Ты говоришь:
я - Пиковая Дама,
что я - твой рок,
       твой фатум,
я - во зло!
...По небу солнце медленно ползло,
Проваливаясь в облачные ямы,
Как в рыхлый снег стареющего марта.
Уж полночь близится, а сна - все нет!
И ты все хочешь выведать секрет,
Как угадать три правильные карты,
И как составить верную программу.
Я, знаешь, даже иногда боюсь,
Что выпадут семерка, тройка, туз -
И ты забудешь Пиковую Даму.

Так дай мне, Бог, сносить удары стойко,
Хотя дымится пистолетный ствол.
Нет, никогда на наш игральный стол
Не выпадут семерка, туз и тройка...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Эсмеральда
(Парижские сны)

Стихи уже не пишу -
Я только во сне их вижу.
Грустит нотрдамский шут
В весеннем своем Париже.

Мне больше не петь, как встарь,
Коронных своих шансонов.
Под утро погас фонарь
В тиши предрассветно-сонной.

Но дыма не перебить
Цветеньем сирени буйной.
Есть повод плакать и пить:
На площади жгут колдунью!

И красен, как киноварь,
Рассвет на стекле оконном.
Заполнил горбун-звонарь
Париж погребальным звоном.

Погасли в седой золе
Цветные искорки смальты,
Но звездами на земле
Взошли глаза Эсмеральды.

Над миром - ах, c'est la vie! -
Летят облаками годы.
Горит на костре любви
Печальный шут Квазимодо.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Полна солнца горенка,
На оконце - горлинка.
Сладки зернышки,
Гладки перышки,
Глазки - стеклышки.

Тосковала, горевала,
Ворковала тоненько,
Причитала, что застряло
Песни зернышко в горлышке.

Улетела горлинка,
Опустела горенка -
Нет сыноч(и)ка,
Нету доченьки...
Черна ноченька.

Не курлыкай, горемыка,
Не накликай горюшка.
Тишина страшнее крика,
Если песни нет в горлышке.

Возвратится в горенку
Сиза птица горлинка,
Но не в клеточку,
А на веточку,
Люлить деточку.

Пусть ликует, пусть воркует,
Колыхает крестника,
И на зорюшке из горлышка
Народится песенка.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я - карминная песня заката.
Я - Кармен.
Верно, карма моя виновата
в том, что плен
так ненавистен,
и слишком тесен
камерный мир.
Песен!
Мне хочется страстных песен
в этот миг.

Я - не туманна.
Я - не обманна.
Я - плоть и кровь.
Греши, гитара!
Пляши, гитана!
Долой покров!
В тягость одежды!
Где ж ты, надежда?
Не взлететь!
И мне, мятежной,
как пела прежде,
уже не петь.

Сердце - невинно,
мысли - крамольны,
тело - тлен.
Больно...
Зачем вы сделали больно
вашей Кармен?!.
Там -
нет ни ада,
там -
нет ни рая.
Там -
только темь...

Боже,
за что же?
Не понимаю!
Боже,
неужто я умираю
на-
сов-
сем?..

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя!
Нина Чавчавадзе
Надпись на надгробии Александра Грибоедова

Княгиня Нина, ночь показалась слишком длинной,
Ночь оказалась вечностью для Вас.
Княгиня Нина, пусть тихий шелест кринолина
Напомнит Вам невинный первый вальс.

Припев:
А звезды будут горько плакать по ночам,
И утром мне не улыбнется солнце вновь.
А в сердце бьется птица черная - печаль.
Скажи, зачем пережила тебя моя любовь?
Ах, для чего пережила тебя моя любовь?!

Княгиня Нина, покиньте кресло у камина,
Вам сад подарит свежести глоток.
Княгиня Нина, пусть нежный аромат жасмина
Впитает белоснежный Ваш платок.

Припев

Княгиня Нина, летите с клином журавлиным
В края, в которых не гостил мороз.
Княгиня Нина, держать не забывайте спину,
И пусть никто не видит Ваших слез!

Припев:
А звезды будут горько плакать по ночам,
И утром мне не улыбнется солнце вновь.
А в сердце бьется птица черная - печаль.
Скажи, зачем пережила тебя моя любовь?
Ах, для чего пережила тебя моя любовь?!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я еще не взлетела,
А уже на излете живу.
Я храню свой очаг,
Как покорная дева-весталка.
Нет полетов во сне,
И, тем более, нет наяву.
И себя иногда
Почему-то мучительно жалко.

Я - не жена.
Я - не невеста
В ночи нечаянной и пьяной.
И неуместным благовестом
Невесть откуда
Cвет багряный.

Млечный путь забродил,
Настоявшись в густое вино.
И канючат плебеи
Извечное: Зрелищ и хлеба!.
А весталки хранят
Очаги, что остыли давно,
И взошел Южный Крест,
Осеняя знамением небо.

Я - не жена.
Я - не невеста
В ночи нечаянной и пьяной.
И неуместным благовестом
Невесть откуда
Cвет багряный.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Хрустальный шар работы Фаберже -
Земля была безвидною и сирой,
Но Богу снилась Женщина уже
За день до сотворенья мира.

И Бог решил: да станут явью сны!
И Бог сложил, намеренно рискуя,
Песнь Женщине - мелодию весны,
Гимн Женщине - Осанна! Аллилуйя!

И Рай расцвел, приветствуя весну,
И засияли глаз ее сапфиры.
Как хорошо, что Бог поверил сну
За день до сотворенья мира.

Так Бог решил - и стали явью сны!
И Бог сложил, ладонь ее целуя,
Песнь Женщине - мелодию весны,
Гимн Женщине - Осанна! Аллилуйя!

Бог сыпал с неба звездное драже,
Звенели стройно струны лунной лиры.
И Бог любил ту Женщину уже
За день до сотворенья мира.

Песнь Женщине запели соловьи.
И Бог им вторил, радостно ликуя,
Песнь Женщине - мелодию любви,
Гимн Женщине - Осанна! Аллилуйя!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

На Дальних Пастбищах пасутся кобылицы.
Они сиреневы, как небо в этот час.
На Дальних Пастбищах мечтал я поселиться,
Как кто-нибудь за тыщу лет до нас.

На Дальних Пастбищах сладка вода в колодцах,
И ты меня поила из горсти...
За то, что я боялся уколоться
Об льдинки глаз, миланная, прости!

Моя погибель! Светопреставленье!
На Дальних Пастбищах - полынная трава.
Я пред тобою преклоню колени.
Желанная, а, может, ты права?!.

На Дальних Пастбищах - костры горьки и дымны.
Бутоны роз настояны в вине...
Но затихает благовестом имя,
И оттого светло и горько мне.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Февральский Петербург был сер и сыр.
Тяжелый мокрый снег кружил над Черной речкой.
И Ангел вдруг решил остановить часы,
И желтый воск слезой застыл на тонкой свечке.

Не надо, Натали,
Не плачьте, Натали.
Ну, полно плакать, мой прелестный друг!
В туманной утренней дали
Вновь закурлычут журавли
И полетят на юг, на юг, на юг...

Вам не к лицу Ваш траурный наряд...
Ну почему судьба к Вам так неблагосклонна?
Ведь Ваш летящий, чуть косящий взгляд
Воистину - глаза, глаза самой Мадонны.

Не надо, Натали,
Не плачьте, Натали.
Ну, полно плакать, мой печальный друг!
В туманной утренней дали
Вновь закурлычут журавли
И позовут на юг, на юг, на юг...

Не надо больше плакать, Натали...
Пусть мокрый след исчезнет с шелковой подушки!
Ведь в глубине уже разбуженной земли
Рождается фиалка на лесной опушке.

Не надо, Натали,
Не плачьте, Натали.
Пускай печаль забудется во сне!
В туманной утренней дали
Уже курлычут журавли,
А это значит:
Скоро быть весне.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Песня написана исключительно по аннотациям к женским романам.

Последний бал парижского сезона.
Уже открыт финальный котильон.
Барон влюблен, хоть это не резонно,
Но разве может быть в любви резон?!

Глаза красотки, словно две фиалки,
Кораллы губ и царственная стать.
И если вдруг барона вам не жалко,
То книгу можно дальше не читать.

Припев:
Ах, женские романы -
Интриги и обманы,
И неземная вечная любовь!
Ах, женские романы
Мои залечат раны,
И я в них, как в нирвану,
Погружаюсь вновь и вновь.

У леди с волосами цвета меди
Нашелся вдруг пропавший в детстве брат.
Корсар морей влюбился страстно в леди,
Но оказался герцогом пират.

Украдена из-под венца невеста,
И в свой гарем султан ее привез.
В гареме, как известно, ей не место.
Но вот любовь рождается из слез.

Припев:

Красив, как бог, индеец из апачей,
И смел, как будто сто чертей, ковбой...
А я читаю, и почти что плачу
Над их нелегкой книжною судьбой.

А муж ворчит, что вновь холодный ужин
И что рубашку постирать пора.
Но я читаю - ужин мне не нужен,
И я читать готова до утра.

Припев:
Ах, женские романы -
Интриги и обманы,
И неземная вечная любовь!
Ах, женские романы
Мои залечат раны,
И я в них, как в нирвану,
Погружаюсь вновь и вновь.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

А мы всю ночь с тобой бродили
По гулким улочкам Севильи
И танцевали сегидилью
Под жаркий шепот кастаньет.

И воду из фонтана пили,
И целовались до бессилья,
И только чуточку грустили,
Что рано наступил рассвет.

Соборы выпрямили шпили
И небеса насквозь пронзили,
Как на корриде, бандерильи
Дразнили ярого быка.

Но сон вдруг становился былью -
Мы снова одиноки были.
Лишь белой кружевной мантильей
По небу плыли облака...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я вдруг подумала вчера,
Что мне давно уже пора
Всех тайн мадридского двора
Найти решенье.

Здесь хлещет дождь, как из ведра,
Сегодня с самого утра -
Наверно, Бог нас покарал
За прегрешенья.

Любовь - жестокая игра,
И эта истина стара.
А вот в Испании жара
Стоит в июле.

И пусть пока из-под пера
Выходит всякая мура,
Но вдохновения ветра
Уже задули.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я решила: в ближайшую среду
Все бросаю и еду в Толедо.
Наплевать на возможные беды!
Я сама не пойму, почему

Я готова забыть про карьеру
И влюбиться в красавца-тореро,
И из первого ряда партера
Бросить красную розу ему.

Веер, словно плененная птица,
Начинает в руке моей биться,
Будто хочет взлететь, но боится,
Что уже разучился летать.

А тореро - высок и серьезен -
Поцелует карминную розу
И прижмет ее к сердцу... Но поздно:
Мне пора просыпаться опять.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Представьте себе: бродит некая дамочка по поездам и поет - жалостливо так -
бесконечную вагонную балладу, где все, по ее словам, чистая правда...
Так что подайте на пропитание!..

Я была молодой балериной,
Каждый вечер плясала балет.
Но окутало жизнь пелериной
Из навечно умчавшихся лет.

Только я и теперь не забыла
Гром оваций, букеты цветов,
И что счастье в судьбе моей было,
И успех, и большая любовь.

Меня ласково звали Оксанкой,
Но пролить много слез довелось
Мне за гордую эту осанку,
За корону пшеничных волос.

Так случается в жизни порою,
Что весь мир отвернется от вас.
Расскажу, ничего не сокрою,
Хоть и долог мой горький рассказ.

Я кружуся на сцене – о, Боже! –
Па-де-де, падеграс, падекатр...
Вдруг гляжу я, что смотрит из ложи
На меня государь-император.

В реверансе присела я низком –
От смущения щеки горят.
А в антракте хозяин записку
Мне дает – от него, от царя.

- Во дворец, мол, немедля явися
Перед светлые очи его!
Я заплакала, но не зависит
От меня уж теперь ничего.

Мне не дали проститься с родными,
У театра – карета с гербом.
Я шепнула любимого имя
И себя осенила крестом.

Утешал меня старенький кучер:
- Мол, не лей, девка, слезы зазря
И себя понапрасну не мучай –
Чай, не первая ты у царя!

Он натешится вволю да бросит,
Как игрушку бросает малец.
На платочек – утри свой курносик.
Тпру!!! Приехали – царский дворец.

Я в ответ ничего не сказала,
Только помню: шагнула сама
В самый центр огромного зала,
Где прислужников – тьмущая тьма.

Там сидел император на троне
В горностаевом белом плаще,
В золотой с изумрудом короне.
И я вновь зарыдала вотще.

Только царь своих слуг отсылает,
Чтоб остаться со мной тет-а-тет,
Мою тонкую руку лобзает,
Признается, что любит балет,

Осыпает меня жемчугами
Своей щедрою царской рукой,
Говорит, что своими ногами
У него я украла покой,

Что могу императоршей стать я...
Только как же я брошу семью –
Мамку с тятькой, сестренок и братьев,
И любовь дорогую мою?

Я царю говорю: - мол, прости ты
Девку глупую, царь наш отец!
Ну куда же мне с рожей немытой
В ряд калашный – к тебе во дворец?

У меня есть семья, есть театр,
У меня есть любовь на года.
Я не буду твоей, император,
Никогда! Никогда!! Никогда!!!

Царь притопнул ногой, что есть мочи,
Палача призывает к себе
И кричит: - Раз в царицы не хочет,
То пущай покорится судьбе.

Отхлестайте ее батогами!
Не щадите! Хлестайте как след!
Чтоб меня не смущала ногами
Дура-девка и ейный балет.

И мое полумертвое тело
Они бросили прямо за дверь.
Только выжить я как-то сумела
И по миру скитаюсь теперь.

Вот хожу и пляшу по вагонам,
А балетки мои – костыли...
- Эй, дедуля, плесни самогону
За потешные танцы мои!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Представьте себе: бродит некая дамочка по поездам и поет - жалостливо так -
бесконечную вагонную балладу, где все, по ее словам, чистая правда...
Так что подайте на пропитание!..

Я была молодою певичкой –
Никаких для кручины причин.
Я контральтой своей, словно спичкой
Зажигала сердца у мужчин.

Когда пела про дочь камергера,
Осыпали цветами меня,
А любовь и надежда, и вера
Добавляли мне в пенье огня.

Пела я как-то раз в ресторане
Про печали потерянных лет.
Вдруг хватает меня наш охранник,
Приставляет к виску пистолет.

Говорит: - Или деньги - на бочку,
Иль мозги этой дамочке – прочь.
Ой, веселая выдалась ночка!
Ой, забавная выдалась ночь!

Мои щеки лишилися краски,
У меня от волнения шок.
В воздух выстрелил он для острастки
И кричит: Ну-ка, цацки – в мешок!

Что тут сталось! Мадамы визжали,
Кавалеры часы рвали с рук
И бумажники освобождали,
Понимали: иначе – каюк!

Только тут вдруг захлопали дверцы,
Мусоров понаехало – тьма.
И охранник стрельнул себе в сердце.
Ясно дело: иначе – тюрьма.

А возможно, что даже и вышка
За бессовестный, наглый грабеж,
Потому и закончил он вспышкой
Пистолетною жизни кутеж.

Мир, как бешеный весь, закрутился.
Ах, сердечко мое, ты не ной!
Ведь грабителю, что застрелился.
Я была благоверной женой.

Но менты те, конечно, не знали,
Что я в сговоре с вором была,
И значенья они не придали,
Что так быстро в себя я пришла.

Под шумок я добычу схватила
И покинула сцену тайком,
И умчалась я прочь, что есть силы,
Прямо в ночь – с драгоценным мешком.

Нету мужа – зато есть капуста,
Кольца, серьги, браслетов гора...
Только в сердце – тоскливо и пусто,
Ни кола нет теперь, ни двора.

Я не смела вернуться на хазу –
Там мгновенно повяжут меня,
А ведь я не сидела ни разу
До проклятого этого дня.

Я взяла изумрудную брошку
И иголочку в вену ввела,
И вспорола – да не понарошку,
Все кровищей кругом залила.

Слышу ангелов: О, авве отче!
Только места мне нету в раю.
А меж тем, кто-то свистнул мешочек,
Умыкнул всю наличность мою.

Я не знаю, как выжить сумела,
Как смогла пережить эту боль.
Только больше уж в жизни не пела
Никогда я про черную моль.

И теперь по вагонам скитаться
Я должна абсолютно одна.
Не жалейте копеечку, братцы,
И налейте певичке вина!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

(псевдо-народная, жалостливая,
предназначается для исполнения в поездах)

Я была симпатичной малюткой.
Я свою обожала семью.
Но однажды вдруг взрослый ублюдок
Отобрал всю невинность мою.

Как я плакала, как умоляла
Меня в женщину не превращать!
Подлецу все казалося мало -
Три часа прогибалась кровать...

Я царапала спину ногтями,
Пнуть его я пыталась в живот.
Как хотела я к папе и маме!
Но родные ушли на завод.

Я на помощь звала хоть кого-то,
Но никто не хотел мне помочь.
Вот пришли папа с мамой с работы -
Прочь прогнали несчастную дочь.

Что же делать? Куда же мне деться?
Что осталось мне - лишь воровать?
Так мгновенно счастливое детство
Зачеркнула злодейка-кровать!

И теперь я по свету кочую
И слезливые песни пою,
С кем попало я нынче ночую,
Свою юную плоть продаю.

Промышляла я раз на вокзале
В сером свете холодного дня,
Но поймали меня, повязали
И в ментовку впихнули меня.

Что ж я вижу?! Тот самый охальник,
Что насилье со мной совершал, -
Самый главный ментовский начальник.
Но сейчас он меня не узнал.

Бог, как видно, услышал молитвы,
Что шептала ему по ночам.
И зажала я острую бритву
Между пальцев моих невзначай.

А начальничек слюни пускает
И уж тянется к брюкам рука...
Что ж, сейчас я ему подыграю!
И к нему я прижалась слегка.

Стала гладить его по спине я,
Целовать его губы взасос.
Мент проклятый, от счастья пьянея,
Не задал себе главный вопрос:

Почему я с ним так поступаю?
Думал, так я скошу себе срок.
И что бритву я крепко сжимаю,
Догадаться он, к счастью, не смог.

Вот мгновение сладостной мести!
Я тихонечко бритвой - чирик! -
В его самом болезненном месте...
И раздался отчаянный крик.

И залитое кровушкой тело
Я с дороги столкнула своей.
Так закончилось главное дело
Из поруганной жизни моей.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я была молодой пролетаркой -
Щеки алые, брови дугой.
И однажды пройтиться по парку
Я решила вечерней порой.

Ах, зачем я привычку сломала?
Почему не послушала мать?!
Отчего показалось мне мало
За фабричной заставой гулять?!

Но, увы, мне никто не ответил
На ответственный этот вопрос...
Лишь косыночку алую ветер
Вдруг сорвал с моих шелковых кос.

И сдержать не сумела я слезы,
Потерявши навеки платок...
Только вдруг ярко-красную розу
Преподнес мне буржуйский сынок.

Он сказал: Твои ясные очи,
Белых зубок твоих жемчуга,
Мон амур, мне понравились очень!
- И пылинку смахнул с сапога.

Не хотите ль со мной до Парижу
Прокатиться? - меня он спросил.
Он был стройным, нахальным и рыжим,
И я сразу лишилася сил.

Я залезла в его таратайку,
Позабыв про родную семью.
Ах, как жадно он гладил нагайкой
Лебединую шею мою!

Целовал меня в алые губы,
Блузку всю мне измял на груди...
И взыграли архангелов трубы,
Обещая мне рай впереди.

Он на ушко шептал мне словечки:
Мол, бонжур... Мол, тужур... Мол, мамзель...
И пошла я за ним,как овечка,
Ведь не знала я то, что в бордель

Привезет меня щеголь холеный,
Буржуинский проклятый сынок.
Мама, Вы не кляните Алену -
Я навек получила урок.

Я в Париже теперь проститутка.
Я живу не в раю, а в аду.
У Мадамы я круглые сутки
Отдаюсь за ночлег и еду.

Вот пишу вам, а слезы все душат...
Что ж, еще раз взгляну на луну
И сегодня спасу свою душу -
Прямо в Сену с моста сигану!

Передайте сестренке Тамарке
Пролетарский наказ: по ночам
Пусть она не шатается в парке
И не верит буржуйским речам.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.