Я не поверил, как маленький,
Счастью, внезапно пришедшему,
И, недоделанный капельку,
В связь угодил сумасшедшую.

Что мне все женщины страстные,
Флирт и ужимки с улыбочкой,
Если есть ты - просто разная
Милая нежная рыбочка.

Мы проживём, как получится,
Жизни остаток положенный,
Логика - счастья разлучница,
Но невозможное можно нам.

Ты - моя ночка бессонная,
Сладкая боль, в ад влекущая,
Хоть и влюбляться не ново мне,
Просто ты - самая лучшая.

2003

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Календарь листается,
Временем играется,
Утром появляется
Первое число,
А под вечер - пятое,
Иногда - десятое,
А когда - двадцатое
Логике назло.

Было утро светлое,
Сонное, заметное,
На любовь ответное,
Но оно прошло...
Вечер приближается,
Солнце - в небе странница -
С месяцем встречается -
Снова повезло.

Припев: Нас разбудило светлое утро,
        Помним поныне счастья рассвет,
        Годы приносят зрелую мудрость,
        И оглянуться времени нет.

Снова слышно пение,
Мчатся дни рождения,
Может наваждение
К нам пришло сейчас...
Позабыты горести
В нашей светлой повести,
И друг друга мы простим,
Дан сегодня шанс.

Розы распускаются -
Поздние красавицы,
Но зима ласкается,
И конец цветам.
Снег ложится проседью,
Что он сделал с осенью?
В сердце – лёд, но я спою
Эту песню вам.

Припев: Мы не забыли светлое утро,
        Что подарило счастья рассвет,
        Годы приносят зрелую мудрость,
        Пряча наивность юных тех лет.

2002-2003г.
Чикаго

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В тринадцать лет – сомнения, и в теле – изменения,
И в школе – исключения, а правила – пустяк...
На девочек вовсю глядим, и, прям, глазами их едим,
Все обсуждаем, как один, что у кого где как.

А были платья школьные – короткими, прикольными,
И карточки подпольные нам поднимали дух.
Привычки безобразные, наверно, буржуазные,
И отношенья разные мы обсуждали вслух.

Среди уроке вдруг щелчок – на пол свалился колпачок,
Забыл, урок тот был о чём, когда его поднял:
Под партой был обзор хорош, увидел ножки я – балдёж,
Как только поборол я дрожь, всё другу рассказал.

Секунды не терялся друг, он ручку просто бросил вдруг,
Нагнулся, посмотрел вокруг, и был, как слоник, рад:
Девчонка – каракатица, но ножки есть под платьицем...
А колпачки уж катятся и у других ребят...

Звонок – и кончилась весна, она все классной донесла,
И нам та дама не со зла дала хороший втык.
Мы так не будем – был зарок, но в дом нести позор не смог,
И с корнем вырванный листок покинул мой дневник.

(5 янв. 2002 г)

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Женился он и счастлив был недели две,
А после зА море солдатика послали,
Он победил в войне, но с пулей в голове
Жене привёз свои посмертные медали.

Он подписал контракт и был всем, кем мог быть*,
Образование мог получить бесплатно,
Но снайпер – чпок и успокоил эту прыть,
Не получил солдат и звание сержанта.

Кто виноват, что свежевыбранный стратег
Отправил ближних на Восток отнюдь не Ближний...
За чью свободу сгинул грешный человек?..
Но ты прими солдата душеньку, Всевышний.

---
*Be all you can be - лозунг на призывных пунктах американской армии.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В культуре нашей славный жанр живёт,
Что за кордоном даже не исчезнет,
Опять для нас один чудак поёт
Куплеты новой выстраданной песни.

Гитару в зубы, водки – граммов сто,
И стал уже для ближних интересней;
Будь он женатый или холостой,
В тот миг живёт лишь выстраданной песней.

П-в:
Где двуличие - жизни основа,
Сквозь засилье слащавой эстрады
Пробивается нужное слово
Шансонье, менестреля и барда.

Природа, кухня, зона, задний двор,
Посередине – времени ровесник,
И что не лезет в праздный разговор,
То можно вылить в выстраданной песне.

Не композитор он, и не поэт,
А высказаться хочется, хоть тресни,
Не музыкант и голос не распет,
Но вся душа в той выстраданной песне.

П-в:
В мире лжи, безразличья, корысти
Нашу совесть разбудит недаром
Оглушающий песенный выстрел
Чудака-человека с гитарой.

2002-2005

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я пою для тебя, для одной, эту песню простую,
Пусть внизу полный зал, а ты призрачна, словно мечта,
И несут мне охапки цветов, дарят мне поцелуи,
Но за что? ведь меня вдохновила твоя красота...

Мне бы эти цветы пронести через все океаны
И к ногам твоим бросить, в ответ вырвав лишь поцелуй.
Мне он будет дороже, чем фальшь комплиментов желанных...

А быть может всё сбудется, так что зря, бард, не горюй...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Полюбила меня негритянка,
Хоть и бывшая, но африканка,
Росту в ней метра два, и горда голова,
Ох, судьбина моя - иностранка.

У ней чувственны полные губы,
И повадки дикарские грубы,
У ней бёдра круты - баба ж с регби на ты,
И громадные белые зубы.

Я купил ей две связки бананов,
В дорогие повёл рестораны,
Ест она за троих - мышцы ж больше моих,
Ой, не хватит зарплаты ни грамма.

Не могу я решиться на дело,
Ой, боюсь шоколадного тела,
Вовсе я - не расист, просто чуть неказист,
Вдруг чего сотворю неумело.

У ней цепкие длинные пальцы,
Ой, затащит в постель прям за ...уши,
Мощных ног там длина, груди - два валуна,
Ой боюсь, ненароком задушат.

Тебе что, мало негров могучих?
И меня - в эту грубую кучу?
Ох, не хватит меня страсти жечь у огня,
Так зачем же несчастного мучить?

Но засёк её с официанткой,
Пью я водку за банкою банку,
Это ж радости мне, моим страхам - конец,
Оказалась она лесбиянкой.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Моя дочурка-крошка,
Соскучился я очень,
Совсем не понарошку
Страдал я днём и ночью.

Терзала неудача,
И жил я, как в колодце.
Ты ж – ручеёк журчащий,
Ты – ласковое солнце.

Я знал: в далёком мае
Возьму тебя на руки.
Считая дни, родная,
Я умирал со скуки.

Купил тебе игрушки,
На вырост одежонку,
Бери же всё, болтушка,
Весёлая девчонка.

Я не виновен в том, что
Тебя не видел годы,
Но свято верил - ждёшь ты,
Ведь ты моя порода.

Дай обниму покрепче,
Прости же, Бога ради...
А дочка тихо шепчет:
Смешно ты плачешь, дядя...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Пришёл сдавать анализ крови...
Мой доктор - добрый, но педант,
Проверил всё и вдруг на мове
Мне выдал странный результат:

- Знайшов у Вас козацькi гени,
Жири вiд сала, самогон.
Вiтаю, бо хохол Ви, Гена,
Чи українець - ого-го!

- Спасибо, доктор, я свободен?
Могу хохол свой отрастить?
- Mинутку, а что это? - вроде
Гемоглобин и лейкоцит...

Не то! Да разве сам не видишь:
Вино кошерное, маца.
И доктор перешёл на идиш:
- Ой вэй, а ид Ви, дрим-ца-ца.

- Спасибо, доктор, по знакомству
Отрежешь плоть мне прямо здесь?
Не повредит ли брит потомству?..
Да ладно, дети вроде есть.

Но тут зачем-то я рубаху
Рванул, поднявшись в полный рост,
И доктор съёжился от страха,
Моргнул и тихо произнёс:

- Хворь Ваша, друг, неизлечима -
Не важно, кто что намешал.
У Вас открыта и ранима,
В натуре русская душа!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Упала на спину свинья,
Копыта вытянула вверх:
Глядите, я – кошерная,
Такие формы не у всех.

В минуту удивился скот,
И скептики нашлись тотчас:
Свинюка жвачку не жуёт
И просто нагло дурит нас.

Но разбираться было лень:
Должно быть, новый сорт свиней.
Жуёт чего-то целый день,
И фиг – не лезть же в рыло к ней.

Да и визжит не просто так,
И гадит вроде в стороне,
Она, конечно, не свята,
Но симпатичная вполне.

Тогда свинья вошла во вкус,
Вернее, в творческий экстаз,
И сомневающихся коз
Копытом вдарила меж глаз.

И взяв на понт иль на испуг,
Поставив многим фонари,
Вмиг про овец пустила слух,
Что не кошерные они.

Мораль – а есть в морали толк?
В лоб шишки, искры между глаз.
Свинью посадите за стол,
Она запачкает и вас.

Мораль проста – и хвостик с ней:
Любому верить – не резон,
И не хвалите зря свиней,
Не зная их со всех сторон.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Жарко, но не Сочи ведь – то в Чикаго очередь,
Иммигранты знойные чуйствуют момент.
Напряжённо-грустные ждут чего-то вкусного,
Скоро открывается субсидийный центр.

Наши люди – нервные, а за так консервы им
Лучше сладких пряников или колбасы.
(Тут же рядом чёрные - люди непокорные -
Тоже в нетерпении смотрят на часы).

П-в:
- Мы прошли, бедняги,
Через передряги
И попали наконец
В очередь в Чикаге.

Им бы фрукты, овощи федеральной помощи,
Может даже тряпочку модную урвать.
Чепуха, что брошена, что слегка поношена,
Что хозяин бывший сник, перестав дышать.

Ностальгия гложет их, взять – коли положено,
И места друг дружечке будут занимать.
Африканцы бывшие, рабство не забывшие,
За такие шуточки кроют русских мать.

П-в:
- Russian mother f..еrs!
- Не боимся драки,
Вместе дружно отстоим
Очередь в Чикаге.

Едут и типичные боссы (за наличные),
И машины зả углом ныкают тайком.
Сами, спрятав тыщи те, притворяясь нищими,
Променады делают за крутым пайком.

На Диване*, где мура, на Героев Кенмора*
Наши иммигранты показали, что к чему.
Но зачем зелёные им стручки солёные
И морковка в баночкаx? - Так и не пойму...

П-в:
- Из большой общаги
Поднимаем флаги,
Сладкий уксус подари
Очередь в Чикаге.

2003-2006
---
Devon - улица в Чикаго, в окрестностях которой находится центр русской общины. Произносится диван

Kenmore - улица в неблагополучном районе Чикаго, где живёт много русскоговорящих пожилых(и не очень) эмигрантов по причине дешевизны квартир.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Далеко-далеко
На морском берегу
Полыхает огонь.

Я коней запрягу,
Понесут меня вскачь
К потайному костру.
Обожжёт он слегка,
Но согреет к утру.

Климат сер и дождлив
В том желанном краю,
За приливом отлив
Шепчет песню свою.

Злые ветры снуют,
И дожди, как ножи,
Заповедный уют
Норовят потушить.

Сохрани, Бог, огонь -
Добрый сгусток тепла.
Коль не станет его,
То и мне не пылать...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Серо-белые сопки,
Горды ледники,
Незаметные тропки,
Чисты родники,
И встреча с медведем отнюдь не покажется странной.

Здесь вода изумрудна,
А лёд голубой,
Жить зимой очень трудно,
И многим слабо -
Летят на полгода в далёкие тёплые страны.

Вверх кипящим потоком
Уходит лосось,
Игнорируя волка,
В тайге бродит лось,
А снег, как подушка, лежит на притихшем вулкане.

С диким грохотом в море
Бросается лёд
И в горячем задоре
На гибель плывёт,
Пусть айсберг поменьше, чем тот, что таранил Титаник.

Шёл чудак без опаски
На Севера зов.
Проведя в этой сказке
Немало часов,
Всё ж выкрал минуты увидеть свою Дульсинею.

Вмиг забыл человечек
О вечных снегах,
А мечтает о встрече
И нежных руках...
Пусть манит природа, но силы природы сильнее.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Годы летят, вот те на, с превышением скорости,
Я не шофёр, пассажир в этой гонке до старости.

В окнах мелькают друзья и враги, да приличия,
Комплексы, суффиксы, культы придуманной личности.

Хоть бы возник грозный страж да устроил репрессию,
Остановил бы пока ещё не жмур-процессию.
И посадил, что пятнадцать? - хотя бы на суточки,
Чтоб отоспаться, расслабиться - это не шуточки.

Вот размечтался, чудак, раскатал губы круто сам,
Аттракцион это всё и машинка без тормоза.
---
Годы летят с ветерком-юморком да сатирою,
Что-то я долго себя, да и прочих, тестирую.

Жизнь научила и лгать, и грубить, и лавировать,
И на больных (на всю голову) не реагировать,
И шпаклевать в отношениях с близкими трещины,
И относиться к жене, как к единственной женщине.

Дети – отрада навечно, и рад каждой встрече я,
Хоть говорю с ними на иностранном наречии.

Двигать куда-то нет сил, все прогулки - вразвалочку,
Реже на стеночке ставлю зарубку иль палочку.

Вот уже еженедельные мероприятия
Чувствуются ежедневными, - что ж время тратил я?..

Что, дорогая, устала? зато годы вместе мы,
А отдыхать, как положено, будем на пенсии.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я встречался с девушкой из Гори,
Не забыть прекрасный эпизод...
В прессе пишут: в Гори нынче горе
Возле горных девственных красот.

Помню наш дивизион отдельный:
Служба без устава и муштра,
Показуха и ночные бденья,
Да подъём как обухом с утра.

Были увольнение не часто,
Самоход - губа, почти тюрьма.
Но девчонка – тонкий лучик счастья -
Приезжала в часть ко мне сама.

Но когда я раз застрял в наряде,
А она стояла у ворот,
Все грузины части при параде
Грозным строем двинулись вперёд.

Не тянули гордые резину,
Окружили и вопрос ребром:
Как могла встречаться с не-грузином,
Как могла позорить отчий дом.

Был бы русским он на крайний случай,
Мы б смирились – меньшее из зол,
А ведь он из нации вонючей -
Вроде жид, а может, и хохол.

Им девчушка: грозное вы племя,
Не сносить мне, видно, головы...
Но скажу: не ваше дело, с кем я,
И ещё: я – русская, увы...

В паспорте прочтёте: Мчедлишвили,
Но по правде - Кузнецова я,
Сирота, меня удочерили...
Приняла грузинская семья.

Пусть в душе грузинка, не по крови,
Как родных люблю отца и мать,
Языком владею, на здоровье...
Но могу по-русски вас послать.

Лучший друг, отчаянный и бойкий,
Мне читал нотации потом:
Как я мог встречаться с этой гойкой,
Как я мог позорить отчий дом.

Армия – конечно, школа жизни,
И глаза мне открывала жизнь,
Что и в нашей доблестной Отчизне
Процветает национализм.

Нас друзья тогда не разлучили,
Разошлись мы сами, и не жаль...
Где ты, Кузнецова-Мчедлишвили?
Как семья, а, главное - жива ль?

Новости читаю на работе,
Сам живу в другом конце Земли.
Узнаю: война сегодня в Поти,
Топят в Чёрном море корабли.

Были в жизни радости, невзгоды,
Счастье сохранилось про запас.
Верю: все мы – братские народы,
Б-ские правители у нас.

Где-то плещет ласковое море,
Где-то шапки горные в снегу.
Я читаю: в Гори нынче горе,
Но поверить в это не могу

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Раз меня коснулась Ахмадулина,
(Вот вам крест – не вешаю лапшу),
Знатная случилась загогулина –
С той поры стихи я и пишу.

Был я лабух и с командой спитою
Брал народ музоном на таран,
А она – царица с шумной свитою -
Вдруг вошла в наш модный ресторан.

И умолкла музыка беспечная,
Подошли мы к столику, чтоб там
Прикоснуться, хоть на миг, но к вечному,
Но оно вдруг прикоснулось к нам.

Был я молод и смазлив, конечно же,
А вокруг сидели старики,
И она, единственная женщина,
До моей дотронулась руки.

Часто жизнь показывает дули нам,
Дразнится, рычит, хохочет зло,
А меня коснулась Ахмадулина –
Вот же несказанно повезло.

Тот вон молвит: Господи, ну (что же) там –
Прикоснулся кто-то, что за чушь!
Да не кто, а Белла Ахмадулина,
Шапки в небо и играйте туш.

Мне забыть о случае том надобно,
После был обычный перекус,
Но в мгновенье Белла-свет Ахатовна
Озарила, будто Иисус.

Вновь скребутся мысли ненормальные,
И вхожу я в творческий экстаз.
А чего стихи не гениальные?
Так ведь прикоснулась только раз.

Да, стихи – кривые и безликие,
Сам с годами высох, истощал.
Где же вы, известные, великие?
Прикоснулся хоть бы кто к мощам.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.