлега.

Носком одной ноги
Толкнем другую в пятку
И снимем сапоги,
Не повредив заплатку.

В кофейнике шурша
Гадательный напиток
Напомнит, что душа
Не мера а избыток.

И что талант не смесь
Всего, что любят люди.
А худшее, что есть
И лучшее, что будет.

В серебряном столбе
Рождественского снега
Направимся к себе
Но поиски ночлега.

а в полночь знаки проступают
из укрываемых
как под плащом порезов -
они и в мыслях здесь всегда
подобно каплям крови птичьей

И в вяло брошенной душе
московской тьмы
как лампы красное миганье

Ремонт. Дом Гоголя.
Ремонт

Как лампы красное миганье
вдруг в полночь знаки проступают
подобно каплям крови птичьей
Они и в мыслях здесь всегда
одеты в раны есть и цветниками бога,
где красные от ветра чумового
соединимые следы

О, этот цвет их ран -
над ними отраженье
там их страданье в городе, как в поле
пуста Москва
как поле декабря
И как обрывки свиста гуаши
Тонко
дрожь...

Ремонт...

как лампы красное миганье
вдруг в полночь знаки проступают
подобно каплям крови птичьей
они и в мыслях здесь всегда
о, боль от боли что извне -
вторая наша явь
а блики беспокойны
как ими говорится
про вас и про меня -
так не могли б мы сами
Ремонт...

Ах, так кричать
похожим быть на пену
кровавую -
то тут, то там
подобно каплям крови птичьей
вдруг в полночь знаки проступают
и в вяло брошенной душе
московской тьмы
как лампы красное мигание ремонт
и как обрывки свист тонко
дрожь
как лампы красное мигание
Ремонт...

We do not wish if anything to happen
For seven years we have lived quietly
Succeeding in avoiding notice
Yet we had gone on living
Living and partly living
Living and hardly living.

Мы не хотим, чтоб что-нибудь случилось.
Семь долгих лет мы прожили спокойно.
Стремясь к себе не привлекать вниманья.
Сумев к себе не приковать вниманья.
И жили, как жилось
И жили, как жилось
И жили, как жилось...

Бывало всё - и угнетенье и достаток,
Бывали нищета и послабленье,
Порой терпимая несправедливость
И всё-таки мы продолжали жить
И жили, как жилось
И жили, как жилось
И жили, как жилось...

Порой случалися неурожаи.
Порой обильною бывала нива.
То год сполна поил дождями землю,
То засуху с собою приносил.
То яблоки год приносил в избытке,
То было
даже сливы не найти
И всё-таки мы продолжали жить
И жили, как жилось
И жили, как жилось
И жили, как жилось...

Сбирая все разбитые осколки
и хворост складывая в печь
и строя для себя подобье крова, чтоб есть под ним, спать, пить и веселиться
мы знали угнетенье и лишенья, мучение мы знали и болезнь
и старого зимою без огня
и малого в жару без молока
мы видели
и юношу увечного,
и девушку раздавленную жёрновом
И всё-таки мы продолжали жить
И жили, как жилось
И жили, как жилось
И жили, как жилось...

Мы соблюдали пост и посещали мессы
Варили пиво, делали вино
Любили пересуды у камина
или на перекрёстке улиц
и говорили, не всегда таясь
Yet we had gone on living
Living and partly living
Living and hardly living!
Weve kept the feasts and heard the messes
Bevering beer and cider
Talked at the corner of the streets
Talked at the corner of the fire
Talked not always in whispers
Yet we had gone on living
Living and partly living
Living and hardly living!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Иду по городу походкой гордою
Сыт по горло я плохой погодою
Но тем не мене
сытым-сытым боровом
иду себе по городу, по городу

То ли жить в стране еще полгода мне
То ль последние полгода этой жить стране
А я с утра ключу свои покои сдам
И куда-то завтра еду поездом

За то, что Леночка срывается в романы
Не со мной...

Егорова срывается в романы
Не как в запой, а как в забой
А в остальном Егорова нормальна
И хороша сама собой
Само собой метет неимоверно
по всей Москве
Охоты не сезон
Снег на Руси зимой закономерно
И напрягаться не резон

За то, что Леночка срывается в романы
Не со мной...

Верхом на леваке на чуваке
Что вешает лапши мне на уши
Как с Вознесенским
Вылетел по пьянке из клиники
От армии кося
В те времена когда, мол,
На Крестьянке
Москва заканчивалась вся
И был тогда он одноклассник Меня
А я подумаю ему: мели, Емеля
Но все же с ним уеду ото всех
Сквозь этот снег,
Сквозь этот смех,

За то, что Леночка срывается в роман
Не со мной...

А в Дакке средь зимы не снег
Там нет Егоровой,
Малеевой там нет,
там нет Немойкиной, Фроловой, Агранат;
там нет никто - никто не виноват

Там светлого былого нет поминок
Где в доску свой астролог из Кузьминок
Пророчит мне бенгальскую жену
Как способ мирно покидать мою страну
Когда в ней смута, бред, переворот
Или когда совсем наоборот -
В сырой Москве барахтаться с Тельцом
А после в Дакку
Лезть как в драку.
        И с концом

За то, что Леночка срывается в романы
Не со мной...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Когда бы знать,
Когда бы знать
Свой срок и свой черед -
Две годовщины отмечать
Мне б приходилось в год.
Мне б надлежало дважды в год
Устраивать пиры
Для тех, кто до сих пор живет
Средь этой, брат, дыры.

Когда бы знать,
Когда бы знать
Срок смерти наперед,
Я внес бы в чистую тетрадь
Приход свой и расход.
И два бочонка б выставлял
Друзьям до той поры
Покуда Бог меня не взял
Из этой, брат, дыры

Когда б нам знать,
Когда б нам знать
Вперед и день, и год -
Не за какие-нибудь пять
Минут до смерти - вот
Тогда бы освещали нас
Две видимых зари,
пока нас всех Господь не спас
Из этой, брат, дыры.

Из этой, брат, дыры
С прозрачными воротами
И яркою звездой ...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Продается трехстворчатый шкаф платяной,
полированный, темный, задаром.
Оторви, гражданин, телефон отрывной
Может вовсе за так отдадут?
Пахнет скукой, разводом, гражданской войной,
Эмиграцией тихим пожаром.
Переездом, обменом с доплатой смешной,
Обещанием счастья в аду.

Это чья-то чума
постучалась в дома
и стучится сейчас чумовая
Это жизни собачей борзеет весна
возбуждаясь сама об себя
И над жухлым бомжом,
что ментом окружен,
спит столица моя дорогая
Где ни ночью, ни днем
Ты не сыщешь с огнем
Ту, одну, что полюбит тебя

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

И снова душ ловцы застыли в мельтешеньи:
В кого душе Иосифа вселится?
И в предвкушенье пьет и веселится
Бездарнейший бомонд
Что собственному мненью столь вопреки
Не би, не сексуальный, но бесполый
Столь глупый, сколь же некрасивый.

Меж тем на кухне в Лиаонозово в печали
Приемник слушая, скучая
Преемник подлинный чай пьет
Не чуя ничего, не чая
И даженьки не замечая
Что я запавши на нее

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                Московским славным всем прудам
                Я этой песней честь воздам
                    (посвящение)

Когда же черт возьмет тебя
и поведет на Патриаршие,
по Чистопрудному трамвай
вдруг колоколом зазвенит
По ком неведомо скорбя
взывая к милости монаршей
не то крича: Не унывай!
не то вздыхая: Извини...

И ты не сможешь изменить
того, что быдло натворило
И пытку счастьем отменить
перед сползаньем в новый ад
Повремени - повремени
Как больно, милая, как мило
И нас никто не извинит
хотя никто не виноват

Самоучитель языка
Ужель для нового исхода
открыта виза и билет
неуж опять в один конец
Играй, играй мой музыкант
под наблюдением сексота
Кукуй кукушке бабьих лет
С надеждою, что не конец

Когда же черт возьмет тебя...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.