Далеко ли, близко ли
До страны Чудесии,
Где все люди искренни,
Где все люди веселы,
Не прожить где месяца,
Чтобы не влюбиться,
Где никто не женится,
Чтоб не разводиться?

Я поеду по лесу
В Запорожце стареньком
С бородой до пояса,
В бабушкиных валенках.
Прихвачу я песенник
И букварь для чтения -
Говорят, в Чудесии
К чудакам почтение.

Я скажу им: Милые,
Не гоните бедного.
Я прошу лишь минимум -
Вашу жизнь отведать бы.
У меня давно уже
Времена не лучшие -
Дураки замучили,
Умные наскучили.

И не ем я бубликов
И сырков твороженных,
И коплю по рублику
Я на Запорожец.
И пока что не чудес,
Ни больших ни маленьких -
Лишь букварь да песенник,
Бабушкины валенки.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ехали по ельнику семеро работников,
Семеро работников, семеро ребят.
Дело было летом, дело было под вечер -
Семеро работников где бы встать глядят.
        А под ними кони, а под ними кони,
        А под ними кони - семеро гнедых!
        Кто на них посмотрит, навсегда запомнит,
        Потому как можно ли позабыть таких?

Выбрали поляночку, наклонили головы -
Так за день намаялись, что уснули враз.
Сняться им невесты - что же тут такого?
Ежели вы молоды, то поймете нас.
        Рядом с ними кони, рядом с ними кони,
        Рядом с ними кони - семеро гнедых!
        Кто на них посмотрит, навсегда запомнит,
        Потому как можно ли позабыть таких?

Вышли тут из ельничка семеро разбойников,
Семеро разбойников, семь стальных ножей -
Убили-зарезали семерых работников,
Убили-зарезали, увели коней.
        Ах, какие кони, ах, какие кони!
        Ах, какие кони - семеро гнедых!
        Кто на них посмотрит, навсегда запомнит,
        Потому как можно ли позабыть таких?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

За этой тихой речкою
Такая злынь-трава,
Что, стоит только лечь в нее,
Кружится голова.
Ах, знала б мама родная
Тоску-печаль мою -
Мне мысли сумасбродные
Покоя не дают.

Взлететь бы птицей-соколом,
Чтоб видеть все вокруг.
А, может, счастье около -
Иголочкой в стогу?
Сто раз зазря поклонишься,
Нарочно не найдешь,
Нечаянно уколешься,
Кровиночку слизнешь.

Мечта моя, травиночка
На тонком стебельке,
Где отыскать тропиночку,
Чтоб привела к тебе?
За этой тихой речкою
Ни тропки, ни следа.
И делать мне здесь нечего,
А все иду сюда.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Который час, который час?
Часы мои, вы не отстали?
В который раз, в который раз
Я все хочу себя заставить
Не тормозить на красный свет
И не плестись в хвосте за всеми -
Ведь красный свет, ведь красный свет
Не останавливает время.

Вокруг то лето, то зима,
И каждый год одно и то же.
А я хочу сойти с ума
Или стать гением, быть может,
И сделать все наперекор -
Тогда уж что-нибудь случится.
Но на зеленый светофор
Я не могу остановиться.

Идут часы, идут часы,
И жизнь манит меня, как омут.
Во мне скопилось столько сил,
Чего-то хочется такого.
Я, может, все переверну,
Я весь дрожу от нетерпенья,
Но почему-то не могу
Нарушить правила движенья.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Что-то ночами
Смутное гложет,
Что-то печалит,
Что-то тревожит.
Снятся ночами
Самоотчеты,
А за плечами
Годы и годы.

Что мы уносим?
Что оставляем? -
Звездную россыпь?
Сноп пустотравья?
Что я - случайный
Знак придорожный?
Что-то печально,
Что-то тревожно.

Скоро ли, долго
В утренней рани
Солнце осколком
Застрянет в гортани,
И с кровью черной
Смешаны вместе
Хлынут из горла
Светлые песни?

Сердце, как колокол,
Мечется в клетке.
Трудно так долго
У красной отметки.
Трудно начать -
Остальное несложно.
Что-то печально,
Что-то тревожно.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Качается шарик на ниточке,
Прозрачный качается шарик.
И кажется, это ниточка
Растет вертикально вверх.
А мне почему-то кажется,
Что я сделал стойку на ниточке
И, словно жонглер, ногами
Теплую землю кручу.

А я все держусь за ниточку -
А вдруг упаду на звезды,
Земля вдруг раздавит шарик,
Который я сам надул?
Ведь это необходимо
Иметь свою точку опоры,
А то, что я к ней привязан -
Такой ли уж важный факт?

Но кто-то неосторожно
Подносит к шарику солнце,
И сделав двойное сальто,
Я снова стою, как все.
Но я почему-то не знаю,
Куда подевать мне руки.
Земля тянет вниз, как гиря,
Привязанная к ногам.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

На белом свете так много света,
На белом свете так много солнца,
А с берегов налетает ветер
И разбивает на брызги солнце.
        И кажется, кто-то живой живет
        В теплых его осколках.
        И кажется, это водоворот,
        Водоворот - и только.

И вдруг я слышу, и вдруг я вижу -
Из пены света всплывает остров,
И океан, словно пудель, лижет
Его зеленый нескладный остов.
        И все, что нам надо, в его лесах,
        Но плыть туда очень долго,
        И можно доплыть лишь на парусах,
        На парусах - и только.

На наших лицах - цветные блики,
От ветра парус прогнулся ровно.
И вот уже мы плывем на Кон-Тики,
И красные пляшут под нами бревна.
        А ветер вдруг стих, и опять все бело,
        А солнца и света столько!
        А что показалось - то ветер шальной,
        Ветер шальной - и только.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Тихая, как трава,
Ласковая, как ветер,
Текла река, и острова
В нее, как ноги, свешивали ветки.

Ветер травой пропах,
Пряный он был и горький,
И чуть качаясь на волнах,
Вниз месяц плыл арбузной коркой.

Тихая, как трава,
Ласковая, как ветер,
Текла река, и острова
В нее, как ноги, свешивали ветки.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Жарко, птицы не поют,
Травка не шевелится.
Я от солнца схоронюсь
В тенечке за поленницей.

Ах, сосновые дрова,
Березовые веники,
Извела меня молва -
Никуда не денешься.

Все на поле, а я в лес -
Стыдобушка замучила:
Что я был, и что я есть?
Одно слово - чучело.

Вот доживу до осени
И подамся в город.
Меня девчонка бросила
И вышла за другого.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Падают, падают с неба
Серые нити дождя,
Пахнет картошкой и хлебом,
В печке поленья гудят.
Лук, да полбанки варенья -
Все, что сумели найти.
Празднуем мы день рожденья
Посередине пути.

Ветки повисли, как сети,
Двор весь водою залит.
Бродит за окнами ветер,
Тихо под дверью скулит.
А в нашей комнате светлой
Целую ночь напролет
Чудо двадцатого века -
Хриплый транзистор орет.

Кружатся, кружатся пары,
В такт половицы скрипят,
Кружат небритые парни
Дымом пропахших девчат.
Кажется, это не в танце -
Нас закружил навсегда
Ветер фантазий и странствий,
Тот, что привел нас сюда.

Падают, падают с неба
Серые нити дождя,
Пахнет картошкой и хлебом,
В печке поленья гудят.
Лук, да полбанки варенья -
Все, что сумели найти.
Празднуем мы день рожденья
Посередине пути.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Четыре крокодила,
Один орангутанг
По Африке ходили
За мною по пятам.
Лишь четверо вначале
Шагали позади -
Орангутанг случайно
Примкнул уже в пути.

Потом два бегемота
И семеро слонов
Пошли месить болота,
К нам шестерым примкнув.
В Танзании и в Того,
В песках и камышах -
Повсюду шли мы в ногу,
Равнение держа.

Макака, страус, зебра
И очень старый лев
К нам всем примкнули в дебрях,
Но страус околел.
Его похоронили,
Присели отдохнуть,
Воды попили в Ниле,
А после - снова в путь.

Я шел и удивлялся,
Никак не мог понять:
Какое всем им счастье,
К кому-то привыкать?
Вот я не примыкаю
Нигде и никогда.
Я сам иду куда-то -
А, собственно, куда?

1966

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Два пекаря, два лекаря
И восемь мудрецов
Приехали, приехали
В наш край со всех концов.
        А у царя была мигрень,
        А может быть, падагра.
        И дело было в январе,
        А может быть был август.

Два пекаря кумекали
В закусках и в борщах,
А лекари кумекали
В запорах и прыщах.
        А у царя была мигрень,
        А может быть падагра.
        И продлевали бюллетень
        Ему четыре раза.

А мудрецы всех потрясли -
Ведь их мудрее нет:
Они могли, читать могли
Из книг и из газет.
        А у царя была мигрень,
        А может быть падагра.
        Он не терпел и так газет,
        А уж больной подавно.

Два пекаря, два лекаря
У мудрецов семья
Уехали, уехали,
Не вылечив царя.
        Так и живем с больным царем.
        Ах, как это несладко,
        Который день уж день за днем -
        Мигрень или падагра.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Когда часы над головой
Пробили полночь, в тот же миг
Вдруг в комнате возник
Горбатый домовой.

Он сел на краешек стола,
На шкаф забросил костыли
И вдруг заговорил,
Как будто застонал.

Я слушал вежливо его -
И он вздыхал, и я вздыхал,
И головой кивал,
Хоть слов не понимал.

Когда он кончил говорить,
Счастливый руку тряс он мне
И вдруг исчез в стене,
Забыв про костыли.

С тех пор я сам ищу того,
Кто б, время потеряв,
Не понял ничего,
Но выслушал меня.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Вот и пора поменять эполеты.
Снова кострами над миром горит
Осень - симфония желтого цвета,
Тихая музыка где-то внутри.
        Ветер устанет насвистывать вальсы,
        Время закружит беззвучно, как смерч,
        И музыкантов чуткие пальцы
        Выберут сами - жизнь или смерть.

Вот и черта, где за скрипкою первой
Коротко вскрикнет ночная труба.
Как на дуэли, подходят к барьеру
Наша надежда и наша судьба.
        Что же тут медлить? Скорее решайся.
        Если посмеешь, сумеешь успеть.
        И музыкантов чуткие пальцы
        Выберут сами - жизнь или смерть.

Мир опустел, словно зал после бала.
Где-то два выстрела - что это, что?
Мир опустел, в нем чего-то не стало.
Много ли мало - узнаем потом.
        А в это время, ликуя с плача,
        Музыку кто-то творит в тишине.
        И музыкантов чуткие пальцы
        Выберут сами - жизнь или смерть.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Пора, пора, давно пора.
Зажгутся звезды до утра.
Закат потух,
Молчит петух -
Пора, пора, давно пора.

Молчит под елкой Дед Мороз -
Так одинок он, так оброс.
Ах, почему
Твержу ему
Я свой бессмысленный вопрос?

Моя любовь, ах, где ты, где?
По этой ходишь ли земле?
А грустный дед -
Ни да, ни нет
И лишь качается в ответ.

Печален мир, где нет звезды,
Но у меня есть где-то ты.
И от зари
И до зари
Гори, звезда моя, гори!

Пора, пора, давно пора.
Зажгутся звезды до утра.
Закат потух,
Кричит петух.
Пора, пора, давно пора!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Утро стелет стужу на снегу,
Утром стынет ветер на бегу.
Холодно, а я твое тепло, тепло
Берегу, берегу, берегу.

Может, это сказка, может, сон -
Лес стоит стеной со всех сторон.
Может, я в сугробах заблужусь, и пусть,
Только я не боюсь, не боюсь.

Тот огонь, что ты во мне открыл,
Словно светлячок, во мне горит.
Видно, оттого в моих глазах, глазах
Светлячок, а не страх, а не страх.

Если ты погаснешь, я умру,
В небе растворюсь, как дым из труб,
Не стерплю ни ночи и ни дня, ни дня -
Только ты навсегда у меня.

Пусть синеют ночи на снегу,
Коченеет ветер на бегу -
Только всюду я твое тепло, тепло
Сберегу, сберегу, сберегу.

1966

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Снег опускается, словно занавес.
Окончилось действие белой сказки.
Лишь два окна, запоздало радуясь,
Подслеповатые строят глазки.
        Домой актеры бредут устало,
        Им так не хочется разговаривать.
        Пустеют площади, словно залы,
        И где-то тихо играет радио.

Сугробы у двери сидят на корточках,
Дрожат, как белые псы бездомные,
И лампы свет им бросают в форточки,
Как будто кости позолоченные.
        Я, как актер, выхожу на площадь -
        Мои герои, я гибну, где вы?
        Ко мне спешите, спешите на помощь -
        Я потерял свою королеву.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Снег в моем сознании
Отобразился смехом.
Тебя я с феей сравнивал,
Потом - с Эдитой Пьехой.
Ну, а потом со временем
Я понял окончательно,
Что наши отношения -
Ошибка восприятия.

А за окошком очередь
За колбасой и водкой.
Старушки озабочены
Плохой метеосводкой.
Надо льдом вращается
Елена Водорезова.
И жизнь не прекращается,
И в жизни все полезно.

Полезно быть покинутым,
Полезно пить боржоми
И жить с душою лирика
В крупнопанельном доме,
И видеть ежедневно,
Какие они разные -
Друзья твои по веку,
Товарищи по разуму.

Прощай, любовь не первая,
Я все на свете знаю.
И от любви, наверное,
Уже не умирают.
Оркестр играет скерцо,
И все о кей, все рацио.
А там, где было сердце, -
Два бита информации.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Летят пушинки, как кванты света -
Это лето, конечно, лето!
Все по науке, все по законам,
Все так знакомо, все так знакомо.

Опять проснулся в нас бес открытий -
Вот оттолкнуться, взлететь, поплыть бы...
Но отчего же нам ноги вяжет
Земная тяжесть, земная тяжесть?

Мы Робинзоны, нам жить непросто,
Нам нужно солнце и дальний остров,
Чтоб выли звери, чтоб жить, не пятясь,
Чтоб на неделе - по восемь пятниц.

Но нету пятниц, а есть суббота,
А до субботы - пять дней работы.
Ах, до чего же нам ноги вяжет
Земная тяжесть, земная тяжесть!

Летят пушинки, как света кванты.
А может, это не кванты - кварки?
А может, вовсе и нет законов?
Все так знакомо и незнакомо.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ой, ты, ночка, как же ты долга,
Ночка черная.
Ты кого пошлешь мне - друга иль врага,
Ночка черная?

Черный ворон ночью не кричит,
Черный ворон.
Кто меня оплачет, кто предупредит
Ночью черной.

Видно, будут горе горевать
Наши жены,
На войне убитых будут отпевать
Ночью черной.

Ой, ты, ночка, как же ты долга,
Ночка черная.
Ты кого пошлешь мне - друга иль врага,
Ночка черная?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Посмотри, какая осень, посмотри.
Листопад, как снег, заносит фонари.
Серый дождик, листья теребя,
Что-то шепчет про меня и про тебя.

Перепутались и радость и печаль,
Лист приник к губам, как желтая печать -
Дескать, хватит, ах, ты, дурья голова,
Позабудь свои ненужные слова.

Просто надо все понять и потерпеть,
Просто надо помолчать и посмотреть.
Ну, пожалуйста, ничего не говори -
Посмотри, какая осень, посмотри.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Четвертый день на маяке
Живет пораненный скворец.
Чуть зазевался - и конец,
Исчезла стая вдалеке.
А волны бьются о скалу,
А за скалой - одна вода.
Ах, как некстати, как всегда,
Подстерегла его беда.

Четвертый день живет скворец
Там, где кончается огонь,
Где сверху ветер, снизу свет,
Где не достать его рукой.
И каждый день и в дождь, и в снег
Два раза днем и на заре
На самом верхнем фонаре
Старик-смотритель крошит хлеб.

Четвертый день старик зовет
В пустую комнату его,
Но вниз скворец все не идет -
По дому бродит страшный кот.
Жить невозможно наверху,
Но будет долго жить скворец,
Поверит если старику
И если кот его не съест.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Как Ваше отчество, как Ваше имя?
Горьким пророчеством, домом на дыме
Кажется все, что я делал и думал.
Было легко - отчего же так трудно.

Как Ваши волосы - пахнут полынью?
Что в Вашем голосе - демоны злые?
Что в Вашем доме - веселье, тоска?
Я Вас нашел - как я долго искал.

Как незнакомы Вы, как непонятны.
Вы далеко или все-таки рядом.
Мне бы найти Вас полжизни назад.
Я подхожу - виноват, виноват.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Еще февраль ночует по дворам
И в небе снег витает, словно дым,
Но вслед за солнцем рано по утрам
Летят на север первые дрозды.

Мои шаги, как первые стихи,
Чуть-чуть нескладны, звонки и легки.
Я не иду - лечу сквозь гололед
И облетаю лужи, как пилот.

Так хорошо, что хочется кричать.
Так вот в чем счастье чувствовать весну!
А кто-то свет на улицы опять
Из солнечного ковшика плеснул.

Так вот в чем суть, начало всех начал -
Она в весне и в вечной новизне!
А дождь их солнца хлещет по плечам,
И тает постаревший серый снег.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Нас носит по волнам - такая в мире качка,
Что к черту все слова, а только б устоять.
И лучше б по домам, но, так или иначе,
Нас носит по волнам опять, опять, опять.

Эй, кто там у руля? Что видно за туманом?
Нам надоело ждать дыры в дне корабля.
А солнце всходит так таинственно и странно,
И нам пора узнать, на чем стоит земля.

Так встанем потесней под синим небосводом -
Похоже, этот мир стоит как раз на нас.
Зажгите все огни - мы здесь, мы полным ходом
Идем на абордаж, идем на абордаж.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.