За годами позабытый
Меж шутов и ворожил,
Жил король. Незнаменитый.
Потому что просто жил.

Бесшабашно и безбожно
Пил вино, грешил как тать,
Мой король... Понять не сложно,
Даже можно оправдать.

Что ни день - то ногу в стремя,
Посошок, да на турнир.
Уж такое было время:
Либо драка, либо пир.

И жила одна принцесса
В старом замке у окна.
Посвящала дни процессу
Расшиванья полотна.

Романтичная особа
Лет неполных десяти.
Надо ж так влюбиться, чтобы,
Дурню, господи прости.

Он хотел излить ей душу -
А она в ответ пенять:
Я не в праве вас не слушать,
Но не в силах вас понять.

Старцу на краю могилы
Не к лицу дудеть в свирель,
А король ,мой ангел милый,
Не заезжий менестрель.

Вот такая жизни школа
На любовной полосе:
Мой король стоял как голый.
Но зато - во всей красе.

Покачнулся, как в бреду, мир,
Расколов привычный быт -
И король сначала умер,
А потом уж был забыт.

Вот и никакой морали.
Уж какая тут мораль?
Люди жили, умирали...
Во дворце, или в подвале...
Вот такие трали-вали.
Вот такая пастораль.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Закованные в латы
Ледяные мостовые,
Пугливые солдаты,
Да сиротки постовые,
Заваленные дворики
Снегами по рога,
Оскаленные дворники,
Гребущие снега...

Пора осатанелая.
Звериною тропой
Марают поле белое
Прохожие гурьбой.
Сижу, шарфом укутанный,
Как фикус на окне,
И на сердце так муторно...
Скорей бы быть весне!

Да что ж такое деется?
Скребу растертый нос.
И, вроде, хворь – безделица,
И насморк не понос...
Но тают, стеариновы,
Под хлопоты родни
Медами да перинами
Отравленные дни.

А мне бы - выйти в улицу,
Да с хрустом по снежку
Вразвалочку сутулиться
Шажками по вершку
И, наплевав безбашенно
На хворь проклятую,
Разнашивать, донашивать
Чужую колею.

Ах, доктор мне неможется!
Ах, доктор я больной.
Белее мела рожица,
Кровинки ни одной.
И на сердце метелица,
И в очах застит свет,
И не мычит, не телится
Дурной иммунитет...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Злые птицы на юг улетали -
И меня не позвали с собой.
Улетали, как видно, в Анталию,
Где бушует прибой голубой.

Где беспечно, в библейском наряде,
Непосредственные, как дитя,
Бродят дяди, солидности ради
Куртуазно пальцами крутя,

Потому что соленые тети
Обожают такие понты.
А вокруг - море неги, и плоти,
И такой неземной чистоты.

Там, надраенный солнцем до блеска,
Оттопырив надменной губой
Белый борт, как под белою феской -
Белый лайнер под белой трубой.

А у нас -  починяют салазки,
Запасаются соль и песок,
И от обморожения маски
Вяжут детям из старых носок...

Злые птицы, бездушные твари!
Вы меня не позвали с собой!!!
Вот поймаю одну - и ударю
О бетонный бордюр головой...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Здравствуйте, дети, я Мара!
Я всех ужасней на свете!
Я принесла вам кошмары,
Радуйтесь, милые дети!

Вы закрываете глазки,
Словно играете в прятки,
Я буду сказывать сказки,
Спите спокойно, ребятки!

А если кто глазки откроет,
Сразу оставлю без глазок!
А если кто ротик откроет,
Зубки все пересчитаю!..

И ничего, что не в рифму,
Главное - предупредила!..

В полночь из каждой могилы
С рёвом встают вурдалаки,
Бродят русалки и виллы,
Спящих грызут волколаки!

Скрипнут тихонечко двери,
И, прокрадясь через сенцы,
Страшные, злобные звери
Сонных воруют младенцев!

Головы им отгрызают!..
Так и записано в книжке!
Вот ведь как в жизни бывает!
Спите спокойно, детишки...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Как пристяжная в тройке,
Головку заломив,
Шла Валя мимо стройки,
Навстречу - черный клифт.
Был это местный Вася,
Веселый и хмельной.
И Валя напряглася
Девичьею спиной.

А Вася был расслаблен:
Он целый день бухал.
Раскинул свои грабли,
Куражится нахал!
А Валя не бухала,
Но, пересилив страх,
Она ногой махала,
Попасть пытаясь в пах.

А Васе все до фени,
До пола от плеча:
Девичьие колени
Хватает, гогоча, -
И подступает ближе,
Храпя, как коренной,
На плечи Вале брызжа
Горючею слюной.

Тут, нелюдю на горе,
Шел мимо налегке
Простой российский столяр
С киянкою в руке, -
Но в левой (если здраво
Сказать, без суеты).
Еще - фуганок в правой
Он нес для красоты.

И столяр с этим гадом
Миндальничать не стал:
Задвинул куда надо,
И в прочие места...
А опосля немножко
Взглянул в ее глаза,
И Валю (на дорожку)
В уста облобызал.

Так, нелюдям на горе,
По жизни налегке,
Шагает мирный столяр
С киянкою в руке.
Еще фуганок в правой
Видали у него,
А большего не знают
О парне ничего.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Как-то раз, вершитель судеб
Распахнувши небеса,
Так сказал: Внимайте, люди!
Денег нету и не будет.
Я доел последний пудинг
И сижу без денег Сам.

Может, слышать это странно, -
Мы опять пустились в путь.
И гуманитарной манны
(Не отвисли чтоб карманы)
Будут Наши еропланы
Сыпать только по чуть-чуть.

Диспозиция такая:
(Если вдруг настанет край)
Я все помню, я все знаю,
Всюду ангелы летают,
Те, кто в муках умирают -
Попадают сразу в рай.

Чтоб не было одиноко,
(Как в другие времена)
Посылаю вам пророка.
У меня их нынче стока...
Все равно от них нет прока
Никакого ни хрена.

Говорить пока что рано,
Что за планы у Отца.
Только разве ж это странно,
Что, бредя в облатках драных,
То уверуем в барана,
То обожествим тельца?

Ну а людям  - если строго -
Не нужна Благая Весть.
Им же надо так немного:
Чтоб окончилась дорога,
Да сыскать любого бога -
И за пазуху залезть.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Конечно, пошло: двое, вечер,
В мерцанье звездном тает высь,
А на столе - вино и свечи...
Ну, если хочешь, поглумись.

Но - чтоб не мы вот эти двое,
И чтоб не нам испить вина -
И ощутить, как под рукою
Немного холодит струна.

Ворчанье жаркое камина...
Конечно, пошло. Спору нет.
Ну хочешь - пожури кретина
За этот романтичный бред.

А все-таки: как это славно,
Плечом к плечу молчать в ночи
И загадать о самом главном,
Дыша над пламенем свечи.

Когда-то в детстве на запястье
Мне девочка вязала нить...
Я просто глупо верил в счастье,
Не ведая, как пошло жить.

Конечно, пошло, право слово,
Истерлось детство в порошок,
И нам не любо, коль не ново,
Хотя и было хорошо...

Так все-таки пусть будут свечи.
Пусть будет ночь, и звезды в ней.
Прости, но удивить мне не чем:
Нас память сделала бедней...

А нить - завяжем на запястье
Так, словно вызнали из книг...
Давай поверим в это счастье.
Давай поверим в наше счастье.
Давай поверим... просто в счастье.
Хотя бы на единый миг.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ластятся платьица белые локоны
Белые локоны по полу по полу
По полу в пыли от пыли к плечам
Серою былью по белым ночам

Вот и пою не пою а аукаю
Белою мукою сердце баюкаю
Болью натешиться выплакать всласть
Право ж не вешаться что за напасть

Скоро не вспомню не лика ни имени
Снами забытыми вспомнишь ли ты меня
Жили кружили как листьями падали
Вспомним едва ли и помнить то надо ли

Все от усталости и от безделия
Милые шалости но на пределе я
Милые шалости пасынки дел
И тянется длится томится предел

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Лет до двадцати пяти
Славно жили, впрок грешили.
Всякий зад держал на шиле,
Непрерывно фарт катил,
Убежав от строгих мам,
По флэтам вожжались кучно...
А потом вдруг стало скучно:
Разбежались по домам.

Доучились в институтах,
ПТУ и технарях,
Делим время на минуты:
Все по делу, все не зря.
Шеи в бабочки продели,
Разговоры завели.
И как мелем - все при деле.
А на деле - на мели.

Но уже поздняк метаться
На остатках куража:
Намозолила вожжа
И не режет зад, как в двадцать.
Мы теперь при встречах ленно
Пьем воспоминаний мед.
Жизнь давно уже не бьет.
Жизнь ломает об колено.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Лучше бы ногами...
Лучше бы по роже...
Обойдись с врагами
Так моими, Боже.
Не открылись двери
Винного лабаза.
День теперь потерян,
Раз с утра не вмазал.

И не любы бабы,
И братки не любы...
Грамм бы триста кабы,
Окропил бы губы.
Давеча не чаял
Во грехе подвоха:
Принял сгоряча я,
А теперя - плохо.

Мне бы у колодца
Встать, остановиться,
Пригубить до донца
Ледяной водицы...
Как кутили-пили!
Ходили-гуляли!
Как текли по пыли
В хороводе ляли...

Причитали зори
Петушиным плачем...
Выйду к Белу морю,
На причал рыбачий.
Чем считать потери -
Лучше в омут сразу.
Не открылись двери
Милого лабаза.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ляг на плечо,
Пьяное бремя,
Усталый друг.
Как горячо
Верится, время,
В твой долгий круг.

Каждой минутой
Словно опутан,
Пью не спеша
Каждой минуты
Каплю цикуты
На полгроша.

Сам я, как грош
Медный и стертый
О жесть стола.
Плох ли, хорош -
Иди ты к черту:
Она ждала.

Не до числа.
Верно до гроба,
Не за гроши. -
Да в шкуру вросла
Мне грубая роба
Аж до души.

Хватит ли сил
Выдюжить Богу,
Как бес прожил?
Ты бы спросил,
Хоть на дорогу:
Во сколько жил

Тянутся души
С моря на сушу?
Так согреши:
Выверни душу,
Либо не слушай
Чужой души.

Пройдут шторма и бури -
И нет следа.
Семь футов сказочной лазури:
Вода,
вода,
вода,  
вода...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Madonna mia, я безгрешен!
Я бабник только на словах.
А с ней - меня попутал леший.
Что ни скажу, так сразу: Ах!

Сидит, молчит, глаза таращит.
Мол, не грузи: я вся твоя.
Во мне проснулся дикий пращур,
Она же отдалась, змея.

Мадонна, здесь была подстава.
Скорей всего - попутал бес
Ведь я же видел, что шалава,
Но на нее зачем-то влез.

Как не понять твою обиду!
Как искупить свою вину?
Ах, эти женские флюиды,
С ночным закосом под весну...

Ах, эти сладостные ночи:
Гитара, бабы, водка, блажь...
К седлу желанья приторочен,
Да кто ж проскочит тут, покажь!

Ах, эти кислые рассветы,
Самокопанье за пивком...
Ну что ж ты говоришь: не сетуй, -
И называешь...
негодяем?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Меня позвали как-то на Щелчок
Знакомые подруги другана,
Чтоб я устроил там флэтовичок
И заработал четвертной (в гринах).

Как водится, спросился у жены,
Сыночка в щечку чмокнул и – адью.
Но надо же, бардья еще нужны!
А я то думал: все, хана бардью...

Мне говорил знакомый эрудит,
Что древние тащились от души,
Когда хрипел какой-нибудь пиит
Под лиру заскорузлые стиши...

Вот с той поры барды-то и пошли.
В начале - по полям да по лесам...
Не то, что нынче - по ДК башлим...
Но впрочем, ты все знаешь это сам.

Вот бард придет, ему - олений бок.
С мороза? Так горячего вина!
Он демиург! Да что там, полубог!
Ему вся жизнь до косточек видна!

Бывало, закричит: Я вижу свет!
И видят все: ибо барды не врут.
А если свет еще и в рифму спет,
Тогда вообще орущий очень крут.

А если дернет не за ту струну
(В запале) - так никто ж не отсечет...
Вот как жилось нам, бардам, в старину!
Со всех сторон и слава, и почет...

К нам приходили даже короли.
Искать защиты, испросить совет...
И в армию поэтов не гребли...
Немудрено: так жить и видеть свет!

Была прямой, утоптанной стезя:
Всегда при бабках, хавке и вине.
Жениться было только нам нельзя...
Но девок мацать – думаю, вполне.

Такие были славные года...
Аж квохчет в восхищении нутро!
А что концерт? Нормально. Как всегда.
Отпел. Напился. Не попал в метро.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мне фиолетово все, что не зелено -
А я навета жду, как патриот:
В каждой газете, на каждой неделе.
Но доллар растет, а не наоборот.

Сердце колотится бешено - сладу нет.
Видимо, радует слыть дураком.
Доллар не падает. Нет, он не падает.
Он приседает лишь перед прыжком.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Москва дремала под пятой заката,
А может, над Москвой дремал закат.
И, в общем-то, она не виновата.
Да и закат ни в чем не виноват.

Прохожий брел дремотно и устало,
В кармане тихо бряцая ключом.
И вторил шагу легкий звон металла,
Но, в общем-то, и он был ни при чем.

А может, проще - обо всем забудем?
Гнила худых воспоминаний нить.
Идет война, и погибают люди -
И, в общем, в этом некого винить.

А пацаны, забритые в солдаты,
Ответчики последнего звена,
Убиты. И ни в чем не виноваты.
Да кто там разберется, чья вина!?

Они в ночах приходят за ответом,
Тьмой за свечой дрожа, как образа.
И бесполезно гнать виденье светом,
И бесполезно закрывать глаза.

И бесполезно - слышишь ты, философ? -
Греша на век, мостить дорогу в ад,
Терзая три затасканных вопроса:
Что делаем? Как быть? Кто виноват?

Когда в такое перекрестье судеб
Ворвешься - ни свернуть, ни осадить.
Я знаю: победителей не судят.
А побежденных - ну зачем судить,

Когда ничто не дорого на свете,
Когда никто не светел и не свят?
Но кто-то должен быть за все в ответе.
И кто-то будет вновь за всех распят.

29.06.95

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мы говорили и молчали,
И промолчали, говоря,
Свои заботы и печали,
Пока не выцвела заря.

Нам удивить друг друга нечем.
Нас память сделала бедней.
Витиеваты стали речи,
А были - проще и теплей.

И, никого не согревая,
Дрожат со звоном на ветру
Две льдышки смерзшихся трамвая
У тротуара поутру.

Спешащие за новой данью,
Отставив недопитый чай,
Не лицемерьте до свиданья,
Когда пора сказать прощай.

Какие могут быть обиды
Между друзьями стольких лет!?
Я даже не подам вам вида.
Я даже улыбнусь вам в след.

И обожженные зимою,
Чтоб вы не повернули вдруг,
Водою ледяною смою
Тепло ненужных ваших рук.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Наш ковбой -
Славный малый.
Кто-то другой
Струсит бывало,
А наш – придет
И всех победит:
Его любой
Боится бандит!

Смелый ковбой -
Парень, что надо!
Ему любая
Девочка рада,
А он будет рад
Лишь тебе одной:
Вот он какой,
Наш верный ковбой!

Верный ковбой,
Он всегда в седле.
Он даже с другой
Не пройдет по земле,
А посадит в седло
Перед собой:
Вот он какой,
Настоящий ковбой!

А потому-то
Он пьет только виски,
А к молоку
Не подходит и близко.
В детстве случилось
Один только раз -
Он пил молоко.
Да и то за Техас.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Не плачь, прекрасная Ассоль:
Все паруса в закате алы.
Да разве ж в этом жизни соль,
Что разыграл какой-то малый?

Нам - осудить и не понять.
Тебе - взрастить и жить, лелея
Надежды тоненькую прядь.
На алый шелк под серой реей

Смотреть, не отрывая глаз,
До слез на горизонт покатый,
И обмануть - в который раз -
Надежды прихотью заката.

И снова жить, и снова ждать,
Под смех и шепот за спиною,
Терзая океана гладь
Своей любовью неземною.

Он, может быть, еще придет
К нам в гавань следующим летом?
О боже, я ж не идиот!
Зачем я говорю об этом?

Да разве ж в этом жизни соль,
Что разыграл какой-то малый?
Не плачь, прекрасная Ассоль.
Все паруса в закате алы.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Недооцененные мы,
Непонятые, непростые...
Прокисшей юности умы
Терзают вымыслы пустые.

Как много всяких разных не
Сложили мы в одну суму...
И оттого - не по себе.
И потому - не по уму.

И все вокруг - совсем не то.
И сами мы себе не те.
И так - ни слова в простоте.
А по нулям - аж на все сто.

Бежим, спешим покинуть строй,
Разрушить замки, сжечь мосты,
Как будто мир - скопленье Трой.
Сердца чисты. Глаза пусты.

И в чистоте, как в пустоте -
Немногое отражено:
Тоска по высшей простоте.
Но все вокруг заражено

Не соответствием своим
Каким-то высшим идеалам.
И мы с тоской на мир глядим
Горящим пристальным металлом.

Но можно ложно сделать вид
Недоумения плечом:
Весь мир, мол, небеса коптит,
А я - как будто - ни при чём.

А я - как будто - просто так,
По строчкам прыгаю блохой.
Ах, Боже мой, какой чудак!
А вроде, парень неплохой...

1994. 8 января.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ночь раскрасит неба гладь
В звездную горошину,
Чтобы легче было лгать
Девкам огорошенным.

Отменить бы паспорта,
Чтоб изгнать сомнения -
Расцвела бы простота
Волеизъявления.

Что ж ты все твердишь не трожь,
Вдаль глядишь рассеяно?
Неужели ж в поле рожь
Просто так посеяна?

Распахнет за рожью стог
Нам с тобой объятия -
И пронзит нас дрожью ток
Силы восприятия.

Где бы сена взять хоть пядь,
Бросить под основою?
Черви-козыри опять
Кроют масть бубновую!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Обрыдайся, старое казачество,
От того, как чисто механически,
За века накопленные качества
Переходит в нужное количество.
Это бродят нового гормоны
На дрожжах лубочной старины.
Вот возьму - и у своей кремоны
Обстрогаю гриф под три струны!

Из рессоры востру шашку выточу,
На рубаху тисну кумачу -
А потом до дома, до родного Дона,
Клацая крестами, поскачу.

Мы же гордость, мы опора нации!
Мы еще в семнадцатом году
Шашками рубили прокламации
На столбах в Михайловском саду!
До сих пор боятся пролетарии
И не кажут носа на порог,
Коли выйду пьяный, да в ударе я...
А я выйду, только дайте срок.

Из рессоры востру шашку выточу,
На рубаху тисну кумачу -
А потом до дома, до родного Дона,
Клацая крестами, поскачу.

Джинсы с генеральскими лампасами,
Батник с газырями на груди -
Так поднялся над народной массою,
Что вообще ко мне не подходи!
Я теперь смотреть на жизнь иначе стал:
Коли нынче воля на Руси,
Что ж мне молодцу не показачиться?!
Вот я удила и закусил...

Из рессоры востру шашку выточу,
На рубаху тисну кумачу -
А потом до дома, до родного Дона,
Клацая крестами, поскачу.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Органайзер, яблочко, Тургенев,
Духота осеннего метро,
Мини юбка, сжатые колени -
Надо ж так торчать с дворянской фени,
Чтобы, как по вене, забрало!

Чтобы накатила эйфория -
И сменилась горечью опять.
Ведь слабо мне, что ни говори я,
К этакой судьбе со взглядом Вия
Подойти и веки приподнять.

Разыграть по нотам, словно гамму,
Тонко уловив момента суть,
Подойти сказать: Простите хама,
Можно мне, положим, как Адаму,
Типа Ваше яблочко куснуть?

Я же ей ни справа и ни слева,
Я же даже сверху, как испод.
А она строга, как королева,
И зовут ее, конечно, Ева,
Раз в ее руках запретный плод.

Что еще сказать по этой теме?
Только так, чтоб не обидеть жён?
Правнучки Ростовых и Каренин,
Вы свое не выбирали время.
Бойтесь, мы мгновенья стережем.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

От тихой гавани вдали
По морю плыли корабли,
Их ветер нес из дальних стран
Через великий океан.

Там был купец – он вез добро.
Там был мудрец – он вез вино.
Там песню вез один чудак,
И ехал просто так, дурак.

Купец считал свое добро.
Мудрец мечтал и пил вино.
И песню пел один чудак,
И ехал просто так, дурак.

Иссякнут деньги у купца.
Кувшин вина допьет мудрец.
Настанет песенки конец -
И только дури нет конца.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Погиб поэт – пора строчить стихи,
Пора излить в чернилах наши слёзы,
Раскаяться публично за грехи...
Ах чудаки, купите лучше розы.

Купите розы белые как свет,
Ему при жизни не хватало света.
Погиб поэт. Да здравствует поэт,
Безмолвно провожающий поэта.

Зачем нам это погребальный бред?
Зачем мы притворяемся как дети?
А сами знаем что его здесь нет,
Остался только голос на кассете.

Зачем кропим утробы по сто грамм,
Зачем терзаем вилкой маринады?
Ему не надо это, это надо нам.
А может быть и нам ни это надо?

Ты знаешь, я купил вчера цветы.
Букет тщедушный, как сортирный веник,
И завернул в газетные листы.
На розы просто не хватило денег.

На эти розы белые как свет...
А впрочем, всё не, то я не об этом.
Погиб поэт, да здравствует поэт,
Безмолвно провожающий поэта.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Парой волов, да в два плуга -
Лентою алой увиты рога   -
Из края в край по полю, по кругу,
Чтоб в след от копыта ступала нога.

Под ноги бросали - как хоронили -
В стылые борозды горсти семян,
Птицы кружили в закате, или
Сыпался пепел на раны румян.

Что-то кричали, хлыстали кнутом,
Что-то, конечно, протяжное пели,
Как и положено у колыбели -
Только иначе, и не о том.

Кто-то в объятья сползал колеи,
Словно искал единения с хлебом,
Не одолев притяженья земли,
Не ощутив притяжения небом,

Пот утирая лопатой ладони,
Скупо облизывал ржавые губы
И, содрогаясь в прерывистом стоне,
Щерил, осклабившись, белые зубы...

Влажный ублюдок, смех-недоносок,
Опустошения след и разора,
Жизни собачей глухой отголосок,
Нелепая полуулыбка Трезора,

Как ты посмела войти в этот дом,
Внебрачная жертва порочащей связи?
Видимо, пахарь поднял тебя ртом,
Упав в измождении, прямо из грязи...

А птицы кружили, как ворожили;
А люди все жили, как будто на спор,
Тянули и рвали свое семижилье,
Чужое бессилье не ставя в укор...

Какие заслуги вменяются мне,
Что жизнью даруется верное средство -
Вставать, улыбаясь, в золе и земле,
В прадедово веря скупое наследство:
Пару волов, да два плуга.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.