- Улыбнись, хороший мой,
И с сарказмом песню спой
Про чинару, про прибой и про...зарплату.
Что поделать - жизнь идет
Все коленками вперед
Сбитыми. И нету виноватых.

Лоб не морщи. Не грусти.
Если было что - прости.
Ну, не все простишь - хоть бы половину.
Нынче утка на обед.
Ах, билет взяла в балет...
Скоро в свитере закончу горловину.

О работе мысли брось.
Как в народе повелось -
Кони дохнут от нее, ишак хромает.
Улыбнулся? Молодец!
Значит - песенке конец.
- Ну, а завтра, что?
- Вот завтра и узнаешь...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Вот и отлетался - под крылом дробинка.
Кто бы мог подумать - жизнь так коротка.
Тает-догорает в пелене картинка -
Мечется собака - мокрые бока.

Молодой да старый ружья опускают
Кто из них бил первым? Мне и невдомек.
Только улетает за деревья стая,
Лишь один последний мой звенит звонок,

Завтра будет август. Значит, скоро очень.
Значится, не многим на юга поспеть.
Молодой да старый под ноги нас бросят,
И детишки будут радостно галдеть.

Ох, и будет праздник - перья ощипают.
Ох, и будет пьянка - сбили прямо влет.
Только я об этом ничего не знаю -
Вот собака в воду прыгнула. Плывет.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

А. Кучумову

Холодно. Холодно. Город расходует
Капли тепла и потоки любви.
Шепчут авто о бензиновом голоде.
Ежится в сырости Спас на Крови.

Иней скрывает цвета и наряды.
Белая Балтика. Белый вокзал.
Под облаками дворцы и ограды.
Призрачный город. Призрачен зал.

Бел бал был.
Нем плыл дым.
Стыл сам сон.
Звал в зал звон.

Дышится хрустко. На сердце нагрузка.
Это - предчувствие крепкого чая.
В городе тихо, гулко и пусто.
Я от него на два дня уезжаю.
В городе тихо, гулко и пусто.
В нем остающимся я оставляю

Белый бал.
Белый дым.
Сон так мал
Нам седым.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                Сергею Афанасенкову - любителю ранних звонков.

И снова декабрь на исходную вышел,
Печальная песня, как взмахи крыла.
А небо дождями лицо твое пишет,
Пестрит угольками заката зола.
И снами моими не смята постель.
Ты в трубку мне дышишь, как раненый голубь.
Себя проклинаю - Ведь я не успел
твои отраженья своими заполнить.

Я чувствую взгляд через ночь, через век,
В поту просыпаюсь - разломанный взглядом.
Глаза закрываю и... падаю вверх,
И вижу весь мир, пролетающий рядом.
В укоре его - повторений тоска,
А в облаке розовом - кровь Атлантиды,
Сегодня Атланты с фронтоном в руках,
А женщины их просто - Кариатиды.

Движение круга на цифре замрет.
Твой голом из прошлого тихо ответит,
Но время и это сплетение рвет,
А мышцы Атлантов мрамором метит.
Шумит океан - Ваш последний приют,
А нити связующей шатки перила.
Над Вашими лицами волны поют -
Столетий слиянье нас разъединило.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Точка.
Точка.
Рядом точка.
Вышел облака кусочек.
Синий цвет на землю тенью
Лег в среде земных растений.

Точки в небе.
Точки в почве.
Точки в солнце,
В черной ночи.
Этот радостный Канкан
- Был художник, видно, пьян.

Сам игру придумал эту.
Сам судьбу свою сыграл.
Стал поэтом
Средь поэтов -
Точкой жизнь нарисовал.

Рвутся связи.
Рвутся нити.
Все друзья ушли в обитель,
Где нет красок,
Нет кистей
Для разлития страстей

По холсту
И по палитре,
Нервной нотой на пюпитре
Точка в точке расцвела.
Оказалось -
Жизнь прошла...
Оказалось -
Жизнь
Прошла...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В стакане роза на столе
Стоит уже почти столетье,
Но увядания отметин
Не видно на ее челе.

Кольцо прозрачное воды,
Кольцо хрустальное стакана
Сжимают стебель. Как-то странно -
На листьях - капельки беды.

И дремлет боль на лепестках,
А у двери стоит Тамара.
Подобна грустная гитара
Последним вздохам мотылька.

Но Ангел сломан пополам,
Прижаты крылья к скальным нефам.
Навеки меж Землей и Небом -
Пожива сладкая орлам...

...Стакан и роза на столе.
Тамары поцелуй пьянящий.
До безрассудства настоящий
След человека на золе.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Здравствуйте, дяденька, здравствуйте.
Вот, наконец, мы и встретились
На мостовой Вашей памяти,
В городе Вашей светлости.
Празднуют нынче - праздник ведь -
Мастера возвращение.
Все как обычно - вначале смерть,
Только потом прощение.

Бьется в висках кошмарный сон.
Рельсами боль подчеркнута.
Снова пролетка. Вокзал. Перрон.
Скорый на полчетвертого.
Дышит Париж туманами.
Горбится мост над Сеною.
Площадь урчит фонтанами.
Красок движенья нервные.

Память. Далекий холодный снег.
Ветер. Аптека в Витебске.
Но за окошком по хляби бег,
Да на французском вывески.
Мастера до хрипоты зову.
Гулко часы ударили.
Лег на палитру последний звук.
Тень каланчи растаяла.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                                Володе Быстрову
                                Галине Цой-Быстровой

Воздух осенью пропах листьями,
Словно сотни черепах выползли.
Голубое с золотым смешано.
Все убытки и грехи взвешены.

Улетели те, кому надобно.
Там теплее, чем в Крыму - надо же!
А у нас пропахло все осенью -
Дом скучает на ветру - бросили.

Нам дано гореть в костре с листьями
Где-то в желтом октябре письменном.
Улетают те, кому надобно.
На луну смотрю, а вдруг - радуга!..

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Дороги разбиты. Деревни пусты.
Где были дома, там полыни кресты,
Да песни, в которых одно воронье.
Россия, ты - рана на сердце моем.

Ты - тяжесть солдатских сапог. Ты - судьба.
Ты - кровь на губах. Ты - песок на зубах.
Ты - голь. Ты - проказа. Ты - с мех. Ты - вранье.
Россия, ты - разум, идущий внаем.

А там, за бугром, полушарье не то,
Хоть много туда и дорог, и мостов,
Стрела ностальгии и там достает -
Поэт без России по-черному пьет.

Там мягкие зимы, там легче вино,
Реклама сосисок, реклама порно,
С французским прононсом покрепче слова.
Спят русские на Женевьев-де-Буа.

Да только у нас все, как прежде, как встарь -
На троне владыка, на дыбе звонарь.
Дороги. Этапы и руки чисты,
И некогда, некуда ставить кресты.
Бежим мы и некогда ставить кресты.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Россия, пасынки твои
Лежат под снегом.
Кто задохнулся от тоски,
А кто от бега.
На берегах морей и рек
В земле чужбинной
Лежат угасшие навек
Твои мужчины.

Лежат художники, певцы
И акробаты,
Поэты, пьяницы, глупцы,
Лежат солдаты,
Не пощадили живота
И боль вкусили
разлуки,
Пасынки твои,
Страна Россия.

За острова, за океан
Подальше гнали.
Лишь после смерти иногда
Иных прощали.
На черепах и на крестах
Танцуем польку,
А с неба падает звезда
Под сердце - колко.

Очередной багаж готов
Для отправленья,
И на прощание нет слов
И нет прощенья.
И снова белый самолет
Вдали растает.
Россия,
Пасынки твои
В ночь улетают...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я в город утренний вхожу,
Ступая очень осторожно,
Как любознательный прохожий,
По лестнице, как по ножу.

И на предплечие холма
Спокойно став, шагаю выше,
А город судорожно дышит -
Повсюду белая зима.

Плывет рассвета колесо.
Подушки давят горожане.
Ах, как же все-таки, их жаль мне!
В подушки спрятано лицо.

А я с улыбкой в небесах
Без гермошлема пролетаю -
Простой советский пролетарий
Без майки и в одних трусах!

И мне не холодно ничуть -
Внизу деревья. Звезды рядом.
А я лечу над снегопадом,
Но приземляться не хочу!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                        Псковскому клубу самодеятельной
                        песни Горизонт-2

Под тополем в круге света
Гитара звучала тихо.
По струнам катилось лето,
Как будто искало выход
Туда, где туман на башни
Садится густой и липкий,
Где медленно тянутся баржи
По речке Великой.

        До точки песни допеты,
        А сколько еще осталось?
        Под тополем в круге света
        Мелодия разметалась.

И день не начать сначала,
И жизнь не переиначить.
Волна на спине качала
Луны золотой калачик.
И вот вам - дорога в лето,
А мне - потихоньку в осень.
Под тополем в круге света
Мелодию ночь уносит...

        Туман не отдаст обратно
        Ни такта, ни даже ноты.
        Забудем обиды, право,
        Печалиться нет охоты

Под тополем в круге света...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Улица моя длиною в жизнь.
Ступицей стучит колесо.
Вечер тянет душу - Ложись,
Жизнь - такой коротенький сон.
Сну тому не в силах помочь,
На плече стола моего
Лампочкой корячится ночь,
Да в башке ветряк болевой.

Боже, сколько в мире дверей!
И у каждой есть номерок.
Просим - Помоги быть, добрей...
Только нас не слушает Бог.
И срывает яблоки Он.
Вместе в нами ест их, смеясь,
Улица моя, длиной в сон.
Дальше обрывается связь.

Дальше ярко светят огни.
Бьется в тесном русле река.
Силуэт Харона возник -
Он весло сжимает в руках.
Сделай шаг, и вырвется стон -
Улица уйдет в горизонт.
Рядом прошуршит колесом
Жизнь - такой коротенький сон.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В. Будилину

С одиночеством повенчаны. Одиночеством повязаны.
Обреченные на вечные несвиданья по утрам.
Это что-то к боли близкое по пятам по нашим рыскает.
Нитью странной с нами связано одинокое окно.

Новогодний дождь за стенами. В голове - унылость праздника.
Кровь дурная бродит венами. В дверь никто не постучит.
Остается - пить да мучиться. Ждать надежную попутчицу.
Отыскать разбитый градусник. Что покажет эта ртуть?

А она - ни с места подлая. Остывают мои органы.
Значит - нынче место подвигу. Или ты придешь ко мне.
Беспардонная и нежная. Вся в слезах и безодеждная.
Только я затянут по уши одиночеством в окно.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                Третью полночь воет в подворотне
                Пес захожий. Коли душу отнял -
                Отними и тело, гость субботний!
                                (М. Цветаева)

Над Покровскою горой - радуга.
Акварельная, такая смачная,
Этот город на холмах
Не Елабуга,
В нем петлею глотка не схвачена.

Благовест от Успенки в высь летит.
Купола к облакам пришпилены
Золочеными крестами,
Не шпилями,
А на золоте том воронье хандрит.

Лбы опухших фонарей в небо вперлись -
Все пытаются бельмом что-то высмотреть.
Я на радугу гляжу,
Мне не верится:
Семь цветов.
Судеб семь, да восьмая - смерть.

Осень лупит по ветвям, листья - в облака.
От того, быть может, небо не синее,
Что перемешаны: судьба,
Точка, линия,
Благовест и воронье, а для меня пока:

Над Покровской горой - радуга
Акварельная такая легкая.
Этот город на холмах
Не Елабуга.
Семь цветов заполнили мне легкие...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                И. и Е. Замысловым

Эта маленькая речка называется Сестра.
Я тебя беру за плечи - начинается игра.
Ты смеешься, как девчонка, ты воруешь явь и сон.
Вдоль над руслами поземкой - колокольный перезвон.

Птицы прячутся под крыши. Птицы служат высоте.
Среди стаи старых вишен пьем вдвоем Алиготе.
Под окном - гнездо пустое. В доме - кухонная блажь.
Сотни сказочных историй. Сигаретный дым-мираж.

Можно плакать и смеяться. Можно голову ломать.
Можно жадно целоваться. Можно беспробудно спать.
Только маленькая речка под названием Сестра
День за днем уходит в вечность: из сегодня во вчера.
Что ж ты, маленькая речка под названием Сестра?
День за днем уходишь в вечность: и сегодня и вчера?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Все наши песни и стихи
От неустроенности быта.
Все потому, что жизнь избита,
В стихах замолим мы грехи.
Все наши песни и стихи.

Все наши беды от того,
Что, бесконечно доверяя,
Друзей и принципы теряем
И верим. Верим, а в кого?

Друзей теряем потому,
Что век короче, чем столетье.
Им попадает в лихолетье
Чума в дорожную суму.
Друзей теряем потому...

А счастье где-то за углом
В кофейне ждет за стойкой старой.
Пустую гладит, гладит тару
И ждет. Зайди, вдвоем уйдем.
А счастье где-то за углом.

Я ПРОЙДУ ПО ТОЙ РЕКЕ
Я пройду по той реке
На байдарке осени.
На твоей найду руке
Горы, лес и просеки.

Серебрится за окном
Первый иней на траве.
Ночь прошла глубоким сном
По растоптанной листве.

Осень падает к ногам,
Режет душу первым льдом.
Черных речек берега
Узнаю с трудом,
Я пройду по той реке...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мимо Пушкина пройду,
Вспомню сразу же про осень,
Про снежинок первых просинь,
Листья красные в пруду,
Черных веток рваный ритм.
Всем пора менять одежду.
Брошу малую надежду
На обилье строф и рифм.

Ночь запуталась в долгах -
С летом трудно рассчитаться.
Значит - надо задержаться
Не на риск и не на страх.
Мимо Пушкина пройду
И про осень вспомню сразу.
Перепутался мой разум -
Летом в осени бреду.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Что такое станционный смотритель?
Сущий мученик четырнадцатого класса,
огражденный своим чином токмо от побоев,
и то не всегда.

                        Ах, Дуня, Дуня! Что за девка-то была!
                                (А. С. Пушкин Станционный смотритель)

Метет, метет пурга над станцией моей.
Окрест - ни огонька, ни скрипа и ни крика.
Закуска на столе,
Да в рюмочке - портвейн,
Свечи огарок сник тошнотно и безлико.

Скупая штука - жизнь: то праздник, то печаль,
И больше нечего, лишь ругань постояльцев.
Холодная зима
И в доме по ночам
Иголочка блестит под свечкою на пяльцах.

И спать мне не дает копыт усталый стук.
Брожу по тишине, - по омуту лачуги.
Я начал забывать,
Что есть на свете звук,
Что есть на свете свет.
Остались только муки.

Да, сударь, я все пью, иначе мне нельзя.
Зима живет в дому не первое столетье.
А сани по Судьбе
Скользят,
        Скользят,
                Скользят;

Под левое крыло
Заносит снег ветер.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

За страницами прожитых вех
Голос твой забывать начинаю,
Фонари устремляются вверх,
Пятна света внизу оставляя.
Я запутался в свете времен.
Осень будет.
Какая?
Не помню...
Прошлогодней листвой погребен
Пораженный разлуками полдень.

Начинаю глаза забывать,
Имена и названия путать.
Эта осень приходит опять
Размалевана и шелопутна.
Я письма не успел написать!
Их писать я давно разучился.
Но в молчанье врезаюсь опять -
Мир молчания с вечностью слился.

Не хватает ладоней твоих.
Только плакать и петь остается.
Петь и плакать - сонет для двоих,
Словно шарик по имени Солнце,
Приближается осень и вновь
Забывать начинаю твой голос,
Только чувствую - капельки слов
На глазах...
Отправляется поезд...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.