Стихотворение в прозе И.С.Тургенева

Во дни сомнений,
во дни тягостных раздумий
о судьбах моей родины,-
ты один мне поддержка и опора,
о великий, могучий,
правдивый и свободный
Русский язык!

Не будь тебя -
как не впасть в отчаяние
при виде всего,
что совершается дома?
Но нельзя верить,
чтобы такой язык
не был дан великому народу!
. . . . . . . . . . . .
Правдивый и свободный
Русский язык!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Чего только не копится
В карманах пиджака
За целые века...
А лето, печь не топится...
Беда не велика,
Беда не велика.
    И я за Перепелкино,
    Туда за Перепалкино,
    За Елкино, за Палкино,
    За Колкино-Иголкино
    Помчусь в сосновый бор
    И разведу костер.

И выверну карманы я,
И выброшу в костер,
И выброшу в костер
Все бренное, обманное,-
Обрывки, клочья, сор,
Обрывки, клочья, сор.
    И там за Перепелкиным,
    За этим Перепалкиным,
    За Елкиным, за Палкиным,
    За Колкиным-Иголкиным,
    Я выброшу в костер
    Обрывки, клочья, сор.

И сам тут ринусь в пламень я,
Но смерти не хочу,
Но смерти не хочу!
А попросту ногами я
Весь пепел растопчу,
Весь пепел растопчу.
    И там за Перепелкиным,
    За тем за Перепалкиным,
    За Елкиным, за Палкиным,
    За Колкиным-Иголкиным,
    Я смерти не хочу,
    Весь пепел растопчу.

Пусть вьется он и кружится,
Пока не сгинет с глаз,
Пока не сгинет с глаз.
Вот только б удосужиться,
Собраться как-то раз,
Собраться как-то раз -
    Туда, за Перепелкино,
    За то за Перепалкиным,
    За Елкино, за Палкино,
    За Колкино-Иголкино,
    Собраться как-то раз...
    Да жаль, что не сейчас!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я наживляю мой крючок
Трепещущей звездой.
Луна - мой белый поплавок
Над черною водой.
Сижу, старик, у вечных вод
И тихо так пою,
И солнце каждый день клюет
На удочку мою.

А я веду его, веду
Весь день по небу, но
Под вечер, заглотав звезду,
Срывается оно.
И скоро звезд моих запас
Истрачу я, рыбак.
Эй, берегитесь! В этот час
Охватит землю мрак.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ночь над гаванью стеклянной,
Над водой горизонтальной,
Ночь на мачты возлагает
Купола созвездий дальних.

Только ты не спишь, кузнечик,
Металлической ладошкой
По цветам стучишь, по злакам,
По прибрежным звонким якорям.

Ночью мухи спят и маги,
Спят стрекозы и оркестры,
Силачи и Чиполлино,
Спят врачи и червяки.

Только ты не спишь, кузнечик,
Металлической ладошкой
По цветам стучишь, по злакам,
По прибрежным звонким якорям.

То ли воздух воздвигаешь,
Маяки переключаешь,
Лечишь ночь над человеком,
Ремонтируешь моря...

Ты не спи, не спи, кузнечик,
Металлической ладошкой
По цветам стучи, по злакам,
По прибрежным звонким якорям.

Динь-дидинь, ди-ди-ди-динь-дидинь...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я поднял стакан за глухую дорогу,
За падающих в пути,
За тех, что идти по дороге не могут,
Но их заставляют идти.

За их синеватые жесткие губы,
За одинаковость лиц,
За рваные, инеем крытые шубы,
За руки без рукавиц.

За мерку воды - консервную банку,
Цынгу, что навязла в зубах.
За зубы будящих их всех спозаранку
Раскормленных серых собак.

За солнце, что с неба глядит исподлобья
На то, что творится вокруг.
За снежные, белые эти надгробья -
Работу заботливых вьюг.

За пайку сырого, липучего хлеба,
Проглоченного второпях,
За бледное, слишком высокое небо,
За речку Аян-Урях!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Столяр гулял в густом лесу
Среди больших стволов,
И, улыбнувшись, он сказал:
- Как много тут столов!

Охотник зайцев настрелял
Пять штук за шесть минут,
И, улыбнувшись, он сказал:
- Как много зайцев тут!

Шел утром добрый человек.
Стряхнув с ветвей росу,
Он улыбнулся и сказал:
- Как хорошо в лесу!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

День алосиз, лимоннолистный лес
Драприт стволы в туманную тунику.
Я в глушь иду под осени берсез,
Беру грибы и горькую бруснику.

Кто мне сказал, что у меня есть муж
И трижды овесененный ребенок?
Ведь это вздор, ведь это просто чушь!
Ложусь в траву, теряя пять гребенок.

Поет душа под осени берсез,
Надежно ждет и сладко, больно верит,
Что он придет, галантный мой эксцесс,
Меня возьмет и девственно озверит.

И, уталив мой алчущий инстинкт,
Вернет меня к моей бесцельной яви,
Оставив мне незримый гиацинт,
Святее верб и кризантем лукавей.

Иду, иду под осени берсез,
Не находя нигде от грезы места,
И я хочу, чтоб сгинул, чтоб исчез
Тот дом, где я - замужняя невеста!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

3/4
   Am
Летели гуси за Усть-Омчуг
        Dm   Е    Am A7
на индигирские луга
         Dm   Am
и всё отчётливей и звонче       |
   Dm6  Е         Am A7                 |
дышала сонная тайга.            | 2 раза

И захотелось стать крылатым,
Лететь сквозь солнце и дожди,
И билось сердце под бушлатом,   |
Где черный номер на груди.      | 2 раза

А гуси плыли синим миром,
Скрываясь в небе за горой.
И улыбались конвоиры,           |
Дымя зеленою махрой.            | 2 раза

Качалась на воде коряга,
Светило солнце с высоты.
У белых гор Бутугычага          |
Цвели полярные цветы...                 | 2 раза

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Бывало, думал: ради мига
И год, и два, и жизнь отдам...
Цены не знает прощелыга
Своим приблудным пятакам.

Теперь иные дни настали.
Лежат морщины возле губ,
Мои минуты вздорожали,
Я стал умен, суров и скуп.

Я много вижу, много знаю,
моя седеет голова,
И звездный ход я примечаю,
И слышу, как растет трава.

И каждый вам неслышный шепот,
И каждый вам незримый свет
Обогощают смутный опыт
Психеи, падающей в бред.

Теперь себя я не обижу:
Старею, горблюсь,- но коплю
Все, что так нежно ненавижу
И так язвительно люблю.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ложь и злоба миром правят.
Совесть душат, правду травят,
мертв закон, убита честь,
непотребных дел не счесть.
Заперты, закрыты двери
доброте, любви и вере.
Мудрость учит в наши дни:
укради и обмани!
Друг в беде бросает друга,
на супруга врет супруга,
и торгует братом брат.
Вот какой царит разврат!
(И никто не виноват!)
Выйди, милый, на дорожку,
я тебе подставлю ножку,-
ухмыляется ханжа,
нож за пазухой держа.
Что за времечко такое!
Ни порядка, ни покоя,
и Господень Сын у нас
вновь распят,- в который раз!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

        Я бык.
Хотели бы вы, чтобы стал я громадой из шерсти и злобы?
        Я был
добрейшим теленком, глядящим на мир звездолобо.
        Трава,
прости мне, что стал я другим, что меня от тебя отделили.
        Травя,
вонзают в меня то с одной стороны, то с другой бандерильи.
        Мазнуть
рогами по алой мулете тореро униженно просит.
        Лизнуть
прощающе в щеку? Быть может, он шпагу отбросит...
        (Но нет!)
        Мой лик,
как лик его смерти, глазах у бедняги двоится.
        Он бык,
такой же, как я, но признать это, дурень, боится...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я - лошадь пикадора,
при солнце я впотьмах.
Нет хуже приговора -
нашлепки на глазах.

Поводьям я послушна,
всегда на тормозах.
Такая наша служба -
нашлепки на глазах.

Хозяин поднял пику,
тяжел его замах.
Но как сдержать мне пытку?
нашлепки на глазах.

Я слышу стоны бычьи
в ревущих голосах.
Ведь это вы - убийцы,
нашлепки на глазах.

А ты, народ, как скоро
Хозяев сбросишь в прах?
Но ты ведь - лошадь пикадора -
нашлепки на глазах.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Здесь пустынны длинные дороги,
Мы с быком в степи всегда одни.
Спутник молчаливый мой двурогий
Долгие со мною делит дни.

Поезда вдали кричат протяжно.
Ветер треплет паровозный дым.
Бычье сердце медленно и важно
Рядом с сердцем стукает моим.

Мерно, в такт медлительной походке,-
Не поскачешь вихрем на быке -
Он меня качает, точно в лодке,
На широкой солнечной реке.

И, часами лежа на телеге,
Вижу я: синеет высота
И маячит на горячем небе
Очертанье рыжего хребта.

И мираж, струясь чертой узорной,
Превращает сопки в сотрова,
И в стихи, тяжелые как зерна,
Медленно слагаются слова.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

3/4

Am   E7              Am
Это лучшие, лучшие дни
      G               С
ты устала от их мельтешенья.
          A7             Dm
Что ж, скажу я тебе в утешенье:    |
           Am        E7   Am       |
знай, как поезд промчатся они.     | 2 р.

И растают последние дни
огоньком концевого вагона,
ты напрасно вздохнёшь облегчённо - |
вот мол жить в тишине, возле книг. | 2 р.

Только гул потрясённой земли
только ветер на виадуке
только горечь недальней разлуки    |
только ...                         | 2 р.

Это лучшие, лучшие дни
ты устала от их мельтешенья.
Что ж, скажу я тебе в утешенье:    |
знай, как поезд промчатся они.     |2 р.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В святой обители природы,
В тени разросшихся берез
Струятся омутные воды
И раздается скрип колес.

С моста идет дорога в гору.
А на горе - какая грусть!-
Лежат развалины собора,
Как будто спит былая Русь.

Былая Русь! Не в те ли годы
Наш день, как будто у груди,
Был вскормлен образом свободы,
Всегда мелькавшей впереди!

Какая жизнь отликовала,
Отогревала, отошла!
И все ж я слышу с перевала,
Как веет здесь, чем Русь жила.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Любимая, нет ничего - есть Ты.
Иного в этом мире не осталось.
Какая бы судьба не ожидалась,
Любимая, нет ничего - есть Ты.
Молитвой поднимусь до высоты
Твоей.
       Невидимым пребуду.
Ты не поймешь, ты удивишся чуду,
А это я - из тьмы, из ниоткуда
Молитвой поднимусь до высоты
Твоей.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

С годами все безоговорочней
Души беспечная уверенность,
Что в собранной по капле горечи
И есть единственная вечность.

Затихнут крики тарабарщины
И надоест подобострастье,
И мы придем, кто выжил, с барщины,
Показывать господни страсти.

И шепот наш, как усилителем
Подхваченный сердечным эхом,
Ударит в уши поздним зрителям,
И будет вовсе не до смеха.

Мы им покажем нашу сторону
По синей стрелочке компаса,
Где нас расклевывали вороны,
Дождавшись праздничного часа.

Где бледным северным сиянием
Качая призрачные скалы,
Светили мы на расстоянии,
Как со святого пьедестала.

И вот, пройдя пути Голгофские,
Почти лишившись дара речи,
Вернулись в улицы московские
Ученики или предтечи.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Старый бродяга в Аддис-Абебе,
Покоривший многие племена,
Прислал ко мне черного копьеносца
С приветом, составленным из моих стихов.
Лейтенант, водивший канонерки
Под огнем неприятельских батарей,
Целую ночь над южным морем
Читал мне на память мои стихи.
Человек, среди толпы народа
Застреливший императорского посла,
Подошел пожать мне руку,
Поблагодарить за мои стихи.

Много их, сильных злых и веселых,
Убивавших слонов и людей,
Умиравших от жажады в пустыне,
Замерзавших на кромке вечного льда,
Верных нашей планете,
Сильной, веселой и злой,
Возят мои книги в седельной сумке,
Читают их в пальмовой роще,
Забывают на тонущем корабле.

Я не оскорбляю их неврастенией,
Не унижаю душевною теплотой,
Не надоедаю многозначительными намеками
На содержимое выеденного яйца.
Но когда вокруг свищут пули,
Когда волны ломают борта,
Я учу их, как не бояться,
Не бояться и делать, что надо.
И когда женщина с прекрасным лицом,
Единственно дорогим во вселенной,
Скажет: я не люблю вас -
Я учу их, как улыбнуться,
И уйти, и не возвращаться больше.

А когда придет их последний час,
Ровный красный туман застелет взоры,
Я научу их сразу припомнить
Всю жестокую, милую жизнь,
Всю родную, странную землю
И, представ перед ликом Бога
С простыми и мудрыми словами,
Ждать спокойно его суда.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

С тоской почти что человечьей
По дальней сказочной земле
Глядит тот ястреб узкоплечий,
Сутулящийся на скале.

Рассвет распахивает горы,
И в просветленной темноте
Тот ястреб кажется узором
На старом рыцарском щите.

Он кажется такой резьбою
Пока крыла не распахнет
И не поманит за собою,
Пересекая небосвод.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Не славы и не коровы,
Ни шаткой короны земной -
Пошли мне, Господь, второго -
Чтоб вытянул петь со мной!

Прошу не любви ворованной,
Не славы, что на денек -
Пошли мне, Господь, второго,
Чтоб не был так одинок.

Чтоб кто-нибудь меня понял,
Не часто, ну хоть разок.
Из раненных губ моих поднял
Царапнутый пулей рожок.

И пусть мой напарник певчий
Забыв, что мы сила вдвоем,
Меня, побледнев от соперничества,
Прирежет за общим столом.

Прости ему. Пусть до гроба
Одиночеством окружен.
Пошли ему, Бог, второго -
Такого, как я и он.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Припев: Тихонько дремлет сад заброшенный - да,
        Заброшенный - да, заброшенный - да.
        Давно там травушка не кошена - да,
        Не кошена - да, не кошена - да.

    Милая, в садик с тобою пойдем,
    В садике тихом мы будем вдвоем.
Припев.

    Милый мой, в садик идти я боюсь,
    Ты подожди, я у мамы спрошусь.
Припев.

    Милая, мама была ж молода,
    Шлялась ночами сама по садам.
Припев.

    Милый мой, в садике страшно гулять,
    Можно в траве что-нибудь потерять.
Припев.

    Милая, в травке пошарим вдвоем,
    Может быть, что-нибудь даже найдем!
Припев.

    Милый мой, ах, спорить нет больше сил,
    Кажется, ах, ты меня убедил...
Припев.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Морозным огнем опалены,
Пылают пожаром лесным, лесным
Березки, осины да клены, да клены
Горят за окном поездным.

В осенней тоскливой печали
Колеса беспечно стучат, стучат,
Скорей бы, скорей холода наступали,
Вернется к нам лето назад,

Колеса, колеса, хоть в песне
Скажите, что будет со мной, со мной -
Сгорю ли я с ясными кленами вместе,
Вернусь ли я снова домой?

Стучат работяги-колеса,
Но только их слов не понять, не понять.
Не могут ответить на эти вопросы,
Боятся мне правду сказать.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Севилья серьгами сорит,
                        сорит сиренью,
а по сирени
            синьорит
                     несет к арене,
и пота пенистый поток
                      смывает тумбы.
По белым звездочкам -
                      топ-топ!-
                                малютки-туфли,
по белым звездочкам -
                      хруп-хруп!-
                                  коляска инвалида,
а если кто сегодня груб,-
                          плевать!-
                                    коррида!
А из под юбок,
               мир круша,
                          срывая нервы,
сиренью лезут кружева,
                       сиренью, стервы...
Но приглядись, толпою сжат,
                            и заподозри:
так от сирени не дрожат,
                         вздуваясь,
                                    ноздри.
Так продирает, словно шок
                          в потемках затхлых,
лишь свежей крови запашок,
                           убийства запах.
Бегом - от банковских бумаг
                            и от корыта,
а если шлепнулся врастяг,-
                           плевать!-
                                     коррида!
Локтями действуй
                 и плыви
                         в толпе, как рыба.
Скользишь по мягкому?
                      Плевать!
                               Дави!-
                                      Коррида!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

На город упали туманы
Холодною белой фатой...
Возникли немые обманы
Далекой, чужой чередой...

Как улиц ущелья глубоки!
Как сдвинулись стены тесней!
Во мне - потускневшие строки
Бегущих за дымкой огней.

Огни наливаются кровью,
Багровые светят глаза!..
Один я со злобой, с любовью.
Ушли навсегда небеса.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

За руки белые меня
Берут, как хулигана.
Две гимнастерки, два ремня,
Два вежливых нагана.

На все четыре сапога
Подкована свобода.
Я сразу вырос во врага
Перед лицом народа.

Меня сгибают пополам,
Пихают в черный ворон.
А вся Россия по углам
За нищим разговором.

Толкует про житье-бытье,
Пьет мертвую со скуки,
Пока мне именем ее
Выкручивают руки.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.