Я дарю тебе пса из любви,
Он - не сторож и не медалист,
Он - пустяк, но его я слепил,
И теперь он скулит и болит.

Я искал для него тишины,
Я налил ему ласки на лапы,
Но от страха казаться смешным
Я сказал, что он злая собака.

Недоверчивы руки твои,
Твои пальцы, цветные от грима...
Я слепил тебе пса из любви,
Но сказал, что из глины.

Время скажет, где было смешно,
Где вершина, где просто пригорок...
Ты пришлёшь мне вдогонку письмо
И керамики красный осколок.

И тогда, перед тем как умру,
Закричу, как дурак, на весь мир:
Я подлец, я тебя обманул -
Я слепил тебе пса из любви!

2003

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Два мальчика, два тихих обормотика,
ни свитера,
ни плащика,
ни зонтика,
под дождичком
на досточке
качаются,
А песенки у них уже кончаются,
Что завтра? Понедельник или пятница?
Им кажется, что долго детство тянется.
Поднимется один, другой опустится.
К плечу прибилась бабочка
капустница.
Качаются весь день с утра и до ночи.
Ни горя,
ни любви,
ни мелкой сволочи.
Всё в будущем, за морем одуванчиков.
Мне кажется, что я — один из мальчиков.

1990

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Победителей не судят,
Ведьма карты мне тасует,
Вечер правду говорит,
А во лбу звезда горит.

Хлеб мой низок,
Хлеб мой горек...
Сколько перемято коек
Между делом – вкривь и вкось,
Где зуб на зуб,
Кость на кость...

Сколько водки перепито,
Сколько рюмок перебито
На земле моей святой?!
Губы в кровь у Аэлиты
Будем квиты,
Будем квиты
За могильною плитой.
Потому мой грубый предок,
Испытавший сотню клеток,
Мне упрямо завещал –
Плюнуть в морду тьме и свету
И копить поэм монету,
Душу в грусти полоща.

И не видел в этом убыль,
И не видел в этом рубль,
Как заправский хулиган.
Видел в этом платье Любы,
Оскандаленные губы
И бессмертие в карман!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                       Если Бог, действительно, всемогущ,
                        то сможет ли он создать камень,
                        который не в силах
                        будет поднять?..
                               (из казуистики)

Просыпается Бог с похмелья
И небритую морду свою
Ополаскивает портвейном...
И такая тоска, что каюк,
Он зевает и в зеркало пялится,
Скушно жить, господа, скушно жить...
Чешет лоб свой перстами, как пальцами -
Ему хочется пошалить.
Он ладони кладёт на виски
И, пошатываясь, идёт,
А в груди у него свистит,
Будто пташечка там живёт.
Он находит зелёный омут -
Мы, услышав шаги, просыпаемся,
Он подходит к нашему дому
И бросает туда камешки.

По воде круги, по воде круги -
Это мы по воде - мы фантазия
Полупьяного взмаха руки,
Мы случайные, но фатальные.
Не понять ничего - взбеленились клопы -
До клубничных размеров растут они,
В доме кражи кастрюль и колец золотых,
Похоронки в дом с почтой утренней...
Снова камешек - а в груди чердак -
И живут коты, да всё певчие,
По губам крапива, в глазах табак
И стекла кусок где-то в печени.
От измен, от слёз в дыме этой ругни
На короткое время растаешь ты -
По воде круги, по воде круги,
А он бросает, бросает камешки.
Ах ты, злыдень такой! - Горячо в глазах!
Что ж ты делаешь? - Кошки в груди.
Мы восьмёрочка, да ещё разок,
Под когтями кровь, по воде круги.
Брызги в стороны, камни с берега...
И не спрятаться в камышах -
Он по заду нас и по переду,
И сиреною по ушам.

Камни с берега - брызги, брызги!
Забулдыга ты, а не Бог!
Он нашёл здоровенный булыжник...
Да поднять с перепою не смог.

1994

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ночь. Камера. Волчок
Хуярит прямо мне в зрачок...
Помешивает чай дежурный.
А сам себе кажусь я урной,
Куда судьба сгребает мусор,
Куда плюётся каждый мусор.

Колючей проволоки лира
Маячит позади сортира...
Болото всасывает склон.
А часовой на фоне неба
Вполне напоминает Феба.
Куда забрёл ты, Аполлон?..

1994

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

На откосы, Волга, хлынь, Волга, хлынь,
Гром, ударь в тесины новые,
Крупный град, по стеклам двинь,- грянь и двинь,
А в Москве ты, чернобровая,
Выше голову закинь.

Чародей мешал тайком с молоком
Розы черные, лиловые
И жемчужным порошком и пушком
Вызвал щеки холодовые,
Вызвал губы шепотком...

Как досталась - развяжи, развяжи -
Красота такая галочья
От индейского раджи, от раджи
Алексею, что ль, Михалычу,-
Волга, вызнай и скажи.

Против друга - за грехи, за грехи -
Берега стоят неровные,
И летают по верхам, по верхам
Ястреба тяжелокровные -
За коньковых изб верхи...

Ах, я видеть не могу, не могу
Берега серо-зеленые:
Словно ходят по лугу, по лугу
Косари умалишенные,
Косят ливень луг в дугу.

1992

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Надену я желтую шляпу,
По чёрным пройду коридорам,
Где белые официантки
В красивейших спят босоножках.
И станет мне так неудобно,
Настанет вовсю мне так грустно -
Какие пропали мадонны
Для родины и для искусства.
Вас нет здесь, и мне рассказали,
И комнату ту показали,
Я видел своими глазами,
Как всё в чемодан побросали,
Потом в зеленеющем платье
Спустились к желтеющим липам,
Тюльпан по головке погладив
Со строгим коричневым ликом.
А дальше,... а дальше - не помню.
Скорее... скорее, не вижу,
Быть может, и новый любовник,
А значит, в снежки не обижу...
Я в чёрный сажусь автономер,
Сминаю перчатку как знамя,
И, кажется, будто я помер,
И первая мысль - что же с нами?..

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Вот жёлтый - он был моим солнцем,
Я буквы на нём рисовал угольком солипсизма,
Он был моим траурным фоном,
Для черного соло -
Единственный бизнес психа.
Теперь его нет...
Последнее пятнышко...
Я долго берёг, чтобы розовой пяточкой
К нему прикоснулся мой сын запоздавший...
Теперь я на нём написал иероглиф,
Подаренный богом чужим...
И мне паучок инородный
Дороже и ближе и даже
Понятнее с каждым днём...
Я нежен и не одинок -
В труде моём первая роскошь.
Снежинка чёрного снега
И неба ночного росток...
Я годы копил эту нежность!
Я ждал тебя, крошка!
Отмою по кругу столетнюю сажу -
Казармы и казематы
И прочую тень-дребедень,
Которая превратила
Мой жёлтый - в подобие ринга...
Отмою, чтоб не прикасались,
Чтоб не затемнили зеваки
Хоть краешек этого нимба.
Сумею портретами брезговать
Плебеев и богачей...
На лбу напишу чернилами -
Я бездарь, я без дому, бестолочь!
Чтоб было им очевидней,
Что я - абсолютно ничей.
Подобно тому, как раньше -
Я с ними играл и дурачился
Я в маску печали одену лицо посветлевшее
И рубищем мышцы прикрою...
Начну спотыкаться и падать как будто от тяжести
На доброе слово оскалюсь
И грубо отвечу: Пошёл ты!
И нашу огромную тайну
Начну рисовать потихоньку...

Я ждал тебя, чёрное пятнышко...
Я ждал тебя, жёлтый!

1983

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мальчик купает солнце.
Вымытое солнце превращается в бабочку и улетает
на небо, чтобы светить. Ребёнок прикрывает
ладошкой глаза и прищуривается, а облака плывут и
не падают. Падает снег.

...Говорят, он получается из облаков, - это не
важно, - важно, что облака плывут и не падают. А
снег - это чудо, если не обьяснять откуда он.

...Стрекоза красивая, а личинки - противные.

...Личинки изучать нельзя. Нет... Это стрекозу
нельзя изучать, - она красивая.

...А ещё изучают любовь, а любовь - это снег,
который неизвестно откуда берётся, а если
известно,-  то это уже не любовь, а осадки.

...Снежинку можно держать на ладони и смотреть, а
осадки - для сельского хозяйства.

...Любовь, наверное, изучают для сельского
хозяйства?

...Кто знает про бабочек? - Тот, кто выращивает
цветы. Остальные знают про гусениц - они вредят.

...А они и не вредят вовсе, а превращаются в тех
самых бабочек. Это те, остальные вредят, которые
про гусениц знают. Они, наверное, знают, откуда
снег берётся, а про то, что солнце превращается в
бабочку и улетает на небо - забыли.

...Ладошкой не прикрываются, вглубь смотрят - нет,
чтоб наверх.

1981

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Солнце скрылось на Западе
За полями обетованными,
И стали тихие заводи
Синими благоуханными.

Сонно дрогнул камыш,
Пролетела летучая мышь,
Рыба плеснулась в омуте
И направились к дому те,
У кого есть дом
С голубыми ставнями,
С креслами давними,
Круглым чайным столом.

Я один остался на воздухе
Смотреть на сонную заводь,
Где днём так отрадно плавать,
А вечером - плакать,
Потому что я люблю тебя, Господи.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я собираю вновь обрывки старых снов,
Невысказанных слов, несозданных стихов.
Я думал иногда: пускай летят года,
Ведь я иду туда, где хочу быть всегда.

Далёкий труден путь и негде отдохнуть,
В глаза твои взглянуть, всё забыть и уснуть.
Я снова вдаль гляжу, я скоро ухожу,
Ни слова не скажу, только песню сложу.

Я собираю вновь обрывки старых снов,
Невысказанных слов, несозданных стихов.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Отчего этот мир так прекрасен? -
Я гляжу на него чуть дыша.
Отчего он так светел и ясен,
Что смеётся и плачет душа?

Он исчез и опять появился, -
Вновь ресниц удивительных взмах.
Может просто весь мир отразился
В этих светлых прозрачных глазах?

Осознал я своё заблужденье -
Лишь от глаз оторвался твоих.
Это мир весь вокруг - отраженье
Того мира, что видел я в них.

Это мир весь вокруг - отраженье
Того мира, что видел я в них.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Дни пасмурны, а ночи так темны, -
Опять я в этом мире одинок.
Глаза у одиночества черны,
Их взгляд суров и чуточку жесток.

И вновь они из зеркала глядят,
И их не отличить от глаз моих,
Опять спешу я отвести свой взгляд
От сверлящего душу взгляда их.

Но в чьи глаза, скажите мне, смотреть? -
Ищу их и нигде не нахожу.
И сам себе я снова буду петь,
И я опять в глаза свои гляжу.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Пустынным и мрачным был берег морской,
И чаек тоскливым был крик.
Стояла там хижина, - в хижине той
Жил тихий и грустный старик.

Он грезил о светлых далёких годах,
Когда он был юн и красив,
Он думал о добрых хороших друзьях,
О тьме и тоске позабыв.

И сколько веков пролетело с тех пор, -
Наверное сам он не знал,
Но снова и снова во сне разговор
С друзьями старик продолжал.

И снова о помощи их он просил,
Он знал - сочтены его дни.
Но верил, что выжить хватило бы сил,
Когда б были рядом они.

Внезапно проснувшись, глаза он открыл,
Услышал, как скрипнула дверь,
И радостный трепет его охватил -
Друзья были рядом теперь.

И тихо уснул, улыбаясь, старик, -
Как будто забыл, как страдал.
Лишь чаек был жутко пронзительным крик,
Да ветер скрипел и стонал.

А время бежит, пролетают века,
Меняя обличье земли,
Но вечно хранить будет сон старика
Лишь ветер и чайки вдали.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

О розе, милой розе мы песенку поём, -
Мы розу посадили весной в саду своём.
Она цвела так пышно, так радовала взгляд,
О, счастлив тот, кому Господь послал цветущий сад!

Сейчас шумят метели и холод так суров,
Но ветру не пробраться под наш уютный кров.
Пускай же злая вьюга бушует за окном,
О, счастлив тот, кому Господь послал уютный дом.

О розе, милой розе мы песенку поём, -
Мы розу посадили весной в саду своём.
Пускай же злая вьюга бушует за окном, -
О, счастлив тот, кому Господь послал уютный дом.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Солдаты милые, опять нелепый бой,
Вы - каждый знаменит, любой из вас богат...
Но вы обречены, ведь вы опять со мной,
А я... люблю врага.

Я беспричинно возникал,
Молчал, темнел, ронял слова...
Потом бежал и чуял - в спину из окна
Улыбки снисходительной тугая тетива.

Встречал опять, вопросы задавал,
В глазах носил банальную мольбу,
Касался невзначай, кружилась голова,
И то в костер меня, то босиком по льду...

И на звонки бежал, как заяц от собак.
Стонал и умирал, пристрелянный ошибкой,
И клялся все забыть, и проклинал себя,
И снова отступал перед ее улыбкой...

Какой короткий бой - войска мои стоят...
Идите же, родные, дорогие...
Но снова, беспричинно, будто я,
Является любимая врагиня.

Огонь вокруг, а я босой на льду...
Войскам кричу: Молчать, видали хлеще пытки!
Но - руки вверх она, изобразив мольбу,
Звенящим голоском беспомощной улыбки.

1990

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мы встретиться хотели на мосту,
Всё о любви сказать начистоту
Под клёном у киоска с сигаретами.
Но, как предвидел, - худшее сбылось, -
И анархисты подорвали мост.
Так что же не встречаться после этого?

Везде так грустно жизнь, везде темна,
Но знаю, есть прекрасная страна :
Там пальмы, синь, поёт страна Фарландия.
И не грусти, не лей напрасных слёз,
И не печалься, что взорвали мост, -
В Фарландии произойдёт свидание.

Пальмы качаются, пальмы качаются, да-да-да.
Здесь всё в бесчувствии, не ворочусь сюда никогда.
Пальмы для птах - приют, влагу, - ведь пальмы пьют мимм-аммм-ми.
Спим, сбросив горести, в снах снова кормимся пальмами мы.

Пальмы качаются, пальмы качаются, - всё, не засну.
Едем в Фарландию, хрупкую, сладкую нашу страну, нашу страну...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Что в имени тебе моём?
Оно умрёт, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальний,
Как звук ночной в лесу глухом.
Что в имени тебе моём?

Оно на памятном листке
Оставит мёртвый след, подобный
Узору, надписи надгробной
На непонятном языке.
Что в имени тебе моём?

Что в нём, забытое давно?
В волненьях новых и надеждах
Твоей душе не даст оно
Воспоминаний чистых, нежных.
Твоей душе не даст оно.

Но в день печали в тишине
Произнеси его, тоскуя,
Скажи: есть память обо мне,
Есть в мире сердце, где живу я.
Скажи: есть память обо мне,
Есть в мире сердце, где живу я.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я завещаю вам шиповник,
Весь полный света, как фонарь,
Июльских бабочек письмовник,
Задворков праздничный словарь.
Едва калитку отворяли,
В его корзинке сам собой,
Как струны в запертом рояле,
Гудел и звякал разнобой.

Там по ступеням светотеней,
Прямыми крыльями стуча,
Сновала радуга видений -
И вдоль, и поперёк луча.
Был очевиден и понятен
Пространства замкнутого шар,
Сплетенье линий, лепет пятен,
Мельканье брачущихся пар.

Я завещаю вам шиповник
Весь полный света, как фонарь,
Июльских бабочек письмовник,
Задворков праздничный словарь.
Едва калитку отворяли, -
В его корзинке сам собой,
Как струны в запертом рояле,
Гудел и звякал разнобой.

Я завещаю вам шиповник...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

У птицы не было дома,
У птицы не было крыши,
У птицы не было имени, -
Птица летала выше, выше.

У птицы не было дома,
У птицы не было крыши,
У птицы не было имени, -
птицы летала выше, выше.

Однажды она упала, -
Длинные-длинные ночи,
Чёрное-чёрное горе,
Серебряный колокольчик.

Однажды она упала,
Где я проходил мимо, -
Я взял её в свои руки,
Я дал птице имя.

Жаворонок...

Теперь у меня есть птица! -
Кричу я себе осторожно,
Чтобы никто не услышал, -
Я ждал тебя, жёлтый!

Теперь у меня есть птица! -
Кричал я себе осторожно,
чтобы никто не услышал, -
Я ждал тебя, жёлтый!

Я буду твоим домом,
Я стану твоей крышей,
Я тоже был ранен, жёлтый,
Клетку построил, вышел.

Та птица взлетела утром.
Тонкие руки-крылья,
Серебряный колокольчик, -
У птицы осталось имя.

Жаворонок...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                - Слушай, а на твоей планете есть охотники?
                - Нет.
                - Ой, как интересно! А куры, куры там есть?
                - Тоже нет.
                - Нету в мире совершенства...

Ах, это так печально, - от нас ушёл наш друг,
И мы теперь ночами глядим на звёздный круг.
О том, как приручают, забыли мы игру,
Ах, это так печально, - от нас ушёл наш друг...

Он ускользнул внезапно, как огонёк свечи,
И через год, и завтра кричи - не докричишь.
В свои большие замки, где льёт закат лучи,
Он ускользнул внезапно, как огонёк свечи.

Там, на его планете свирепых нет собак,
И куриц тоже нету, а значит мне - труба.
Побыть с ним на планете, выходит, - не судьба,
А на планете этой свирепых нет собак.

Там на планете этой, конечно, взрослых нет,
И самолётов нету, а значит мне - конец.
Побыть с ним на планете не выпадает мне,
А на планете этой, конечно, взрослых нет.

Мы так теперь скучаем - наш друг ушёл от нас,
Завесившись молчаньем, смотреть бы сорок раз,
Как солнце беспечально свой закрывает глаз, -
Ах, это так печально - наш друг ушёл от нас.

Глядим мы каждой ночью на звёздные цветы,
И среди многих прочих : и грешных и святых,
Среди тумана клочьев, небесной суеты,
Хотим найти мы очень хотя б его следы.

Мы ищем каждой ночью его звезду во тьме,
И хочется нам очень его услышать смех,
Прозрачный и непрочный, - как только он умел.
Мы ищем каждой ночью его звезду во тьме.

Там на его планете,
Там на его планете...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мне бесконечно близок стал
Тревожный праздник смены года,
Когда летящая погода
Читала арию с листа.

Мела слепящая метель
И те, которых мы любили,
В метель, как в память уходили -
Предназначался новый день.

От сонных сахарных домов
Шёл запах хвои и печенья,
Год начинался с отреченья,
От дней, что минули давно.

А мы, от памяти устав,
Приставив лесенку, как нежность,
На ёлку вешали надежды,
И ёлка высилась...

Метель так заданно мела,
И торопливая погода,
Метели ветреной в угоду,
Несла грядущие дела.

Происходила смена года,
Происходила смена года...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.