Минуя зыби медленные глыбы,
В движеньи обтекаемо-легки,
Акулы, фантастические рыбы,
Изогнутые стелют плавники.

Глубинных армий боевые птицы,
Рожденные для будущих побед,
Как в давний век могли они явиться
На свой подводный желтоватый свет?

...Еще Земля - пустыня, а не клумба,
Еще не верят, что она кругла.
Идут за каравеллами Колумба
Акульи реактивные тела.

Они обходят их по борту справа,
От скорости вибрируя слегка.
Стоцветием дюралевого сплава
Стремительные светятся бока.

Идут акулы пеною одеты,
Подобия подводного ферзя,
Гряденьем термоядерной ракеты
Беспечным современникам грозя;

Еретикам нечесаным в утеху,
Молитвам христианским вопреки.
И с палубы глядят на них без смеха
Охочие до смеха моряки.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Этот город, который известен из книг
Что велением Божьим когда-то возник
Над пустыни морщинистой кожей,
От момента творения бывший всегда
На другие совсем не похож города, -
И они на него не похожи.

Этот город, стоящий две тысячи лет
У подножия храма, которого нет,
Над могилою этого храма,
Уничтожен, и проклят, и снова воспет,
Переживший и Ветхий и Новый завет,
И отстраиваемый упрямо.

Достоянье любого, и всё же ничей,
Он сияет в скрещенье закатных лучей
Белизною библейской нетленной,
Трёх религий великих начало и цель
Воплотивший сегодняшнюю модель
Расширяющейся вселенной.

Над Голгофой - крестов золоченая медь,
На которую больно при солнце смотреть,
А за ними встаёт из тумана
Над разрушенным Котелем - скорбной стеной,
Призывая молящихся к вере иной,
Золотая гробница Омара.

Этот порт у границы небесных морей
Не поделят вовек ни араб, ни еврей
Меж собою и христианином.
И вникая в молитв непонятный язык,
Понимаешь - Господь всемогущ и велик
В многоличье своём триедином.

1991

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Над проселками листья - как дорожные знаки,
К югу тянутся птицы, и хлеб недожат.
И лежат под камнями москали и поляки,
А евреи - так вовсе нигде не лежат.

А евреи по небу серым облачком реют.
Их могил не отыщешь, кусая губу:
Ведь евреи мудрее, ведь евреи хитрее, -
Ближе к Богу пролезли в дымовую трубу.

И ни камня, ни песни от жидов не осталось -
Только ботиков детских игрушечный ряд.
Что бы с ними ни сталось, не испытывай жалость,
Ты послушай-ка лучше, что про них говорят...

А над шляхами листья - как дорожные знаки,
К югу тянутся птицы, и хлеб недожат.
И лежат под камнями москали и поляки,
А евреи - так вовсе нигде не лежат.

1966
Освенцим

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мне не Тани снятся и не Гали,
Не поля родные, не леса, -
В Сенегале, братцы, в Сенегале
Я такие видел чудеса!
Ох, не слабы, братцы, ох, не слабы
Плеск волны, мерцание весла,
Крокодилы, пальмы, баобабы           |
И жена французского посла.           | 2 раза

Хоть французский я не понимаю
И она по-русски - ни фига,
Но как высока грудь её нагая,
Как нага высокая нога!
Не нужны теперь другие бабы -
Всю мне душу Африка свела:
Крокодилы, пальмы, баобабы           |
И жена французского посла.           | 2 раза

Дорогие братья и сестрицы,
Что такое сделалось со мной?
Всё мне сон один и тот же снится,
Широкоэкранный и цветной.
И в жару, и в стужу, и в ненастье
Всё сжигает он меня дотла, -  
В нём постель, распахнутая настежь,  |
И жена французского посла!           | 2 раза

18.05.1970
3-ий рейс НИС Дмитрий Менделеев
(Сенегал, Дакар).

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Этот край, навек запавший в сердце,
Где метели буйствуют, метя,
Что здесь привлекало иноверцев,
Иноземцев, инопланетян?
Капища с лесными Перунами?
Чёрная задымленная клеть?
Приходите и владейте нами, -
Не дай, Боже, вами володеть!
Ремешком перепоясать лоб свой,
Тощие выпрашивать куски,
И вкусить от вашего уродства,
Злобы неоглядной и тоски.
Разговоров о Четвертом Риме,
Утвари соборов и палат.
Всё, что есть хорошего, отринут,
Прогуляют, выкинут, спалят.
А потом, смирив на время норов,
Будут снова в поисках идей
Приглашать заморских гувернёров,
Пастырей, строителей, вождей.
Так злодей, глаза потупив чинно,
Топоры упрятав под рядно,
В дом зовёт заезжего купчину,
Где уже отравлено вино.
И храпит от ярости и боли
Седоком не укрощённый конь,
И кружится над Москвою Боинг
Бабочкой, летящей на огонь.

1995

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

И снова закаты мглисты,
И пахнет сырой золой,
Ковры-самолеты листьев
Над синей скользят землей,
И низко туманы влажные
Плывут вослед, -
Ведь вовсе не так уж важно,
Что крыльев нет.

Сигналит гусь утомленный,
Словно такси во мгле,
Звезды огонек зеленый
Дрожит на его крыле,
И низко туманы влажные
Плывут вослед, -
Ведь вовсе не так уж важно,
Что крыльев нет.

И если усну теперь я, -
Не твой я уже, не твой:
Усталое пенье перьев
Я слышу над головой,
И низко туманы влажные
Плывут вослед, -
Ведь вовсе не так уж важно,
Что крыльев нет.

1962

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

То ли шорохи ночные мне уснуть не дают,
То ли радостно мне, то ли солоно.
На Канарских островах канарейки поют
Канареечного цвета веселого.

Канарейка или чиж - какая разница, -
Мы должны быть осторожными и бодрыми.
На Канарских островах мулатки дразнятся
Узкой юбкою стреноженными бедрами.

Цепь качается гремучая причальная,
Говорит, что позабыть было проще бы.
Ночь кончается горючая прощальная
Над сырыми над банановыми рощами.

Что бананы, что сосна - какая разница,
О березах побеседуем отдельно мы.
На Канарских островах бухты дразнятся
Невозможными тонами акварельными.

То ли шорохи ночные мне уснуть не дают,
То ли радостно мне, то ли солоно.
На Канарских островах канарейки поют
Канареечного цвета веселого.

То ли есть ты, то ли нет - какая разница,
Телеграммы не приносятся с ветрами.
На Канарских островах звезды дразнятся
Ленинградскими огнями рассветными.

1964
ЭОС Крузенштерн,
Северная Атлантика, Канарские острова

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я арктический снег с обмороженных слизывал губ,
Спал в продымленном чуме на рыжих продымленных шкурах,
На Гиссарском хребте, оступившись, ронял ледоруб,
И качался на джонках у набережной Сингапура.
На реке Сигапурке, медленной, как слеза,
Осуществляя свой ежедневный трейдинг,
Их владельцы рисуют им на носу глаза,
Чтобы не заблудиться на необъятном рейде.
Кружевная дорожка струилась вослед кораблю,
И с годами я понял, избегнув кораблекрушенья, -
Дивергенция ротора всюду стремится к нулю,            (*)
И пространство, дразня, никогда не дает утешенья.
Никому из живущих его не дано удержать
В час, когда, распадаясь, оно повернет на попятный.
Мой пейзаж современный - казённая эта кровать
И больничные простыни в жёлтых застиранных пятнах.
Но над болью тупой, над окрестной унылой толпой,
Мы осколки его в нашей памяти прячем.
Так глаза к небесам поднимает слепой,
Замечая там что-то, не видное зрячим.

1996
___________________________________________________
(*) одно из понятий математического векторного
    анализа: div rot а = 0

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Облака проплывают, как снег холодны,
Гости к югу летят в милый отческий край.
Если мы не дойдем до Великой стены,
Значит, мы недостаточно любим Китай.

Отсчитали по пальцам мы тысячу ли,
Дует ветер восточный в полотна знамен.
И несем мы веревки, шагая в пыли,
Чтобы ими был связан бумажный дракон.

Перевалы, дожди, - ты привала не жди.
Шаг чекань за спиной, человечества треть.
Ведь недаром, конечно, нас учат вожди,
Что великое счастье - за них умереть.

Перед сотней всегда миллионы правы.
Надоела соха - карабины хватай!
Если мы не дойдем до далекой Москвы,
Значит, мы недостаточно любим Китай.

1969

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В канадской старой цитадели
Разглядываем до темна
Значки полков, не бывших в деле,
Оружие и ордена.

А у ворот, как неживые,
В медвежьих шапках хороши,
Презрительные часовые
Уперли в землю палаши.

Здесь полковым оркестрам рады
Розовощекие задиры.
Как здесь торжественны парады!
Как здесь воинственны мундиры!

Грохочут, салютуя, пушки
С не знавших приступов стены.
Все кажется: война - игрушки
В стране не видевшей войны.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я в юности раз заблудился в горящей тайге,
Где странствовал час, заплутавший в горячей пурге.
Тлел ягель сырой, поминутно хватая за пятки.
Сгибались стволы, словно в вольтовой жаркой дуге,
И больно приклад на ходу ударял по ноге,
Меня понукая скорее бежать без оглядки.
Бежать, - но куда? Непроглядная серая мгла,
Глаза разъедая, на них пеленою легла, -
Лишь тени и света мелькали лиловые пятна.
Когда задыхаясь, сжигая подметки дотла,
Я брёл, торопясь, от ствола до другого ствола,
Чтоб снова потом поворачивать в страхе обратно.
Зачем же сегодня, - когда и в помине уж нет
Свидетелей тех, из забвения вызванных лет,
Которые толком уже и не помню, пожалуй,
Приносит мне снова ночной неожиданный бред
Горящего ельника тёмно-малиновый свет
И едкую горечь таёжного злого пожара?
Не надо меня утешать, - понапрасну не лги.
Я чувствую ясно дыхание чёрной пурги,
Опять за спиною деревья трещат, как поленья,
Танцуют багровые перед глазами круги,
И жар раскаляет худые мои сапоги,
А серый туман отрезает пути отступленья.

1996

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

На что нам дети, на что нам фермы?
Земные радости не про нас.
Все, чем на свете живем теперь мы, -
Немного воздуха и - приказ.
Мы вышли в море служить народу,
Да нету что-то вокруг людей.
Подводная лодка уходит в воду -
Ищи ее неизвестно где.

Здесь трудно жирным, здесь тощим проще,
Здесь даже в зиму стоит жара,
И нету поля, и нету рощи,
И нет ни вечера, ни утра.
Над нами, как над упавшим камнем,
Круги расходятся по воде.
Подводная лодка в глубины канет -
Ищи ее неизвестно где.

Нам солнце на день дают в награде,
И спирта злого ожог во рту.
Наживы ради снимают бляди
Усталость нашу в ночном порту.
Одну на всех нам делить невзгоду,
Одной нам рапорт сдавать беде.
Подводная лодка уходит в воду -
Ищи ее неизвестно где.

В одну одежду мы все одеты,
Не помним ни матери, ни жены.
Мы обтекаемы, как ракеты,
И, как ракеты, устремлены.
Но кто там хочет спасти природу,
И детский смех, и весенний день?
Подводная лодка уходит в воду -
Ищи ее неизвестно где.

1966

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ты не стой над волной - смоет.
Ты в шторм не пищи - думай.
Уходили женщины в море,
Оставляли мужчин дома.

Женщин мучила непогода.
Не мечтали они о славе.
Накануне Нового года
Телеграммы мужьям слали.

О пайках с начальством не споря,
О высоких окладах,
Уходили женщины в море
В золотой чешуе, как в латах.

Их голодные взгляды бесчестили,
В кружева одевала пена.
Поначалу плакали часто,
И прикачивались постепенно.

По-мужски бранились устало,
Щеголяли в затертой робе.
Тяжелило тугие тралы
Серебро обманное рыбье.

И при встрече, усмешку пряча,
Поджимали подруги губы,
Говорили им вслед: Морячки,
Называли их словом грубым.

Было горе им бабье - не в горе,
Был им дым очага - не дымом.
Уходили женщины в море
Оставляли землю любимым.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я видел грузных пеликанов
У побережия Перу.
Как эскадрильи гидропланов
Они взлетают поутру,
Когда, прозрачным одеялом
Окутав спящие суда,
На рейде около Кальяо
Цветёт гниющая вода.    
Я помню розовых фламинго
На африканском берегу,
У озерца стоящих мирно -
На крупной соли, как в снегу.
В далёком побывав проливе,
Я память долгую унес
О волосатой птице киви,
Что дремлет, опершись на нос.
Я антарктических пингвинов
Встречал на их матерке,
Бредущих с любопытным видом
От наших баз невдалеке.
Тяжёлых помню альбатросов,
Что неподвижны над волной.
Когда рассвет, от ветра розов,
Сулит циклон очередной,
И медный колокол на судне
Взрывает утреннюю тишь,
И к нам спешит, по карте судя,
Тайфун по имени Катишь.
Я слышу разговоры птичьи
В осенней гулкой вышине,
И ощущенье их величья
Укореняется во мне.
Каким стремлением объятый,
За рубежи далеких стран
Летит сейчас мой брат пернатый,
Одолевая океан?
Зачем он рассекает воздух
В чередованьи дня и тьмы,
Ориентируясь по звездам,
Или по солнцу, как и мы?
Зачем живет он, неприкаян,
Свивая гнёзда здесь и там,
Где человек за ним, как Каин,
Идет упорно по пятам?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Рукою шаря, словно нищий,
Прожектор нас в тумане ищет.
Мы к вашим временным жилищам
Спешим из тьмы.
И у последнего порога
Нам командир внушает строго,
Что в небе нет ни звезд, ни Бога -
Есть только мы!

Припев: И я мотор врубаю слепо,
        И мне луна мигает слева,
        Лечу без женщины и хлеба,
        Невидим, невесом.
        Сегодня смерть приходит с неба,
        Сегодня смерть приходит с неба,
        Сегодня смерть приходит с неба -
        И мы ее несем!

Земля под облаком абстрактна,
Уничтожать ее не страшно,
Народ, внизу живущий, - враг наш, -
Читай приказ!
Переживать, ребята, полно, -
Березы снизу или пальмы,
Когда несет им груз напалма
Один из нас.

Припев.

И ты не слушай, мальчик, маму,
Не вынуждай ее к обману,
И ты не требуй с неба манну -
Там манны нет.
Бледнеют ангелы и черти,
Когда, доверенные смерти,
По небу весело мы чертим
Свой белый след.

Припев.

1966

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

За кормой ревун кричит во мгле.     (*)
Смотрит вахта в сумрачную темень.
Мне бы жизнь прожить на корабле,
В деревянной замкнутой системе.

Чтоб не пачкать строчками тетрадь,
Не судить о правых и неправых, -
Солнце на медяшке зажигать,
Грохотать по трапам на авралах.

Дальние прощайте города,
К вам любовь - как тягостное бремя.
Подо мной вращается вода,
Надо мной остановилось время.

И горит огнём со всех сторон
Мир без суши, золотом залитый.
И ночами мой спокойный сон
Берегут врачи и замполиты.

1962
____________________________________
*) Ревун - устанавливаемый на судах
или маяках аппарат для подачи звуковых
сигналов в туманную погоду, слышимых
на большом расстоянии.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я вижу старинный московский дворец
И кровь на подушках дивана.
Там сына родной убивает отец,
Иван убивает Ивана.
Убийца, себя истребляющий сам,
Его обвинять не рискую, -
Виною всему праотец Авраам,
Замысливший жертву такую,
Который, не в силах любовь побороть,
Готов на посмертную муку,
Не зная о том, что удержит Господь
Его занесённую руку.
Я слышал однажды: как нерв напряжён,
Безлюдной вечерней порою,
Безумец ударил картину ножом
И крикнул: Достаточно крови!.
И там, где отметина эта видна.
Где лезвие холст разрезало,
Всё капает, капает кровь с полотна
На плинтус музейного зала.

1994

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я встретил Фазиля в Пицунде на пляже,    (*)
В краю, существующем куплей-продажей,
Среди суетливых, крикливых, плечистых
Артистов, нудистов, туристов, статистов.
В краю, где третичные сосны и нравы,
Где бродят, бренча на гитарах, оравы,
Где плавится солнце в полуденном жаре,
И терпко язык обжигает маджари,
И тихо икринка качается в иле,
Я встретил Фазиля.

Волна осторожная камень лизала,
Копченою скумбрией пахла Лидзава,
Медуза в воде колыхалась, дежуря,
Светясь, словно лампочка в абажуре.
На пляже, где оптом тела и поштучно,
Где всё, как у Снайдерса, пышно и тучно, (**)
Запомнились мне, в очертаниях зыбки,
Наивность его удивлённой улыбки,
И ночь головы его, чёрного меха,
И утро его белозубого смеха.

В тот вечер у нас собирались мы в доме.
Янтарным огнём согревая ладони,
Мерцало вино, колыхаясь в бокале,
Дрожанье свечи говорило о ветре,
И яблоки на изогнувшейся ветви
Румяными сталкивались боками.
Строку за строкою рождая для слуха,
Звучал его голос то звонко, то глухо,
И странная распространялась прохлада
От строчек, тяжёлых как гроздь винограда,
Меж тесных, белёных по-южному комнат.
Как жаль, что стихи не сумел я запомнить!
И было мне дня уходящего жалко, -
Что в памяти тесной с собой унесу я?
Прибой за стеной бормотал как гадалка,
Прибрежные волны как карты тасуя.

1970
__________________________________________________
(*) Фазиль - Искандер Фазиль Абдулович (р.1929) -
    русский писатель, родом из Абхазии.
    Пицунда - курортный посёлок городского типа в Абхазии
   (Грузия), где, кроме прочего, был расположен Дом
    творчества Союза писателей СССР.
(**) Снайдерс (Снейдерс) Франс (1579-1657) - фламандский
     художник, мастер пышного натюрморта (серия Лавки).

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Это обручальное кольцо,
Снятое с казнённого Рылеева,
Словно смерти брошено в лицо,
Затянувшей узел на петле его.

Бьют часы над невскою водой.
Не на что надеяться и сетовать.
Стрингуляционной бороздой         (*)
Шея перечёркнута поэтова.

Дождь течёт с холодного чела
Под сырою облачною ватою.
Жизнь его короткою была,
А стихи бывали длинноватыми.

Прикусивший кончик языка,
Растворённый ржавчиной болотною,
Он уйдёт, оставшись на века
Песнею безымянною народною.

Над помостом парки режут нить,
Бормоча старинные пророчества.
Ермаку до лодок не доплыть, -
Песня оборвётся и не кончится.

1998
______________________________________
(*) Стрингуляционная борозда - медицинский
    термин для обозначения характерных
    повреждений шеи у повешенных.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Горькую водку забвения пьём на поминках,
Припоминая минувшее время иное.
Молодость наша - как хроника вымерших инков,
Не сохранивших своё продолженье земное.

Наши романы и наши кипучие ссоры,
Наша весна и короткое пыльное лето, -
Всё позабыто. Из дома не вынесешь сора:
Дом развалился, его обитателей нету.

Страсть примирений, обиды былых нареканий.
Завтрашний день угадать невозможно заране.
Крепче тогда охвати мы друг друга руками,
И не случилось бы этих пустот и зияний.

На желтизне потерявшего кудри затылка
Всё ощутимей дыхание времени злое.
Женщины, прежде меня обнимавшие пылко,
Спят непробудно, обнявшись с сырою землёю.

Несуществующих снова их вижу воочью,
И распадаются жизни усталые звенья
В пору, когда, пробудившись, я чувствую ночью
Их леденящие нежные прикосновенья.

1998

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Великий и загадочный Кавказ,
Что декабристам виделся в Сибири,
Напев зурны, и Лермонтов в мундире -
Все нам привычным сделалось сейчас.

Ах, эти горцы мирные вокруг,
Что - шашки неизменные отринув,
На рынке издают призывный звук
Над грудами хурмы и мандаринов!

Привет тебе, опальная страна
Для вольнодумцев, списанных в солдаты, -
Как Индия для Англии когда-то,
Была ты недоступна и грозна.

Что думал, вспоминая отчий кров,
О матушке вздыхающий поручик,
Увидев эти гибельные кручи
И мерное кружение орлов?

Снегами отороченный Казбек
И светлый шпиль над летнею Невою
Обручены теперь уже навек,
Как Грибоедов с юною вдовою.      (*)

Нерасторжимым связаны кольцом
Сырых ущелий ноздреватый камень,
И вождь усатый, с липкими руками
И оспою испаханным лицом.

Прошедшего назад не воротить, -
Немыслима Россия без Кавказа.
И длится недосказанная фраза,
И тянется извилистая нить.

1982
____________________________________________
* - Грибоедов Александр Сергеевич
(1790 или 1795?-1829), русский писатель и дипломат.
Незадолго до гибели от рук исламских фанатиков
женился на грузинской княжне Нине Чавчавадзе.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Горит костёр на горном перевале.
Нам до него сегодня не дойти.
Мы в этот раз в горах заночевали,
Не отыскавши в сумерках пути.

На выступ примостившись еле-еле,
Себя и карту в сотый раз кляня,
Мы долго со скалы своей смотрели
На пятнышко весёлого огня.

Мы мёрзли здесь, а там, почти что рядом,
Тепло. И холод отступил во тьму.
Костёр, он был доступен нашим взглядам,
Но вот попробуй доберись к нему!

Молчали камни, шаг наш карауля,
Вгоняла в дрожь холодная роса.
И мы, прижавшись спинами, уснули,
Чтобы проснуться через полчаса.

А утром снова солнце жгло нам спины.
На перевале я сказал: Взгляни, -
И равнодушно сапогом откинул
Остывшие седые головни.

1954

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ты покинь свой город,
Покинь свой город, покинь.
И как праздник - горе
Приди отметить в Пекин.
Все, чем были-жили,
Оставь в дорожной пыли
И огни чужие
В окне своем посели.

Ты, кляня погоду,
Оставь свой город, оставь.
И в чужую воду
Смотри с чужого моста.
Приезжать, как в гости,
Тебе в родные места,
На чужом погосте
Тебе лежать, сирота.

На чужом погосте
Тебе лежать, сирота.
Усмехнешься: Бросьте! -
Но будет дверь заперта.
И чужие горы
Навеки встанут на грудь.
Ты забудь свой город,
Забудь свой город, забудь!

1964

Вас позабыть могу ли,
Дети земли болотной, -
Здравствующий Жигулин,
Умерший Заболоцкий,
Клещенко и Шаламов,
Выжившие в аду?
Да не приимут срама
Вынесшие беду!

Там, где рычат собаки,
Следуя по пятам,
Где не дождался пайки
Мёрзнущий Мандельштам,
Их запирали в карцер, -
Высохни и умри,
Ставили их на карту
Пьяные блатари.

Не дотянул до завтра,
Не пережил свой страх
Нам неизвестный автор,
Певший о сухарях.
В вечность ушел без даты,
В памяти общей стёрт,
Тот, кто воспел когда-то
Ванинский гиблый порт.

Кто нам об этих войнах
Может поведать быль?
Из-под сапог конвойных
Снежная вьётся пыль.
Мучает свежей раной
Нынешние срока
Ставшая безымянной
Горестная строка.

1989

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Верлибры недостойны почестей, -
Там, как невеста без венчанья,
Томится слово в одиночестве,
Не слыша парного звучанья.

Для человека старомодного
Непостижимы и не близки
Достоинства стиха свободного,
Его лесбийские изыски.

Пустое колыханье воздуха,
Которое сегодня в моде.
Недолговечен звук без отзвука
В нас окружающей природе.

Тому воды морской порукою
Волнообразное движенье,
И эхо, что в лесу аукает,
И звезд речное отраженье.

1996

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.