Зачем фарфор саксонский,
германский, кузнецовский,
когда на свете есть
граненые стаканы,
в них видно без обмана,
в них видно распрекрасно,
где белое, где красное
и их не перечесть.

Пусть вид не благородный,
их любят всенародно,
из них веками пьют.

Граненые стаканы
не жалко, если бьются,
и к ним не нужны блюдца,
и всюду продают.

Их бьют - они все живы,
не могут быть фальшивы,
не то что люстры-вазы-хрустали,
Когда-нибудь потомки
произведут раскопки,
отыщут не дома, не корабли,

а граненые стаканы
расскажут без обмана
о жизни нашей странной,
о жителях Земли!

Удобные  стаканы,
надежные  стаканы
выходят на парад.

Да здравствуют стаканы!
Советские стаканы!
Отличные стаканы
шеренгами стоят
все в ряд!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Бредем вслепую, в темноте, теряя ориентиры,
Уже не ведая куда - вперед или назад.
Давно погасли факела, развенчаны кумиры,
Кто уцелел - бредет, ползет наощупь, наугад.

Глаза привыкли к темноте - к ней быстро привыкают,
Ни шагу вбок, поможет Бог, закончится тоннель.
А те, кто сзади - впереди идущих понукают
И твердо знают: средства все оправдывают цель.

Где чья рука, где чье плечо, а глаз уже не видно.
Нам нет конца, нам нет числа, ни рода, ни лица.
Кто что-то помнил - промолчит и не покажет вида,
Tе, кто не помнит ничего - осадят наглеца.

А кто надежды подавал - тот просит подаянья.
А тот, кто в первых был рядах, - устал или отстал.
Толпою к Ироду ведут младенцев на закланье.
А тот, кто молотом не смог - тот наковальней стал.

Кто был никем, тот стал ничем, ничьим и миллионным.
На черном фоне в темноте все серое видней.
Идут, ползут, бредут, бегут толпою эмбрионы,
Kому родиться не дано среди кромешных дней.

А в темноте мы все равны и все равно какие,
A стать белей и чище стать и смысла вроде нет...
Но не покинет вера нас, надежда не покинет -
Ведь впереди там должен быть в конце тоннеля свет!

апрель 1987

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Чужие голоса, чужая речь,
И стены холодны чужого крова,
И воздух, как чужая группа крови,
В моих сосудах не умеет течь.

Забиться в угол - только нет угла,
Вокруг меня холодное пространство,
И лишь тоски вселенской постоянство,
Для коей и вселенная мала.

И видно, недостаточна была
Мне  т а  земля для тяжких испытаний,
Чтоб чашу до конца испить смогла
Бездомности, сиротства и скитаний.

И выбор - самый тяжкий в мире груз -
Не облегчен гоненьем и изгнаньем.
Чужбина - слово пробую на вкус -
Разлуки горечь в нем и соль познанья.

И даже небо кажется другим,
И даже звезды по-другому светят.
Лишь до костей пронизывает ветер,
И только он мне кажется родным.

На перекрестке дел моих и дней
Меня продуло так, что ломит душу.
Но ветру странствий буду я послушна,
Куда нести меня, ему видней.

Март 1991,
Калифорния

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Н. Я.

- 1 -

Мои печали не по силам
Тому, кто дремлет на ходу,
К тому ж, отмечу я курсивом,
В любовном пламенном бреду

И в упоительном экстазе
Молчанье - золото? - мура!
Цветы засохли в вашей вазе,
И их давно сменить пора.

Писать стихи - какая глупость!
Быть ангелом - какая чушь!
Любви мужской известна скупость,
Будь он любовник, будь он муж.

Но даже средненький сонет
Прекрасней всех иных побед.

- 2 -

Прекрасней всех иных побед -
Победа духа над кроватью,
Но сколько ни даю обет,
Мужчин, как наших меньших братьев,

Люблю я как царей зверей,
А также женщин, потому как
Они детей рожают в муках -
Мне жалко их как матерей.

А также я люблю вино,
Наряды, деньги и машины,
И чтобы с Вами заодно
Меня любили все мужчины.

Ведь обладает адской силой
Все то, что сводит нас в могилу.

- 3 -

Все то, что сводит нас в могилу,
Все то, что гибелью грозит,
Для сердца нашего так мило,
А потому нас и манит.

Я не люблю диеты строгой,
А также горнолыжный спорт,
Бассейны, бани, хатха-йогу,
Я не люблю ходить на корт,

Где полубоги, полуснобы
Об стенку ударяют мяч,
Играют в лаун-теннис, чтобы
Хоть как-то мускулы напрячь.

А мне милей дым сигарет,
Любовь, печаль и прочий бред.

- 4 -

Любовь, печаль и прочий бред,
Прыжки, ужимки и кокетство
Уже преподносили с детства
Мне неприятности и вред.

Но все же Евы толстозадой
Милей мне стройная Лилит.
Мужчинам же другого надо
Им пышность радости сулит.

Раз жировой прослойки нету,
То для соблазна нет причин.
И, сколько ни ищу по свету,
Других не встретила мужчин.

Шипящих змей ношу корону
Я - с нежным личиком Горгоны.

- 5 -

Я - с нежным личиком Горгоны,
Сестра ехидны и химер,
Не признаю муштру, погоны,
Уз постоянства, крайних мер.

Мои желания и страсти
Шипят на умной голове.
Цепей, наручников запястья
Мои не ведали. Молве

Записывать меня в поэты
Угодно. Я пока молчу,
Но все ж, скажу вам по секрету
Я быть поэтом не хочу -

Как дура с писаной гитарой!
Я предпочла бы быть гетерой.

- 6 -

Я предпочла бы быть гетерой,
В обнимку с мраморной Венерой
Сидела б в Риме у фонтана
Полугола и полупьяна.

Меня б не мучили заботы:
Обувка, нижнее белье,
Ребенок, школа и работа,
Развод, обмен, раздел, жилье.

Я б пела песни и любила
Достойных римлян и рабов.
Там с этим делом проще было -
Моральных не было оков.

Гуманны были там законы
Во времена прекрасны оны.

- 7 -

Во времена прекрасны оны,
Когда попристальней взглянуть,
Гуманны не были законы -
Рабы, восстанья, просто жуть.

Да и мужчины были те же:
То эгоисты, то невежи,
И так же недостойны лести,
И так же сделаны из жести.

Из жести, стали, сплавов, меди,
А женщины, конечно, леди,
От этого всего устали
И жаждут, чтоб от них отстали.

А я средь женщин массы серой
Могла б соперничать с Венерой.

- 8 -

Могла б соперничать с Венерой
И жить с богами наравне.
А подойти с высокой мерой,
Так сам Юпитер пара мне.

Несостоятельный любовник,
Придирчивый не в меру муж.
О боже, кто, скажи, виновник
Моих невыразимых мук?!

Со мной быть нужно осторожным
И не валяться на боку.
И что Юпитеру возможно,
То недозволено быку.

Но за Юпитера пока
Держу я каждого быка.

- 9 -

Держу я каждого быка
За все, и даже за рога.
Но, да простят мне эту дерзость,
За что они меня все держат?

Я прихотлива и вольна,
Себе шныряю на просторе,
Как пресловутая волна,
Вся в пенно-кружевном уборе.

Я из капризов создана,
Измен, коварства и повадок.
Я чашу страсти пью до дна,
И мне напиток этот сладок.

Хоть ноша жизни нелегка,
Держать не устает рука.

- 10 -

Держать не устает рука
Гитару, плетку, чашу, ношу.
Так буду мучиться, пока
С себя я все это не сброшу.

Я брошу все, настанет день:
Курить, ругаться матом, мужа,
Пить, Родину, хандру и лень,
Петь песни и готовить ужин.

Освобожденная душа
Взлетит к каким-то высям горним,
Окинет сверху не спеша
Все копошенье взглядом гордым.

Пора, наверно, понемногу
Мне подзаняться хатха-йогой...

- 11 -

Мне подзаняться хатха-йогой
Советуют специалисты.
И я начну, пожалуй, с богом,
Пить мяту и тысячелистник,

Начну проращивать пшеницу,
Жевать орехи и коренья
И жизни новую страницу
Начну без страха и сомненья.

Я возлюблю себя, как бога,
А может быть, еще нежней.
От жизни нужно мне так много,
А может быть, всего нужней

Режим. Режим наладить строгий
Неплохо бы себе в подмогу.

- 12 -

Неплохо бы себе в подмогу
Ходить на корты каждый день
И выправляться понемногу -
Отступит, может быть, мигрень!

А может, только иностранец
Меня оценит и поймет,
Фирмач, к примеру, итальянец,
И он с собой меня возьмет

Туда, где секс, духи и вина,
Где солнце светит круглый год
И где у каждого машина,
А может, даже самолет.

Себя когда-нибудь продам
В конце концов, признаюсь вам.

- 13 -

В конце концов, признаюсь вам,
Не так уж дорого я стою.
Своим вниманьем удостою
Любого, кто захочет сам.

Себя, как целую державу,
Корону, скипетр - к ногам!
Держи, носи, цари на славу!
Зажги - сгорю! Проси - отдам!

Но слишком велика держава,
Корона давит, трон высок,
На королеву нет управы,
Хоть дулу подставляй висок -

Тому, кому себя продам,
Я, как и всем, не по зубам.

- 14 -

Я, как и всем, не по зубам
Родной стране и городам
Непритязательным и серым,
Их служащим и офицерам.

Но песня перехватит горло,
И я опять с душою голой
Стою, открыта всем ветрам,
Всем городам, стране и Вам,

Чей образ не дает покоя.
Увековечу Вас строкою,
Но при условии, что Вы
Меня оставите в живых.

Я о пощаде запросила -
Мои печали не по силам.

- 15 -

Мои печали не по силам.
Прекрасней всех иных побед
Все то, что сводит нас в могилу, -
Любовь, печаль и прочий бред.

И с нежным личиком Горгоны
Я предпочла бы быть гетерой,
Во времена прекрасны оны
Могла б соперничать с Венерой.

Держу я каждого быка,
Держать не устает рука,
Мне подзаняться хатха-йогой
Неплохо бы себе в подмогу.

В конце концов, признаюсь, - Вам
Я, как и всем, не по зубам!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                        А.М.

Любимый, что нас развело с тобой?
Мы долгожданный обрели покой,
Наверно, слишком был высок костер,
Наверно, слишком нож любви остер.

У страсти голос слишком был высок,
Всегда от гибели на волосок,
Любовь с тобою нас свела сама,
Сама же нас с тобой свела с ума.

Любимый, что мы сделали с собой!
Не оживить нас и живой водой,
Лишь смерть должна была нас разлучить -
Любовь нам приказала долго жить.

А может, это только страшный сон?
Но что-то слишком долго снится он,
Проснусь, тебя рукою обхвачу
И больше никогда не отпущу.
Любимый, что мы сделали с собой!
Любимый, что мы сделали с собой!..

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Не музыкант и не певец -
Поэт бродячий -
Властитель дум и душ ловец
Поет и плачет.

И оценить нельзя его
Души весомость,
Когда не весят ничего
Ум, честь и совесть.

Законы времени строги
К единству места,
К единству сердца и строки,
Поступка, жеста.

А он идет из дома в дом,
Поет на кухне,
Пока с последнею звездой
Сам не потухнет.

Устанут гости за столом -
Им не под силу,
А он идет из дома в дом
За спасибо.

А он идет из века в век,
Поэт бродячий,
Идет, не опуская век,
Гомер незрячий.

И сколько правды ни ищи,
Но будут правы
Все те же белые плащи -
Подбой кровавый...

Он на пиру незваный гость,
Где званых - орды.
Бельмо в глазу и в горле кость
Его аккорды.

А соль земли им ни к чему -
Полно селедки.
Он вам споет еще - ему
Налейте водки!
Он вам споет еще, споет
Поэт бродячий.
И он поет, и водку пьет,
И плачет...

3 августа 1988
Кратово

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Не упускай меня сквозь пальцы как песок.
Сам не заметишь, как окажется пуста
ладонь твоя. И в телефоне голосок
затихнет, от непонимания устав.

Не выпускай меня из виду. Не впускай
в себя сомненье. Я жива. Еще жива.
Пока мы живы, зазвучат слова пускай,
слова твои, слова любви, мои слова...

Не упускай меня сквозь пальцы, как песок.
Что будет завтра, я не знаю, а пока,
пока ладонь твоя полна, и голосок
трепещет в трубке просто здравствуйте, пока,

пока, целую, как дела? сегодня дождь...
а завтра снег, а послезавтра листопад,
и телефонная необъяснима ложь,
но все ж она милей мне правды во сто крат.

Ты говоришь: Сейчас не время, подожди.
Не усомнюсь сегодня в мудрости твоей.
Но завтра могут хлынуть новые дожди
из новых песен, новых лиц, иных людей...

Не упускай меня сквозь пальцы как песок.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Отец мой, ты меня недолюбил.
Недоиграл со мной, недоласкал.
И на плечах меня недоносил,
Как будто детство у меня украл.

Ты уходил куда-то далеко...
А я на кухне грела молоко.
Ты уходил куда-то на века
И сдул меня, как пенку с молока.

Не смерть, и не тюрьма, и не война
Взяла тебя, а женщина одна.
И я, зажав печенье в кулаке,
Смотрела, как уходишь налегке.

И внучка у тебя теперь, и внук.
Ты скоро станешь доктором наук.
А я как бы двоюродная дочь.
Ведь с глаз долой - значит из сердца прочь.

А мне любовь нужна, как витамин.
Ищу похожих на отца мужчин.
Но кто же мне излечит - вот вопрос -
Любви отцовской авитаминоз?

Отец мой, ты меня недолюбил.
Недоиграл со мной, недоласкал.
Как будто дочь кому-то уступил,
Ну, а ее никто не подобрал.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Семидесятых поколенье.
Какое время? Безвременье.
Какие чувства? Сожаленье.
А как зовут нас? Населенье.

Достались нам одни обноски:
Вставная челюсть на присоске,
Пятидесятых отголоски,
Шестидесятых подголоски.

      Обозначены сроком
      Между Битлз и роком,
      Между шейком и брейком,
      Между Кеннеди и Рейганом,
      Между ложью и правдой,
      Меж Кабулом и Прагой,
      Между хиппи и панками
      И всегда между танками...

Семидесятых поколенье,
Как отсыревшие поленья,
И не горенье, не гниенье,
А так, застойное явленье.

Смирившись, ни во что не лезли мы
И пережили двадцать лет зимы...
Заиндевевшим, каково теперь
Согреться в нынешнюю оттепель?!

      Обозначены сроком
      Между Битлз и роком,
      Между шейком и брейком,
      Между Кеннеди и Рейганом,
      Между ложью и правдой,
      Меж Кабулом и Прагой,
      Между хиппи и панками
      И всегда между танками...

Уже никто не ждет с волненьем,
Что скажет наше поколенье,
А должен быть как раз сейчас
Наш апогей, наш звездный час!

Тридцатилетние подростки,
У нас лишь планы  да наброски.
На нас взирает как на взрослых
Поколенье девяностых.

      Обмануть себя просто -
      Нет с потерянных спроса...
      Только совесть вопросом
      Прорастет сквозь былье,
      И душа на мгновенье
      Вспыхнет, как на рентгене -
      Тут не спишешь на время
      Прозябанье свое!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Память, словно кровь из вены,
Хлещет - не остановить.
Объявили рейс на Вену,
Словно быть или не быть.

И таможенник Хароном
По ту сторону перил.
Как по водам Ахерона,
Ты поплыл, поплыл, поплыл...

Вроде радоваться надо,
Что ж я плачу, как и все?
Ты прошел все муки ада,
Ты на взлетной полосе.

Ведь тебя же не насильно,
Что ж я плачу, Бог со мной?!
Шаг один - и всю Россию
Ты оставил за спиной.

Хватит ран для целой жизни.
И не в дефиците соль,
Ведь любовь к моей Отчизне -
Как хроническая боль.

Ты глазами провожаешь
Всю загадочную Русь...
Ты не столько уезжаешь,
Сколько я здесь остаюсь.

1986 или 1987

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Вот и вы, о Господи, и вы
Уезжаете, меня оставив нищей.
Рвутся узы. Визы, вызовы...
Не спасти корабль. Пробито днище.

Прощайте.

Мне с моей не справиться судьбой -
Провожать - вот мой удел от роду!
Кто-то должен всем махать рукой.
Нет конца извечному исходу.

Прощайте.

Кто-то должен каждую черту
Ваших лиц запечатлеть глазами.
И вот эту, и еще вон ту,
И, как снимок, проявить слезами.

Прощайте.

Не оглядывайтесь, умоляю вас.
Оглянуться - испытать сомненье.
Вслед гляжу. Ну что ж, не в первый раз
Эвридиковой мне оставаться тенью.

Прощайте.

Я как нищая - в ладонях ни гроша.
Одинокость хуже обнищанья.
Но зато я знаю, где душа, -
Там, где боль от нашего прощанья.

Прощайте.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Настанет лень - и в воздухе растает
Твое лицо.
Настанет день - тебя со мной не станет
В конце концов.
Растает тень - рука моя наткнется
На пустоту.
Настанет день - и голос мой споткнется
О немоту.

И побреду я, глаз не подымая,
К своей беде.
Что нет тебя, еще не понимая.
Совсем. Нигде.
Что ты оторван от меня внезапно,
Еще любя.
Пойду туда, где голос твой и запах,
Где нет тебя.

Настанет день - глаза мои забудут
Твое лицо.
Настанет день - тоски уже не будет
В конце концов.
Настанет день - забудут мои руки
Твой контур плеч.
Твой смех и взгляд под тяжестью разлуки
Мне не сберечь.

Но тайный свет любви неутоленной
Неугасим.
И образ твой в душе запечатленный
Навек  храним.
Но чудо вот! Последняя награда
За боль мою -
Еще ты есть. Ты здесь еще. Ты рядом!
И я пою:

Настанет день - и в воздухе растает
Твое лицо.
Настанет день - тебя со мной не станет
В конце концов.
Растает тень - рука моя наткнется
На пустоту.
Настанет день...

август 1989

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

То живу я в доме этом,
То живу я в доме том.
Очень трудно жить поэту,
Не имеющему дом.

Засыпаю и не знаю,
Где очухаюсь с утра,
Просыпаясь, вспоминаю,
Где заснула я вчера.

По чужим домам кочую
Не один десяток лет.
Где ночую, не плачу
За отопление и свет.

За собой посуду мою,
Даже вынесу ведро.
Я с гитарой и сумою
В самолетах и в метро.

То живу на свете этом,
То живу на свете том.
На вопрос ответа нету -
Где же все-таки мой дом?

Вижу ангела в халате
Я у Бога нa весах -
То ли я еще в палате,
То ль уже на небесах.

Я ношу себя по свету
И не знаю я при том,
Что, живя на свете этом,
Я сама себе свой дом.

А во мне душа бездомно
Погостит - и сгинет след.
По счетам плачу огромным
За ее тепло и свет...

18 мая 1990
Амхерст

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Жить в рабстве так же сладко, как спать ребенку в мокрых пеленках.
Хоть мокро и темно, но тепло и по-своему уютно.
По-своему приятно для Родины быть вечным ребенком
И ждать то похвалы, то любви, то наказанья поминутно.

Сурова наша мать  и не часто нас балует любовью -
То грозно смотрит вдаль, шевеля знаменитыми усами,
То лысиной сверкнет, а то поведет мохнатой бровью -
Она так многолика, что мы ее лица не знаем сами.

А Родина в нас верит, но как-то нам не очень доверяет.
И как же доверять, если мы для нее всего лишь дети?!
Следит так умиленно за нами и все время проверяет,
Отбившихся от рук и непослушных держит на примете.

И с колыбели нам наша Родина рассказывала сказки,
Пытаясь убаюкать и рот затыкая нам пустышкой,
Кормила жидкой кашей, баландой, а иногда колбаской,
Все варево свое закрывая железной плотной крышкой.

А у твоих детей всего хватает, кроме совести и денег.
Мы выросли уже, и мечты голубые посинели.
Идут твои герои, но за собой не оставляют тени -
Кто умер, кто уехал, остальные свои сроки отсидели.

А может, ты не мать, а просто мачеха, но где же ты, родная?
Чтоб верить и любить и не сменить ни на какие блага жизни,
Чтоб жизнь свою отдать за тебя и быть счастливым, умирая...
Но, видимо, взаимность должна быть и в любви к своей отчизне.

Неправда, что родителей и Родину себе не выбирают.
Хоть многие из нас поодиночке отправлены на экспорт,
Мы выбрали тебя. И хоть ты страшная, убогая, хромая,
Мы все-таки твои, ведь от России не спасешься бегством.

Жить в рабстве так же сладко, как спать ребенку в мокрых пеленках...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Тоненькие пальчики пальчики
прямо в душу
Берегитесь мальчики мальчики
молодых старушек

С лицами прекрасными страстными
с гибким станом
И с глазами ясными ясными
без обмана

Ведь ночами теплыми темными
вас лишают силы
Вас Самсоны сильные сонные
юные Далилы

Ах зачем вы верите верите
их глазам манящим
Сами не заметите смерти вы
от руки изящной

Девы бескорыстные чистые
не брильянты в уши
Украдут а чувства и мысли
и души ваши души

Ах душевладелицы делятся
с вами телом
Провернут на мельнице девицы
вас со знаньем дела

Тоненькие пальчики пальчики
равнодушно
Прямо в душу мальчики мальчики
берегите души.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.