Диск небесный то ал, то бледен,
нежил тело, тревожил дух:
- В изобилии выбор беден,
выбираешь одно из двух.

Выбирай, выбирай -
в этом поле чудес
и земной каравай,
и коврига небес.

Одному ли мне поле снится,
мне ли выбралось одному,
на пустые углы креститься
по неверию своему.
Бесноваться и грезить богом
на распутье мирских интриг:
- Почему только две дороги,
если всем предлагалось три?!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Дум моих перекресток - слово,
что укроет меня крестом,
как прилив тишины лиловой,
спеленает тяжелый стон.
Синевою стопа омыта
и душа - тополиный пух.
В бесконечность лоза увита,
в косу девичью - Млечный Путь.

Уходя еле дверью скрипну,
и какой от поэта прок -
мир плывет золоченой рыбкой
в стороне от его дорог.
Но, покуда безмерно черен
век отечества не щадит,
к изголовию со свечою
должен кто-нибудь приходить.

Чудным зельем своим
ты меня опои,
утоли мою грусть,
родниковая Русь.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ко времени, кто проще, кто речистей
употреблял эзопов сей язык.
И мне обидно, если слогом чистым
приходится тащиться по грязи.

Ему бы, щеголяя по паркету,
петь красоту и убранность палат
души моей...Вы скажете: - А это?
А это - просто вышел погулять.

Гуляю я по милости папаши
дите природы, явный атавизм.
Когда-то не поспев за строем наших,
ушедших догонять капитализм.

Под звон литавр сиюминутной были
заглядываться некогда на хвост.
Был недосуг, когда хвосты рубили
И превращали золото в навоз.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я уйду, оставляя невидимый свет,
потому он останется неизгладимым
Ваши мысли, во власти незримых тенет,
будут биться, по следу тому уводимы.

Я уйду, оставляя частицу себя,
в каждой клеточке Вашей мятущейся плоти.
Будет вечно томиться желаньем полета
Ваша плоть, проклиная себя и любя.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Безвременье дамокловым мечом
повисло, наши вывихи врачуя.
И приговор еще не изречен,
но завертелось колесо предчувстсвий.

Что я - еще не я, и мы - не мы,
а только - заполняющие пропасть
меж двух вершин, до времени немых,
меж двух Пришествий или двух Потопов.

В догадках промелькнувшая, близка
иная мысль...И вот она, как грохот:
- Ты не мирского звания искал,
а ту - в себе - единую Голгофу.
Придя к которой, обретешь свой крест
и понесешь безропотно и гордо
к вершине, где - как ком подступит к горлу
и лебединою прольется - песнь.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                Врианты на тему
                Желтый цвет

Ай, да ты, да ай, да я, да ай, да мы, да мы с тобой,
Нам разлука, как награда за короткую любовь.
Нам разлука - не беда, и не горька ягода:
Я тебе вручаю орден, ты вручаешь мне медаль.
Желтый цвет - счастья нет.
Бред.

Разошлись да разбежались ты да я, да я да ты.
Только в памяти остались придорожные цветы.
Хохотали, прочили нелюбовь порочную,
ярко-желтыми цветами скалилась обочина
Желтый цвет - счастья нет.
Бред.

Ночь пришла - и уйдет, и не будет ночи.
Только память о ней тянется как мед.
Дайте ж молодцу, мне, хоть один денечек -
Кто ж из вас за меня сладость ту допьет.
Только слышу в ответ: Желтый цвет - счастья нет
А тебе, голытьбе, медовуха во вред.
Белое да черное - пара обученная,
Только ей не жить под крышей общей, золоченою.

Не гляди на эполеты, да иконы в золоте -
Лучше нету того цвету, что полюбишь смолоду...
Ах, как я - да полюбил не рябое с голубым,
А червонное с отливом, что судьбу мою сгубил.

Желтый цвет тянет след - десять лет, пятнадцать лет.
Скользкий цвет, как паркет, поскользнулся - и - нет.
Бред.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

И август - не более чем
падение звезд голубых.
Холодное трио свечей
дождем на горячие лбы.

И, если не бросит в озноб
от ливня надгробных речей,
Стрелять безоружному в лоб-
улыбка, не более чем.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Люди ходят по серому камню,
по мощеному бытию.
Я витаю под облаками,
где лишь ангелы гнезда вьют.

И, поскольку я в этом мире
не имел своего гнезда,
буду ангелом без квартиры,
уходящим по небу вдаль.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

На бумагу белую излито
И еще не понято умом,
Слово превращается в молитву
Плач поэта о себе самом.

То не дань пророчеству по моде,
Заведенной офиками, но
Своего фатального ухода
Чувство у него обострено.

За него свеча слезу уронит,
Тоже неподвластную уму...
И как-будто кто-то посторонний
Начертает будущность ему.

В ней ему отпущенные годы
На земле и право предрекать
Для себя и своего народа
Все, на что поднимется рука.

Что случиться...Знаю, вижу, чую,
Исподволь, как королевский шут,
Нынешними строками врачую,
Отпеваю, каюсь и вершу.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Пасмурный полдень - зареванным мальчиком.
Что у тебя отобрали, родименький:
Мячик в полосочку синим по красному?
Голубя в небе безудержно белого?

Или, споткнувшись о ровное-ровное,
Больно коленку ушиб, догоняючи
Солнечный зайчик, отброшенный осенью
Лучик надежды на лучшее-лучшее.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Каюсь. Грешен. Веры нет. Страшно.
Потянула пустоты бездна.
Переломанным крылом машешь,
Получается, что ты - бездарь.

        Каюсь. Грешен. Веры нет.
        Есть пылающее сердце
        И недремлющий тенет,
        В ожиданьи погорельца.

               Каюсь. Грешен.
               Дар небесный
               Заунывной
               пролил песней.

                       Каюсь
                       Слезно,
                       Казус -
                       Поздно.

        Каюсь.
              Грешен.
                     Веры нет.
                              Страшно.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Богат ли я? Какие клады
в душе моей погребены?
Давно над нею вьется ладан,
туманя даль судеб иных.
И думы, думы без отрады.

Я их пытаюсь отогнать
вином и песнями хмельными.
Проходит хмель и снова ими
моя бессонница полна.

Вставало солнце и садилось.
Луна, свеча и млечный путь...
А мне все снилось, снилось, снилось,
что я проснусь когда-нибудь.

Тех кладовых, на легкость падкий,
наш век не смог опустошить.
Сознанье дремлет. Крик души
его притушенной лампадке
о них поведать не спешит.
Все тонет в сумрачной тиши,
и первозданном беспорядке.

Все больше голову кружит
минута славы, иль величья,
и заслоняют МИРАЖИ
небес мерцающих обличье.

К закату век земной клонится,
с меня иллюзии стряхнуть...
А мне все снится, снится, снится,
что я проснусь когда-нибудь.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

У всех, слагающих слова
в определенном беспорядке,
найдется пара строк о том,
что это, собственно, за слабость
такая - вечно прятать нечто
за несгораемую дверь, непотопляемого шкафа
из нержавеющих словес.
Одних на то попутал бес.
Другой всевышнему потрафил,
а третий просто слышал трель
и пел бездумно и беспечно.
Но, о себе: - Бесценны клады,
лежащие во мраке том -
И, заглянув во мрак украдкой,
беру /любая вещь нова/.
Ну, например земная ось
/воображаемая спица/.
Рифмую с осью скрип колес
и получаю колесницу.
Нет, тарантас. Нет, повозок.
Нет, получается телега:
-Телега времени везет
на Божий суд людское эго-
Ну, каково?! А дальше вовсе
телега катится сама,
пока я не начну совать
свои мозги в ее колеса.
Но ей чужие мысли - хрен,
А я с мозгами набекрень
останусь жить в родной психушке.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Безвесным замыслом влекомый,
моей души покоен груз
во тьме. Ни светоча иконы,
свидетельницы кровных уз.
Ни вечности. Ни первородства.
Ни государя в голове.
Кому родился человек?! -
Спаси! Спаси меня, уродца!
Приди и властвуй!
              У калек
Одна надежда - чудотворцы.

Я растворяюсь в поколеньях
нетленным знанием основ.
Плыву безгрешным детским сном
Над суетливою вселенной.

Накат времен лениво лижет
зыбучий берег бытия.
И тем все ближе, ближе, ближе
Святая Родина моя.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

К Новому Году у деда Мороза
много подарков и детям и взрослым.
Только немногие знают на свете,
что принесет он и взрослым и детям.
     Папы гадают и мамы гадают:
     Что же лежит у него в чемодане?
     Там, под игрушками, в самом низу,
     нам дед Мороз приготовил
                            К О З У!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Любили, думали, клялись,
Мечты сбылись и не сбылись.
поразошлись, кто вверх, кто вниз,
Потом, как водится, сошлись.
Ломились, кольями стуча,
Ворвались в сад и разошлись
Кому куда, кто вверх, кто вниз.

А там, за линией ворот,
Все, говорят, наоборот.
А я не знал, вот это да!
Заброшу все, уйду туда.
Там нет обмана в зеркалах
И станет другом бывший враг,
Забыты войны и хандроз,
И мы с тобой опять не врозь.

Ты снизойдешь ко мне с небес
И я поведаю тебе,
Как я искал тебя одну,
Когда меня влекло ко дну,
Пока не умерли - закат
И силы, что-нибудь искать
Над этой порпастью во ржи
С названьем - Жизнь

1987
Владивосток

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ты.
Ты очнешься от сумбурного дня.
Ты.
Когда месяц смотрит в пол-лица.
Ты.
Ты, очнувшись, вспомнишь - снова одна
Ты...
И глаза слезами полнятся.

Я.
Окунаюсь в лед прокуренных стен.
Я,
Да луна на небе узница.
Я,
Окунувшись, отрезвел - в пустоте
Я...
И дрожат ладони у лица.

Мы -
Языки колоколов слюдяных.
Мы
Бьемся яростно, вещая пожар.
Мы
В тесноте своих потерь, среди них
Мы...
Слов не высказать и губ не разжав,
Ты...
Отрезвела от глотка пустоты.
Я...
очнулся, в ледник падая.
Вы...
Отрешенный полумесяц, да ты.
Мы...
Подневольная луна, да я.

Ты...Я...Мы...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

На перекрестках миражей и сновидений
моим зеркальным отраженьем бродят тени.
И, глядя из-за рубежа на зарубежье,
еще надеюсь удержать подол надежды.

Как много утекло воды прозрачной, пенной.
А я пытаюсь возродить исток капельный.
Мой ностальгический дурман - знак полнолунья,
Вы набираетесь ума, а я безумья.

Для огрубевших от насилья душ безусых
то возродить, как воскресить - полно безумства,
А обреченных на слова уносит ветер...
Уже никто не виноват и все в ответе.

Явившись духом во плоти согласно притче,
За все приходится платить, как за величье.
На колокольню помолясь, принять отраву,
когда на кольях бытия душа застряла.

Непозволительно тиха придет усталость.
Для поминального стиха ее осталось.
Уже ни крика, ни строки с горячим слогом,
лишь две прозрачные руки всему итогом.

Осиротевшая капель - вода живая
до полнолуния теперь не доживает
То вереницы конных ал проходят быстро
от простоты, до гениальности убийства.
Как много утекло воды прозрачной, пенной.
Как много утекло воды.
Как много.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я в печали. Оставьте мне прихоть мою.
Корабли у причала, мои кунаки,
Пьют белесые грезы и песни поют,
Каждый сам себе бард и акын.

Корабли у причала - тоска якорей,
тягомотина тросов швартовых.
Корабли у причала - любимцы морей
на постое у девок портовых.

Корабли. Корабли понимают меня.
Наши мысли в одной утонули воде.
И родня сухопутная нам не родня,
мы на этой Земле не у дел, не у дел.

Корабли у причала. Туманные сны -
панацея от быта цепного.
Корабли у причала - потомки Луны
в ожидании чуда восьмого.

Как наладится ветер сдувать миражи,
эту накипь на сонных зрачках кораблей,
по ожившей волне горизонт убежит
и потянет прозревших за ней.
Океан призовет и потребует сам
расплатиться за данные нам паруса.
Маяками далекие звезды горят
и прибудет пора обрывать якоря.

Корабли в океане.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В городе северном солнце печальное
бродит задумчиво и неулыбчиво.
Лик его скрыт как фатою венчальною,
вечным туманом, то белым, то дымчатым.

Смазав черты, расплывается день
каплей мазута на тихой воде.

В городе северном медленно тянется
песня гортанная стай улетающих.
Словно она, одинокая странница,
Ищет пристанища в облаке тающем.

Сколько ей путаться, в дебрях каких,
где она стихнет, попавшись в силки.

В городе северном ночь бесшабашная
в прорезь оконную влезет нахраписто -
Где та свеча, что еще не погашена.
Будет ей тешиться собственной храбростью.

Меркнет огонь, выбиваясь из сил,
слабому - повод свечу погасить.

В городе северном нету спасения.
Дальнее прошлое, хлебом нескошенным,
все колосится, когда-то посеяно,
ждет возвращения, манит неспрошенным.

Как не размыты дороги на юг,
Каждый давно заприметил свою.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

У кого чего болит,
тот про то и говорит.

Говорю и я -
наяву не явь.
Словно дым какой,
словно дымка конь
поутру гулял
по моим полям.

Прошлое мое - поле, да бурьян в нем,
зерна воронье поедало рьяно
ветер-суховей выдувал из вен кровь
и текла она по полю, по ветру.

По местам пустым,
да болотистым.
Где и день не в день,
и людей - нигде.
А и встреченный -
чертом меченный.

Стали бурьяны тиною болотной,
вороны пьяны, сыты и дородны.
Не ходи мой конь по болотным дрязгам,
не ходи, родной, не ходи за мной, дабы не увязнуть.

А лети туда,
где чиста вода.
Где поля поют,
дозревая в срок,
да куда мою
кровь не донесло.

Вольному тебе воля, да раздолье.
Неба голубей завтрашнее поле,
где ни воронья, да ни гнилой водицы
родина твоя - поле-небылица.

А моя одна
по крови видна.
И моя вина
по крови одна.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

У него героический профиль
и усы с бородой в унисон
попивают из чашечки кофе,
из фужерчика - Брау-дюрсо

Обнимая нагую вакханку,
соблазнившейся правой рукой...
Он дивизию вражеских танков
разметал, как сопливых щенков.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Одиночеством след собачий.
рассекающий Млечный Путь,
как былинку, меня означил
в бездорожье мирских распутств.
Предо мною Земля лежала,
самобранкою детских грез
и бродила по ней Держава,
во хмелю недозрелых лоз.

Погруженное в сон,
ни о чем не скорбя,
стынет поле росой,
ожидая тебя.

Не свое, не чужое поле,
нескончаема в поле брань
и не знаю за что, не помню,
кем разбужен в такую рань.
Чтоб и плодом и ликом схожа
с повиликой лоза была,
занавесил дурман рогожей
горизонты и зеркала.

Где кончается сон,
выходи, разберись.
Блещет поле росой
голубых небылиц.

Я легко поменял на небыль
захолустную нашу быль
и подолгу гляделся в небо
на скрижали своей судьбы.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Не выбирал себе отечеств,
иным созвездиям внимая.
Легла веригами на плечи
его задумчивость немая
Завороженными очами
меня безмолвие манит...
И тают в них мои печали,
и тонут радости мои.

В своем отечестве не воин -
радеть за право первородства.
В своем отечестве не волен
от государства и сиротства.
По буеракам свар публичных
иду, лишь господом храним...
Себя стихами ограничив
и времена соединив.

Но в этот день, который судный,
неразличимы наши лики,
неразделимы наши судьбы -
мое отечество - расстрига.
И, как положено при этом,
мое отечество - поэт...
Мятется между тьмой и светом
на косогоре смутных лет.

Когда?! В концы какого века
сему начала вплетены?
Не только я, но даже ветер
уже не помнит лет иных.

Они морщинами на лица,
печатью на душу легли...
И старикам не отмолиться,
и молодых не отмолить.

И, да простит меня Святая,
за то, что ведаю и силюсь,
не по новейшим очертаньям,
а по ушедшему миссии.
Когда запев его прощальный
умолк, надрывен и тягуч...
Слова уже не очищают
и письмена не берегут.

Когда отечество воскреснет,
я, камнем на его груди,
хочу прислушиваться к песням,
которые оно родит.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.