Памяти Алексея Влаильевича Казначеева

Как за лесом-лесом
Колесо с подвесом,
В избах пим да лапоть –
Нечего делить.
Да топор, да плаха...
Полно, братцы, ахать!
Развели мы слякоть –
Вольно слезы лить.

Вышел на простор он,
Черный ворог ворон,
Вышел покружить он,
Вышел полетать.
Что-то прохрипел он –
Видно, песню спел он,
А такую песню
Лучше б не слыхать.

Был тот ворон белым –
Бился с красным насмерть.
Поменялись масти –
Поменялась стать.
Мне-то что за счастье
В этой смене масти?
Лишь Всевышний властен
Долю выбирать...

Меж землей и небом,
Меж водой и хлебом,
Меж травой и снегом
Лег кровавый след.
И жирует ворон,
И пирует ворон.
Видно, ворон скоро
Снова сменит цвет.

А мне б не звон кандальный,
А вагончик спальный,
Да на берег дальний –
Как не выбирай...
Да налить соседу,
Да продлить беседу
Вот про эту землю,
Про сибирский рай, рай...

Да, хотел иного
Я пути земного,
А в краю небесном,
Знать, меня не ждут...
И сибирским раем,
Под вороньим граем,
Снова меня к счастью
Под руки ведут...

Оборотень черный
Снова станет белым,
Белый станет красным –
Ему не впервой.
Что-то прохрипел он,
Видно, песню спел он,
И ему по-свойски
Подпевал конвой:

        - Эх, кар! - говорит начкар.
        - Эх, кар! - говорит макар.
        - Эх, кар! - город Сыктывкар.
        Все.

2002

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                         Памяти Ольги Поплавской

Эх, Транссибирская, выручи, вынянчи!
Что мне больничный покой?
Всех поворотов судьбы я не выучил,
Я ж бестолковый такой...
        Мертвые бабочки падают с лампочки,
        Очень тянуло на свет...
        Эх, Транссибирская, нет моей лапочки,
        А без нее жизни нет.

Эх, Транссибирская, шпалы да станции,
Бабы в цветастых платках...
Где ж зацепиться мне? Где же остаться - и,
Чтоб не витать в облаках?
        Мертвые бабочки падают с лампочки,
        Очень тянуло на свет.
        Эх, Транссибирская - теплые тапочки,
        Да станционный буфет.

Что же ты, жизнь моя? Зал ожидания?
Скорость бегущей строки?
Дальние - близкие, близкие - дальние
Милых могил бугорки...
        Жизнь завершается глупыми стансами,
        Песней, похожей на стон.
        Эх, Транссибирская - шпалы да станции,
        Долгий пленительный сон...

1983

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                         В. Скрябину

Вот так, душа моя, вот так...
Сегодня день предельно ясен.
И ожиданием опасен
Мой каждый шаг, мой каждый шаг.
        Как одному невыносимо
        Слушать зиму.
        Ах, память, ты неугасима,
        Как солнце!..

А как хотелось бы сейчас,
Чтоб из пределов отдаленных
Друзей, морозом убеленных,
Примчали кони, горячась,
        Но лишь ветра, как шпицрутены,
        Хлещут стены.
        И ожиданье перемены
        Напрасно.

Ну, что ж, душа... Тогда молчи.
Пусть ветры веют веерами,
Пусть разноцветными шарами
Снежинки кружатся в ночи.
        И нет в просторах заоконных
        Пеших... конных...
        Лишь синева сугробов сонных,
        Туманных.

1979

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Осень - призрачная зона.
Все тревожно в эти дни.
К своему семисезону
Пришиваю воротник.
Подо мной метро копают,
С пьедестала рвут вождей.
Роют, кроют, присыпают
Миллионы лошадей.

Припев: Ох, сколько я был в пути!
        А сколько еще идти!
        Но я вас прошу: будьте к пяти!
        Точно - к пяти!

Этот лунный свет латунный
Лег ковром на снежный наст.
На свидание с фортуной
Выхожу не в первый раз.
Приходите, прошу пани!
Как по Божьему суду,
Возле Федоровской бани
Я, сударыня, вас жду.

Припев.

Нынче моют депутата,
Он - народа боль постиг,
Он Марату сводным братом
Причитается почти.
Я ж в бессмертие не верю,
Концентратный суп варю:
- Экономика должна быть
Экономной, - говорю.

Припев.

Ах, сударыня, спешите!
Разминемся, не дай Бог,
В коридорах общежитий,
В эпохальности эпох.
А этот мир летит куда-то
Под Владимирский туннель!
Ох, фортуна-фортуната...
Фортунелла-фортунель...

Припев.

1976

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Птицы в роще чистят перья.
Скоро будет пять.
Самогонщица Лукерья
Не ложилась спать.
Долго выручку считала,
Даже бедная устала,
Но дела опять идут на ять.

От недальнего погоста
Шорохи плывут.
Летом это очень просто -
С кем-то мять траву.
Но не почта и не птица
К самогонщице стучится -
Батюшки, так ставни оторвут!

Это мается с похмелья
Молодой парторг.
Тихо двери заскрипели -
И начался торг.
Этот парень ходит парой
Со своею стеклотарой,
Никогда, шельмец, не просит в долг.

Проворчала мать Лукерья -
Надо ж знать и честь!
Птицы в роще чистят перья -
Скоро будет шесть.
Но задами катит кто-то
Весь бинтами перемотан.
Что, - кричит, - Лукерья, выпить есть?

Это новый участковый
Старший лейтенант.
Непонятно: как такого
Бьет его жена?
И зачем ломать карьеру
Молодому офицеру?
Наливай, Лукерьюшка, вина
И - до дна!

Самогон - не для милиций! -
Слышится дишкант.
Это прет опохмелиться
Сельский музыкант.
Он - бродяга и бездельник,
Не имеет крупных денег,
Только неприятности в дэка
И в чека.

Он Лукерьюшке-царевне
Заложил жилет.
Просыпается деревня –
Снова пьяных нет.
Безо всяких репетиций
Хором спели в роще птицы.
На востоке занялся рассвет.

Мать Лукерья в дрёмной неге
Деньгам счет ведет.
Спит в телеге муж-бутлегер
Дядюшка Федот.
Он губой присох к окурку
И во сне мурлычет Мурку,
И во сне учительницу ждет.

Самогонщица открыто
Смотрит из окон.
Величаво у корыта
Хрюкает бекон.
На перину повалилась,
Покрестилась, помолилась:
Боже, поддержи сухой закон.

1979

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Этот мир никому не обнять.
Этот мир никому не понять.
Все на слом.
Как назло,
Лишь вчера повезло,
А намедни - все двинулось вспять.
        Что за спор, господа?
        Что за скучная речь,
        Если все ж никогда
        Счастья миг не сберечь
        Гладя спину кота,
        Глядя в очи скота,
        Эту жизнь свою тщетно стеречь...

Мне бродягой идти по Руси,
Повторяя: Всевышний, спаси!
Дай мне силу иметь
Полюбить свою медь
И пропеть: человек, ты красив!
        Что за спор, господа?
        Что за вздор?
        Каждый третий - не жулик, так вор!
        Да и сам-то герой
        Привирает порой,
        Что пойдет за народ под топор!

Мы проходим, как тени в толпе -
Кто-то тихую песню запел
Про седых мужиков,
Пустоту рудников,
Про оков многозначный удел.
        Что за спор, господа,
        Что за глупый расклад?
        Где-то правда-беда
        Сквозь асфальт проросла,
        Но не стала могуча, не стала взросла -
        Правде красного нету числа.

        Праздник правды и танцы
        Пора учредить,
        Только вот по инстанциям
        Долго ходить.
        Я ходил бы, да только мой голос ослаб,
        Только стонам привычно в груди...

1984

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

А у нас зима в разгаре –
Варежки да валенки.
В винно-водочном угаре
И большой и маленький.
Все бы было б ничего
С русской водкой, а пока
Затоптали нищего
У газетного ларька.
        Он тянулся за газетой,
        В лотерею сыгрануть,
        А теперь уж с того света
        Бедолагу не вернуть.

А у нас зима настала -
Варежки да валенки.
И стоят на пьедесталах
Продавщицы Валеньки.
Продавщицы - серьги, кольца,
Вот мяса нету, а пока
Затоптали комсомольца
У газетного ларька.
        Он тянулся за газетой,
        Чтоб на рост страны взглянуть,
        А теперь уж с того света
        Комсомольца не вернуть.

А у нас зима студёна -
Варежки да валенки.
Грабят нощно, грабят денно
И большой, и маленький.
Все бы было не без толку,
Вот нету обуви пока.
И затоптали комсомолку
У газетного ларька.
        Та тянулась за газетой,
        Ею ноги обернуть,
        А теперь уж с того света
        Комсомолку не вернуть.

А у нас зима сурова –
Варежки да валенки.
Будьте живы и здоровы,
Граждане начальники.
Так уж водится от века:
Правды нету. А пока
Затоптали человека
У газетного ларька.
        Он кричал: - Мне Правду! Правду!
        Клялся Богом и Христом,
        А теперь он за оградой,
        Под кладбищенским крестом.

Эх, валенки, валенки,
Не подшиты, стареньки.
Эх, валенки, валенки –
Стоптанные сталинки...

1974

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Огни барачные
Да морды мрачные,
Да морды мрачные -
Куда ни кинешь взор...
На эти праздники
Все безобразники,
Друзья и бражники
Выносят сор.
        Эх, драками
        Да за бараками
        Отметим, братья, Первомай.
        Пей, Кузьма!
        Ваську бей, Кузьма!
        Не робей, Кузьма -
        Пинжак сымай!

А их начальники –
Все беспечальники:
Крадут, что можно –
От мяса и до идей.
Да все вагонами,
В ладу с законами,
Да под иконами
Своих вождей.
        Эх, драками,
        Да за бараками
        Отметим, братья, Красное число!
        Эх, бытие -
        Мордобитие...
        Куда в подпитии
        Нас понесло!

А их вожди не спят -
У них народ в сердцах,
Охрана во дворцах,
Чтоб не ушли в народ.
А Сам не стар еще,
Кричит: Товарищи!
Наш паровоз
Летит вперед!..
        Эх, коркой бы,
        А не икоркой бы!
        На ордена –
        Вина налить!
        Отхлестать
        Собачьей своркою,
        А утром не опохмелить!..

Давай, давай, толпа...
Не унывай, толпа...
И голосуй, толпа,
За прошлогодний снег...
Катитесь в пропасть ту,
Где столько попусту
Легло людей
Хороших в этот век.
        Эх, клизму бы
        Социализму бы!
        Капитализму бы - диамат!
        Где ваш день?
        Где брали вы вождей?
        Когда забыли
        Русский мат?

Не пары фрачные,
А морды мрачные,
Да, морды мрачные,
Как в рудничной клети.
От революции
До революции
Наш паровоз, вперед лети!
        Эх, драками!
        Да за бараками
        Отметим, братья, Первомай!
        Пей, Кузьма!
        Ваську бей, Кузьма!
        Да не робей, Кузьма -
        Пинжак сымай!
        Ай!

1978

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ух, как понесло!
Заварилась кашица!
Черное число,
Понедельник, кажется!
Выбито весло.
Из бочонка - пробкою
Ух, как понесло!
Ух, как понесло!
Друг предупреждал,
Что прогноз ни к черту и
Чтобы подождал
Я денечка четного,
Что далекий путь,
Он - не для ослов,
Но что мне пара слов?

        На одежды
        Нет надежды,
        Нет надежды...

Ох, девятый вал!
Ох, слабость человекова!
Бога бы позвал,
А больше кликнуть некого.
Головою с плеч
Шапка вьюгой сорвана -
Только бы не лечь!
Только бы не лечь!
В банное тепло
Месива буранного -
Я не так уж плох
Для калики странного.
Просто я ослеп.
Просто я ослеп.
Просто я оглох.
Черпал снега шелк
Ртом я, как кошёлкою!
Ну, зачем пошел
В этот путь нешелковый?
Ну не там, так здесь
Будешь съеден волками.
Вот не повезло...
Вот не повезло...

        И на черта
        Нет расчета.
        Нет расчета.

Раньше-то в пургу
В церквах били звонницы.
- Эй, на берегу-у-у!
За удар - червонец! И
Слышите, как мне
Одиноко стонется
Здесь во глубине...
Здесь во глубине...
Голуби летят -
В клювиках - фонарики,
Голуби хотят
Сдать меня с рук на руки,
Зная - чей я сын,
Зная - чей я сын,
Зная, чьё дитя.
Улетайте прочь -
Вам не взять меня никак!
Я и в эту ночь
Повстречаю спутника,
Друга я найду -
Мастера и шутника...
Вот бы повезло,
Вот бы повезло...

        Злая ругань...
        Воет вьюга...
        Воет вьюга...

Слышу волчий лязг,
Глаз мерцанье зелено.
Но мне без волчьих ласк
Жить на свете велено.
Прочь же волчья сыть!
Мне постель не стелена!
По утробам, псы!
По сугробам, псы!
Но чей там силуэт
На экране вьюжливом?
Тоже был поэт?
Тоже безоружным был?
Я спешу, бегу!
Я лечу, бегу:
Эй, на берегу!
Стылая слеза...
Стылые рыдания...
Вижу я глаза
Друга стародавнего...
Сквозь зубов оскал:
- Я тебя искал...
Он меня искал!

        Без умолку
        Войте, волки!
        Войте, волки!

1979

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Иван, Сергей да Николай - все рядовые,
Бойцы-окопники, кирзовая нога...
Им выпадают все осадки годовые,
Дожди свинцовые да красные снега.
        А на пулеметы неохота им была,
        Но все равно пехота-пехотурушка пошла!
        Вот она, родная, на ура вперед пошла!
        Стоило ль родиться для такого ремесла?

Иван, Сергей да Николай - еще живые...
Смеясь над жизнью непонятною штабной,
Свои сто граммов принимают фронтовые
Перед атакою решительной ночной.
        Дотов злые соты - пуля жалит, как пчела,
        Но все равно пехота на ура вперед пошла!
        Вот она, родная, врукопашную пошла!
        Стоило ль родиться для такого ремесла?

Иван, Сергей да Николай - давно устали...
Ведь не из стали же они, не из брони...
То вспомнят запахи карболки госпитальной,
То деревень своих дрожащие огни.
        А во чистом поле - ни лощинки, ни угла,
        Но все равно пехота врукопашную пошла!
        Вот она, родная, пехотурушка пошла,
        И во чистом поле подчистую полегла...

1980

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                      Посвящается Саше Бажану - нашему Алеку

   E                   Am
Никого не пощадила эта осень.
      D                       G
Даже солнце не в ту сторону упало.
       Am           D           G    C
Вот и листья разъезжаются, как гости,
         Am        H7          Em
После бала, после бала, после бала...

Эти двое в темно-красном
Взялись за руки напрасно:
Ветер дунет посильней - и все пропало.
А этот в желтом, одинокий
Всем бросается под ноги -
Ищет счастья после бала, после бала.

А один совсем зеленый,
Бурным танцем запаленный,
Не поймет куда летит - куда попало...
И у самой двери рая
Не поймет, что умирает:
Как же можно после бала, после бала?..

Никого не пощадила эта осень.
Листопад идет, как шторм в сто тысяч баллов.
И, как шрамы ножевые, на асфальте - неживые
Пятна пепла после бала, после бала.

1976

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

По реке заброшенной,
По воде неспрошенной
Я пойду в далекий путь
Одинокой.
Ты меня не спрашивай
И не упрашивай,
А ищи меня в воде
Под осокой.

Я у двери запертой
На колени падала,
Я в окно стучалася -
Не открыли.
Повели любимого,
Повели красивого,
А меня так упекли
Во могилу.

Да могила тяжела,
Я б в могиле не смогла,
Я смогу на дне реки
Под водою.
Люди мои добрые,
Люди мои гордые,
Как же вы так, милые,
С молодою?

Только знаю: он придет
И на дне меня найдет,
И на дно за мной пойдет,
Ох, утонет.
Станут люди говорить:
На реку нельзя ходить,
Там нечистая живет,
Горько стонет.

Там нечистая вода,
Там нечисты берега,
Там нечистая трава
Стебли клонит.
Там самый храбрый пес скулит,
И ветер с ног людей валит,
И там даже не горит
Огонь.

По реке заброшенной,
По воде неспрошенной
Мы пойдем в далекий путь
Молодые.
Будет белая луна
Доставать лучом до дна,
И будем мы на дне лежать
Золотые.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Защищали не бугров,
А российский отчий кров,
За распятую Россию
Проливали свою кровь.
Мы с Поповым, да с Петровым,
Да с парнишкой чернобровым
После гари приднестровой
Здесь глотали дым костров.
Что мне Хас и что Руцкой,
Что бомжатник городской?
Я воюю за Россию, да разве ж я один такой...
Мы с Петровым да с Поповым,
Да с парнишкою хипповым
У какого-то слепого генерала под рукой.

Припев: В перекрестье рам
        Вижу Божий храм,
        Слышу тарарам
        Колоколов.
        Может, видит Бог...
        Ох!
        Не обидит Бог...
        Ох!
        Выведет орлов из-под стволов.

Ты - народ и я - народ,
А у них - наоборот:
Мы с тобою - коммуняки,
Мы им портим кислород!
А я в асфальтовую лунку
Подзарылся, словно крот,
А Попов поверх улегся –
На какую из широт?
Говорит он: - Здесь мой Брест!
На груди - нательный крест.
- Уходи! - ему сказали, - отказался наотрез.
Попросил он автомат,
А вокруг - отборный мат.
Ну, где же с голыми руками на свинцовый интерес!

Припев.

А зеваки за окном
Посмотреть пришли кино...
Здесь - дерутся. Там - смеются:
- Где, мол, батька ваш Махно?
В камуфляже офицеры,
Президентские бэтэры,
И бейтар в каком-то сером,
Как мышиное сукно.
Им за нас дадут медаль
- Ух, какая невидаль!
Что же... Тоже рисковали: не миндаль - в такую даль.
Нас зовут боевиками,
Но где же с голыми руками,
Да с такими мужиками победить свинец и сталь.

Припев.

А что по поводу Попова -
Он согнулся, как подкова...
Разогнулся, чтобы - снова
И еще одну поймал.
И напрасно в Подмосковье
Будут ждать его с любовью:
Он уже погиб геройски,
Хоть и был росточком мал.
Вот так финиш, ё-моё!
Пролетарское рваньё!
Где же наши генералы? Где полковник? Где майор?
Ухожу и со стыдом
Я гляжу на Белый Дом,
А там на жареное мясо налетает воронье.

Припев: Помолясь на храм,
        Выпил бы сто грамм...
        Да не надо драмы - все путем!
        Я еще вернусь
        На святую Русь -
        Разберемся до конца потом.

1993

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я в первый класс купил себе билет.
Я так давно избавился от жира.
И вот лежу я, вроде, пассажира,
На верхней полке лег - и спросу нет.
Гляжу: один на стрёме, начеку,
Но я в упор его не замечаю.
- Эй, проводница, дай-ка, милая, чайку...
Я так давно не пил плохого чаю.

Я в первый класс из класса, что каэр,
Я так давно избавился от лени.
Бегу от холодов спецпоселений
В свою страну с названьем - СССР.
А мой вагон качается в хвосте,
А встречные вагоны просвистели:
- Эй, проводница, дай, голубушка, постель:
Я так давно не спал в чужой постели.

Один попутчик прячет чемодан,
Второй кладет бумажник под подушку.
А третий ставит ушки на макушку –
Ему б сейчас фуражку да наган.
А я терпеть уже не устаю,
Я видел все - и Беломор, и крытки,
Но только нет страшнее этой пытки –
Глядеть в окно на Родину свою.

Как пах там хлеб! А лошади в ночном
Еще своих хозяев узнавали...
И первый пыл на сонном сеновале
Остался здесь, за этим вот окном.
А я давно избавился от слез.
Не помню мать и перебор тальянки.
- Эй, проводница, кто там нынче паровоз
Ведет вперед к очередной стоянке?

А мой вагон качается в хвосте.
И постепенно полки опустели.
Ушел стукач. Он сдал свою постель.
Да был ли он - стукач-то, в самом деле?..
Ушел стукач. Он сдал свою постель.
Да был ли он - стукач-то, в самом деле?

1987

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В нашем доме, где дети, коты и старушки
Во дворе дотемна прожигали житьё,
Жили двое в служебке - дурак и дурнушка,
И любили: она - никого, он - её.

Он ей пот утирал потемневшим платочком,
А она хохотала с метлою в руках.
Их жалели старушки. Жалели - и точка,
В тот момент забывая о своих дураках.

Я носил им тайком свои детские книжки.
Я грозил кулаком тем, кто их обижал.
Все равно им рога надставляли мальчишки,
Когда старый фотограф во двор наезжал.

Я по свету бродил. Часто был я без света.
Мне любимые люди ловушки плели.
Кто меня породил? Я считаю, что ветер
Самых дальних краев самой милой земли.

И упал я. Сгорел, словно синяя стружка
От огромной болванки с названьем народ...
И несут меня двое - дурак и дурнушка,
Утирая друг дружке платочками пот...

1972

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.