Ну, какие для тебя найти слова
Так не хочется, кого-то повторить.
В книге жизни есть заветная глава,
Мы о ней сейчас не будем говорить.

Припев

Набежит на берег мутная волна
И уйдет назад, а на песке янтарь.
Это, кажется лишь только, что больна.
Это ветер крутит уличный фонарь.

Как сказать тебе, что все это пройдет.
Перед росписью грунтуются холсты.
Ты уверена, что кончился полет.
Ты ведь даже не набрала высоты.

Распустившаяся ветка на окне
Не весна еще – знамение весны.
А когда взыграет солнце в вышине,
Опадают с подоконников листы.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

НЕИЗВЕСТНОЙ НАТАШЕ

Скрепив очки простой верёвкой, седой старик читает книгу.
Горит свеча, и мглистый воздух в страницах ветром шелестит.
Старик вздыхая гладит волос и хлеба чёрствую ковригу
Грызёт зубов былых остатком, и громко челюстью хрустит.

Уже заря снимает звёзды и фонари на Невском тушит,
Уже кондукторша в трамвае бранится с пьяным в пятый раз,
Уже проснулся невский кашель и старика за горло душит,
А я пишу стихи Наташе и не смыкаю светлых глаз.

© Даниил Иванович Хармс (Ювачев)
             /Daniil Harms/

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Речка Иня

Над ущельями,
  над сутолокой круч,
над дорогой,
  убегающей вниз,
уцепившийся за солнечный луч
жаворонок
  легкий
    повис.
Я его не слышу.
Для меня
жаворонок этот - не в счет.
Я пришел туда, где течет
маленькая речка Иня.
Что, казалось бы, такого в ней? -
Ручеек течет меж камней.
Переплюнуть можно, вброд перейти,
перепрыгнуть без усилий почти.

Речка, речка! Понимаешь ли ты,
почему
  по перекрученной тропе
я пришел твоей напиться воды,
я пришел за песней к тебе?

Припев:

В белой пене, в тучах брызг, сгоряча
Вниз, в долину ты летишь с вышины.
Вдохновенно и сердито урча,
и локтями
  раздвигая
    валуны.

Холод тонких мартовских льдин
ты несешь в темно-зеленом нутре...
У меня приятель есть один.
Он скривился б,
  на тебя посмотрев.
Он сказал бы,
брови выгнув в дугу,
увидав твой бешеный бег:
Этих глупых маленьких рек
я
  никак
   понять не могу.
Для чего они?
  Кому нужны?
И вообще,
зачем в них вода?
Если в речке нет глубины,
разве ж это речка тогда?
Разве ж она сможет, звеня,
славу о себе
  пронести?!
Ты прости его, речушка Иня!
Несмышленый он еще,
Ты прости!

Припев
  

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

     Волхвы забудут адрес твой.
     Не будет звезд над головой.
     И только ветра сиплый вой
     расслышишь ты, как встарь.
     Ты сбросишь тень с усталых плеч,
     задув свечу, пред тем как лечь.
     Поскольку больше дней, чем свеч
     сулит нам календарь.

     ПРИПЕВ:

     Что это? Грусть? Возможно, грусть.
     Напев, знакомый наизусть.
     Он повторяется. И пусть.
     Пусть повторится впредь.
     Пусть он звучит и в смертный час,
     как благодарность уст и глаз
     тому, что заставляет нас
     порою вдаль смотреть.

     И молча глядя в потолок,
     поскольку явно пуст чулок,
     поймешь, что скупость -- лишь залог
     того, что слишком стар.
     Что поздно верить чудесам.
     И, взгляд подняв свой к небесам,
     ты вдруг почувствуешь, что сам
     - чистосердечный дар.

     ПРИПЕВ:

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Любимая песня

Лишь услышу — глаза закрываю,
И волненье сдержать нету сил,
И вполголоса сам подпеваю,
Хоть никто подпевать не просил.

Лишь услышу, лишь только заслышу,
Сразу толком никак не пойму:
То ли дождь, разбиваясь о крышу,
Оглашает кромешную тьму,

То ли северный ветер уныло
Завывает и стонет в трубе
Обо всем, что тебя надломило,
Обо всем, что не мило тебе?

Схлынут горести талой водою,
Будет полночь легка и вольна,
И в стаканах вино молодое,
И на скатерти пятна вина.

Эту грусть не убью, не утишу,
Не расстанусь, останусь в плену.
Лишь услышу, лишь только заслышу-
Подпевать еле слышно начну.

И, уже не подвластный гордыне,
Отрешенный от суетных дел,
Слышу так, как не слышал доныне,
И люблю, как любить не умел.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Всякий раз, открывая альбом Модильяни,
я тебя узнаю, но не спервого взгляда.
На продавленном нашем кошмарном диване
ты вздремнула, и вмешиваться не надо.

В неумытом окне не пленэр Монпарнаса -
ленинградские сумерки в бледном разливе,
вечный вклад сохранила на память сберкасса,
но дает по десятке в несносном порыве.

Ты не знаешь еще - все уже совершилось,
и описано в каждом поганом романе.
Я молился, и вышла последняя милость -
это жгучее сходство с холстом Модильяни.

Собирается дождь над Фонтанкой и Невкой,
и архангел пикирует с вестью благою,
и на кухне блокадник шурует манеркой,
просыпайся и сонной кивай головою!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

НОЧНОЙ ЛИВЕНЬ
(На даче)

Напои меня малиной,
Крепким ромом, цветом липы...
И пускай в трубе каминной
Раздаются вопли, всхлипы...
Пусть, как в лучших сочиненьях,
С плачем, с хохотом, с раскатом
Завывает все, что надо,
Что положено по штатам!
Пусть скрипят и гнутся сосны,
Вязы, тополи и буки.
И пускай из клавикордов
Чьи-то медленные руки
Извлекают старых вальсов
Мелодические вздохи,
Обреченные забвенью,
Несозвучные эпохе!..

Напои меня кипучей
Лавой пунша или грога
И достань, откуда хочешь,
Поразительного дога,
И чтоб он сверкал глазами,
Точно парой аметистов,
И чтоб он сопел, мерзавец,
Как у лучших беллетристов...

А сама в старинной шали
С бахромою и с кистями,
Перелистывая книгу
С пожелтевшими листами,
Выбирай мне из Айвенго
Только лучшие страницы
И читай их очень тихо,
Опустивши вниз ресницы...

Потому что человеку
Надо, в сущности ведь, мало...
Чтоб у ног его собака
Выразительно дремала,
Чтоб его поили грогом
До семнадцатого пота
И играли на роялях,
И читали Вальтер-Скотта,
И под шум ночного ливня
Чтоб ему приснилось снова
Из какой-то прежней жизни
Хоть одно живое слово.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Вы оделись вечером кисейно
И в саду сидите у бассейна,
Наблюдая, как лунеет мрамор
И проток дрожит на нем муаром.

Корабли оякорили бухты:
Привезли тропические фрукты.
Привезли узорчатые ткани,
Привезли мечты об океане.

А когда придет бразильский крейсер,
Лейтенант расскажет Вам про гейзер,
Он расскажет о лазори Ганга,
О проказах злых орангутанга.

О циничном африканском танце
И о вечном летуне - Голландце
Он покажет Вам альбом Камчатки,
Где культура только лишь в зачатке.

Намекнет о нежной дружбе с гейшей,
Умолчав о близости дальнейшей...
За Атлант мечтой своей зареяв,
Распустив павлиньево свой веер,

Вы к нему прижметесь в сладкой дрожи,
Полюбив его еще дороже...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я в комфортабельной карете, на эллипсических рессорах,
Люблю заехать в златополдень на чашку чая в жено-клуб,
Где вкусно сплетничают дамы о светских дрязгах и о ссорах,
Где глупый вправе слыть не глупым, но умный непременно глуп...

О, фешенебельные темы! От вас тоска моя развейся!
Трепещут губы иронично, как земляничное желе...
— Индейцы — точно ананасы, и ананасы — как индейцы...
Острит креолка, вспоминая об экзотической земле.

Градоначальница зевает, облокотясь на пианино,
И смотрит в окна, где истомно бредет хмелеющий Июль.
Вкруг золотеет паутина, как символ ленных пленов сплина,
И я, сравнив себя со всеми, люблю клуб дам не потому ль?..

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Милорд спешит в поля, в леса,
Не взяв ни сокола, ни пса.
Не лань он ищет день и ночь,
А Дженни, фермерскую дочь.

Миледи так нежна, бела,
Но не она ему мила,
Не знатный род ее, не честь,
А то, что дал за нею тесть.

Где перепелка меж болот
Сквозь вереск выводок ведет,
Там девушка живет в тиши,
Цветок, раскрывшийся в глуши.

Две стройных ножки поутру
Скользят по мшистому ковру,
И смех играет, как алмаз,
В зрачках задорных синих глаз.

Осанка леди и наряд -
Образчик вкуса, говорят.
Но та сулит нам рой утех,
Кого мы любим больше всех.

Роскошен, леди, ваш убор,
Шелками вышит ваш узор,
А Дженни в юбочке простой
И без шелков пленяет взор.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Давай затопим печь
и выпечем калач,
пока о том и речь,
о чем и смех, и плач.

Давай тесовый стол
накроем, а за ним
не так уж произвол
судьбы невыносим.

Припев:

Пока под сенью сна
посапывает дочь,
не так уж холодна
и беспросветна ночь.

И прежде чем зола
подернет свет в очах,
мы раскалим очаг
едва не добела.

А вот когда потом
придет пора ответ
держать в дому пустом, —
о прочем речи нет.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Уедем, родная, уедем
Куда-нибудь к белым медведям.
Махнем на былое рукой.
Уедем, уедем, родная,
Туда, где погода иная,
Где климат совсем не такой.

Оставим знакомым интриги,
Захватим хорошие книги,
Дрова в очаге будем жечь.
Землянка взойдет в два наката.
Мы станем бедны и богаты,
Сведя к да и нет нашу речь.

Уедем, уедем, родная.
Я доли счастливей не знаю.
Согласна с такой судьбой?
Смеются твои деловые...
А я ведь сегодня впервые
Был вправду серьезен с тобой.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Кладбище под Парижем
        
Малая церковка. Свечи оплывшие.
Камень дождями изрыт добела.
Здесь похоронены бывшие, Бывшие.
Кладбище Сан-Женевьев-де-Буа.
Здесь похоронены сны и молитвы.
Слезы и доблесть.
Прощай! и Ура!.
Штабс-капитаны и гардемарины.
Хваты полковники и юнкера.
Белая гвардия, белая стая.
Белое воинство, белая кость...
Влажные плиты травой порастают.
Русские буквы. Французский погост...
Я прикасаюсь ладонью к истории.
Я прохожу по Гражданской войне..
Как же хотелось им в Первопрестольную
Въехать однажды на белом коне!..
Не было славы. Не стало и Родины.
Сердца не стало.
А память- была..
Ваши сиятельства, их благородия-
Вместе
На Сан-Женевьев-де-Буа.
Плотно лежат они, вдоволь познавши
Муки свои и дороги свои.
Все-таки - русские. Вроде бы - наши.
Только не наши скорей,
А ничьи...
Как они после- забытые, бывшие
Все проклиная и нынче и впредь,
Рвались взглянуть на нее-
Победившую, пусть непонятную,
Пусть непростившую,
Землю родимую, и умереть...
Полдень
Березовый отсвет покоя.
В небе российские купола.
И облака, будто белые кони,
Мчатся над Сан-Женевьев-де-Буа.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Вдоль маленьких домиков белых
акация душно цветет.
Хорошая девочка Лида
на улице Южной живет.

Ее золотые косицы
затянуты, будто жгуты.
По платью, по синему ситцу,
как в поле, мелькают цветы.

И вовсе, представьте, неплохо,
что рыжий пройдоха апрель
бесшумной пыльцою веснушек
засыпал ей утром постель.

Не зря с одобреньем веселым
соседи глядят из окна,
когда на занятия в школу
с портфелем проходит она.

В оконном стекле отражаясь,
по миру идет не спеша
хорошая девочка Лида.
Да чем же она хороша?

Спросите об этом мальчишку,
что в доме напротив живет.
Он с именем этим ложится
и с именем этим встает.

Недаром на каменных плитах,
где милый ботинок ступал,
Хорошая девочка Лида,-
в отчаяньи он написал.

Не может людей не растрогать
мальчишки упрямого пыл.
Так Пушкин влюблялся, должно быть,
так Гейне, наверно, любил.

Он вырастет, станет известным,
покинет пенаты свои.
Окажется улица тесной
для этой огромной любви.

Преграды влюбленному нету:
смущенье и робость - вранье!
На всех перекрестках планеты
напишет он имя ее.

На полюсе Южном - огнями,
пшеницей - в кубанских степях,
на русских полянах - цветами
и пеной морской - на морях.

Он в небо залезет ночное,
все пальцы себе обожжет,
но вскоре над тихой Землею
созвездие Лиды взойдет.

Пусть будут ночами светиться
над снами твоими, Москва,
на синих небесных страницах
красивые эти слова.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

...Это было десять лет назад.
По широким улицам Москвы
десять лет кружился снегопад
над зеленым празднеством листвы.

Десять раз по десять лет пройдет.
Снова вьюга заметет страну.
Звездной ночью юноша придет
к твоему замерзшему окну.

Изморозью тонкою обвит,
до утра он ходит под окном.
Как русалка, девушка лежит
на диване кожаном твоем.

Зазвенит, заплещет телефон,
в утреннем ныряя серебре,
и услышит новая Манон
голос кавалера де Грие.

Женская смеется голова,
принимая счастие и пыл...
Эти сумасшедшие слова
я тебе когда-то говорил.

И опять сквозь синий снегопад
Грустно улыбается аббат.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

А когда хлеба созрели,
Когда яблони родили,
Мы застольем проводили
Все, что встретили в апреле.
Где межа зимы и лета,
Там печальницы-осины
От души плеснули цвета -
Осенины, осенины.

А вторые осенины
Бабьим летом улыбнулись,
Носом в зеркальце уткнулись
И ресницы подсинили.
И, опомнившись, мужчины
Теплых женщин обнимали,
Их смущению внимали -
Осенины, осенины.

А на третьи осенины
Осенили мысли роем:
Не дадим любовь в обиду,
Под снегами не зароем!
И, услышав крик совиный
В темной чаще, в самой гуще,
Мы огонь раздуем пуще...
Осенины, осенины.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мы сидим на химии
Женька у доски
А Маринка с двойкой
Плачет от тоски
Я сижу спокойный
К доске я не пошел
Кончик белой ручки
Меня в списке не нашел.

Пометовой Людке
Сейчас придет конец
Людка в полимерах
Запуталась вконец
Лидка всех спасает
И к доске летя
Сшибла три портфеля
Хозяев их кляня.

Светка Москаленко
Получает пять
А сейчас за двойкой
Пойдет кто-то опять
Трудновата химия
Но звенит звонок
Это перемена
Кончился урок.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ты попроще слова найди
И пожалуйста напиши
Как шумят за окном дожди
Как октябрь за окном дрожит.

Напиши мне что ночь темна
Что устала ты слушать дождь
Напиши мне что ты одна
Напиши мне что очень ждешь.

Надоел полумрак казарм
Я не знаю что делать с ним
Мне б уехать к твоим глазам
Мне б уехать к губам твоим.

Эта осень поет о нас
Под оркестр водосточных труб
Мне твоих не хватает глаз
Мне твоих не хватает губ.

А с каштанов листва летит
Как бесшумный ночной десант
Этой ночью опять грустит
О тебе далекий курсант.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Кончилась химия, на физику идем.
А у Б прошла уже – счастливчики.
Сейчас мы из огня да в пламя попадем
Словно после банок горчичники.
Лишь из класса вышли, уже звенит звонок.
В класс заходим словно в академию.
Сколько объяснять он будет свой урок,
Неужели не дотянем до спасения!

Припев:

Физика тебя я не забуду никогда,
Я на уроках как жокей на скачках.
И по ночам теперь я слышу иногда:
Вопросы есть? Вопросов нет. Задачка.

Вот заданье на дом мы заполучили,
Темы записали в тетрадочки свои.
Тема то какая! Не грузик на пружинке,
Мощность в электрической цепи!
Формулы мы пишем, схемки мы рисуем.
Стрелки амперметров как с ума сошли.
Все в башке трясется: парты, стулья, ручки
С адскою машиной в резонанс вошли!

Физика тебя я не забуду никогда,
Я на уроках словно судно в качку.
И по ночам теперь я слышу иногда:
Вопросы есть? Вопросов нет. Задачка!

Физика тебя я не забуду никогда,
Я на уроках как больной в горячке.
И по ночам теперь я слышу иногда:
Вопросы есть? Вопросов нет. Задачка!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Каленую осеннюю листву
Влюбленные несут через Москву.

С Казанского вокзала не спеша
Они идут букетами шурша.

А я живу на дальнм берегу
И от любви по берегу бегу.

Год миновал. И снова я привык
Закладывать листвой свой черновик.

И на мои влюбленные слова
Опять легла каленая листва.

Год на ущербе. Проще говоря
Четвертая неделя ноября.

За переездом, в пригороде, вал
Осунулся, пожухнул и увял.

Там женщина гуляет. Видишь след,
Она из листьев сделала браслет.

А ты ее ревнуешь к ноябрю,
Тревожишься: что лучше подарю?

Где золото подобное найду
Тому, что здесь разбросано в саду?

Где серебро отыщется звончей,
Чем этот нержавеющий ручей?

(Наверное, боишься, что она
От увяданья не защищена.)

Все прибрано на выцветшем валу-
Листва к листве и голый ствол к стволу.

Там женщина гуляет молодая,
Петляет по листве, не увядая.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.