Стон, а после крик.
Крик, а после смерть.
Крест к груди приник.
Смерть и камнем вверх.
Дверь – и камнем вниз.
Пара фраз. Пустяк.
Ветреный маркиз
В замке на костях.

Крест к груди прирос,
Рвется вертикаль.
Я ли твой вопрос?
Я ль твоя печаль?
Коромыслом день
В ведрах плещет ночь.
Сын подскажет: Семь...
Шесть, - поправит дочь.

Засеваю блажь –
Прорастает грех.
Полный патронташ.
Порох, пуля, смех.
И зовет висок,
Наполняю ствол.
Но кричит курок:
Ты с ума сошел.

И боязнь пути
С пылью и ярмом
Мажет сапоги,
Проклинает дом.
Дверь, замок и ключ,
Грудь, рука, плечо.
Бородой колюч...
Спой, побудь еще...

Темноты пробел.
Я опять должник.
Выйти не успел
На какой-то миг.
Переполнен сном,
Водкой выше глаз.
Про меня - потом.
А пока – про нас.

А пока – про всех
Пальцами в перстнях.
Кубарем в успех,
Юзом в сытый крах.
Вес опередил.
Рассчитать полет.
Крылья не раскрыл –
И башкой об лед.

Замок на костях.
Про любовь стихи.
Урожай в полях –
Корешки, вершки.
Мерзлую росу
Собирать в купель.
Кто в твоем лесу
Мхом растет теперь?

Кто в твоих руках
Греет мокрый нос?
Ветреный монах
Или блудный пес.
Кто в твоей груди
Расстелил покой?
Кто во сне кричит:
Спой. Побудь со мной...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

По проточным небесам
Полубожий человек
Внемлет черным голосам,
Раздает крещенский снег.
А в глазах его печаль,
А в руках его жнивье.
Отпевает пономарь
Непотребное житье.

Смертный выдох лобных мест
Покупает за пятак.
Ищет оброненный крест,
Где туман промыл овраг.
А в устах его – роса.
А в руках его – капель.
И пророчат голоса
Одиночества апрель.

Шаг за шагом, день за днем.
Собирает в короб свет.
И раскрошенным огнем
Сыпет на холодный след.
А в ногах неправды нет.
А в груди свербит стрела.
Заготовленный ответ,
Как фальшивая слеза.

Куст прозрачный у реки
Осыпается на дно,
Где глубины высоки,
Не дотянется весло.
А на сердце – города,
А во рту – смолы ручей.
И клубится борода
В поминальный треск свечей.

Ты кадилом не маши,
Не стучись челом в алтарь.
Все пред Богом хороши –
И расстрига, и звонарь.
А на лбу предсмертный мел,
В волосах – терновый жгут.
Вот пришли, и за предел
И под руки отведут.

Ты, родная, огради
От смиренности грехов,
На икону вознеси
Поцелуй соленый слов.
Там глаза его молчат,
Там рука его кричит:
Я спасу тебя, моя брат,
От проклятий и молитв.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

За первой далью плещет море,
А за второй – струятся реки.
Я возвращаюсь к вам, доколе
Меня встречают на рассвете.
Там, где разнуздано и резко
На незапахнутом окошке
Играет ветер занавеской,
Где хлеб, и водка, и окрошка.

Водой, до горечи соленой,
А может, сбитнем или спиртом,
Я опою в меня влюбленных
И окрыленных ленным флиртом.
Приду и сяду между вами
И расскажу о лютом месте,
Где мы искали бога днями,
Ночами – смертный грех и песни.

И пусть меня не примут стены,
Где все так звучно непохожи.
В которых вечность и измена,
Любовь и блеск змеиной кожи.
Где сотни слов секут полынью,
Десятки чувств сквозь смех рыдают,
И пьедестал больной гордыни
В бескрайний мрамор пеленают.

Здесь духота. И воздух темен.
Архангелы стоят у входа.
И свод застенков так огромен,
Что кажется – вот-вот свобода
Накроет пленников лавиной
Перерифмованной богемы,
Залетных слов, чей запах винный
Слоил жрецов фатальной темы.

Кричите, музы воздержанья,
На непокорного Пегаса.
Он обескрылел от познанья,
Что стала лестница Парнаса
Слюнявым чадом, желтой фреской,
Иносказанием, окошком,
Где ветер хлещет занавеской,
Где хлеб, и водка, и окрошка.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.