Прошу вас, помните меня, платочки комкая,
как помню я ваш город, ваш дом, вашу комнату.
Я не был в ней давно, я никогда в ней не был,
но - смилосердствуйтесь! - меня не обращайте в небыль.

Я вас любил, касался вас нечаянно
в автобусах, в троллейбусах качаемых,
спешащих по делам, на службу, на свидания...
Простите, что теперь нелепо: - До свидания!

Вы были в чем-то мной, а я был в чем-то вами,
я вас прощал душой, а вы меня словами,
подталкивая чуть - о, благость чувства! - локтем
к прощанью, к моему нижайшему поклону.

Не ставьте спину мне, поберегите лучик:
сочтемся тем, что вы немного стали лучше,
что после драк и дрязг, когда покой в почете,
прочтете не меня, себя в стихах прочтете...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Октябрь не наступил. Октябрь пришел,
Листвой опавшей прикрывая мусор.
И по ночам, хмельная, нагишом
В бессонницы мои приходит Муза.

И жалуется на свою судьбу,
Мол, нынче на учете каждый грошик.
- Видала, - говорит, - я всех в гробу!
А ты живи, ты человек хороший...

Потом приляжет на мое плечо,
Губами сокращая расстоянье...
Спи, милая, не думай ни о чем.
Бог все простит, пока есть покаянье...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Любимая, теперь не надо слов -
Любое слово столько лет не ново.
От тьмы до суесловия полов -
Все суета! Вначале было слово...

Ты говоришь, что слово есть - Любовь,
Все прочие слова не так уж важны.
Читаю я: - И слово было - Бог!
Любимая, скажи, тебе не страшно?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Когда рука касается листа,
Как понимаю я, поэт порочный,
В истории все правильно и прочно,
Все вовремя, все на своих местах.

Ах, если б Вифлеемская звезда,
Нарушив связь времен, взошла сегодня,
То вряд ли бы какой-то сельский скотник
Заметил бы, и не было б Христа,

Верней, свидетельств о его рожденьи
В пещере, в аккурат на Рождество.
И, может, Иисуса божество
Осталось неизвестным населенью,

Которое включая стариков,
Главы склонив, но без царя и Бога,
Три короба наврут вам про Голгофу,
Чтобы самим забыть: - Распни его!

Но, слава Богу, есть еще волхвы,
Хотя все реже среди поголовья,
Во всем пред вами навсегда виновны,
Особенно перед судом молвы.

Эх, люди, как бы не хотелось вам
В свиданьи со звездой забыть мытарства,
Но звезды открываются волхвам,
Свободным от толпы и воли царской.

Мне не стоять в строю по стойке смирно,
Не ежится спиной на окрик стой,
Покуда есть вино и мед, и смирна,
Иду покорно следом за звездой.

Мне ничего не надобно от Бога,
Я, грешный, по юдоли и родству,
По воле власти вышел к Рождеству,
Уйду к себе совсем иной дорогой.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Спасибо тебе, Родина-держава
От всей души! За то тебе хвала,
Что ты меня свободы не лишала,
За то, что ты мне воли не дала.

Я всё хожу и сочиняю притчи,
Как еретик, живущий в простоте.
Таких как я сбивают электрички
И люди распинают на кресте.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Никому не говори,
Что осталось, отстало, остыло,
Что слова не умеют парить,
Что рука зацелована с тыла,
Что оплачено все наперед,
Кто кем избран, какого созыва,
Как спокоен недремлющий рот
И готов объясненьями сыпать,
Как теряется малость в большом,
Как обманчива ценность товара,
Сколько яблок от встречи с ножом
Обернулись кислинкой отвара,
Что беспечней любого пари
Одинокость любови поэта...
Никому это не говори
Потому, что я знаю об этом.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.