Талдычат голуби и кланяются низко
На шпаги ног прелестной чудо-гимназистки.
Я - провожатый. В одиночестве - беда нам.
Горит июль. Мы оба в небо бьем фонтаном.

На кон замётано, что юность накопила.
Кривится девушка над горечью у пива.
Слова срываются с проворством воробьиным.
Улыбка мается собой в бокале винном.

И фонари вокруг в почтительном поклоне
Купают ноги в акварелевом неоне.
Две тени сходятся, и путаются космы.
Смеется девушка так ветрено и просто.

Все как в кино. Все на пределе, как на гонке.
И только нет ни тормозов, ни кинопленки,
И за пустяк в душе сражаются армады,
И вкус победы - вкус пронзительной помады.

Смеется девушка чему-то у фонтана -
Ей все обыденное - сказочно и странно.
И весь сюжет случаен, чист и мимолетен.
И оборвется он на самой верхней ноте.
1990 г.

Шар воздушный легче ветра
И смелей мечты,
Не теряй, прошу, ни метра
Дерзкой высоты.

Время вертит колесо
И его минуты тают.
Независим, невесом,
Шар летает. Шар летает.

Время вертит колесо
И беспечно дни листает.
Разноцветный детский сон -
Шар летает. Шар летает.

Но время стрелки тихо сдвинет -
Вечер вновь повис.
И воздушный шар остынет,
И сорвется вниз.

Он помчит земле навстречу,
Как обычный мяч.
Удержаться в небе нечем -
Воздух не горяч.

1981  год

Держал меня в горсти
Всесильный Дух Дворовый.
Уехал. Двор, прости!
Нить жизни - шнур суровый.

Прописан все ж припевочкой,
Что на ветер в трубу,
Где поцелуй твой, девочка,
Еще печет губу.

Где нож - не для побоища,
Где пуля спит, не воюща,
Где старый друг живой еще
С отметиной на лбу.

Все движемся. Уже до третьей тыщи - шаг.
За столько лет - впервые.
И как велела певчая душа,
Пою свои куплеты дворовые.

И верю, не придут
И не отнимут строчки.
И в ночь не уведут
К тюремной одиночке.

Христос и тот за заповедь
Прощать до стольких раз,
Готов и нынче залпом пить
За милосердных нас.

За то, что жили - маялись,
Кручинились и славились,
За то, чтобы покаялись,
Не завтра, а сейчас.

Все движемся. До святости икон
Дойти б умом. А не как есть - ногами.
Чтоб бег начав со стремени верхом,
Не кончить тараканьими бегами.

Из всех на свете стрел
По мне - Амура стрелы!
Ах, как бы я хотел
Лишь ими пичкать тело!

И бунтовать, и струны рвать
За все, что в сердце грел.
И все на свете согревать
Во имя этих стрел.

И чтоб в глазах той девочки
Так и остаться неучем.
А остальное - мелочи.
Так, видно, Бог хотел.

1999  год

Вы простите меня, Очеретин,
Я и сам, если честно, не рад -
Не попал в довоенные дети,
Не родился полвека назад.
Не катался в вагонах по свету
Под кликушества псевдослепых,
Не выклянчивал словом монету,
Не писал прозаический жмых.
Не менял ни имен, ни фамилий -
Повсеместно свою оглашал.
Вы умней оказались - сменили.
А вот я, дуралей, оплошал!
Не послушался в детстве папашу
И не внял поученьям хлыста -
Вот и выпал на голову Вашу,
Как когда-то Родыгин с моста!
Видно, вправду есть Бахус на свете
И слывет покровителем он -
Ай, Евгений, как точно приметил:
Пьянке нужен лирический фон!

Ну, а Вам не завидую жутко -
Труд сизифов - писать и писать.
Про серьезное - это не шутка,
Даже если из пальца сосать.
О, Создатель! Великий Создатель,
Что ж ты псевдослепых схоронил?
Мне один псевдозрячий писатель
Так чудесно про них говорил.
Говорил, что
фольклорным фонтаном
Окатили и дали испить...
 -
Так с тех пор прикипел к шарлатанам,
Что доселе не в силах забыть.
И когда ему, дескать, в обузу
Созерцать на Пегасов табун,
Он свою малохольную Музу
Тащит к ним подлечить на горбу.
А меня Вы простите за серость,
За убогий словарный запас,
За мою беспардонную смелость
Поучать в выражениях Вас.
Я читал Ваш пронзительный опус
И спешу в заключенье сказать:
Слово
шмон
 - по-тюремному -
обыск
,
И
обыскивать
 - значит -
шмонать
.
Впрочем, нет, не учился я впору,
Не наполнил познаньем сумы.
Вы - знаток воровского фольклора.
Я прошу: поделитесь взаймы!
Вам завидует вся альма-матер
Наших славных уральских певцов:
Вы и критик, и врач-психиатр,
И историк, в конце-то концов.
Вы знаток диссиденства, искусства,
Даже сексопатолог слегка.
Выражаю Вам лучшие чувства:
Жаль, что Вы до сих пор не зека!
А за сим остаюсь неизменно -
Полузековский полупиит
.
Прав Есенин: мы все в мире тленны -
Как я рад, что нас это роднит.
май 1985  года

Вы уезжаете так быстро и так медленно,
Смешно, наверное, смотреть со стороны.
Вы так милы, и мысли ваши ветрены,
И ваши дни событьями полны.

Вы уезжаете, слова уже все сказаны,
Что впереди, решили вы давно.
Мы обменяемся двумя пустыми фразами,
Вы для приличия помашете в окно.

Вы уезжаете, как жаль, что уезжаете -
Вас дома ждет семейное житье.
Вы мне писать и помнить обещаете -
Спасибо вам за милое вранье.

Вы уезжаете, и ваши сновидения
В летящем поезде - как в озере вода.
Вы уезжаете и все мои волнения
Увозите с собою навсегда.

Вы уезжаете под мерное стучание,
А я шагаю следом взять билет.
Мы с вами встретимся. Теперь уже случайно.
Туда, где вы, билета в кассе нет.

1978  год

Охапкам роз не хватит в доме ваз.
Не хватит слов воздать хвалу фасону.
Меня здесь нет. Но поздравляю Вас
Гудком автомобильного клаксона.

Я знаю, грянут вилки и ножи
Почище, чем на поле Куликовом.
И голос из колонок заблажит
О том, что кто-то где-то цепью скован.

И в час, когда затеют перепляс,
Со стенки если грохнется гитара,
Считайте, это я поздравил Вас,
Тепло и громко, в самый миг разгара.

Квартирный пес Ваш выкупан ко дню,
Надушен, нацелован и - по кругу.
К тому же он участвует в меню -
Он умный, oн во всем заменит друга.

Но если он на шею - прямиком,
Сорвался, ощетинился, залаял,
И если Вам в губу вцепился он,
Считайте тоже - это я поздравил!

Я верю, все хлебнут на брудершафт.
Друг друга за грудки никто не схватит.
Никто ерша не халкнет, оплошав,
И ни один не ляжет спать в салате.

И Вы, блеснув собой (само собой!),
В кругу гостей - большой бриллиант в оправе...
Но если драка, если мордобой,
Вы скажете: Нас Новиков поздравил!

Вам завтра 25. Я верю, грусть
Берет, когда пирог в свечах, как ежик.
Я к Вам навряд ли в гости соберусь,
Да и навряд ли мне Ваш муж предложит.

Но если Вы на несколько минут
Сбежите вниз (для Вас почти нет правил!)
И если Вас до завтра не найдут,
Пусть знают: это я пришел, поздравил!

В этом шуме-гаме
Вам ли невдомек,
Что набит деньгами
Я, как кошелек!

Выпьем, девки, в сквере,
Просто, без спанья -
Нынче кто поверит
В слово без вранья.

Завершают сутки
Стрелки - скок-поскок.
Девки-проститутки,
Жены на часок.

К разъядреной маме
Гнать бы вас в пинки,
Да виной пред вами
Все мы, мужики.

Виноваты - слабы,
В чем-то знать хворы,
Коль хватают бабы
Негров за херы.

Горькие причины
По нутру скребут -
Ихние мужчины
Наших баб...

Доллары-бумажки
Лэйблово шмотье.
Эх, вы дуньки-машки -
Катанье-мытье!

Злобой-беленою
Что тут исходить -
Сами мы виною,
Нам ли баб судить?

Поздно бунтоваться -
Век давил испуг.
Голь и гром оваций -
Дело наших рук.

Ах, вы сони-вари -
Круглища румян,
Тьмой бесполых тварей
Век наш обуян.

Сверху - кнут без меры.
Снизу - сплошь гробы.
Крестит поп без веры
Толоконьи лбы.

Потому, простите,
Каюсь, виноват.
Потому крестите
Нас в ядреный мат.

Выпейте с поэтом,
Чтоб вовек веков
Помнило об этом
Племя мужиков.
3 января 1990  года

Ветер листья в злые клочья
Растерзает во хмелю.
Вот, теперь я знаю точно:
Я опять тебя люблю.

Вспомнил я про это,
Остальное показалось - суета.
Девочка из лета.
Девочка из лета-та-та-та-та...

Всё - как снилось, увлекая,
Так чего же надо мне?
Ты красивая такая
Танцевала при луне.

Под свирели, под басы ли,
Там, где нынче тишина,
И следы твои босые
Смыла теплая волна.

Вспомнил я про это,
Остальное показалось - суета.
Девочка из лета.
Девочка из лета-та-та-та-та...

И в руке, как нож холодный,
Я сжимал ее билет,
И змеюкой подколодной
Выползал прощальный бред,

И держала, как злой заступ,
Пыльный поручень рука
Милой девочки глазастой
До последнего гудка.

Вспомнил я про это,
Остальное показалось - суета.
Девочка из лета.
Девочка из лета-та-та-та-та...

Двор безмолвный, мне бы впору
Заблажить по всей ночи:
- Где украсть, какому вору,
От души ее ключи?!

Под аккорды, под куплеты
Чей забор перемахнуть,
Чтобы девочку из лета
Хоть на миг опять вернуть?

Вспомнил я про это,
Остальное показалось - суета.
Девочка из лета.
Девочка из лета-та-та-та-та...
июнь 2001  года

И с этим сроком я на пару
Поехал далеко.
И что такое нары,
Усвоил я легко.

А сердце мне грусть,
Сердце мне грусть кусала.
И прыгал во сне под откос я на всем ходу.

А девочка мне,
Девочка мне писала:
Куда ты уехал? Зачем ты уехал? Жду.

Так год прошел - большой и серый,
Без птиц и без тепла.
И самой высшей мерой
Разлука мне была.

И наперед немного знать бы,
Кто мне ее вернет.
Но знал я, что до свадьбы
Душа не заживет.

А сердце мне грусть,
Сердце мне грусть кусала.
И прыгал во сне под откос я на всем ходу.

А девочка мне,
Девочка мне писала:
Куда ты уехал? Зачем ты уехал? Жду.

Как тень на голом полустанке,
Я маялся во сне.
И не было цыганки,
Чтоб нагадала мне.

Чтоб хоть на картах в этом мире
Мне выпал точный срок,
Когда в ее квартире
Раздастся мой звонок.

А сердце мне грусть,
Сердце мне грусть кусала.
И прыгал во сне под откос я на всем ходу.

А девочка мне,
Девочка мне писала:
Куда ты уехал? Зачем ты уехал? Жду.
6 марта 2002  года

Жаль, что художником быть
я не рожден.
Вот и картина - творенье
божественных рук:
Девочка под дождем.
Девочка под дождем.

Ай-яй-яй-яй-яй-яй,
И никого вокруг.

Лужи без дна.
Небо без дна.
Я - посреди, оборвав якоря.
Это она.
И не она.
В этом дожде я такую же потерял.

- Жаль расставаться, давай переждем.
- Жаль, - отвечала, - но дождь
промочил глаза...
Девочка под дождем.
Девочка под дождем.

Ай-яй-яй-яй-яй-яй,
Так много лет назад.

Вот и нашлась,
В дождь пробралась,
Локти содрав и посбив каблуки.
А ночь все быстрей
Льет акварель
И размывает глаза ее - васильки.

Там, где я маюсь в ночи,
осажден.
Там, где натурщица мокнет
навзрыд, чуть дыша...
Девочка под дождем.
Девочка под дождем.

Ай-яй-яй-яй-яй-яй,
А имя ее - Душа.
2000  год

Тебе, тебе, тебе -
Не для кого-то -
Со снимка улыбается
Красавица.

Эта девочка с обложки
Голая, красивая,
Как цветок на тонкой ножке -
Приглядись немного - это я!

В журнале для мужчин
Заложена страница,
Что чаще всех
Тебе встречается.

Тебе, тебе, тебе
Навстречу птицей
Слетает на ладонь
Красавица.
1994  год

Уколется по вене,
Заботает по фене
Золотая молодежь.
Покоpно и без толка,
Девочка-иголка,
Зачем ты вновь сюда идешь?

Твой крепок сон, а рядом спит безбожник.
И кажется хоромами нора,
Где каждый вечер дьявольский художник
Отравленные краски подбирал.
И ангелы, что вслед кружили белой стаей,
Синими, зелеными на небе стали.

Уколется по вене,
Заботает по фене
Золотая молодежь.
Покоpно и без толка,
Девочка-иголка,
Зачем ты вновь сюда идешь?
1995  год

Где белый голубь на шесте,
Где в мае яблоня в фате,
Где звоном битого стекла -
Гляди - стрижи из-за угла,
Где по натянутой струне
Танцуют тени на стене
И манит пальцем на крыльцо
Кавказской пленницы лицо.
Что здесь задумано потом -
Благословенным трижды будь!
Конечно, дом, конечно, дом
Построят здесь когда-нибудь.
Каркас, затянутый в бетон,
Глаза - окон во все концы.
А где же тот?.. А где же он?.. -
Весной замечутся скворцы.
Где белый голубь на шесте?
Где в мае яблоня в фате?
Где звоном битого стекла -
Гляди - стрижи из-за угла?
Где по натянутой струне
Танцуют тени на стене?
И тихо лестница-клюка
Живет под мышкой чердака...
1985  год

Скажет слово - как отрубит,
Глаз подернет пеленой.
Кольку, ох, как девки любят,
Если спутают со мной!

Мы на снимке, как два брата,
Оба в профиль - плоховато -
Не попишешь образов.

А мне Колька всех дороже,
Потому что мы похожи
По системе Ломброзо!

Друг мой Колька окаянный -
От горшка все сходит с рук.
Он не курит. И не пьяный -
То ль не хочет, то ль - недуг.

Как пошутит - девки в хохот.
И завьются, как угри.
Только Колька мне про похоть
Ничего не говорит.

Мы на снимке, как два брата,
Оба в профиль - плоховато -
Не попишешь образов.

А мне Колька всех дороже,
Потому что мы похожи
По системе Ломброзо!

Друг мой Колька - страсть к рулетке.
Он игрок. И я игрок.
Он поставит фишки метко,
Если только я помог.

Третий день, как полоумный,
Ходит он. А я - вдвойне.
Он с ума сойдет от суммы,
Как узнает, сколько - мне.

Мы на снимке, как два брата,
Оба в профиль - плоховато -
Не попишешь образов.

А мне Колька всех дороже,
Потому что мы похожи
По системе Ломброзо!

Пролетает, ох, как бойко,
Жизнь вокруг. И всадник лих.
И у Кольки тоже койка,
И стол привинчен на двоих.

Нам решетку дождик мочит,
Он поет, а я бренчу.
Он в тюрьме сидеть не хочет,
И я тоже не хочу.

Мы на снимке, как два брата,
Оба в профиль - плоховато -
Не попишешь образов.

А мне Колька всех дороже,
Потому что мы похожи
По системе Ломброзо!
май 1996  года

24 марта 2007  года

Я вчера с женой твоей
Опять лицом к лицу столкнулась.
Взгляд мой - в пол, ну, а ее -
Глядел так грустно безголос.

Разошлись мы и, конечно,
Ни одна не обернулась,
Только ветер на глаза
Швырнул обеим прядь волос.

Разошлись, тобой мы связанные прочно,
Без упрека и без слезной отходной.
Две прохожие,
две пленницы
бессонницы полночной.
Ты из них не стоишь ни одной.

Стыли в слякоти шаги
И на бульвар листва крошилась.
Я - к себе. Она - к тебе.
И вновь не сказаны слова.

Отказаться от тебя...
Но я прошла и не решилась.
А она не захотела.
И по-своему права.
1994  год

Включайте же все на полную
Немедленно и сейчас!
Я музыкой город наполню.
А музыка вся про нас.

И к церковке на подходе я
Притихну, остепенюсь.
Здесь Бог мне послал мелодию -
Екатеринблюз...

Он знает, что все мы спятили,
Оглохли в один присест.
И в память нам всем распятием
Сутулится сирый крест.

И я на него юродиво
До драных колен молюсь,
Молитвою мне мелодия -
Екатеринблюз...

Прозрачный он и упрямый -
Не впишут его в листы.
Я девочке лучшей самой
В него заверну цветы.

Грозятся уйти, уходят ли -
Я все равно остаюсь.
Как нота из той мелодии -
Екатеринблюз...
1999  год

21 января 2009  года

А на довесок была слабость у Клыча:
Ходить в кабак и двигать речи сгоряча.
Он полобоймы для вниманья изводил
И агитацию народа проводил.

- Галерка, ша! Я публике скажу,
Кто в этой жизни красный, а кто белый!
Кого Господь для дальшей жизни сделал,
А кто отжил. Я кончу - покажу!

Внимала влет на дуло глядя сотня глаз,
Что в этой жизни - элемент, а что есть - класс.
Что в этой жизни - галифе, а что есть - фрак.
Что есть - ладонь, что - пятерня, а что - кулак.

- Прошу меня за комиссара не принять,
Что мог коммуну на анархию сменять.
Я вас не стану карло-марксой заражать,
Что новый мир вам собирается рожать!

Галерка, ша! Я публике скажу,
Что есть для вас - труба, а что есть - скрипка.
А кто в струментах грамотный не шибко,
Иди сюда, по нотам разложу!

На этом месте он всегда давил крючок.
Но вдруг с мадам одной Клычок поймал торчок.
Сказал он: Граждане, лежать бы вам в гробу,
Но ради дамы отменяю я пальбу!

Она сомлела и растаяла, легка.
А по утрянке в коридоре Губчека
Открылась дверь, Клыча пихнули на порог,
И дама спела: Проходите, демагог!

- Галерка, ша! Я публике скажу,
Где бабий флирт, а где патруль-облава!
И бог не дай, мне подмигнет шалава,
Будь фраер я, на месте уложу!
1988  год

Замычали из-под левой кнопки басом,
Полетела из-под правой вверх свирель.
Гармонист, уж не в ударе ли ты часом,
Или вспомнил свой семнадцатый апрель?

Поиграй еще, еще,
Разойдись на все плечо.
Не на браво, не на бис
Поиграй мне, гармонист.

Сквозь морщины видно - парень синеглазый
И в кулачном, и в любви бывал мастак.
А еще, как на ладони, вижу разом
Голубых апрелей долгий четвертак.

Оттого-то ноги в пляс совсем не тянет -
Тянет руки за кисетами вразброд.
И слезой горит гармони черный глянец,
И табачный дым меха ее дерет.

Поиграй еще, еще,
Разойдись на все плечо.
Не на браво, не на бис
Поиграй мне, гармонист.

Из-под Волги, из-под Курска до Берлина,
До победы из окопа да в окоп.
У своих висел на мушке - морщил спину.
У врагов плясал на мушке - морщил лоб!

Треск вагонный, стук прикладный, лай собачий-
Все смешалось в перелатанных мехах.
Гармонист поет, хрипит, как будто плачет -
А то ли хромка плачет, стиснута в руках?

Поиграй еще, еще,
Разойдись на все плечо.
Не на браво, не на бис
Поиграй мне, гармонист.

1985  год

31 мая 2007  года