Когда снега и льды вокруг,
И ночь стучится в дверь мою,
Подарок твой, мой милый друг,
Я снова тихо достаю.

Лай-лай...

От ветра, стужи и огня
Его надёжно спрятал я.
Он вновь обрадует меня -
И прочь уйдёт печаль моя.

Ла-лай...

И так понятно, отчего
Его я бережно хранил, -
Ведь драгоценней ничего
Никто мне в жизни не дарил.

Ла-лай...

Я, правда, всё отдать готов
За твой подарок дорогой,
За несколько хороших слов
Когда-то сказанных тобой.

Ла-лай...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Буйный, буйный ветер
Весело летает.
По небу ли ветер
Отдыха не знает.

Был бы я, как ветер,
Жил бы в чистом поле, -
Без тоски и грусти
Я б летал на воле.

Не было б заботы,
Не было б печали, -
Были б мне открыты
Золотые дали.

Был бы буйным ветром, -
Весело летал бы,
Может человеком
Стать тогда мечтал бы.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Когда же пристань я найду
В бездомном море дней?
Увижу ль я свою звезду
Средь ярких фонарей?

Как часто ошибался я,
И сколько долгих лет,
Увы, дорога шла моя
На тусклый ложный свет.

То солнце мне глаза слепит,
То долгие века,
Мой небосклон надёжно скрыв,
Нависли облака

Но что грустить и горевать, -
Ведь жизнь идёт вперёд.
И всё же верю я - опять
Звезда моя взойдёт.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Вчера я закончил последний свой бой,
Потратив остаток сил.
Я долго боролся сам с собой -
С сам себя победил.

Лай-ла...

Вела вперёд дорога моя,
Я шёл на свет вдали,
И в то же время - поверженный я
Лежал в дорожной пыли.

Лай-ла...

Затем я встретил старых друзей.
Был короток наш разговор.
Я стал гораздо мрачней и грустней,
И тише с недавних пор.

Лай-ла...

Как странно: другим совершенно я стал,
И дни, как столетья, прошли.
Я понял : все помнят того, кто лежал
Повержен в дорожной пыли.

Лай-ла...

И глядя вокруг, осознал я тогда,
Что зря я боролся с собой.
И грустно и тихо поплёлся туда,
Где шёл мой проигранный бой.

Лай-ла...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Камень лежит у жасмина, под этим камнем - клад.
Отец стоит на дорожке. Белый-белый день.
В саду - серебристый тополь, сентифурия, а за ней -
Вьющиеся розы, молочная трава.
Никогда я не был счастливей, чем тогда.
Никогда я не был счастливей, чем тогда.

Вернуться туда невозможно и рассказать нельзя,
Как был переполнен блаженством этот райский сад.
Камень лежит у жасмина, под этим камнем - клад.
Белый-белый день. Белый-белый день.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Из комнаты в сени свеча переходит,
И гаснет - плывёт отпечаток в глазах,
Пока очертаний своих не находит
Беззвёздною ночью в тёмно-синих ветвях.

Пора! Мы уходим ещё молодые,
Со списком ещё не приснившихся снов,
С последним счастливым сияньем России
На фосфорных рифмах последних стихов.

А мы ведь, поди, вдохновение знали,
Нам жить бы, казалось, а книгам - расти,
Но музы безродные нас доконали -
И ныне пора нам из мира уйти.

И не беда, что боимся обидеть
Своею свободою добрых людей -
Нам просто пора, да и лучше не видеть
Всего, что сокрыто от прочих очей.

Не видеть всей муки и прелести мира,
Окна в отдаленьи, поймавшего луч,
Лунатиков смирных в солдатских мундирах,
Высокого неба, внимательных туч.

Всего, что томит, обвивается, ранит :
Рыданье рекламы на том берегу,
Текучих её изумрудов в тумане,
Всего, что сказать я уже не могу.

Теперь переходим с порога мирского
В ту область, как хочешь её назови, -
Пустыня ли, смерть, отрешенье от слова,
Иль, может быть проще, - молчанье любви.

Молчанье далёкой дороги тележной,
Где в пене цветов колея не видна,
Молчанье Отчизны, любви безнадежной,
Молчанье зарницы, молчанье зерна.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Снова я на чужом языке
Пересуды какие-то слышу, -
То ли это плоты на реке,
То ли падают листья на крышу.

Осень, видно, и впрямь хороша, -
То ли это она колобродит,
То ли злая живая душа
Разговоры с собою заводит.

То ли сам я к себе не привык, -
Плыть бы мне до чужих понизовий,
Петь бы мне, как поёт плотовщик, -
Побольней, потемней, победовей.

Ммм...

На плоту натянуть дождевик,
Петь бы, шапку надвинув на брови,
Как поёт на реке плотовщик,
О своей невозвратной любови.

Ммм...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Был домик такого цвета, в такой окрашен цвет,
Что даже в спелом цвете солнца такого цвета нет.
Он был ещё спектральный, зелёный до того,
Что я в окошко детской спальни молился на него.

Припев: Я верил, что из рая, как самый дивный сон,
        Оттенка не меняя, переместился он.
        Поныне домик чудный, чудесный и чудной,
        Зелёный, изумрудный, зелёный, изумрудный
        Стоит передо мной.

И ставни отворяли, но, иногда и днём,
На чём-то в нём, на чём-то в нём играли
И что-то пели в нём.
Ла-лай...

А ночью на крылечке прощались, и впотьмах
Затепливали свечки в бумажных фонарях.

Припев.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мурка, не ходи, - там сыч
На подушке вышит.
Мурка, милый, не мурлычь -
Дедушка услышит.
Няня, не горит свеча
Я скребутся мыши.
Я боюсь того сыча,
Для чего он вышит?

Девочке в белом халате, -
Аньке из детского дома
В женской четвёртой палате
Каждая малость знакома.

Кружка и запах лекарства,
Няни дежурной указки,
И тридевятое царство -
Пятна и трещины в краске.

Точно синица из клетки,
Глянет из-под одеяла -
Не просыпались соседки?
Утро ещё не настало?

Остренький нос, восковые
Пальцы, льняная косица.
Мимо проходят живые:
Что тебе Анька не спится?

Ангел больничный за шторой
Светит надеждой туманной.
- Я за больной. - За которой?
- Я за детдомовской Анной.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Утром мягко на подоконник
Спрыгнул солнечный зайчик, дразня.
Утром мягко на подоконник
Спрыгнул солнечный зайчик, дразня.
В вечном танце и в вечной погоне
Ты летишь по ночам сквозь меня.

Я люблю тебя, слепну от света,
Прямо бьющего через окно.
Как я знал, что когда-то и где-то
Всё равно так случится должно.

Я люблю тебя. Розы алели
В тот воспетый в преданиях миг,
Когда губы слились и истлели
В обожанье обьятий немых.

Снова утро. На крыши ступило.
Это лето оплачут дожди.
Я люблю тебя за всё, что было
И за всё, что ещё впереди...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Отчего не свет, отчего не рус, -
Я ищу ответ, я идти боюсь.
Человечий сын, доброту не прячь, -
Сквозь разбой грозы слышен детский плач.

Отчего не смел, отчего не свят, -
Ты же славно пел, ты же солнцу рад.
Человечий сын, доброту не прячь, -
Раздели на всех свой земной калач.

Трудно правым быть, долг велит и честь, -
Видишь волчья сыть ложь родит и лесть.
Человечий сын, сердца не жалей, -
и на всей земле станет чуть теплей.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

От старой сказки детства моего
Остались лишь расплывчатые лица.
Февраль глядит в замёрзшее окно,
А в небе - самолётики да птицы.

        Февраль, ледяной мой дружок,
        Верни меня в запах полыни,
        Слышишь, снова играет рожок
        В голубой и зелёной долине.
        Слышишь снова играет рожок.

Застыла в ветках старая сова,
Уснул в траве надолго старый леший, -
Их не разбудят горькие слова,
Их не заметит конный или пеший.

        Февраль, снегом не заноси
        Мой лес на реке у заветных излучин.
        Снег скрывает - проси не проси,
        Оставляя надежду на случай.
        Снег скрывает - проси не проси.

Ммммм...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Над золотым покоем
Мой тополёк ютится,
Без одичалой птицы
Над золотым покоем.

Над золотой водою
Шепчется он с рекою,
На золотом покое
Мой тополёк с рекою.

Вслушиваюсь до боли
И, как ягнёнку в поле,
Волк отвечает - воет
Над золотым покоем.

Над золотым покоем
Мой тополёк ютится.

1990

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

- Слушай, а на твоей планете есть охотники?
- Нет.
- Ой, как интересно! А куры, куры там есть?
- Тоже нет.
- Нету в мире совершенства.

Ах, это так печально - от нас ушёл наш друг,
И мы теперь ночами глядим на звёздный круг.
О том как приручают забыли мы игру...
Ах, это так печально - от нас ушёл наш друг.

Он ускользнул внезапно как огонёк свечи -
И через год, и завтра кричи не докричишь.
В свои большие замки, где льёт закат лучи,
Он ускользнул внезапно как огонёк свечи.

Там, на его планете свирепых нет собак
И куриц тоже нету, а значит мне труба.
Побыть с ним на планете выходит не судьба,
А на планете этой свирепых нет собак.

Там, на планете этой конечно взрослых нет
И самолётов нету, а значит мне конец.
Побыть с ним на планете не выпадает мне,
А на планете этой конечно взрослых нет.

Мы так теперь скучаем - наш друг ушёл от нас.
Завесившись молчаньем смотреть бы сорок раз
Как солнце беспечально свой закрывает глаз.
Ах, это так печально - наш друг ушёл от нас.

Глядим мы каждой ночью на звёздные цветы
И среди многих прочих и грешных, и святых,
Среди тумана клочьев небесной суеты
Хотим найти мы очень хотя б его следы.

Мы ищем каждой ночью его звезду во тьме
И хочется нам очень его услышать смех
Прозрачный и непрочный, как только он умел.
Мы ищем каждой ночью его звезду во тьме.

Там на его планете, там на его планете...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Черёмуховый холод да трели в лозняке,
Подхваченные хором в лесу невдалеке.
Свет радостный, весенний, да песня над ручьём,
Да грусть среди веселья... О чём она, о чём?

О том ли, что не вечен ни этот нежный цвет,
Ни этот летний вечер, ни вяз, ни бересклет,
Ни эта юность года, ни молодость певца,
Который ждёт приплода и вырастит птенца.

И слушателям тоже на краткий миг всего
Дан этот мир погожий и мир в душе его.
А память - только повод к печали, только груз.
Черёмуховый холод, неведомая грусть...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Две капли и сиреневый вечер...
как цветы там далеко возле самой горы...
вон там конечно...
не далеко-далеко...
это здесь, рядом протяни ладонь...
ну вот, теперь огонёк видишь, снег летит тихо,
  падает, лишь ему одному  падение не горе, а радость, а если...
он вообще запретил снегу лететь...
обязательно в лицо по глазам...
снег падает.
   И опять  про  тот огонёк светит и не греет,
согрей, дурачок, живёт, будет греть, счастья вам.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Солнечный прилив, моё лето,
Ветер золотой и птицы
Белые летят далеко.
Голубиный край не обманет -
Тихие холмы, свет за краем,
Камни ...

Дикая стрела не достанет
Стебель золотой, обещанье,
Что живым пройду к родникам.

Тихие ключи из-под камня...
Я не навсегда берег дальний,
Только плеск весла...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ландыш, ландыш белоснежный,
Роза аленькая...
Каждый говорил ей нежно:
Моя маленькая!
Ликом - чистая иконка,
Пеньем - пеночка
И качал её тихонько
На коленочках.

Ходит вправо, ходит влево
Божий маятник.
И кончалось всё припевом:
Моя маленькая.
Божьи довы (?) нерушимы,
Путь указанный -
Маленьким не быть большими,
Вольным - связанным.

И пристал в кого не целят
Девки пальчиком,
Божий ангел встал с постели
Вслед за мальчиком.
Будешь цвесть по райским древом
Розы маленькой.
Так и кончилась с припевом
Моя маленькая.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Берег светел, я здесь ещё не был -
Не примята трава, не испуганы птицы,
Только ветер затихающий, ветер и небо,
И поющее солнце несёт колесница.
Там звенят колокольца неясного чуда,
Там звучит откровение чистого света.
Не ищу я обратной дороги оттуда -
Буду звонкою нотою берега лета.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Куда плывёт кораблик? -
В неведомые страны,
В невиданные страны,
На острова весны.
Ведут их капитаны,
И снятся капитанам
На синих океанах
отчаянные сны.

Ммм...

Куда плывёт кораблик,
О чём поют матросы
на этом непонятном
... языке?
Летит как птицы парус
За синим альбатросом,
И он послушен только
Твоей, малыш, руке.

Ммм...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Имяреку, тебе, - потому что не станет за труд
из-под камня тебя раздобыть, - от меня, анонима,
как по тем же делам: потому что и с камня сотрут,
так и в силу того, что я сверху и, камня помимо,

чересчур далеко, чтоб тебе различать голоса -
на эзоповой фене в отечестве белых головок,
где наощупь и слух наколол ты свои полюса
в мокром космосе злых корольков и визгливых сиповок;

имяреку, тебе, сыну вдовой кондукторши от
то ли Духа Святого, то ль поднятой пыли дворовой,
похитителю книг, сочинителю лучшей из од
на паденье А.С. в кружева и к ногам Гончаровой,

слововержцу, лжецу, пожирателю мелкой слезы,
обожателю Энгра, трамвайных звонков, асфоделей,
белозубой змее в колоннаде жандармской кирзы,
одинокому сердцу и телу бессчетных постелей -

да лежится тебе, как в большом оренбургском платке,
в нашей бурой земле, местных труб проходимцу и дыма,
понимавшему жизнь, как пчела на горячем цветке,
и замерзшему насмерть в параднике Третьего Рима.

Может, лучшей и нету на свете калитки в Ничто.
Человек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо,
вниз по темной реке уплывая в бесцветном пальто,
чьи застежки одни и спасали тебя от распада.

Тщетно драхму во рту твоем ищет угрюмый Харон,
тщетно некто трубит наверху в свою дудку протяжно.
Посылаю тебе безымянный прощальный поклон
с берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мой Телемак, Троянская война
окончена. Кто победил - не помню.
Должно быть, греки: столько мертвецов
вне дома бросить могут только греки...
И все-таки ведущая домой
дорога оказалась слишком длинной,
как будто Посейдон, пока мы там
теряли время, растянул пространство.
Мне неизвестно, где я нахожусь,
что предо мной. Какой-то грязный остров,
кусты, постройки, хрюканье свиней,
заросший сад, какая-то царица,
трава да камни... Милый Телемак,
все острова похожи друг на друга,
когда так долго странствуешь, и мозг
уже сбивается, считая волны,
глаз, засоренный горизонтом, плачет,
и водяное мясо застит слух.
Не помню я, чем кончилась война,
и сколько лет тебе сейчас, не помню.

Расти большой, мой Телемак, расти.
Лишь боги знают, свидимся ли снова.
Ты и сейчас уже не тот младенец,
перед которым я сдержал быков.
Когда б не Паламед, мы жили вместе.
Но может быть и прав он: без меня
ты от страстей Эдиповых избавлен,
и сны твои, мой Телемак, безгрешны.

1991

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я скажу тебе с последней
Прямотой:
Вселишь бредни, шерри-бренди,
Ангел мой.

Там, где эллину сияла
Красота,
Мне из черных дыр зияла
Срамота.

Греки сбондили Елену
По волнам,
Ну а мне - соленой пеной
По губам.

По губам меня помажет
Пустота.
Строгий кукиш мне покажет
Нищета.

Ой ли, так ли, дуй ли, вей ли,
Всё равно.
Ангел Мэри, пей коктейли,
Дуй вино!

Я скажу тебе с последней
Прямотой:
Всё лишь бредни, шерри-бренди,
Ангел мой.

1992

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                                     А. А. Ахматовой

Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма,
За смолу кругового терпенья, за совестный деготь труда...
Как вода в новгородских колодцах должна быть черна и сладима,
Чтобы в ней к Рождеству отразилась семью плавниками звезда.

И за это, отец мой, мой друг и помощник мой грубый,
Я - непризнанный брат, отщепенец в народной семье -
Обещаю построить такие дремучие срубы,
Чтобы в них татарва опускала князей на бадье.

Лишь бы только любили меня эти древние плахи,
Как, нацелясь на смерть, городки зашибают в саду -
Я за это всю жизнь прохожу хоть в железной рубахе
И для казни петровской в лесах топорище найду.

1993

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.