В день, когда сердце не удержит ритм,
В день, когда голову сожмет в тисках
Время вытечет все, но ты пойди набери
В ладонь сухого песка.
Пусть протекает Ахерон-река...
Сядь на пустынный берег, слушай стук
Сердца, и попытайся в такт песок выпускать
С одной или с обеих рук.
Ты представляешь сам собой модель
Всех электронных, солнечных, других,
Запах кофе в стеклянной колбе, вкус каркадэ,
От камня брошенного круги...
Пей из реки забвенья,
Сыпь песчаную струйку -
Кардиограмма ритмична,
Голову скоро отпустит...
Соедини эти звенья -
Сердце, песок и руки,
Жизнь не подобна спичке,
Даже с причиной грусти...

2001

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Этот снег – ненадолго. К утру растает.
Но пока он дает белизну листа, я
пишу на бумаге, что землю кроет,
описанье лирического героя.
Мой герой (героин? героиня?)... В целом
он похож на врача, что в халате белом
собирает под вечер зарплаты крохи
и идет пить кофе. Еврейский профиль
дополняет рука скрипача, в которой
он крошит сигарету за разговором.
Благородны порывы, легки манеры –
он скорее Кихот, чем Жуан. Но в меру.
И, летя в освещенном луной трамвае,
он похож на меня. Только я – живая.
А ему – до рассвета не встретить старость...
Утро. Слякоть. Шепчу я: Пора настала...
Он выходит к началу, к барьеру неба
и живет, словно все, что случилось – небыль...
И легко предсказать судьбу. Но я бы
не взялась. С днем рожденья.
                            Прости.
                                   Ноябрь...

2001

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Загустела небесная синь,
Прилетел на ночевку грач.
Одиночество на Руси -
Штука частая, плачь - не плачь.
День рождения - сорок пять...
Разнотравье сменяют снега,
И от года к году - опять:
Баба-ягодка, Баба-Яга.

Сорок пять ли десятков лет
Выживать в таежной глуши,
Понимая звериный след,
Не поняв своей же души...
Сорок пять ли десятков зим
Помогать прорастать траве,
Изучать звериный язык,
Проклиная свой бабий век.

А во сне - во снегу ручей,
И опять - смотри, выбирай:
Либо смерть под венцом в парче,
Либо вечная жизнь... Пора -
Ухожу, заметаю след,
Забываю свои имена -
Больше нет меня, больше нет...
Не взойдут мои семена...

Я разбила все зеркала,
Я колдую себе седину.
Кем я стала? Кем я была?
Нет ответов... Кляну тишину...
Ведьмин век - одинокий дом:
Не завидуй и не зови,
Я же сказка... И я с трудом
Обучаюсь земной любви...

2001

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                             Камень может жить веками,
                             Камню краска не нужна...
                                          В.И. Ланцберг

Олимпийские боги опять друг на друга в обиде –
                                               война...
Застеснялись, завесили тучами небо от смертных,
                                                людей...
Боги плачут дождем, затопляя страну золотого руна,
Буду плакать и я, благо, трудно в потоке
                                         слезу разглядеть...

Я начну вспоминать, как мы жили с тобою в морском
                                                  городке,
Как смеялись над смертью, как сыпали ворохи
                                            радужных слов,
Но однажды случилась беда – вместо моря я вышла
                                                к реке
И угрюмый старик – перевозчик работал привычно
                                               веслом...

Только ты не оставил в покое меня
                                  даже в царстве теней:
Ты молился недобрым богам, ты закрылся
                                       в своей мастерской,
Ты обтесывал мрамор, меня призывал, вспоминал
                                              обо мне;
Это я приходила к тебе по ночам! Я смотрела
                                            с тоской
Как легко под твоими руками, под точным
                                        и быстрым резцом
Возникала из мрамора плоть, оживала при свете свечи.
И однажды скульптура вздохнула...
                                Мое проступило лицо...
Я хозяйкой вселилась в бессмертное тело, спасибо.
                                                  Молчи...

И открылось второе дыханье, и боги
                                   смутились на миг...
До рассвета мы были живыми, нас время
                                      в ладонях несло,
А наутро к тебе подошел тот же самый
                                     угрюмый старик –
За последнюю драхму твою заскрипело в тумане
                                             весло...

Вот и все. Ты, конечно, скучаешь по мне
                                        на своем берегу.
Я – кладбищенский памятник, кукла,
                                   векам потерявшая счет,
Я бессмертна, мне жутко, любимый, но я умереть
                                               не могу...
Ниспошлите мне варвара, боги, с дубиной
                                        и острым мечом!

2002

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Всего лишь пять лет - и все будет иначе,
И ты мне даруешь прощенье.
Судьба усмехнется, но я не заплачу,
И мне предстоит возвращенье,
И в круге втором, мне так хочется верить,
Я заново дам обещанье,
Что буду держать незакрытыми двери,
И больше не будет прощанья.

Ну что ты молчишь? Ты дождаться не можешь,
А я все шагаю кругами...
Пять лет - пять веков, как морозом по коже,
По стеклам босыми ногами...
И звездочкой падает в ночь сигарета -
Успеть загадать бы желанье!
Но снова настанет холодное лето,
И мне предстоит расставанье...

Все будет иначе. Мы станем иными.
Ты мною не связан. Свободен...
Твой парус наполнен ветрами шальными,
А я все ворчу о погоде,
Я кутаюсь в плащ, продолжая круженье –
Бессмысленно рваться из круга...
Пять лет без тебя – в темноту погруженье,
И нас ожидает разлука...

1999

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

По Сахаре сахарной снега хрустящего,
Обжигая ноги босые холодом,
Ото всех сбежать в чащу леса спящего -
Будет кровь в висках стучать кузнечным молотом.
Дух перевести на коряжине у ручья,
Выплакать ему свою беду необъятную:
Что, скажите, делать-то бедной Снегурочке,
Коли ей пошла зима двадцать пятая?
Значит, детство кончилось - девка на выданье,
Звать тебя теперь по имени-отчеству,
Женихи толпой идут - парни видные,
Только умирать-таять ой как не хочется!

Снега ком в руках не растает по-вешнему,
Если не согреть сердцем корочку слабую,
Выбор невелик у тебя - либо вешайся,
Либо доживай век свой снежною бабою!
Дед сурово хмурится черными тучами,
Матушка с отцом где-то на Южном полюсе.
Снежной Королевы из тебя не получится,
Но и лед в ручье под тобой не расколется...
Отчего судьба не устроена иначе?
Что за жизнь тебе - не любить, плакать, маяться!
Вот и все. Решай. Видишь - даже ручей молчит,
Только снег в песочных часах осыпается...

2000

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                            Здесь, в тишине ветреной
                            Сколько сплелось схем?
                            Сколько теней тянется?
                            Сколько не слышно слов?
                            Точит стакан треснутый
                            капли твоих тем
                            Я не могу вымести
                            эхо твоих шагов...
                                        М. Селисская

Когда истечет минутами
Клепсидры граненый стакан,
Веревки твоих запутанных
судеб
      свернутся в аркан.
И ты, напевая песенку,
Шагая к себе домой,
По жизни до смерти весело
В петлю попадешь головой.

А дальше - со всеми прочими
Тебя приведет колея
К распутью, к распутству, к точке. Той,
В которой вращаюсь я...
Я - бог, мое время пылинками
Танцует в песочных часах,
И судьбами, словно нитками,
Я новые шью адреса...

Шагай по дороге, танцуй в луче,
Покуда еще не истек
стакан,
       и покуда в твоем ручье
вода не ушла в песок.
Довольствуйся времени крохами,
Рисуй, добавляй штрихи,
А я... не настолько плохо мне,
И можно писать стихи...

Когда истечет минутами...
А дальше - со всеми прочими
Шагай по дороге, танцуй в луче,
И можно писать стихи...

2001

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Нам с утра восточный ветер
Принесет  одни ненастья.
Солнце в тучах еле светит,
На песке пылятся снасти.
И, похожее на осень,
Лето мерзнет днем и ночью.
И хозяином - не гостем -
Ветер царствует восточный.

Ты торчишь в своей палатке
И от злости бьешь по струнам.
Хлеб засохший, чай несладкий,
И с ума сойти нетрудно...
Или в сапогах болотных
Вновь выходишь ты на берег:
Небо в тучах - серых, плотных, -
И ему легко не верить.

Буря чем-то небо кроет -
Этот стон зовется песней.
Их осталось только трое -
Холод, ветер, мрак небесный.
Но тебе с того не легче:
Ты один - солдатик стойкий...
Конский топ с татарской речью
Ветер принесет с востока.

Ты плюешь в волну прибоя
И со щек стираешь воду.
Не в ладу с самим собою -
Что пенять тут на погоду.
Наруби сухих поленьев,
Разведи огонь под чайник;
Сидя с кружкой на коленях,
Все опять начни сначала.

Пусть швыряют волны пеной,
Гром звенит салютным залпом,
Пусть неделю - неизменный
Ветер, дующий на запад!
Размочи сухую корку,
Пожалей свою гитару.
Лето кончится не скоро,
Ты совсем еще не старый.

А с утра - восточный ветер...
И опять - восточный ветер...
Снова нам восточный ветер...

1999

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Он беден, но горд, он небрит и колюч,
Он свой дом никогда не запирает на ключ,
Он всегда рад гостям, да только нету гостей,
И всегда одинока его постель.
Он снова с похмелья - его руки дрожат,
Но он опять надевает полосатый пиджак,
Он идет на работу в прокуренный бар -
Он саксофонист, он живой товар.
Он играет для них - они пьют и едят,
Он им дарит себя - они его не хотят:
У них свои дела, они пришли отдохнуть,
И не ему им указывать праведный путь...

Но сюда иногда заходит она -
Она всегда прекрасна и всегда одна,
Она сидит до утра и что попало не пьет...
Он с давних пор работает для нее,
Он смотрит ей в глаза, как преданный пес,
Но и она его не принимает всерьез.
Он ужасно устал, его губы дрожат,
Он дарит ей безумный простуженный джаз...

А утром он дома. Сигареты горчат.
Он кашляет кровью. Он пьет натощак.
Ему сорок лет, но он доверчив и чист...
Он одинокий художник - саксофонист...

1999

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                                                        Если вечер, то вечер безветренный,
                                                        Если утро, то утро туманное...
                                                                             О. Городецкий

Будет ночь. Запах дыма и пляска теней по углам.
Горка пепла горячего.
В ней - только рукопись бывшая.
Или письмо - все равно, лишь бумага и слово.
Восьмой день недели на календаре.
Время спит, и безвременья страх.
И разбавленный спирт.
И неведомо чей настороженный лик на стене.
И фонарный отчетливый блик.

То не утро, не вечер, не ветер.
Туман в голове.
И от горя не спрячешь ума - на бумагу выходит не слово, но боль, и пожар пожирает ее.
И с тобой все в порядке.
Живой.
И в песочных часах слышен шорох песка (или пепла) - ты сам не расслышишь: к чему?
Все опять на круги, на меандры, к началу спирали...
Другим ты не станешь.
Абзац.

И опять - древний век, и как ныне сбирается вечный Олег на войну.
К Илиону плывет Одиссей.
Дон Кихот с Ланцелотом сбегают от всей суеты, от немыслимой скуки.
И ты не во славу кого-то, а от тошноты, от пожара, от памяти, боли, письма убежишь.
И назавтра настанет зима, только ты не заметишь.
В далекой стране будет ночь, запах дыма и пляска теней по углам...
                2001

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                                     Сентябрь –
                                     сентиментальность
                                     с горьковатым привкусом
                                     оранжевых ягод рябины...

Если твоя философия не по
зволяет терять головы в ожидании
чуда, ты можешь уставиться в небо,
снега просить, задыхаясь в рыданиях.
Можешь бродить по вечернему горо
ду, в листьях опавших шуршать, и рябиновый
вкус сентября ощущать. Или ворот
свитера рвать. С головой неповинною
можешь вернуться домой, и от двери
ровно три шага пройти до окна. Может,
крик твой услышат вороны на сквере...
Сядь на окно и подумай, что нам уже
поздно меняться. Мы - как тот буксир на ре
ке, что буксует лишь за ледоколом. Мы
сентиментальные, нищие, сирые,
вся наша ценность - разумные головы...
Чуда не будет. Но снежное круже
во кружит над крышами - город сутулится,
и фонари, как уставшие души,
грустно бредут за тобою по улице...

2001

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                          А в октябре уже пришла зима...
                                         О. Городецкий

                          Ура! Ура! Я черная дыра!
                                              Т. Пучко

Бывает ли дно у черной дыры?
Задайся вопросом простым -
Пройди через питерские дворы,
Каналы, дворцы, мосты,
Расспрашивай встречных химер об одном
и том же, расспрашивай тьму,
Бывает ли черно-дырявое дно?
И долго ли падать к нему?

Бесстрастного Сфинкса своди с ума,
Спроси у невской воды,
Уж так ли бездонна бездонная тьма?
И много ли в космосе дыр?
Окликни свое отраженье в воде
Среди мельтешения рыб,
Спугни его вечным вопросом: где
Есть дно у черной дыры?

И вот, задохнувшийся в космосе дней,
Умеривший сердца скачки,
Ты вдруг повернешься лицом ко мне
И глянешь в мои зрачки.
А я - фантом, я - дождя стена,
Я - твой горячечный бред...
Но боль моя не имеет дна,
Подобно черной дыре...

2001

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                       ...И если мы не задохнемся в июне,
                       Повесимся в ноябре...
                                            О. Городецкий

Мне остается лишь вязать слова
в вязанки строчек. Утекает осень,
как капли в капельнице. Открывать
глаза уже почти не больно. Проседь
на обмороженной с утра траве
приводит к мысли, что давно пора бы
напялить шарф. И я, как человек,
судьбе покорный, соглашаюсь, дабы
не простудиться, выходя в окно...
Хотя зачем? Пустырника настойка -
и я плыву в ковчеге, словно Ной
и сыновья - в потопе сна, в потоке
воспоминаний... Нет, опять не то...
Гулять под мокрым снегом дотемна, и,
когда промокнут ноги и пальто,
курить, сморкаться, мерзнуть, вспоминая
все об одном... И вновь не для меня...
Уж лучше, сидя около камина,
где пляшет рыжая лиса огня,
тянуть мускат, читать роман недлинный
и слушать музыку. И вспоминать.
И знать, что дни становятся короче...
И, разомлев от тонкого вина,
связать еще одну вязанку строчек.

2001

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                           а ночью придет ветер
                           и ветер сметет листья
                           и листья взлетят в небо
                           и небо сойдет на землю
                           и землю укроет снегом
                           и снег милосердно скроет
                           ожоги от этой ночи
                           и ночью придет Время

Если время пришло -
Собираемся в путь,
Посмотрев напоследок в окошко:
За окошком - светло,
Ночь пошла отдохнуть,
Искры звезд собирая в ладошку.
И лежит в рюкзаке
Твой любимый роман
Про далекое синее море,
А ракушку в реке
Испугал ураган,
И она не шумит о просторе...

Путь
    к встрече готов с тобой -
                             только иди!
Пусть
     сменят морской прибой
                           злые дожди...
...Ночь
       тает на кромке дня -
                           снова бросок!
Юность храня,
             годы уйдут в песок...

Ты бросаешь свой дом
И друзей, и родных,
Выбирая свободу привала -
И лишь только потом
Вспоминаешь о них
И жалеешь, что времени мало...
Рассыпает в пути
Время горсти песка,
А песчинок не так уж и много...
Их не нужно - найти,
Интересней - искать,
Проследив по песчинкам дорогу.

День
    горном зовет вперед -
                         значит, подъем!
Лень
    путникам не идет -
                      выбрось ее...
Ночь
    тает на кромке дня -
                        снова бросок!
Юность храня,
             годы уйдут в песок...

1993 - 2001

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

а ночью придет ветер
и ветер сметет листья
и листья взлетят в небо
и небо сойдет на землю
и землю укроет снегом
и снег милосердно скроет
ожоги от этой ночи
и ночью придет Время

2001

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Сентябрь...
Сентиментальность
с горьковатым привкусом
оранжевых ягод рябины...
Неяркое солнце стыдливо прикрывает бледное лицо
кудряшками облаков.
Грустный ветерок осторожно касается
зеленой пирамиды тополя,
подернутой по краям лимонной каймой.
Каштан щедро швыряет на землю
десант зеленых колючих ежиков,
внутри у них - крепкие шоколадные зерна.
Густой запах спелых разноцветных яблок.
Щедрость. Обилие. Изобилие.
Сентябрь...
Пора сбора плодов и камней...
Пора светло-дымчатой грусти и сладких слез. Сентиментальность...
Пора странного одиночества и неумолимого взросления...
Пора осязания времени...
Я сматываю
разноцветную шерстяную нитку времени
в плотный клубок.
У сентябрей самый красивый цвет -
оранжевый.
Сколько оранжевых пятен
будет еще на клубке,
пока Парке не надоест прясть?
Зрелость. Осознание. Прощение.
И все-таки - сентябрь...
Ночь.
Волны облаков,
временами захлестывающие кругляш луны,
бурой пеной прибоя
оседают на спящих домах -
берегах небесного моря. Бриз.
Свежесть.
Осознание неизбежности.
Хочется выть на луну -
от предчувствия зимы,
от понимания осени,
от невозможности размотать
смотанный клубок времени.
Вой летит к ней,
к белому атоллу небесного моря,
к последней земле в безбрежном космосе.
Безбрежность. Бережность. Надежда.
Сен-тябрь...
Звук пятой струны,
взятый небрежно,
ленивым большим пальцем.
Кристальный воздух почти осязаем.
Дымчатый кварц. Слюда.
Безмятежность.
Ягоды цвета крови
на кустах боярышника.
А рядом -
предвестники первых заморозков -
белые шарики снежноягодника.
Цвет жизни, цвет смерти.
Цвет изначальности, цвет окончания.
Маятник.
Сентябрь - середина пути.
Сентябрь - ферзь года.
Сентябрь - хрустальный шар.
Сентябрь - передышка.
Сентябрь - ядро ореха.
Горечь незрелой рябины,
крупитчатый сахар спелых яблок.
...
Сентябрь.

1991 - 2003

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.