Выше голову, улан!
Ус кручен на шомпола.
Неприятель в панике бежит.
Жизнь лиха и весела,
Пикой вострой, как игла,
Смерть и ту мы можем уложить!

        Вейся по ветру, штандарт,
        Не споткнись, кавалергард,
        Смерть и ту мы можем уложить!

Нет победы без вина,
Нас страшится сатана -
Преисподня нам - родимый дом.
И красотка не одна
Вслед нам смотрит из окна.
Не грусти, мы к вечеру придем!

        Вожделенный, как рысак,
        Бегай по двору, гусар,
        А мы к тебе, красавица, придем!

Пей, улан, за знойных дев,
За удалый наш напев,
Пей за нашу ненависть к врагу!
Ты сражался, словно лев.
Ядра, пули, бомбы - блеф! -
Пусть их опасается драгун!

        На груди нательный крест -
        Бог не выдаст - черт не съест!
        Пусть их опасается драгун!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Все - как на подбор -
Блики вострых шпор,
Звон стальных подков
Слышно далеко,
Солнца эполет,
Верный пистолет,
Вороной скакун -
Кто в седле? - Драгун!

Припев: Ребята, к черту колебанья и сомненья!
        Наша жизнь короче, чем удар клинка,
        Драгун, вперед! Ура! И с нами провиденье,
        Женщины, хмельное и верная рука!

Кровь рекой течет -
Чет или нечет?
Грудь ли во крестах -
Череп ли в кустах?
Чад пороховой -
Час наш роковой...
Но враги бегут -
Кто в седле? - Драгун!

Припев.

Кружев пелена...
Как она нежна!..
Боже, что за грудь!..
Имя не забудь!
Но поторопись -
Через час за вист.
Как в шелках в долгу...
Кто в седле? - Драгун!

Припев.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я вас любил, как не любил никто.
Я вам писал, не отсылая писем,
Но каждой строчкой, каждой запятой,
Стремился к вам их сокровенный смысл...
Вы, как и прежде, от меня вдали,
Судьба и версты снова между нами,
Но почему, скажите, Натали,
Все письма к вам становятся стихами?

С дерев слетает желтая листва -
Зима, увы, уже не за горами -
С листвою вместе кружатся слова
И шелестят под вашими шагами...
О, если на яву или во сне
Их шалый ветер шепчет вам украдкой -
Возможно я в полночной тишине
Забыл закрыть заветную тетрадку...

Я вас любил, как не любил никто.
Я вам писал, не отсылая писем,
Но каждой строчкой, каждой запятой,
Стремился к вам их сокровенный смысл...

2000

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Парнишка в луже запустил корабль
И с парусом, и с мачтою, и с флагом,
И даже с пушкой, ну а та деталь,
Что парус был оберточной бумагой,
Что мачты - спички, что орудье - гвоздь,
Его ничуть не интересовала.
Лихая каравелла мчалась сквозь
Морские дали, сквозь удары шквала.

Он видел льды далеких антарктид
И пальмы, и муссоны, и пассаты.
Он - ясно - капитан. В ладони влит
Штурвал, а рядом с ним усатый,
Видавший виды, боцман - лучший друг -
Серега из соседнего подъезда,
Показывает трубкою на юг,
То есть на зюйд, и говорит железно:

Щас будет шторм! - и свищет всех наверх -
Тут мама капитана увидала.
Сказала: Бог ты мой, - грязнее всех!
Ботинки! Ведь недавно покупала!
И, водворенный в детство, капитан
Покорно топает домой за мамой,
А дома папа, добрый великан,
Накормит капитана кашей манной.

А ночью сладко-сладко спит пацан -
Мальчишке снятся стеньги, шкоты, реи...
Ботинки - им не долго до конца -
Печально сохнут возле батареи.
Иные скажут: Ну, наплел с три короба!
Где метрика? Аллегорийность где?
Я все к тому, что было б очень здорово,
Коль пушки были б только из гвоздей.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Хорошо быть гренадером
Гренадерского полка -
Ежли удали не в меру,
Плечи жуткого размеру,
Грудь навроде шифоньеру,
А ростом - аж до потолка.
Ежли сыты и обуты,
А в кармане есть пятак,
А в смертельную минуту
Жизни свечка не задута -
Неприступные редуты -
Не редуты, а пустяк.

Хорошо быть гренадером -
(Против правды - не попрешь!)
Не дрожать пред офицером -
Задери его холера -
А изысканным манером
Раздавлять под ногтем вошь.
И, ударив кружку кружкой,
За победу водку пить.
Ежли сдох не за понюшку -
Помяни меня, подружка,
А ежли промахнется пушка -
Ох и славно будем жить!

Хорошо бы гренадеру,
Грянув громкое Ура!
Не за новую аферу
Венценосца-лицемера,
А за родину, за веру,
Да не без толку помирать.
Чтоб ряды врагов ли, баб ли,
Слыша наши голоса,
Побросамши востры сабли,
Растерямши косы-грабли,
Обмирали бы и слабли -
В страхе дыбом волоса.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Фонари дышали светом на таинственные клены,
И струилось их дыханье, огибая тени веток,
Отражаясь в лужах редких, уходя к незримым тучам,
И алмазы рассыпая по волшебной вуалетке.

Ее нити - невидимки из дождей полночных свиты -
Укрывала ими осень свои первые морщинки.
И мелодии рождались под густеющей вуалью -
Капель звонких кастаньеты по асфальту рассыпались.

Флейты нежное легато с мокрых листьев доносилось
И гобоем старой липы уходило вдаль куда-то.
Ненавязчиво вплетались звуки старого клавира -
Лодки-клавиши в речушке чьим-то пальцам покорялись.

Только скрипка у оркестра почему-то все молчала ,
Но должна, должна быть скрипка - и вступил сверчок-маэстро.
Он и переполнил сердце - долгожданный и внезапный,
И невидимый, как время, и бессмертный в этом скерцо.

... В парке, ночью, бабьим летом, на скамье дождем умытой,
Умирал старик-фонарщик. Это он создал все это.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Удлинялась и таяла тень.
Опускалась усталость на плечи.
Угасал утомительный день,
Превращаясь в обыденный вечер...
О, если бы не этот старый блюз,
Далекая, нечаянная юность,
Которую так горестно люблю,
Пожалуй, никогда бы не вернулась...

Припев: А музыкант играл, закрыв глаза,
        И плакал саксофон его слезами,
        И позабыл прокуренный вокзал,
        И все, кто суетился на вокзале,
        Что есть Париж, Варшава и Рязань,
        Что опоздает поезд из Рязани...
        А он играл с закрытыми глазами
        И чутким сердцем вечность осязал.

Просто клапаны перебирал,
Просто клапаны перебирая
Он для этой планеты играл -
И для ада играл, и для рая.
А я куда-то брел, не чуя ног,
И по щеке слеза легко скользнула,
И время, как доверчивый щенок,
Шершавым языком ее слизнуло...

Припев.

Удлинялась и таяла тень...
Осыпаясь сиреневым цветом
Угасал удивительный день -
Мы слегка погрустили об этом.
О, если бы не этот старый блюз,
Далекая нечаянная юность,
Которую так горестно люблю,
Пожалуй, никогда бы не вернулась.

Припев.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Есть край первозданно прозрачных озёр,
Коварных болот и деревьев столетних,
И если однажды тебе повезёт,
Дружище, ты сможешь попасть в заповедник.

А он приоткроет зелёную дверь,
Встречая тебя, словно старого друга.
Здесь бродит без страха непуганый зверь
Тропой своих предков ступая упруго,

Чуть теплится в млечном тумане рассвет,
Алмазами щедро унизаны травы...
Бесспорно, Земля - лишь одна из планет,
Но ты, человек, пренебречь ей не вправе.

Покуда есть край первозданных озёр,
Коварных болот и деревьев столетних -
Есть шанс у планеты, что ей повезёт
И люди её превратят в заповедник.

А он приоткроет зелёную дверь,
Встречая тебя, словно старого друга.
Здесь бродит без страха непуганый зверь
Тропой своих предков ступая упруго,

Чуть теплится в млечном тумане рассвет,
Алмазами щедро унизаны травы...
Бесспорно, Земля - лишь одна из планет,
Но ты, человек, пренебречь ей не вправе.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

За гребнем синих гор
Снегов голубизна.
Там ветер бьёт в упор,
Там пропасти без дна,
И только чудаки
Стремятся с давних пор
За гребни синих гор,
За гребни синих гор.

Не выдумать оков
На этих чудаков -
Они все норовят
Достать до облаков,
С богами и судьбой
Ведя на равных спор
За гребни синих гор,
За гребни синих гор.

Разорванной стропой,
Оборванной строкой,
Находит их покой,
На кой он им - такой?!
И песни их летят
Смертям наперекор
За гребни синих гор,
За гребни синих гор.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

От мелких и бессмысленных забот
В иные, поднебесные, пределы
Уносит нас решительно и смело
Решительный - пузатый пакетбот.

Запуталась в осоке стрекоза,
У берега поленом дремлет щука,
Горит огнем российская наука,
Жует траву колхозная коза.

Щебечут матом бабы на току
По поводу проклятых урожаев,
А мужики с утра соображают -
Ну чем еще заняться мужику?

Лежу, лелею тайную мечту:
С уборочной вернусь в свою контору
И вместо реактивного мотора
Я бабам транспортер изобрету.

Чем дерзновенней щуришься в зенит,
Тем интенсивней припекает пятки.
Козе понятно - все у нас в порядке,
Пока цикады скрипочка звенит.

От мелких и бессмысленных забот
В иные, поднебесные, пределы
Уносит нас решительно и смело
Хозяйственный, чумазый пакетбот.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

А он писал великие стихи.
А у нее была кликуха Клава -
Она была гостиничной шалавой,
И от нее шалели мужики.

Однако же пришли большевики
И стала Клава во главе райкома,
А он, своими музами влекомый,
Попал на перековку в Соловки.

Вот там-то их путя пересеклись -
Она туда приехала с проверкой
В тот миг, когда на утренней поверке
Он думал про поломатую жисть.

Скрестились взгляды, словно два клинка -
Они друг дружку полюбили сразу -
И сразу он назначен был приказом
На выпуск стенгазетного листка.

Козел в каптерке жарил докрасна.
В листке горели пламенем идеи,
А он шептал ей: Клава, я балдею!
И было им сугубо не до сна.

Но снова дунул ветер перемен
И снова Клава стала проституткой.
Ирония судьбы, иль злая шутка,
Но он сегодня тоже бизнесмен.

Родился я сироткой в детдому.
Родители про это и не знали.
Мне в детстве даже сказок не читали -
Лишь смутно что-то помню про Муму.

Подайте же, кто может, господа,
На межпланетный розыск папы с мамой -
Ведь сколько надо средств на телеграммы!
А сколько на проезд туда - сюда!

Товарищи, граждане и братки!
Поделимся излишними благами.
Желательно нормальными деньгами,
А то заколебали медяки.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Каноэ, полные пираньи,
В Майами Джонни приводил.
Трезвела даже тень у пьяни,
Когда в салун он заходил.

Дельфин порхает баттерфляем,
Секвойя в прерии цветет,
А Джонни банджо расчехляет
И сиплым саундом поет:

        Я вам не скажу за всю Дакоту -
        Вся Дакота очень велика...
        Знают все паршивые койоты
        Смит и Вессон Джонни-рыбака.

Малютка Мэри как-то в мае
Причалив к берегу бревно
Ему сказала: Все вас знают,
Но говорят, что Вы - увы.

Ответил Джо, дымя сигарой,
Холодный, словно холодец:
Клянуся портретом с доллара,
Кто говорит, тому - не жить.

        Я вам не скажу за всю Майами -
        Вся Майами очень велика...
        Не в ладах с бизонами - козлами
        Смит и Вессон Джонни-рыбака.

Цветут в каньоне баобабы.
И швабра зацвела в углу.
Наш Джонни взбрендил из-за бабы! -
Гудел прокуренный салун.

Такой пальбы, как в ту неделю,
Не знали штаты тыщу лет...
На свадьбе славно побалдели
Кто не забыл бронежилет.

        Я вам не скажу за всю Айдахо -
        Ведь Айдахо тоже велика...
        Застрахуйтесь, посылая грубо
        Смит и Вессон Джонни-рыбака.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Вот кто-то в горку прет, потея,
Наверно, Джонни-Каланча.
На нем от кольта портупея -
Она мне снится по ночам.

На нем ковбойская рубашка,
И полосатые штаны,
И до того хорош, бедняжка,
Что хоть бы не было войны.

Его увижу - сразу сердце
Уходит в пятки на три дня...
Эх! С ним бы в сауне погреться...
Но он на мушке у меня.

Зачем в салуне, он для смеха,
Мне делал грубый жест рукой?
Зачем он в наш каньон приехал?
Зачем нарушил мой покой?

Я пулю в пулю забиваю.
Надеюсь, всем понятно впредь:
Кого на мушку я поймаю,
Тому уж больше не потеть.

Вот кто-то с горочки спустился -
Похоже Бен - Тупой койот -
Под мышкой пачка Вагон-вилса -
Она меня с ума сведет.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В моей руке обычное перо,
И слов таких я не писал покуда,
Но я сегодня в ожиданье чуда -
Бывают чудеса ночной порой.

О, женщина моя, моя весна,
Ты вся сейчас со мной - твое дыханье
И плеч твоих полночное мерцанье,
И рук твоих волшебных белизна.

Прости меня, любимая, за то,
Что так тебя другие называли,
Что я тебя не встретил там, вначале,
Пока тебя не знал еще никто.

Ты молча посмотрела мне в глаза,
Увидев все - кем был я и кем не был,
И понял я, что ни под этим небом,
Ни в этой жизни без тебя нельзя.

Я чувствую твой взгляд издалека -
Печален он, как взгляд тигренка в клетке,
А я сижу на старой табуретке,
И за строкой торопится строка.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Нетленный труд А.С.Пушкина Дубровский
Для молодых - наука и пример.
Жил средь болот, в курятнике неброском
Дубровский - ветеран-пенсионер.

В баталии двенадцатого года
Он лично отличился два раза -
Как яркий представитель от народа
И как неустрашимый партизан.

В своем болоте он блудил французов,
В курятнике клопами их морил.
За этот подвиг генерал Кутузов
Ему курятник вовсе подарил.

Родивши сына в энтим гиблом месте,
Старик спровадил в армию его.
Так родовым становится поместье.
Прописки, жалко, нет ни у кого.

Кутузов в энтом был невиноватый.
Простреленной седою головой
Он смутно помнил, что дарил солдатам,
Ведь двигали в фельдмаршалы его.

Промежду прочим суть не провороньте.
Старик Дубровский - дома на печи.
Дубровский Вова - на чеченском фронте
Французский досконально изучил.

Гусары жрали пунш, как бегемоты,
А Вольдемар был трезвым, как стекло.
Его влекло в родимые болота.
К Марусе Троекуровой влекло.

И пишет он к Марусе: Ах, Маруся!
Я вскорости вернуся с дальних мест!
Я так к тебе, родимая, стремлюся!..
Авось батяня твой меня не съест...

Марусин фатер не был живоглотом.
Обыкновенный русский каннибал,
Перекупая местные болота
Он всех, пардон, в округе задолбал.

Узнав, что нет у Вовиного папы
Бумаги на курятник родовой,
Он кое-где нажал - и дело в шляпе.
Вся движимость-недвижимость - его!

Средь бела дня, по наглому, нахрапом!..
Такое разве стерпит инвалид?
Хватил Кондратий Вовиного папу -
Где стол был яств - дубовый гроб стоит.

А вот и Вова возвратился - здрасьте!
Весь в орденах, контуженный, брюнет,
А дома всевозможные напасти...
Опять пардон. Ведь дома то и нет.

Невероятно: дембель и без дома!
Но очевидно: негде ночевать.
Скитаться по друзьям и по знакомым -
Для Вовы все равно, что бичевать.

Ну как тут обойтись без перекура?
Никак табак Дубровского не брал,
Но после перекура Троекуров
Курятник однозначно потерял.

Дебютная идея в миг созрела,
И с той поры, в теченье многих лет,
То здесь, то там чего-нибудь горело.
Он в день курил по пачке сигарет.

Властя за ним устроили охоту -
На всех столбах висел его портрет,
Но сколько ни старались обормоты,
А что ни день, то пачка сигарет.

Кольцо пожаров все тесней, все ближе.
Встревожен троекуровский чертог.
Вдруг телеграмма: Завтра из Парижу
К Марусе едет новый педагог.

Всех предыдущих покалечил Миша -
Дикорастущий папенькин медведь.
Аргумент прост: Ах раз ты из Парижу,
Учи ребенка танцевать и петь!

Заместо гувернера прибыл Вова.
Его никто, конечно, не признал,
Тем более, что свой документ новый
Купил он у мусью за крупный нал.

Касаемо возможного акцента:
Никто не в курсе кто такой акцент.
Касаемо конкретно документа:
Ну на хрена хранцузу - документ?

Налили Вове в новом месте чаю,
Баранку дали, чтобы закусил.
Грызя ее Володя замечает,
Что кто-то зверя в комнату впустил.

Он ж опытом почувствовал подлянку -
Ведь он же боевой же офицер! -
И, размотавши левую портянку,
Вынает пятиствольный леворьвер!

Поскольку пули были разрывными
И было их не менее полста,
Остались от медведя только имя
И половина грозного хвоста.

А Вова скромно замотал портянку,
Но стало ясно даже дуракам,
Что новых претендентов на баранку
Придется отскребать от потолка.

Маруся тут же по уши влюбилась
И ну бомбить записками дупло -
Через дупло любовь у них случилась,
Ведь Вову к ней по-прежнему влекло...

Но Троекуров, мать его в панаму,
Смекнул, что возгораний больше нет
С тех пор, как прилетела телеграмма
И стрельнул пятиствольный пистолет.

Марусю мучил страх разоблаченья,
А Вове было все до фонаря,
Поскольку он стремился к приключеньям.
Контуженный, короче говоря.

Сгубила Вову тяга к сигарете -
Одна, однако, пламенная страсть.
Маруся же подавленная этим
Кому попало замуж отдалась.

И каждого такое ожидает,
Кто сделал выбор в пользу сигарет.
Разуй глаза - Минздрав предупреждает!
А с ним А.С.Пушкин - русский наш поэт.

А мне курить не разрешала мама.
А карты вовсе прятали от нас.
Историю про пиковую даму
Я расскажу вам в следующий раз!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Когда еще был Питер Петербургом,
А с гуся драли перья для чернил,
А.С.Пушкин на полставки драматурга
Оригинальный роман сочинил.

Одна старушка с площади Восстанья
В очко играла, как никто другой.
Полгорода лишила состоянья,
Хотя в гробу была одной ногой.

Секрет, который эта бабка знала
Открыл ей францисканский кардинал.
Он потому стал ихним кардиналом,
Что в картах кардинально понимал.

Была у ней на попеченье внучка,
Не открывала бабка ей секрет,
Без повода устраивая взбучки
По поводу вина и сигарет.

Заместо этих шалостей невинных
Читала внучка на ночь ей стишок,
Да бегала с авоськой в магазины,
Да выносила бабушкин горшок.

Поэтому про это и пронюхал
Один простой германский инженер -
Он что-то внучке о любови втюхал
И напросился на ночь в шифоньер.

Мол, я оттуда вылезу средь ночи,
Когда уснет, мол, старая карга,
И сможешь убедиться ты воочью
Как ты, мон шер, мне очень дорога.

Развесив уши, внучка согласилась.
Германец в шифоньере ни гу-гу,
А только-только сумерки спустились
Вылазит и давай пугать каргу.

Мотает ей пред носом пистолетом,
А ну, - рычит, - Выкладывай секрет!
Проснулась бабка, увидала это,
Икнула и... галопом на тот свет.

Ну, инженер расстроился, конечно,
Поднялся к внучке лестницей витой,
И видит внучка, друг ее сердечный,
Какой-то, извините, никакой.

Он с перепугу сильно заикался,
Соплями перепачкал все белье,
В коварных намерениях признался
И получил по морде от нее.

Кладбище... Гробовщик уже под мухой.
Рыдают представители родни.
Вдруг инженеру мертвая старуха
Из гроба-то возьми и подмигни.

И шуткой можно довести до ручки -
Инженера у них не из стальных.
Он - в обмороке, с ним под ручку внучка.
Перепугали на фиг остальных.

А только-только сумерки спустились,
В калошах и кружавчатом чепце,
Перед германцем бабка вдруг явилась
С серьезным выраженьем на лице.

Ну что, соколик, - ласково сказала -
Теперь хранить молчание клянись -
Открою тебе тайну кардинала,
Но чур! На внучке на моей женись!

Все дело - в немудрящей поговорке.
Запомни, ты ж ведь не из дурачков:
Когда к двум картам - тройке и семерке -
Добавить туз - получится очко!

Исчезла бабка. Немец на скамейке
Сидел и все внутри него тряслось.
Проверил лгаритмической линейкой,
На счетах, в столбик: двац одно! - сошлось!

Инженера - не тратят время даром.
Рванул германец прямо в казино,
Там, где топор висит от перегара,
Где карты вперемешку с домино.

Шарах все деньги на кон и - победа!
Еще разок и, накося, - очко!
Оставил без штанов полсотни шведов,
И настроенье сразу же торчком!

Короче, эта пруха продолжалась,
Покамест он в мечтах не улетел
Нах Фатерлянд, невеста где осталась -
О внучке он и думать не хотел.

Он мысленно припал к грудям невесты,
И только дотянулся до рейтуз...
Где туз был - провалиться мне на месте! -
Там дама пик пикантно вертит ус!

Эмоции не красят инженера,
А он за ими вовсе не следил.
Пошла к чертям завидная карьера,
Короче, он в психушку угодил.

И долго внучка на порог психушки
Для этого, фактически, козла
Носила всевозможные ватрушки
Уже женой гешпанского посла.

И каждого такое ожидает,
Кто позабудет то, что обещал,
И кто в очко без удержу играет,
Как нам А.С.Пушкин мудро завещал!

Я совершал подобные ошибки,
Пока не перешел в четвертый класс...
Трагедию об рыбаке и рыбке
Поведаю вам в следующий раз.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Как счастье человеческое зыбко
Никто кромя А.С.Пушкина не знал,
Трагедию об рыбаке и рыбке
Покуда он пером не описал...

Герасим был немой, но здоровенный.
Любил он в море рыбку половить.
Его старуха столбовой царевной
Мечтала стать - деревню удивить.

Собачка их - Муму - снесла яичко,
Его Герасим бил, да не разбил.
И из яичка вылупилась птичка,
Мутант, урод и форменный дебил.

Немой Герасим к синю морю скачет,
Два дела враз задумав совместить -
Своей царевне рыбки нарыбачить
И гадкого муменка утопить.

Натыкал в берег пару-тройку донок,
Опарышей румяных насадил,
Глядь, а муменок вовсе не муменок,
А огромадный, страшный коркодил!

Возможно аномальные флюиды
Как раз кружились возле этих мест...
Герасима с тех пор никто не видел
В деревне под называнием Лох-Несс.

И каждого такое ожидает,
Кто генофонд планеты не блюдет.
А кто с умом А.С.Пушкина читает,
Навряд ли так бездарно пропадет.

Проблемы экологии - все шире.
Они кругом, куда ни кинешь глаз.
Роман Толстого о войне и мире
Обсудим с вами в следующий раз.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Великое зачахнет без простого.
Вожди помрут на паперти без нас.
Война и мир - толстенный труд Толстого,
Брошюркой был бы без народных масс...

Смешалось все в квартире у Болконских.
Балкон с сортиром, с ванной - коридор,
Когда француз - незванный гость заморский
Пришел топтать родимый наш простор.

Топтать его, вобще-то, смысла нету.
И не предполагал Наполеон,
Что без сноровки выгрести в говне-то
Свои не могут, а тем боле - он.

Пришлось мороза ждать. Когда подмерзло,
Нанес он сокрушительный удар
И взял - таки Москву, но было поздно -
Ее уже охватывал пожар.

Кутузов смыслил в физике недурно -
На страх врагам и скептикам назло.
Возник большой скачок температурный
И все кругом по новой развезло.

Пришлось ретироваться Бонапарту,
Мозоли вместе с нервами лечить,
Сидеть в преклонном возрасте за партой -
Азы терьмодинамики учить.

И каждого такое ожидает,
Кто к нам придет с агрессией извне.
Отечественный интеллект крепчает,
А все кругом по-прежнему в говне.

О, сколько нам таких открытий чудных
Еще готовит просвещенья дух
И опыт - блудный сын ошибок трудных,
И гений - парадоксов верный друг,

И случай, этот Бог-изобретатель,
Хотя изобретать горазд и черт.
Схожу-ка в библиотеку, там кстати
Есть много любопытного еще!

А ежли кажный день читать по строчке,
То за год можно одолеть рассказ!
Глыбокий смысел Капитанской дочки
Углубим с вами в следующий раз.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Как только роман доходил до точки,
А.С.Пушкин тут же брался за другой.
Шедевры типа Капитанской дочки
Он вовсе шпарил левою ногой.

Гринев был плоть от плоти из народа -
Его списал А.С.Пушкин сам с себя.
В тот год была фиговая погода.
Мели метели, вьюгами клубя.

А.С.Пушкин с горя выпивал с подружкой.
Не с той, что с керном, а вобще с другой.
Потом плутал, ища упорно кружку,
И заплутал, застигнутый пургой.

Совсем уже сомлел, замерз голубчик,
Но тут ему накинул на плечо
Зайчачий, молью траченый тулупчик
Прапрапрапрадед Алки - Пугачев.

Он был в бегах, но, увидав поэта,
Что лишь пинжак, фактически, на ем,
Отдал ему тулуп, и в целом это
В литературе сделало подъем.

И кажного такое ожидает,
Кто в поиске, пусть даже с бодуна!
А кто всю жисть с дивана не слезает -
Тот сроду не напишет ни хрена.

Хотя у нас писателей хватает -
Их больше чем читателей у нас.
Наш психдиспансер, кстати, приглашает
На Маскарад М. Ю. Лермонтова вас!
Но, чур, про это в следующий раз...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

А.С.Пушкин честно правил стих про дядю -
Когда бы он не в шутку бы и где б...
А в это время в бале - маскараде
Бродил астролог с книгою судеб -

М. Ю. Лермонтов, пацан еще, мальчишка,
А ведь, поди ж ты, выдумал прикид -
И все строчил чего-то в эту книжку...
Или по крайней мере делал вид.

Для тех, кто здесь неграмотный ни разу,
Углубим смысел слова Маскарад.
Там в масках ходют с дырками для глазу.
Все остальное роли не играт.

В буфете там морожено давали
Тому, кто шибко много танцевал.
А плюс к ему, в нагрузку, едкий калий.
Цианистый, чтоб раз - и наповал.

И если кто браслет терял из женщин,
Ееный муж стрелой летел в буфет:
Сто грамм пломбиру. Можно чуть поменьше,
Но с мышьяком тогда кило конфет!

А кто проводит опыты с рогами,
Для тех спецально было эскимо.
Когда его лизнуть давали даме,
Вдовство случалось, вроде как само.

Там был один, крутой такой, Арбенин.
Он в карты, кстати, тоже был неслаб,
Но делал вид, что все ему до фени.
Что ни до карт нет дела, ни до баб.

А князь один сурьезно проигрался -
Остались эполеты, да мундир -
Он в уголку печали предавался.
Все думал - где взять денег на пломбир.

Арбенин учинил над князем шефство
И отыграл, себе же на беду,
Сперва ему штаны, потом наследство,
Фамильный склеп и прочью ерунду.

На радостях князь кинулся по бабам,
Как будто их не видел тыщу лет.
Одна ему:  Возьмите, мол, хотя бы
На память этот миленький браслет.

Она его нашла на маскараде
И нет, чтоб в стол находок отнести,
Всучила князю, шутки, вроде, ради.
А еще в маске, Господи прости.

Браслетку эту Нинка потеряла.
Арбенина законная жена.
Она там шибко много танцевала...
По ихним меркам - все. Обречена!

Трофей свой князь показывал всем кряду.
Как погремушкой, дятел, им звенел.
Арбенин понял с первого же взгляду -
Рогами пахнет! - и осатанел...

С крапленой картой он застукал князя,
Стреляться с им из принципа не стал.
Князь, опосля ушата всякой грязи
Совсем ходить по бабам перестал.

Арбенин стал предметом издевательств.
Арбенину стал белый свет не мил.
И, будучи под гнетом обстоятельств,
Он Нинку крем-брюле перекормил.

И слег болезный. Где уж тут здоровье,
Когда в душе Гоморра и Содом.
А чтоб любовь не рифмовалась с кровью,
Он пишет заявление в дурдом.

И кажного такое ожидает,
Кто ревностью и злобою ведом.
А кто балам семью предпочитает,
Навряд ли сам запросится в дурдом!

Вот так всю жисть. Живешь себе на свете,
И вдруг шарах! - сюрприз промежду глаз...
Тургенев И. С.. Роман Отцы и дети.
Про это будет в следующий раз!
Про это будет в следующий раз...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Тому назад лет триста, при царизме,
Когда еще в пеленки писал Маркс,
Бродил в России призрак нигилизма.
Заметьте, не в Европе, а у нас!

Ходячий призрак - нехороший признак,
Но И. С. Тургенев, труженик пера,
Про нигилизм, с им встренувшись, все вызнал,
Хотя сперва решил, что перебрал.

Но трезво взвесив утром, на рассвете,
Подробности своего интервью,
Он накропал роман Отцы и дети
И укатил во Хранцию свою...

А нигилисты резали лягушек
Из края в край Расею бороздя,
А спали, между прочим, без подушек
И без матрасов. Строго на гвоздях.

Поэтому по им с ума сходили
Аристократки голубых кровей.
Они за ими стаями ходили,
Причем особо крупными - в Москве.

Отцы остались без аристократок.
Кто впал в маразм, кто сексуально сник.
У их на этой почве - беспорядок,
Конфликт с детями ихними возник.

Детям, конкретно, подавай лягушек...
И гвозди вышли в лавках скобяных.
Зато полно матрасов и подушек.
Короче кризис начался у их.

Базаров, нигилистский ихний лидер,
На мертвяков с лягушек перешел,
Но Бог не фраер - сверху все увидел,
Подумал и решил: Нехорошо!

Базаров - жалко, парень-то неглупый -
Приехал на каникулы домой,
Но, по привычке, начал резать трупы,
И заболел бубновою чумой.

И кажного такое ожидает,
Кто санитарной нормой пренебрег.
А кто пойти другим путем мечтает,
Другой ему карячится итог.

Долбал бы портунистов-ренегатов,
Не резал бы лягушек на столе,
Лепил туфту с броневичка солдатам -
Имел бы персональный мавзолей.

Тургенев И. С. навел в России шорох.
Все обнажил. Без всяких там прикрас.
Дюма. Об трех евонных мушкетерах
Мы потолкуем в следующий раз.
Мы потолкуем в следующий раз!..

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.