А мы – вчерашние мальчики,
Сопляки, недоноски, выродки.
А по жизни мы – просто мячики:
Ни ума, ни силы, ни выдумки.
Удар мыском, и мы летим вперед,
Потом пяткой – удар назад.
Смотри, как точно метит, как, сволочь, бьет!
Чувствуешь, как кости хрустят?!
Не борьба за жизнь, а борьба за власть.
Меньше жертв, но они все же есть.
Научите нас: ну как умирать?!
И мы пойдем, не молясь, на смерть!

Мы посеем свинец в полях,
Мы штыки в эту хлябь воткнем.
Два извечных чувства – табун и страх –
Мы всосали в себя с молоком.
Нам чужая беда не в счет,
Но привыкла к медалям грудь.
Нашу совесть вчера пустили в расчет,
И в боях подстрелили суть.

А мы – вчерашние мальчики,
Сопляки, недоноски, выродки.
А по жизни мы – просто мячики:
Ни ума, ни силы, ни выдумки.
Удар мыском, и мы летим вперед,
Потом пяткой удар назад.
Смотри, как точно метит, как, сволочь, бьет,
Чувствуешь, как кости хрустят?
Не борьба за жизнь, а борьба за власть.
Меньше жертв, но они все же есть.
Научите нас: ну как умирать?
И мы пойдем, не молясь, на смерть!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Всякий поэт был весел,
Пока не стал писать песен.
И стал лист бумаги тесен
А мир – пуст и неинтересен.
Но понят, кто на кол поднят,
И признан, кто придан тризне.
И смотрят луны и зори
В творческий лепрозорий.

Всякий художник был милым,
Пока холст и кисть по силам,
Пока сквозь тела и туши
Он не начал смотреть на души,
Где на всем – и печать и проба
Как путь от гвоздя до гроба.
Короче, одна дорога –
От рифмы до эпилога,
Где первые строки со скрипом
Рифмуются в куцый постскриптум,
А муза не подаст вида
Пока идет панихида.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Спускаясь в кишку подъезда
На ощупь по грязным стенам,
Податлив, как сгусток теста,
И прочен, как нож по венам,
С толпою вагона слился
И был тем придурком справа.
И в облаке дыма злился,
На то не имея права.

Куда я гоним и кто я
Без этого малого мира,
В котором мы жили стоя,
В котором бывает лира,
Где к чувствам легка дорога,
Где мыслей сладка отрава,
Где мы сотворили Бога,
На то не имея права?

Я должен куда-то деться –
Исчезнуть, пропасть, погибнуть.
Я должен. Но сгусток сердца
Со мной не желает сгинуть.
Стремление к жизни скрою,
Коль начата переправа.
Пятак под язык пристрою,
На то не имея права...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Когда ты жила, тебя любила толпа,
И каждую ночь кто-то пел у окна,
И пышные розы у квартиры твоей
Сменялись руками влюбленных парней.

А ты всё ждала одинокого принца,
Желая делить с ним любовь и постель,
Но принцев уже заманили девицы,
Которые бьют безошибочно в цель.

Уже сорок лет в ожидании принца,
Но ты ни за что не изменишь мечте.
Морщины, как шрамы, уродуют лица.
И вздох под окном полетит не к тебе.

И вот ты с авоськой бежишь за кефиром
И тратишь последние деньги на хлеб.
Короткое слово при входе в квартиру,
Как жуткое эхо даром прожитых лет.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мы долго стояли у окон открытых,
Ломая осколки стекла на руке.
Мы видели отсветы зорь ядовитых
И трупы погибших на этом песке.

Мы видели: небо не стало вдруг синим.
Блик солнца в раздавленных гранях стекла
Взорвался, и солнце, сорвавшись с орбиты,
Обрушилось вниз, загорелась земля.

И звёзды, пытаясь укрыться от жара,
Попятились, сгрудились в млечном пути.
Огонь очищал всех, и дети Адама
Горели в прожорливой пасти печи.

А мы, кто стояли у окон разбитых,
Вдруг стали ничем,  просто горсткой золы.
Прочесть не смогли даже богу молитвы,
А он не успел отпустить нам грехи.

И долго гореть нам и мучиться вечно,
И руки тянуть, о спасении  моля,
Но Бог не услышит молитвы, конечно:
Меж нами и Богом грехи и земля.

Там, где нас не стало, сквозь магму и пепел
Цветы прорастут, ввысь метнуться леса.
Но кто-то, придя, ощутит и заметит,
Что все мы грешны, лишь огонь вечно прав...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ты остаёшься в доме одна,
Гости давно ушли, и только луна.
Ночь через миг закончится сном,
Но этот миг застыл в бокале с вином.

        Ты укрыла свою красоту
        Под вуалью вечернего платья,
        Но бокалу ты даришь объятья,
        Свою страсть доверяя вину.
        Ты себе тихо шепчешь: Держись, -
        Но я видел твой взгляд в лунном свете,
        И в твое восемнадцатилетие
        Ты узнаешь чуть больше, чем жизнь.

Снег мирно лёг за гранью стекла,
Свет фонарей притих, и только луна.
Ты закрываешь дверь не спеша,
Но в шёпоте шагов живёт моя душа.

        Ты укрыла свою красоту
        Под вуалью вечернего платья,
        Но бокалу ты даришь объятья,
        Свою страсть доверяя вину.
        Ты себе тихо шепчешь: Держись, -
        Но я видел твой взгляд в лунном свете,
        И в твое восемнадцатилетие
        Ты узнаешь чуть больше, чем жизнь.

Ночь засыпает в отблеске струн,
Сны запускает в дом старик Гамаюн.
Этот декабрь заснежен и хмур,
Но не жалеет стрел парнишка Амур.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Пыль из-под ног уносит ветрами,
Мы идём в город, придуманный нами.
Я нарву цветов, протяну тебе...
Нет, не увянут цветы в твоей нежной руке.

        Нам есть что сказать,
        Нам есть, о чём спеть,
        И эти цветы не должны умереть.
        Нам есть что искать,
        Нам есть, зачем жить,
        И эти цветы  мне есть кому подарить.

Гитара звенит сквозь дорожную пыль.
От песни моей колыхнулся ковыль.
Прижмешься ко мне своим нежным плечом,
И песню вдвоём мы с тобой допоем.

        Нам есть что сказать,
        Нам есть, о чём спеть,
        И эти цветы не должны умереть.
        Нам есть что искать,
        Нам есть, зачем жить.
        И эти цветы  мне есть кому подарить.

А там за горой, за высокой звездой,
Есть город любви, придуманный мной,
А в городе храм для тех, кто любим,
И в нём мы найдём место нам двоим.

        Нам есть что сказать,
        Нам есть, о чём спеть,
        И эти цветы не должны умереть.
        Нам есть что искать,
        Нам есть, зачем жить,
        И эти цветы  мне есть кому подарить.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Триста лет в окне свет, выпал снег вчера, что ж?
Места на земле нет, места, где меня ждешь.

Натворил благих дел, не копил на смерть, жил,
Чтобы ангел мой пел, чтоб он надо мной плыл.

А я узнал тебя во сне, когда, вернувшись по весне,
Ты сама легла на снег: Иди ко мне!
И я, грешивший на Земле, тянусь ладонями к тебе,
А в пальцах яд вчерашних снов... Мой сон не нов.

Подари себя всю, отпусти к чертям страх.
Триста лет тебя жду, только не могу так.

Не могу прожить в долг,  не могу стереть сны.
Налюбился я впрок, а закрыл глаза - ты...

А я узнал тебя во сне, когда, вернувшись по весне,
Ты сама легла на снег: Иди ко мне!
И я, грешивший на Земле, тянусь ладонями к тебе,
А в пальцах яд вчерашних снов... Мой сон не нов.

Мне не снять с тебя шаль. С выдохом умрёт грусть...
Мне в ладонь вложи сталь, может, я найду путь?

Может, загляну в рай, к богу на пяток слов,
Ты мне только шанс дай: дверь открой в страну снов.

Но улица пуста. Вход в ад, дьяволов черны рты.
Сдохнуть бы на свой лад, но закрыл глаза - ты...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Всего лишь игрушка  в заброшенном мире,
Подвластная чьим-то нелепым рукам,
Ты ходишь по лезвию штопаной ширмы
Пытаясь найти то, что выдумал сам.

        Считая свободу пределом исканий,
        Мы ищем повсюду её, но, увы,
        Находим лишь цепи, оковы и зданья,
        Способные нас ни куда не пустить.

Мы смотрим в глаза опустевшему миру,
Но видим творения лишь наших рук.
Мы сами старались, мы рыли могилы
Для наших талантов, исканий и муз.

        Считая таланты пределом исканий,
        Мы ищем таланты повсюду, и что ж?
        Находим заплаты и штопаем раны
        Изрезанных наших истоптанных душ.

Придумали веру и сами молились
Своим господам и своим божествам,
Но боги упрямо над нами глумились,
И всё потому, что их выдумал сам.

        Считали, что боги - предел совершенства,
        Но боги смеялись на нас с высоты.
        И нас направляли по лезвию бритвы
        Вперёд, чтобы мы никуда не пришли.

Мы бросили верить и кончили думать,
Ведь боги - и те к нам остались глухи.
Мы стали глухими, забыли свободу,
И даже уже разучились, как жить.

        И в нас не осталось ни капли надежды,
        И в нас не осталось ни капли любви.
        Лишь губы, покрывшиеся сетью из трещин,
        Шептали упрямо: Мы не рабы!..

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Что же завтра будем делать, если кончится война?
Не заставишь нас посеять: нам мешают ордена.
Победим - начнутся праздники, пьянки, вино и раж,
А покойникам выдадут пряники и сыграют траурный марш.

        А мы - вчерашние мальчики,
        Сопляки, недоноски, выродки.
        А по жизни мы - просто мячики:
        Ни ума, ни силы, ни выдумки.
        Удар мыском, и мы летим вперёд,
        Потом пяткой удар назад.
        Смотри, как точно метит, как, сволочь, бьёт,
        Ты чувствуешь, как кости трещат?..
        Не борьба за жизнь, а борьба за власть.
        Меньше жертв, но они все же есть.
        Научите нас: ну как умирать?
        И мы пойдём, не молясь на смерть!

Мы посеем свинец в полях, мы штыки в эту хлябь воткнём.
Два извечных чувства - табун и страх - мы всосали в себя с молоком.
Нам чужая беда не в счёт, но привыкла к медалям грудь.
Нашу совесть вчера пустили в расчёт, и в боях подстрелили суть...

        А мы - вчерашние мальчики,
        Сопляки, недоноски, выродки.
        А по жизни мы - просто мячики:
        Ни ума, ни силы, ни выдумки.
        Удар мыском, и мы летим вперёд,
        Потом пяткой удар назад.
        Смотри, как точно метит, как, сволочь, бьёт,
        Ты чувствуешь, как кости трещат?..
        Не борьба за жизнь, а борьба за власть.
        Меньше жертв, но они все же есть.
        Научите нас: ну как умирать?
        И мы пойдём, не молясь, на смерть!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я выхожу один на дорогу к Богу,
Путь от заката к рассвету твоих ресниц.
Я припаду челом к твоему порогу
В ночь, когда время застынет от пенья птиц.

        Пусть сто ветров в тучном небе веют.
        Я так спешил к тем, кто летит да едет,
        К тем, кто, вскормив себя пылью вместо хлеба,
        За ветровым стеклом не увидит неба.
        Кто я для них, идущий в тумане рыжем?
        Кто я для них?.. Я - часть придорожных трав.
        Но я тянусь к тому, кто хоть чем-то движим,
        Я доверяюсь тем, кто хоть в чём-то прав.

Я видел - Смерть опять в подвенечном платье
Гордо парила над ржавчиной куполов.
Как долог, труден путь от любви к расплате
Под пение мух, под жалобный ропот псов.

        Пусть сто ветров в тучном небе веют.
        Я так спешил к тем, кто летит да едет,
        К тем, кто, вскормив себя пылью вместо хлеба,
        За ветровым стеклом не увидит неба.
        Кто я для них, идущий в тумане рыжем?
        Кто я для них?.. Я - часть придорожных трав.
        Но я тянусь к тому, кто хоть чем-то движим,
        Я доверяюсь тем, кто хоть в чём-то прав.

Цепкие пальцы рук обнимают землю,
На расцелованных пядях взойдёт бурьян.
А за моей спиной беда и боль не дремлют
И посылают на пустоши трасс туман.

        Где ж сто ветров в тучном небе веют?
        Я так спешил к тем, кто летит да едет,
        К тем, кто, вскормив себя пылью вместо хлеба,
        За ветровым стеклом не увидит неба.
        Кто я для них, идущий в тумане рыжем?
        Кто я для них?.. Я - часть придорожных трав.
        Но я тянусь к тому, кто хоть чем-то движим,
        Я доверяюсь тем, кто хоть в чём-то прав.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я спать не сплю, мне имя острой бритвой
Вскрывает разум, полосует плоть.
Как старый воин пред последней битвой,
Жму голову, чтоб захрустела кость.

Я не один, но в этом изобилье
Так хочется остаться одному,
Очнуться у истоков сансимильи,
Где солнца луч сжирает темноту.

Но в шум проспектов в утреннем размахе,
С восходом солнца в смертоносный гам
Я окунулся, чтобы всплыть на плахе
Под топором. который сделал сам.

Ну что ж ты медлишь? Эй, палач безликий!
Сними колпак да обнажи лицо!
Ну что ж ты медлишь в этот миг великий?
Сними украдкой с мёртвых перст кольцо!

Отдай, отдай кольцо вон той, что плачет,
Зажатая ликующей толпой,
Той, что глаза сырые прячет
Отдай, отдай, спеши, беги, не стой.

Чтоб дух мой, успокоившись смиренно,
Прощальный круг свершая над толпой,
Прощая всех живущих во вселенной,
Спешил не вверх, а только к той к святой...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Какая досада, что я человек
Всего, а не лунный луч:
Я мог бы смотреть, не смыкая век,
В её окно из-за туч.
Я мог бы разлиться в бокале с вином,
И губы её целовать,
Беречь тишину, охранять её сон,
И возле кровати мечтать.

        Пытаюсь под шум проливного дождя
        Придумать ей новое имя,
        Но для Маргариты она слишком юна,
        Для Джульетты слишком красива.
        Я мог бы отдать всю свою любовь,
        Как не иссякающий донор,
        Но, набирая её телефон,
        Я вдруг забываю номер.

Я мог бы, как пёс, по следу идти,
И знать её каждый шаг,
Но, видя капканы на этом пути,
Я чувствую - что-то не так.
Я мог бы, как птица, залечь на крыло
И видеть её с небес,
Но я точно знаю - в пещерах домов
У каждого спрятан обрез.

        Я прячусь в квартире, как раненый зверь;
        Противник любого вторженья,
        Но в стареньком зеркале бывших потерь
        Уже вижу её отраженье.
        Я мог бы отдать всю свою любовь,
        Если позволят звёзды,
        Но, набирая её телефон,
        Я вдруг понимаю, что поздно...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я беру гитару и иду на кухню.
Гости, охмелев, давно все спят.
Что-то сердце давит, силы в теле тухнут...
Я зажёг свечу, хлебнув вина.
И ночь вползла, ругая свечи,
И смерть без стука в дом вошла,
Сказала тихо: Добрый вечер!
Я за тобой, пошли, пора.

А я ответил ей спокойно:
Повремени хоть до утра!
Да, я согласен, я - покойник,
Но не сейчас, не при свечах.
Старуха села тихо рядом,
И, отхлебнув стакан вина,
Услышав песню, замолчала,
Сказав: Согласна, до утра.

И до утра мы с ней сидели,
Вино с ней пили до утра.
А утром свечи догорели,
И, взвизгнув, лопнула струна.
Как будто ото сна очнувшись,
Смерть тихо встала у окна
И прошептала, обернувшись:
Тебе нужней твоя душа...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Лампочка вместо Луны,
А ключ всё не лезет в замок.
Въевшийся запах травы,
Облезлый котяра у ног.
Время - сквозь пальцы вода,
Снова ворочаю дни...
Все так же, как и вчера -
Мой мир, где лампочка вместо Луны.

        А из окна, что напротив,
        Кто-то в подзорную смотрит трубу,
        Дождь по карнизу молотит,
        Дождь по карнизу молотит,
        Меня все зовут, а я против,
        Ведь я ни куда не пойду.

Хочется топать вперёд,
А мы всё глядим во вчера.
Да, наше счастье как мёд,
Но время - всё та же вода.
Что-то меняется там,
А мы всё живём, как кроты,
За гранями запертых рам,
В пространстве, где лампочка вместо Луны.

        А из окна, что напротив,
        Кто-то в подзорную смотрит трубу,
        Дождь по карнизу молотит,
        Дождь по карнизу молотит,
        Меня все зовут, а я против,
        Ведь я никуда не пойду.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Город сегодня устал, город ночью мёртв.
Я ночь с листа рисовал, глядя поверх куполов.

Смердящий свет фонарей давил мою жёлтую тень.
Я шёл в паутине аллей в поисках новых идей.

Месяц застрял в облаках, посаженный на кол антенн.
Внушающий звёздам страх, он взят облаками в плен.

Покинув небесный покой, ступая по грешной земле,
Корявая жизнь шла за мной, шла, приставая ко мне.

А срывая фиалки в лесах, совсем из другого конца
Шла смерть, распустив волоса. Красавица смерть мимо шла...

И где-то у Чёрных камней, там, где видны купола,
Зажёг я костёр из свечей, и все мы сошлись у костра.

И смерть зазывала к себе, сверкая точёной косой,
Предлагая забыться во сне, обрести постоянный покой.

Но жизнь не хотела пускать добычу из грязных рук,
Продолжая вином заливать заляпанный  жиром сюртук.

И, в споре забыв обо всём, в потоке из бранных слов
Никто не заметил то, как на землю спустилась Любовь.

Красива, стройна, молода, коснулась вуалью меня,
И ветер прогнал облака, за лесом проснулась заря...

Я плюнул на Жизнь и на Смерть, на рай и на вечный покой:
Мне некуда крылья деть... Любовь, я останусь с тобой.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Последний прохожий, шаги по асфальту...
Всё тонет в дымке проливного дождя,
Дроби карнизов. Ветер в антеннах
Играет песню ночного ручья.

Слушайте музыку чёрных асфальтов,
Музыку крыш и соло антенн.
Кто-то играет без нот и без тактов
Музыку звёздных систем.

Белые ветви, как струны под снегом,
Плач тишины,  завыванье сирен,
Визг тормозов под расплавленным небом -
Всё это музыка наших систем.

Слушайте музыку чёрных асфальтов,
Музыку крыш и соло антенн.
Кто-то играет без нот и без тактов
Музыку звёздных систем.

В ритме дождя утонули закаты,
В песне воды захлебнулась трава.
Может быть, в этом не мы виноваты,
Но нам пока нравится эта игра.

Слушайте музыку чёрных асфальтов,
Музыку крыш и соло антенн.
Кто-то играет без нот и без тактов
Музыку звёздных систем.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ты меня сапогами разбудишь,
Проводить неодетого выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь,
Ты меня в темноте не увидишь.

Я уже никогда не забуду,
Как набрёл на чужую палатку,
Как торчали оттуда две пятки,
И меня потянуло на подвиг.

И родились в сознании пьяном
Пара фраз, как блаженствия веха:
Разрешите войти? - пронеслось над поляной.
Твою мать, твою мать... - тихо вторило эхо.

И когда я в палатку внедрился,
Потихоньку, согласно уставу,
Я, не в силах стоять, уронился,
Слыша визг непонятной октавы.

Я бы мог прямо здесь и жениться,
У меня есть в кармане кадило.
Так спешите ж скорее влюбиться,
Пока вас от меня не стошнило.

И накроется медной трубою,
Превратясь в шум от лёгкого вздоха:
Я тебя никогда не увижу,
Потому что без глаз вижу плохо...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я не бросал цветов                    Em  D
На могилы тех, кого не любил.         Hm  Em
Не поклонялся богам,                  Em  D
Мне обещающим зло,                    Hm  Em
Но если найдётся вор,                 Em  D
Который ворвётся в мой мир,           Hm  Em
Я отдам ему всё. Возьми - это твоё.   Em D Еm

        Эй, опустите небо,            Em  Am
        Я хочу видеть птиц.           Hm  Em
        Не выключайте Солнце          Em  Am      
        В доме восковых лиц.          Hm  Em
        Дайте дорогу ветру,           Em  Am
        Пусть он перевернёт           Hm  Em
        В этом усталом мире           Em  Am
        Хоть что-то наоборот.         Hm  Em      

Я приготовлю яд,
В котором так много любви.
В бокале с пробитым дном -
Жидкость, несущая смерть.
Выход в пространство где?
Сны заплетаются в дни...
Но тепла моих рук
Хватит, чтоб кого-то согреть.

        Эй, опустите небо,
        Я хочу видеть птиц.
        Не выключайте Солнце
        В доме восковых лиц.
        Дайте дорогу ветру,
        Пусть он перевернёт
        В этом усталом мире
        Хоть что-то наоборот.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я пристроился в хвост в очередь за теплом.
Вот он, мой вечный пост, вот он, мой новый дом.
Здесь каждая новая ночь не завершается сном,
И смотрит гордая дочь на очередь за окном.
Я оборвал всю страсть на перекрёстках рек,
Страсть поменял на власть, а власть на вчерашний снег.
И с горстью талой воды я проповедовал грех,
Чтоб обернулась ты, чей так прекрасен смех.

        В очереди за твоим теплом
        Мир, который был, вдруг оказался сном.
        Но оборвётся ночь звоном замёрзших струн,
        И спросит гордая дочь совета у мудрых лун.

Я убегал от всех, чтобы забыть тебя
Я падал на белый снег и умирал, любя.
Но, раздвигая мрак, я целовал твой флаг,
Чтобы пуститься в бег и снова упасть на снег.
Я пробовал убежать, плюнуть, стереть, забыть,
Но всё ж оставался тем, кем не хотел бы быть.
Словом зажечь свечу я мог бы, ведь я поэт,
Но руки тяну к мечу, чтоб погасить рассвет.

        В очереди за твоим теплом
        Мир, который был, вдруг оказался сном.
        Но оборвётся ночь звоном замёрзших струн,
        И спросит гордая дочь совета у мудрых лун.

Видишь, звезда? Возьми, я помогу достать.
Птицу-любовь лови, ты ведь не можешь ждать.
В очередь за теплом я плюнул, да не ушёл.
Пусть счастье ворвётся в дом к тем, кто его не нашёл.

        В очереди за твоим теплом
        Мир, который был, вдруг оказался сном.
        Но оборвётся ночь звоном замёрзших струн,
        И спросит гордая дочь совета у мудрых лун.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

От себя не убежишь, поздно...
Закрывает тучей путь звёздный,
Меня кормит тишиной вечер,
Но унёс с собой покой ветер.

Посмотреть на всё вокруг страшно -
Высоко летал и вдруг павший.
Засмотрелся на чужое счастье,
Но в этих картах нет моей масти...

Всё не просто на земле грешной,
И удача не бывает вечной.
Разожгу свечу, потом задую...
Не унять в пустом стакане бурю!

Выпью пива Золотой колос,
Задушу в своей груди голос,
Но взметнутся руки вверх сами,
И становятся мечты стихами...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ты была такой прекрасной, вся в рассвете сил!
По твоим прекрасным глазкам я с ума сходил.
Как-то раз пришёл к тебе я на закате дня
И сказал: Побудь моей! Ты - моя судьба! -
А ты ушла!

А я тебя оставлю без подарка
И шоколад с получки не куплю.
Я без тебя, как чайник без заварки,
А я тебя, как Сникерсы, люблю!

И, успев тебя догнать, хотел поцеловать,
Но ты сказала: Отвали! - и пошла гулять.
Как пингвин в открытом море, я влюблён и смел,
Но на твой прекрасный профиль долго я смотрел.
А ты ушла...

А я тебя оставлю без подарка
И шоколад с получки не куплю.
Я без тебя, как чайник без заварки,
А я тебя, как Сникерсы, люблю!

В старом парке дискотека. Встретил я тебя:
Ты так нежно целовала парня-упыря.
Что за профиль? А причёска? Как одет?.. А что за фарс???
Если б я бы не вмешался, он бы высосал твой глаз!
А мне плевать!

Я ваш сюжет оставлю без развязки
И денег на леченье вам не дам.
Он без тебя, как окна без замазки,
Я ж без тебя как, блин, Жан Клод Ван Дамм.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

По песочным моим городам,
Что я строил под звуки гитары,
Пробежала несчастий волна
И одна влюблённая пара.

        И, коснувшись рукою струн,
        Я задел ненароком душу.
        Я смотрел на семь разных лун,
        От бессилья сжимая уши.

Не взрослея, я сразу старел,
И ни взятки не брал за кон.
Не пытался я петь, а пел,
Но чужое не тронь - закон.

        И, коснувшись рукою тела,
        Я задел ненароком душу...
        А кому, чёрт, какое дело,
        Что я строю, и что я рушу.

Для меня начертили план -
Точный график моих движений.
А я вышел и сдался сам
Жалким жертвам моих разрушений.

        И, коснувшись твоей руки,
        Целовал непорочную душу...
        Что же делать, коль все враги,
        И коль нечего больше рушить...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Поверни рукоять уцелевшего сейфа,
Посмотри, что осталось от этих книг.
Ты всегда говорил, что героем быть просто,
Теперь докажи, теперь покажи.
        Это не сказка, это не сон,
        Это какая-то страшная повесть,
        Где ты герой, и ты побеждён,
        Тебе больше не с кем и не о чем
        Спорить.

Сожми в кулаки свои чахлые руки:
Ты ими ещё ни кого никогда не бил.
Ты всегда говорил, что сильным быть просто,
Теперь, чтобы встать с колен, не хватает сил...
        Это не сказка, это не сон,
        Это какая-то страшная повесть,
        Где ты герой, и ты побеждён,
        Тебе больше не с кем и не о чем
        Спорить.

Теперь и мальчишка способен убить,
Теперь все девчонки превратились в бойцов.
Они начитались романтических книг,
Написанных сотней таких же, как ты, подлецов.
        Это не сказка, это не сон,
        Это какая-то страшная повесть,
        Где ты герой, и ты побеждён,
        Тебе больше не с кем и не о чем
        Спорить.

Затяни покрепче на шее петлю,
Закинь на сук и поставь табурет...
Читатель твой способен выжить в бою,
Он уже приспособился, а ты ещё нет...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.