Не усердствуй, на этих трехстах стеллажах - в основном
криптограммы, лишь кое-когда - логарифмы, палиндром...
Но интимных посланий ты здесь не найдешь ни строки.
Шлют в избытке, да мне сохранять не с руки.

Этой ширмы не трогай, за ней пусть не гибель, но риск:
там ютится - отнюдь не наложница, нет - василиск.
Он не кормлен, но если бесшумно его миновать,
не проснется. Полицию можешь не звать.

Эти с тонкой фигурой резьбой вертела-близнецы
суть антенны для ловли особых лучей и пыльцы,
но не больше. Не розги для дам, не еще что невесть.
Успокойся, антенны на место привесь.

Прямо драма, насколько у страсти глаза велики.
Кстати, помни: в подполье как раз под тобой - ледники.
Вряд ли стоит, всем телом вращая, ломать реквизит.
Распалишься, намокнешь. Тебя просквозит.

Угловой же камин не расценивай как таковой:
в эту утварь вмонтирован мной типовой бытовой
генератор погодных сюрпризов... При чем тут постель?!
Не свирепствуй, ведь ты же не следователь.

Трижды в сутки - в одиннадцать, в семь пополудни и в три
на рассвете - я утвари сей говорю говори,
и несется циклон в Вавилон, ураган в Мичиган.
Жрец дельфийский в сравненье со мной - мальчуган.

Если то, что в твоем называется спать словаре,
посещает одних еженощно, других - по поре,
то (не всех же к одним и другим причислять, господа!)
я из третьих. Из тех, что не спят никогда.

Не вибрируй, диши через раз, в остальном я вполне
зауряден. И что у других при себе, то при мне:
сердце справа, зеленая кровь, голова на винтах...
и довольно. Давай рассуждать о цветах.

Я люблю гиацинты. А ты?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Dm          G7      B7   A7   Dm
Южный ветер. Дальний путь. Разменяйте сдачу.
Dm6        G7     B7   A7    Dm
Мы вернемся в этот край только через год.
B       A7    D7      Gm
Гавань милую свою покидая, плачу.
  Gm6        Dm       E7   A7   Dm
Кто там скажет, через год что произойдет?

( B A7 D7 Gm Gm6 Dm E A7 Dm )

Кто родится, кто умрет... А почем я знаю?
Что случится, чья возьмет, кто король, кто шут?
Чьи останки заберет колыбель земная?
Чьи обломки по морям ветры повлекут?

...Все, конечно, пустяки, чехарда и шалость.
Эту песню я пою тоже просто так.
В этой песне все сплелось, все перемешалось.
И смешит меня чуть-чуть ваша простота.

Я увижу пики гор, льдов Гренландских саван,       --> Em
Зелень джунглей, гладь пустынь, прелести саванн.
И забуду навсегда дорогую гавань,
Запивая коньяком аромат гаванн

Вот тогда-то вы, друзья, встаньте и постойте.
И подумайте, а что там будет через год!
Вот тогда-то вы, друзья, эту песню спойте,
И ко мне ее печаль ветер донесет.

Я услышу тихий стон сгорбленных атлантов,    --> Fm
Клики чаек, вечный плач брошенных и вдов,
Хрипы тощих лошадей, толстых маркитантов -
Все сольется для меня во единый вздох.

И пойму, что вышел срок, возвращаяся, странник.
Где-то мир, а где-то дом, сад и сыновья.
И кому-то где-то там нужен некий странный,
Вздорный милый человек. Вот такой как я.

Что там будет через год? Что там через триста?    --> Em
Я, конечно, не вернусь. Песенка проста.
Но пусть, за ради Бога, ждет меня дорогая пристань,
И в молитве помянут женские уста.

1982

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ты возьми, геометр, из казны из моей сколько нужно,
инвентарь собери, хоть купцом нарядись, хоть пиратом,
и ступай, как велю, сквозь кордон. Почему? Потому что
ты всего геометр, ну а я как-никак император.

И пускай на земле на моей артишок не родится,
и пускай от межи до межи - все ромашки да тундра.
За кордоном земля вообще ни на что не годится.
Я хочу, чтоб сюда проложили дорогу оттуда.

Ни колес грузовых не страшась, ни толпы многоногой,
наотрез отвратясь от любой посторонней потребы,
целый век я бы мог без помех наблюдать за дорогой.
День за днем, как ни в чем, все сидел бы себе и смотрел бы.

И пускай надо мной сам Орфей запоет в ре миноре,
я и лбом повести поленюсь, позабыв про манеры.
И пускай в честь меня назовут океан или море,
я и рта не поморщу сказать, что польщен выше меры.

Лишь бы гравий хрустел под пятой крепыша-иммигранта
и оковы его сундука под звездой золотились,
лишь бы, эхом вразлет от холмов расходясь семикратно,
ныл рожок путевой... и повозки катились, катились...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

  Em        C     H7Em
Мчись над волной, смелый,
Em     E7G#dimAm
Парусник мой белый.
         D#dimEm
Над головой шалой
  C         A H7
Светится Марс алый.

Em   C   H7 Em
Лево руля, Ларсон!
E        E7 G#dimAm
Может быть, я с Марса.
            D#dimEm
Может быть, я пришлый
C         A  H7
И на Земле лишний.

Em/      H7/  Em/H7/
/E       /F#  /G /F#
Может быть, я - вечный.
E        E7          Am
Может, мой путь - Млечный.
F
(И) на пути этом
            E/E/
  H7      /E/D
Краю-конца нету.

Am/      E7/  Am/ E7/
/C       /D   /E  /D
Остров ли там, мыс ли?
  A7         Dm
Племя ль чужой крови?
Dm6         Am F
Иль это тень мысли
F#m       Am
О дорогом крове?

Dm     B  A7 Dm
Иль это мой облик,
D7       F#dimGm
Иль это мой отблеск
         Gm6 EdimDm
В шуме ветвей  древа,
   B        G A7
В песне твоей, дева?..

Dm      B A7Dm
Иль от тебя эта
D7          F#dimGm
Ночь меня прочь  гонит,
          Gm6 EdimDm
Иль в глубине  где-то
B           G
Черт водяной стонет,

Днища судам моет,
Всех на себе носит,
А по ночам воет:
Душу мою просит.

Я людям отдам сушу,
Я небо отдам Богу,
Я черту отдам душу.
Их у меня много.

И, словно дурной признак,
Явится мой призрак
В шуме ветвей древа,
В песне твоей, дева.

Зря ты глаза прячешь,
Зря мне покой прочишь,
Знаю, о чем плачешь, -
Сердце забрать хочешь.

Ну что ж, запирай дверцы.
Но помни, ведь я с Марса.
Что ж, забирай сердце,
Их у меня - масса.

И каждое мне мило.
И в каждом из них - сила,
И знамя моей воли,
И пламя моей боли.

Но это не мой облик,
Это лишь мой отблеск
В шуме ветвей древа
В песне твоей, дева...

1982

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Если вы у нас впервые, вот вам нежный  мой совет.
Здесь просторы не такие, чтоб взирать на них сто лет.

Сто лет, так сказать, через чур незаметный срок,
перебор, несуразная цифра сама по себе,
да и дело к тому же минутное, если с умом.

Вместо кайзера в граните, вместо вечного огня,-
вы на карточку снимите исключительно меня.

Меня, так сказать, супплективная форма винительного
падежа, от абстрактного термина я,
то есть местоимения, личного, не какого-нибудь.

И - спокойно, в бизнес - классе, нынче (раз уж не вчера) -
отправляйтесь восвояси, грянув громкое ура.

Ура, так сказать, прогрессу, движению вверх
и вперед, а равно и любому большому и малому
социуму, индивидууму и уму. Му-му-музыка, марш!

А потом в родном Китае, где течет река Янцзы,
об несчастном нашем крае уроните две слезы.

Слезы, так сказать, не пролить по достойному
поводу было бы неграциозно, к тому же минутное
дело, махнули платочком и дальше пошли.

Но, шагая к новой эре, сохраняйте мой портрет.
Все же он, в известной мере, символический предмет.

Предмет, так сказать, нашей лекцией в ней освещен
досконально, глубинные связи раскрыты, вопрос
о бессмертье решен в положительном смысле.
Занавес. Обморок.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

       Eb       Ab
То ли мука, то ли скука,
    Eb            Ab
Одиночества наука...
      Eb      G7
А тоска - такая штука,
      Cm     G
Не укрыться от нее.
      Eb      Ab
Я зарвался, я заврался,
    Eb               Fm
Я опять с цепи сорвался
     Cm            D7
И осмыслить попытался
     Fm G7   Cm
Положение свое.

      Eb      Ab
Вот плыву на пароходе,
       Eb           Fm
Смят и сжат, как туз в колоде,
      Cm          D7
Маюсь вроде (это в моде)
      Fm      G
Драматической тоской.
     B7            Eb
Я голодный и бездомный,
      C7         Fm
А вокруг - такой бездонный,
   Fm6             Cm
Океан - такой огромный,
      D7   G7      Cm
Атлантический такой.

      Fm     Cm
Он загадочно мерцает,
      G            Cm
Он, раскинувшись, вздыхает,
      Fm      Cm
Он как будто отдыхает
      D7   G7      C7
От полуденных лучей.
       Fm         G7
Мглой закатной дышит мерно
     C7           F
И печалится, наверно,
     Fm           Cm
О великой и безмерной
       D7    G7   Ab
О безбрежности своей.

Пароход наш старый, странный,
Работяга неустанный,
Точно вторя океану,
Тяжко дышит на ходу.
Так, сморкаясь и чихая,
Доползет он до Шанхая
И причалит, и тогда я,
Может быть, с него сойду.

Тишина в каютах хмурых,
Только боцман - черный турок,
Все сидит, цедя окурок,
И на всех ему плевать.
Изнурен привычным делом,
Утомлен душой и телом,
Он на судне опустелом
Будет ночь пережидать.

Затоскует он жестоко
О стране своей далекой,
О турчанке зеленоокой,
Что дороже всех наград.
Ах, бока ее округлы,
Ах, уста ее, как угли,
А глаза ее - как джунгли,
А зовут ее - Шихрад.

А турчанка молодая,
Не печалясь, не страдая,
Сладко спит, забот не зная,
Да за тридевять земель,
Не в каюте неуютной,
С ней бродяга сухопутный,
Одинокий и беспутный,
Делит мягкую постель.

А зовут его Джамоко,
И ему вдали от дома
Так знакомы все симптомы
Ностальгической тоски.
На чужбине знойным летом
Он не спит перед рассветом,
Как и все на свете этом,
Кто от дома далеки...

Эх, заняться б пустяками,
Поболтать бы с корешками,
Погулять бы кабаками,
Все бы стало на места.
Но пустяки давно забыты,
Корешки давно зарыты,
Кабаки давно закрыты,
             Ab
Тишина и темнота.

      Fm
И только пароход
             G
Плывет себе, плывет...

1982

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я сделал графики упадка царств, особенно восточных.
Томов пятьсот пророческого толка изучил. Взболтал источник
смысл, как земного, так и внеземного.
И в результате сих ученых штудий получил одно лишь слово.

        Гибель! Всем-всем-всем. Ребус рун, шифр майя
        хлещут радиоволною вдоль и вверх,
        безумных литер фейерверк над чернотой вздымая...

Сороконожка резвая, поверь алхимику, беги в леса,
навстречу вечной музыке, для вечной радости, на вечный срок.
Не для того ль даны тебе здоровье, грация, талант, краса?
И редингот оригинального покроя?
И даже ангельский, быть может, голосок? А впрочем - что я!

        Гибель! Всем-всем-всем. Доктор, где твой ножик?
        Плут с букашкой суесловит зря.
        Чижик резвую изловит, несмотря на все сорок ножек.

Была б она хоть бы стрекозой, могла бы улететь долой,
с материка на остров, где хоть бы все-таки не так черно.
Где нет ни чижика, который клюнет, ибо от рожденья злой,
ни муравья, который рявкнет: что, мол, скачешь?
Законов общих знать не хочешь? Ничего, зимой поплачешь.

        Гибель! Всем-всем-всем. Остров есть часть суши.
        Сверху - певчих дирижаблей хор,
        снизу - гончий субмарины жабий взор. Холодные уши.

Я нахожусь на карте полушарий, ровно посередине, как столп.
Сориентирован на север, этакая статус-кво.
Ни в океанских масс перемещенья, ни в передвиженья толп
не вовлечен. И, кроме призраков архивных,
на стороне моей, как прежде, никого. Держись , алхимик!

        Слева - сто лет мглы. Справа - Сан-Франциско.
        Север - в северном сиянье, юг - в дымах.
        Какой размах! Как близко...

        Гибель! Навек и напрочь.
        Друг мой! Мой меньший брат! На карнавале
        прыгая через горящий обруч,
        услышишь ли меня? Едва ли.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

   Em          G
О чем молчишь ты снова?
   A     Am     Em
О чем грустишь ты, душенька?
                G
Скажи мне хоть полслова,
      A  Am  Em
А я послушаю послушненько.

            Am       Em
Ведь есть слова такие разные,
  F#  H7      E7
Ужасные, прекрасные,
   Am      Em
Великие, безликие...
   H7(F#)  (H7)  E7(Em)
А мы все - безъязыкие.

пр. Am Em F# H7 Em

Слова-то у людей несметны,
Хитры они и укоризненны,
Наградой они нам посмертной,
А вот мученьем они нам - пожизненным.

Но как же вам без них темно, сердца!
Как душно вам, как тесно вам...
Но снова произносятся
Не те слова, не те слова...

О чем бы не спросили бы,          --> Fm
Зачем бы вдруг не разжал уста -
Опять - дежурное спасибо,
Потом резервное пожалуйста.

И все в ресницах мокренько,
И все на сердце душненько.
Ни шепота, ни окрика,
Чего ж ты хочешь, душенька?

Неужто разговоры                  --> Em
Тебя, брат, не пресытили?
Опять весь мир вокруг - актеры,
А мы с тобой - простые зрители.

И кто-то там, уже другой, над сценою
Давно пропел мои слова дрожащие:
О том, как я люблю тебя, бесценная,
Люблю тебя, дражайшая!

1982

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Проживи как я, хоть двести
лет, хоть триста, хоть на месте
сидя, хоть чертя кривые, -
ты в таблицы восковые,
не уверуешь, как я.
Мудрено читать на воске...
Да и мир - скорей подмостки,
чем, увы, библиотека.
И плевать какого века
есть метафора сия.

Ты невзлюбишь этот темный
балаган, с его скоромной
болтовней, с битьем предметов
кухни, с блеяньем кларнетов
и жужжанием гитар,
с невменяемым партером
или любовником - премьером,
что на горе всем актрисам,
хоть и выглядит нарциссом,
все же пахнет как кентавр.

Ты дерзнешь, как от заразы,
прочь бежать, презрев наказы,
коих альфа и омега
в отрицании побега,
дескать, тоже болтовня!
И раскаешься тем паче
в должный срок. Но как иначе?
Я ведь брал счета к оплате,
а тебе с какой же стати
быть удачливей меня?

Новом Глостером, в пустую
принимая за крутую
гору плоское пространство,
станешь ты менять гражданства
с быстротой сверхзвуковой,
примеряя, как для бала,
антураж какой попало -
и драгунский, и шаманский,
и бургундский, и шампанский,
и церковно - цирковой...

Так и вижу, как в Гранаде
или в Бирме на канате
ты танцуешь, горд и страшен,
меж бумажных крыш и башен
пред бумажным божеством
и, понятный божеству лишь,
весь горишь и торжествуешь,
но - в Крыму ли, на Суматре -
все опять - таки в театре,
и опять - таки в плохом.

Лишний раз над башней ближней
промахав руками лишний
час и лишний раз дотошно
убедившись только в том, что
твердь воистину тверда,
ты отпустишь руки словно
раб цепной, который бревна
ворошит и камни движет,
и отчаянье пронижет
плоть и кровь твою тогда.

И совсем уже бесстрастно,
ни контраста, ни пространства
не боясь, уже у края,
прямо в публику ныряя,
прямо в черные ряды,
ощутишь спиной негибкой,
что глядит тебе с улыбкой
кто-то вслед. И будет это
Люцифер, носитель света,
ангел утренней звезды.

- Без моей команды, - скажет
он, - вокруг тебя не ляжет
мгла, и медленной волною не сойдется над тобою
восхитительная тишь.
Так что где-нибудь в Лаосе
потанцуй еще на тросе
или где-нибудь в Майами
помаши еще руками,
может, все-таки взлетишь.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Gm A7 Cm6 D7 Gm A7 D7

    Gm                       Cm           Gm   D7
Вершит народ дела свои, пройдохи ищут славы,
    Gm                       Cm          F       B
Пророки врут, поэты пьют, богатство копит знать.
   Ab        Gm         D7        Eb
Стоит над миром год Змеи, все злобны, как удавы,
   Cm       Gm        A7       D7   Gm
И каждый хочет сам в угоду году гадом стать.

  G         Fm     G7         Cm
А я в портовом кабаке сижу, и губы в табаке,
    Ab            D7     (бас D DmC    H  B) Gm6
И две монеты в кулаке, а в голове - шансон.
     Cm
А в нем - мой крах, мой странный край,
               Gm
Туманный путь в желанный рай,
     Cm               A7            D7
Тот путь, который мной пока еще не обретен.

   (бас E   F    F#  G)Gm                 Cm
      О, дай мне, Господи, ступить на этот путь!
       Cm6Ab       Gm          A7  D7          Gm
      Когда-нибудь, когда-нибудь, когда-нибудь.

Я, как и вы, друзья мои, устал глазеть на драки,
И вид оскаленных клыков нервирует меня.
Пройдет над миром год Змеи, начнется год Собаки,
И снова цепи, снова лай, и войны, и грызня.

Чего так злобен род людской?
Да это просто год такой!..
Но, как ни мучаю себя, но, как себя ни злю,
За что, я не могу понять,
Вы все так любите меня?
И, не могу понять, за что
Я всех вас так люблю?

      Дай Бог в пути мне добрым словом помянуть
      Кого-нибудь, кого-нибудь, кого-нибудь!..

Вот я же вам не сын, не пасынок,               --> E7 Am ...
И даже не приемыш,
Да все никак не соберусь расстаться с кабаком.
И в год Собаки я - щенок,
А в год Змеи - змееныш.
И научился не искать участия ни в ком.

Затих шансон, певец умолк,
И ты, гарсон, не верь мне в долг.
Уходят все, и мне уйти не лучше ль от беды?
Сквозь плач и вой, галдеж и звон,
По боли войн, по воле волн,
По жизни вдоль, по миру вдаль
Ведут мои следы.

      О, дай мне, Господи, достичь, окончив путь,
      Чего-нибудь, чего-нибудь, чего-нибудь!..

1982

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Навещая знакомый берег,
Отрешенно гляжу на взморье,
Возвращаясь на пепелище,
Осязаю рубеж времен.
Ни о прошлом, ни о грядущем
Не рассказывает безмолвие -
Черепки отгремевших пиршеств,
Парафиновый Парфенон...

Лишь один звонит колокольчик,
Словно спрашивает: Ну, где же ты?
Словно просит: Побудь со мною!..
А я рад бы, да не могу:
От причала отходит судно,
На него все мои надежды,
Я слежу за его движеньем,
Оставаясь на берегу...

Сухопутный пройдет шарманщик
В голубом головном уборе,
Напевая морскую песню,
Ничего не прося за труд.
Эту песню придумал некто,
Никогда не бывавший в море,
Но поется там лишь о море,
И на судне ее поймут.

И здесь нет никакого чуда,
Ведь команда на судне этом
Составляют гвардейцы духа
Всех времен и любых кровей:
Открыватели многих истин,
Консультанты по раритетам,
Очевидцы больших событий,
Собеседники королей...

Мне хватило бы даже слова
В долетевшем от них призыве,
Чтоб навеки проститься с сушей
И исчезнуть там, где заря.
Но, безмолвный и недоступный,
Белый призрак на черной зыби
Разворачивается к ветру,
Никого с собой не зовя.

И в то время как он, быть может,
Отправляется в край несчастий
Из великой любви к свободе
Для всемирной борьбы со злом, -
Я, покорный слуга глагола,
Я, поклонник деепричастий,
Остаюсь со своим неверным
Поэтическим ремеслом...

Навсегда расставаясь с морем,
Наблюдаю почти бесстрастно,
Словно даже уже и это
Не могло бы меня развлечь, -
Как невидимые пределы
Разграничивают пространство,
И ничто этих черт запретных
Не осмелится пересечь.

Лишь корабль моих упований
Покидает сии границы,
Тяжело поднимает крылья
И, волнуясь, идет во мглу...
Я слежу за его движеньем,
Но пустуют мои таблицы:
Ни о прошлом, ни о грядущем
Ничего сказать не могу...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Em            Am
Резвы кони, быстроноги,
Am6              Em
Ночь длинна, кругла Земля.
E           Dm   E
Вот кончаются дороги,
Am         Em
Начинаются поля.

            F          Em
      Ни кладбища, ни постройки
       E                Dm E
      Не найдет усталый взгляд.
       Am6              Em
      Слышен только топот тройки,
       C7(B) H7(D7)      Em(Gm)
      Колокольчики звенят.

                  Cm
   Впереди - опять начало,
Hm-Cm             Gm
   А затем - опять финал.
    G       G7 Cm
   Что бы это означало?
    Gm   D7             G
   Очевидно, мир так мал.

           A              Am
      Позади - помилуй Боже -
       Em   H7      C
      Смято все и сожжено,
       Am          Em
      Ничего не будет больше,
       C7(B) H7(D7)      Em(Gm)
      И надеяться смешно.

                  Cm
   Как легко и как чудесно!
Hm-Cm               Gm
   Мы все те же, да не те.
         A         Am
   Старым песням нету места
     Em  H7        C
   В этой тесной пустоте.

            F           H7
      Только топот резвой тройки
       F            H7
      Раздается в стороне.
       E7          Am
      И неслыханные строки
       Em   H7        Em
      Зреют треперно во мне.

              Am
А когда их голос ломкий
Am6         Em
Обрывается, смирен,
E            D   E
Остается лишь негромкий,
Am          Em
Нескончаемый рефрен:

               F          Em
      Степь да степь. И так же бойко,
       E              Dm E
      Как и двести лет назад,
       Am6           E
      По степи несется тройка,
       C7(B) H7(D7)      Em(Gm)
      Колокольчики звенят.

1983

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ничему не поверю, ничем не прельщусь,
Кроме этого звонкого чуда.
Эта музыка дымом летит к облакам,
Перелетных лишая обзора.
Эти звуки победно парят в вышине
И бравурно слетают оттуда,
По пути поглощая небесную ткань
И рождая моря и озера.

        Дай мне руку... я чую далекую флейту
        И знаю, кого призывает она.

Уж не та ли сладкая влажная даль,
Не она ли одна, не затем ли
От занятий моих отнимала меня,
Вырывала меня из объятий,
Чтобы плыть во всю прыть, во всю мочь, на всю ночь,
Открывая все новые земли?..
А когда исчерпаются силы мои,
Отчего бы и жизнь не отнять ей?

        Нет спасенья, я слышу - мой час уже близок,
        И слабое сердце готово к нему.

Не имеет пределов, не знает границ
Эта страстная властная лира,
Сопрягая мучительный голос низин
С перезвоном заоблачной тверди.
Словно тайные темные токи Земли,
Растворяясь в гармонии мира,
Создают эту боль, но не скорбь, этот сон,
Но не смерть, а движение к смерти.

        Сквозь пространство я вижу магический отсвет
        И чьи-то одежды у самой воды.

Осыпается берег, потоки шумят,
Голубеет туманное Лето,
Нависает над Летою дым бытия, -
До чего же он горек и лаком!
О, помилую несчастное сердце мое,
Не кончайся,  Волшебная флейта !
Сохрани этот звук, разомкни эту цепь,
Я еще не доплакал...

        Дай мне руку ...я все свои ветхие струны
        И редкие книги оставлю тебе.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

    D             Em           A7    D
Поправьте пюпитры, закончен антракт.
(A7)D  Em      A7     D
Десятая цифра, двенадцатый такт.
    D7            Gm     Gm6    D
Кивнемте друг другу, начнемте скорей.
   H7     Em             A7   D
И чашу по кругу - так будет верней.

Налейте солисту за верхнее соль.
Налейте альтисту за каждый бемоль.
Вина не жалейте, налейте басам,
И флейте налейте, хотя бы сто грамм.

Гобою, кларнету, тромбону, трубе.
Квинтету, квартету, и мне, и тебе.
И все же, без спору, всех больше, полней -
Нальем дирижеру. Так будет верней.

За окнами вьюга, не видно ни зги.
Но чаша по кругу свершает круги.
И каждый спокоен, и крепко стоит,
Как будто он воин, а рядом свои.

Хотя, кроме чаши, ты знаешь, мой друг,
Оружие наше - смычок, да мундштук.
И все же, без спору, чтоб было верней,
Нальем дирижеру, ему тяжелей.

1983

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

      Am         Em
Меж этим пределом и тем
     Am                  Em
Блуждая в изгибах пространства,
   Dm              B
Забыв обо всем насовсем,
   G               Gm Dm
Я помнил о ней - и напрасно.
   Am          C
Мария, весна прожита,
   A7          Dm
Умчались твои вороные.
     Am           B        Am-B
Бессмертна была лишь мечта,
     Am      F      Am E7
Бессмертна она и поныне.

Что злато звенело - пустяк,
Железо звенело не тише,
И праздник еще не иссяк,
И флаги трепещут на крыше.
Но выше, чем флаги, забор:
Трон старцев, тюрьма молодежи.
На входе стоит мародер,
На выходе встал мародер же.

С какого конца не начни,
К началу уж точно не выйти.
Бессмертен лишь всадник в ночи,
И то потому что невидим.
Мария, кораблик, душа -
Ничто ничему не подвластно.
Всю жизнь, спотыкаясь, греша,
Я думал о ней - и напрасно.

Покуда в дальнейшую мглу
Мечта улетает жар-птицей,
На диком райошном балу
Останешься ты танцовщицей,
И, если случится, что дня
Не хватит для новой кадрили,
Господь, отними от меня,
Оставь для нее, для Марии.

А лучших путей не найти.
Что толку прельщаться иными!
Сошлись бы и наши пути,
Но вечность легла между ними.
Так полно, простимся с мечтой,
Будь счастлива, вольная птаха.
Мой всадник уже за чертой
И на небо смотрит без страха...

         Am
        Мария!..

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

  Hm              C7      Hm
Я очень ясно вижу. Я чувствую нутром,
(F#)   Hm         C7    H7    Em
Как с нею по Парижу мы запросто рванем.
             Em6      F#            G
А также мне сдается, что, глядючи на нас,
    Em             Hm    F#         H
От зависти загнется весь ихний Монпарнас.

   F#   H                   C7          H
  Хоть справа глянь, хоть слева - один сплошной плезир.
(F#)  H                    C7   H7    Em
  Она ж чиста, как Ева, прохладна, как пломбир.
              Em6   F#      G
  И вся одета в смелых таких полутонах,
    Em        Hm      F#       H
  А я при этом в белых штиблетах и штанах.

  C#m              F#
И если, скажем, будет тяжелым мой карман,
    C#m                       G#m       F#
Тогда мы с ней, как люди, зайдем в кафе-шантан.
        H    H7     E      E7
Купив совсем случайно фиалковый букет,
    Hm            Em      F#    Hm
Найдем чрезвычайно отдельный кабинет.

Допустим-предположим, а вдруг, а может быть,
Что там как раз мы сможем себя уединить.
По глянцевому краю, шурша, пройдет игла,
И тут же заиграет пластинка из угла

Одну из тех мелодий, что так приятны нам,
Чего-нибудь навроде: тарья-дэрья-дарьям.
Потянет-одурманит под аккомпанемент,
И вот, глядишь, настанет решительный момент.

Но, может, и случится, чего я так боюсь:
Внезапно омрачится наш радужный союз,
Красоток всего мира единая черта -
Попрет из-под плезира рязанская туфта.

И вдруг она как ахнет: Ах, нет! Ах, нет! Ах, нет!
Понюхайте, как пахнет фиалковый букет!
Подскочит, отвернется - по-своему права.
И мне уже придется подыскивать слова.

Потом-то все, наверно, окончится о'кей!
Но сколько ж надо нервов! У нас и то ловчей.
До боли мне знакома вся эта благодать.
Опять же, будь я дома, я знал бы, что сказать.

У нас бы я не стал бы терзать мадемуазель.
Подумаешь, сказал бы, какая цитадель!
Сказал бы, мол, не жалко! Возьмите ваш платок!
Но это ж - парижанка! А Запад - не Восток.

Кругом одни загадки, того гляди - сгоришь.
Поэтому, ребятки, не еду я в Париж!
Пою красивым басом и дергаю струну,
Все крепче с каждым часом любя свою страну.

Хожу по Конотопу среди родимых стен
И не стремлюсь в Европу. На кой она мне хрен!
Хоть губы ваши жарки, спокоен я вполне.
Прощайте, парижанки, скучайте обо мне.

1983

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Вот - поднимается ветер и мчится на запад, деревья пригнув.
Молния блещет с высот, и неслыханный гром сотрясает тюрьму.
Это еще не успех и, конечно, совсем никакой не триумф,
Это всего лишь начальный аккорд, или только вступленье к нему.

        Но - все же, едва не плача,
        Узник твердит: Удача!..
        И, у окна маяча,
        Жадно глядит во тьму...

Медленно, медленно, с болью - но все же сползает с очей пелена.
Нехотя голос пальбы уступает высокому тону планет.
Это пока никакой не покой, это все еще та же война,
И неизвестно, на чьей стороне перевес - на своей или над...

        Но - вдруг, ослабев от бреда,
        Кто-то кричит: Победа!
        И, оттолкнув соседа,
        Слепо бежит на свет...

И, наконец, вдалеке возникает неясный прекрасный мираж:
Фата-Моргана, волненье эфира, царевны морской чешуя...
Ах, эта сладкая небыль! Себе не возьмешь и другим не отдашь...
Просто- причуда пространства, нелепая шутка, неведомо чья!..

        Но - без маяка, без брода,
        Жарко шепча:  Свобода!,
        Некая часть народа
        Тянется в те края...
        А вместе с ними и я.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

            Gm                      Cm
     Ах, не имейте сто рублей, а сто друзей имейте.
         D7                                  Gm
     И, может быть, зачтется вам когда-нибудь потом.
(A7-D7)   Gm                        Cm
     Пока же, как сумеете, себе уразумейте,
          D7                                  Gm
     Что тут не в поговорке суть, а кое в чем другом.

  G  Cm                              Gm
Друзья теперь дешевые, а деньги вздорожали,
   D7                          Gm
И любит счет копеечка, и любит счет пятак.
    Cm                             Gm
Рубли у нас на улицах валяться перестали,
   Cm        Gm     D7        Gm
Зато друзья, наоборот, лежат, да еще как!

И заимел я сто друзей. А что мне оставалось?
И сразу дома у себя поставил круглый стол,
И сто приборов на столе на том располагалось,
И сто бутылок было там, и рюмок тоже сто.

Мои любезные друзья упрямиться не стали,
На приглашение мое кивнули, не чинясь.
И все пришли, и все вошли, и жутко натоптали,
Разлили враз и чокнулись, и дружба началась.

И сотня тостов прозвучать успела в одночасье,
И сотня глоток пела гимн, и не скучал никто.
Посуду били щедро так, что, если б это к счастью,
Я был бы счастлив тыщу лет, по крайней мере - сто.

Но я все думал и гадал: вот если бы да кабы...
И про себя подсчитывал, что вдруг да каждый друг
Принес бы мне по сотенке, по сотенке хотя бы!..
И все не мог я сосчитать - захватывало дух.

Перед уходом каждый друг почел первейшим долгом
Мне высказать свою любовь и множество похвал,
И каждый руку мне сжимал усердно и подолгу.
Мне даже стало больно, но я виду не подал.

Я улыбался и в уме хвалил свою проделку.
В конце концов и сто друзей довольны были мной,
И попросили, уходя, взаймы на опохмелку,
И я им выдал по рублю, и сто рублей долой.

Ах, не имейте сто рублей! А сто друзей имейте.

1983

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

  Em
Итак, друзья, какие будут мнения?
     G
Пришла пора решать без промедления.
   C
Сегодня же я должен наши выводы
      Hm     H7
Представить королю для общей выгоды.

А он в делах военной безопасности
Всегда вникает в мелочи и частности,
Поэтому - держитесь беспристрастности,
Секретности конкретности и ясности.

Войны, конечно, нет и не предвидеться.
Но так писать нельзя: король обидеться.
Напишем, не утратив должной смелости,
Что есть война и войско наше в целости.

Плевать, что мы - цивильные чиновники:
В бумагах мы - всесильные полковники.
Напишем, что приложим все умение,
Чтоб разогнать машину наступления.

Машина никакая не завертится.
Но так писать нельзя: король рассердится.
Напишем, что, ввиду решенья твердого,
Мы выступаем завтра в полчетвертого.

Мы в тактике не смыслим и в баллистике,
Зато весьма натасканы в лингвистике,
И главный фокус в том, что мы действительно
Решенье соблюдем неукоснительно.

Но войско пусть ведет кто побездарнее.
Мы выступим прекрасно и без армии.
А чтоб поднять значение марша нашего,
Присвоим мне, к примеру, чин фельдмаршала:

Известен я и ревностью, и честностью,
Нельзя пренебрегать такой известностью.
Король мне доверяет, как родителям,
Я буду вам достойным предводителем.

В итоге, не творя вреда родной стране,
Мы высадимся где-нибудь на острове,
И там, перемежая труд веселием,
Мы будем заниматься земледелием,

Отваживать туземцев от язычества
И ждать, когда помрет Его Величество -
Или когда он спятит окончательно,
        Что более вероятно, но менее замечательно.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

D-D7   Gm    Dm
Наклоняясь к изголовью,
     A7              Dm
Обратись ко мне лицом.
     Gm           Dm
Обменяемся любовию,
     A7            D
Перекинемся словцом.

  Cm6            D7
Счастья маленький обрывок
Gm         D7         Gm
Улетит, как пять минут.
Gm6    Dm    B        Gm
У судьбы на мой загривок
       D    A7     D
Вечно сыщется хомут.

h  a D          Gdim   D
У меня судьба не злая,
       H7         Em
Просто глупая, хоть плачь!
       A7       GmD
Все летит, куда не зная,
       Em     A7    D-D7
А я вслед за нею вскачь.

       Gm     Dm
Без дороги, как умею,
      A7    Dm
По болотам хлюпаю.
      Gm         Dm
А роптать никак не смею
     A7           D
На нее, на глупую.

И она, небось, не вправе
Обижаться на меня:
Я ведь ей служу, шалаве,
Лучше доброго коня.

Всю-то жизнь за ней, как мерин,
На веревочке хожу.
И покорен я, и верен, -
Мне бы плакать, а я ржу.

Не прошу награды лишней,
Не страшусь никоих мук.
Мне бы только хвост подлиньше,
Отмахаться чтоб от мух.

Да сберечься б в волчьем поле
От клыков и от когтей,
Да овса бы чуть поболе,
Да поменее плетей.

1983

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

За тот же самый горизонт,
в те дальние края,
на тот неведомый пунктир,
куда, забыв резон,
из вена в век стремится мир, -
туда стремлюсь и я.

Судьба все машет мне флажком,
препятствий не чиня;
однако тот простой секрет,
что в странствии моем
большого смысла нет, -
уже не новость для меня.

Ведь что стихи! Бряцанье шпор.
Меж прочих величин
их номер - даже не второй.
Стихи, положим, вздор -
как говорил один герой.
И даже не один.

Слова не  труд, слова не в счет,
поэт на деле - враль
и плут, и дом его -  корчма,
и календарь не врет:
и впрямь повсюду тьма,
и смысла нет стремиться вдаль.

А я стремлюсь и это жаль...

Но где-то льстивая поет
труба... красивая труба.
И снова в путь меня влечет
судьба... счастливая судьба!
Моя судьба.

И снова - пляска городов,
мельканье фонарей,
в глазах - дорожные столбы,
тошнит от поездов,
и гул бессмысленной толпы
страшит, как рев зверей.

О, кочевая жизнь шута!
И все-то лишь затем,
что иногда внезапный блик,
случайная черта,
слезою сквозь вуаль
блеснет , как адамант
с небес, - и чувствуешь на миг,
что ты не так уж нем,
что есть в тебе талант
и голос звонкий, как хрусталь.

А после - смерть, и это жаль...

Но где-то дальняя поет
труба... прощальная труба.
И снова в путь меня влечет
судьба... печальная судьба...
Моя судьба.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мне-то, в общем, наплевать, мне без разницы -
Комитеты эти все с учреждениями,
Все сотрется наконец, все закрасится -
Убеждения-то они убеждениями.

Вызывали и меня в эту самую,
Поглядели мне в глаза очень тщательно,
Разыграли мне комедь с мелодрамою
И растрогали меня окончательно.

Мол, у нас к тебе, вообще, говорят, и так далее
Не возникло, говорят, неприятия,
Потому как ты всегда все задания
Исполняешь для своего предприятия.

По всем пунктам ты примерно стараешься,
Никакого за тобой нарушения,
Так что ты нам лично сам очень нравишься,
Нам не нравится твое окружение.

Ты ж связался с отщепенцами жуткими,
Ты ж заходишь к ним попить чаю-кофию,
А они тебе, небось, между шутками,
Нехорошую суют философию.

Мы ж за это все про все знаем-ведаем,
Мы ж не требуем чего, скажем, лишнего,
Мы ж советский КГБ, мы ж советуем,
Мы ж болеем за тебя, горемычного.

Два часа они вот так, сострадательно,
Добивались, чтобы, им в утешение,
Тоже высказался я отрицательно
О своем таком-сяком окружении.

Все пытались, дескать, как я повадился?
Я бы, может, объяснил - дело прошлое,
Да вот что-то разговор не заладился -
Им бы гаркнуть на меня по-хорошему:

Отвечай, мол, сукин сын, где был давеча,
И что делал там - изволь повиниться нам:
Не слыхал ли там чего, скажем, Галича,
Не читал ли, например, Солженицына?

Я б им тут же - никак нет, все, мол, тихо, мол,
А чуть что - тотчас приду к вам отметиться,
Ничего, мол, не читал и не слыхивал
И обязуюсь не читать, если встретится.

И понравился б я им еще более,
Ну а тут, когда к дверям я направился,
То смотрели на меня не с любовию,
И, конечно, я им больше не нравился.

Вот такая, корешки, бестолковица -
Я пошел себе домой, а сам кумекаю:
Это ж надо, значит, как - беспокоятся,
Неусыпной окружили опекою.

Словно сетью обтянули невидимой,
Окружили, а в таком положении
Поневоле закричишь: извините, мол,
                Но мне не нравится мое окружение.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Во славу Греции твоей и всех морей вокруг-
Десятикрылый наш корабль мы назовем Арго.
Покинем здешние снега и поплывем на юг.
Я буду править кораблем. Ты будешь петь, Марго.

По дивным песенкам твоим, которым сто веков,
По дальним картам тех земель, где что ни шаг, то миф,
Я наконец - то изучу язык твоих богов,
Его хрустальные слова и золотой мотив.

Вода, в которой , как тростник, архипелаг пророс,
Блаженством нас не одарит, но не казнит зато.
Она без крови горяча и солона без слез.
Ей не помеха наша жизнь. Ей наша смерть - ничто.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

    C      Dm        G7     F C
Несчитаные дни, немыслимые дали
   A7       Dm     G7          C
Остались позади, а край все непочат.
      C7      Fm    Fm6     Cm(Ab7Cm)
Как много мы сожгли, как мало мы создали
            D9(D7) G7         Cm©
По милости людей, которые молчат.

Давно известны нам все омуты и мели.
Иных снесло на дно, а нас все волны мчат.
Как много мы могли, как мало мы сумели!
И все из-за людей, которые молчат.

О, как прекрасен бой! О, как прекрасно рвенье!
Вот только перемен не видится пока.
Все так же тяжелы судьбы прикосновенья.
И смерть недалека, и бьет наверняка.

Но слишком не грусти и мучайся не очень,
Пусть горьких дум следы чела не омрачат,
Поскольку в трудный час всегда найдется, впрочем,
Нам место среди тех, которые молчат.

1983

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

(I)
Не потому ли, что пыль рутины любой ландшафт обращает в ад,
Мы разорвали чертеж Техаса и упразднили коней,
Переместив горизонт картины в гнездо менее желтый штат,
Поближе к берегу, в область трапов, грузчиков и якорей?

(II)
Не оттого ли, что шум прибоя напоминает дыханье льва,
Мы устранили хор, альты ругая и басы понося,
И поменяли юнца-ковбоя на морехода, чья голова,
Увы, сединами, как морскою солью, осыпана вся?

(III)
И не затем ли, что стайки чаек дают желаемый зыбкий фон,
Мы прекратили топтать окрестность, ища натуры иной?..
И вот - новейшая из мозаик пошла расти с четырех сторон-
С огромным серипом, чему как автор, так и фигуры виной.

(II)
Отвергнув это и то отторгнув и слишком мало найдя взамен,
Мы все же, черт побери, творим - буквально из ничего!
Наш разноцветный кинематограф мы начинаем с финальных сцен,
Не потому ли, что смерть героя эффектней жизни его?

(I)
Это потом мы нахмурим взоры и установим, что наш моряк
Был любопытный - пьющий ром и глядящий на небо - тип,
И что из принципа все моторы он называл не иначе как
Исчадьями ада - и под парусом плавал, пока не погиб.

(II)
Это потом мы весьма обильно переплетем основной сюжет
С мотивом краха, который к миру в дверь стучит сапогом,
И расположим идею фильма диагональю через макет
Одной судьбы... И много чего случиться потом...

(III)
Ну, а пока - никому на свете ни слез, ни радости не суля,
Бумажный парусник сквозь моря брызги и берега дым
Мелькает в кадре... И свищет ветер, и, удаляясь, молчит земля,
И что бы ни было впредь - да здравствует наша Америка, Джим!..

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.