Дитя подвалов и чердачных лестниц -
Родился я на проходном дворе.
И коль еврей поет казачьи песни -
То, значит, раки скоро свистнут на горе!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Баловалась вечером гитарой тишина,
Сумерки мерцали огоньками сигарет,
Было это в мае, когда маялась весна
Песнями в моем дворе.

Расцветали девочки, забытые зимой,
Сочиняли девочки любимых и стихи,
И все чаще мамы звали девочек домой,
Так взрослели девочки.

        Юность ворвалась в дом пятиэтажный,
        В старый колодец невского двора,
        Все, что оставил в нем, теперь не важно,
        Завтра не вернешь вчера.

Только почему-то с той поры опять не сплю,
Вместо пачки сигарет выкуриваю две,
Только почему-то в мае я опять люблю
Ту, одну на белый свет.

        А мне бы вернуться в дом пятиэтажный,
        В старый колодец невского двора,
        Все, что оставил в нем, теперь не важно,
        Завтра не вернешь вчера.

Бьюсь в стекло, как голубь окольцованный крылом,
Ну, еще чуть-чуть и в небо вылечу я прочь.
Вот и воля! Все!
                ...Да под распахнутым окном
Машет мне рукою дочь.

        И не вернуться в дом пятиэтажный,
        В старый колодец невского двора,
        Все, что оставил в нем, конечно важно,
        Завтра не вернешь вчера.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Дым, синий дым
Сном повис,
     его ловлю в ладони.
Счастьем чужим
Ты, как дым,
      меня по свету гонишь.

Музыки рассвет и ночь
Прогоняю прочь!
Ноты, словно птицы, в вечность полетят,
В этих звуках - зло и благодарность,
Может быть, печаль, а может, ярость,
Может, я слепой, а может - вижу,
Может быть, ты дальше, может - ближе.
Боже, как я люблю и ненавижу!
Боже, как я люблю и ненавижу!

Тихая музыка... Такая тихая, что даже мир умолк,
Прислушиваясь к ней... И только слезы на лице...
Подожди, не уходи... Где эта ночь, ответь, прошу!
Где моя музыка? Не слышно больше...

Тень на глазах -
Это все,
  что от тебя осталось.
Горечь в словах
И, как вечный снег,
      на сердце жалость.

Музыки рассвет и ночь
Прогоняю прочь!
На стекле рисую губы и глаза...
Я целую эти губы, слышишь?
Ну а дым любви все выше, выше,
Я хочу его поймать, ну что же...
Он растает, растворится, Боже!
Неужели ты мне не поможешь?
Неужели ты мне не поможешь?

Музыки рассвет и ночь
Прогоняю прочь!
Ноты, словно птицы, в вечность полетят,
В этих звуках - зло и благодарность,
Может быть, печаль, а может, ярость,
Может, я слепой, а может - вижу,
Может быть, ты дальше, может - ближе.
Боже, как я люблю и ненавижу!
Боже, как я люблю и ненавижу!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

         Am
В Афганистане
В черном тюльпане,
С водкой в стакане
                              Dm
                  мы молча плывем над землей.
Скорбная птица
Через границу,
К русским зарницам
                                    E7
                  несет ребятишек домой.
              Am
В черном тюльпане
Те, кто с заданий
Едут на Родину милую
                              Dm
                    в землю залечь,
В отпуск бессрочный,
Рваные в клочья...
Им никогда, никогда
                                     E7
                   не обнять теплых плеч.

           Dm                 E7
        Когда в оазисы Джелалабада
                   Am
        Свалившись на крыло, тюльпан наш падал,
                 Dm              E7
        Мы проклинали все свою работу,
                 Am                 A7
        Опять бача подвел потерей роту.
             Dm                    E7
        В Шинданде, Кандагаре и Баграме
                 Am
        Опять на душу класть тяжелый камень,
                 Dm             E7
        Опять нести на Родину героев,
                   Am                 A7
        Которым в двадцать лет могилы роют,
          Dm               E7         Am  F#
        Которым в двадцать лет могилы роют.

           Hm    Bm Hm
Но надо добраться,
        Hm    Bm Hm
Надо собраться.
Если сломаться,
                                   Em
              то можно нарваться и тут.
Горы стреляют.
Стингер взлетает,
Если нарваться,
                                    F#
              то парни второй раз умрут.

          Em                         F#
        И мы идем совсем не так, как дома,
                   Hm
        Где нет войны и все давно знакомо,
                  Em                 F#
        Где трупы видят раз в году пилоты,
                  Hm                H7
        Где с облаков не валят вертолеты.
          Em                        F#
        И мы идем, от гнева стиснув зубы,
              Hm
        Сухие водкой смачивая губы.
         Em                   F#
        Идут из Пакистана караваны,
                  Hm                   H7
        И значит, есть работа для тюльпана,
           Em            F#            Hm   G#
        И значит, есть работа для тюльпана.

         C#m Cm C#m
В Афганистане
              C#m  Cm C#m
В черном тюльпане,
С водкой в стакане
                              F#m           Fm F#m
                  мы молча плывем над землей.
          F#m  Fm F#m
Скорбная птица
         F#m  Fm F#m
Через границу,
К русским зарницам
                                        G#
                  несет наших братьев домой.

           F#m                G#
        Когда в оазисы Джелалабада
                   C#m
        Свалившись на крыло, тюльпан наш падал,
                 F#m             G#
        Мы проклинали все свою работу,
                C#m                C#7
        Опять пацан подвел потерей роту.
             F#m                   G#
        В Шинданде, Кандагаре и Баграме
                 C#m
        Опять на душу класть тяжелый камень,
                 F#m            G#
        Опять нести на Родину героев,
          F#m              G#         C#m
        Которым в двадцать лет могилы роют.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я стать хотел геологом,
Дермато-венерологом,
Потом решил я быть
Как мама гинекологом,
        А стал невропатологом
        Назло врагам,
        Теперь стучу их молотом
        По головам.

Люблю иголкой ткнуть в живот,
Люблю спросить, кто с кем живет,
Еще люблю, когда
У Вас не перекошен рот,
        И если быть параличу,
        То я лечу,
        Мне, брат, такое по плечу,
        Но я молчу.

Больной стучится - ну, артист,
Ведь узкий я специалист,
И чтоб ко мне попасть
Спустись на два пролета вниз,
        Постой за номерочком
        Месяц или два,
        А там, глядишь, пройдет
        Больная голова.

А вот освою по весне
Иглоукалывание,
Тогда без коньяка
Вообще не приходи ко мне,
        Ведь эта процедура
        Очень сложная,
        И без полбанки дело
        Невозможное.

В меня вперяют взгляд, как в мать,
Мне надо вдаль заглядывать.
Ну, граждане, кончай!
Не всем же вам угля давать,
        И если очень заболит
        Радикулит,
        Иди работай, пусть болит -
        Не инвалид.

У нас в стране СССР
Каждый второй пенсионер,
И это хорошо,
Нам есть с кого всем брать пример.
        И мы - невропатологи -
        Ответствовать
        Должны перед историей ответственно.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

И теплый ветер лета
Обнял меня за плечи,
Счастливым днем согретый,
Я к месту нашей встречи
С тобой
Бегу, в своих ладонях
Зажав букет сирени.
Пускай цветы разгонят
В глазах твоих сомненья.

Ты веришь в то, что было,
Поверь и в то, что будет.
Мне счастье подарила.
И пусть смеются люди...
Не верь,
Что ночь проходит утром,
И только горьки слезы,
Что зло бывает мудрым,
А счастье слишком поздним...

Легла ковром зеленым
Трава на руки леса.
Прибой волною сонной,
Как юная принцесса,
Поет...
А небо голубое
Горит в потоках света.
Пусть унесет с собою
Нас теплый ветер лета...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Am               Е
Над заснеженным садиком
    E7      Am
Одинокий фонарь,
               Dm
И как свежая ссадина,
          G        С
Жжет мне сердце луна.
                 Dm
В эту полночь щемящую
                Am
Не заказан мне путь
                Е
На Ваганьково кладбище,
        E7       Am
Где он лег отдохнуть.

Я пойду, слыша плач иных
Инквизиторских стран,
Мимо тел раскоряченных,
Мимо дыб и сутан.
Долго будет звенеть еще
Тех помостов пила...
Я пойду, цепенеющий
От величия зла.

Пистолеты дуэльные
Различаю во мгле,
Два поэта застрелены
Не на папской земле.
Офицерам молоденьким
Век убийцами слыть.
Ах, Володя, Володенька,
А нам кого обвинить?

И во взгляде рассеянном
Возле петли тугой
Промелькнет вдруг Есенина
Русочубая боль.
Рты распахнуты матерно,
Вижу пьяных господ
Над заблеванной скатертью
Велемировских од.

Вижу избы тарусские,
Комарова снега,
Две великие, русские,
Две подруги богам.
Дом на Спуске Андреевском,
Где доска, кто в нем жил?
Но мы все же надеемся,
В грудь встречая ножи.

Проплывают видения,
И хочу закричать -
Родились не злодеями,
Так доколе ж нам лгать?
Я стою перед Банькою,
Я закончил свой путь,
Я пришел на Ваганьково,
Где он лег отдохнуть.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Иван Иваныч Иванов
Прошел войну и был здоров,
Хоть регулярно принимал на грудь.
Но вот в один прекрасный день
Иваныч сел на бюллетень
И не встает с него ни на чуть-чуть.

Его стучали молотками академики,
Профессора любовно тыкали в живот,
но каждый вечер он по понедельникам
В лабораторию фекалии несет.

И вот когда герой наш наконец отчаялся,
Он с похмела набрал козырный телефон,
И молвил слезно, мол, пришлите мне начальника,
Я брал Берлин, пущай меня починит он,

        Ведь ничего нет невозможного
        Для врача для неотложного,
        По его квалификации
        Нет ученых степеней,
        И где приносит извинения
        Наше здравоохранение,
        Там кудесники линейные
        Вам помогут всех верней.

Наталья Мейеровна Кроль
Внезапно ощутила боль
Чуть-чуть пониже области пупка.
Вчера туристский теплоход
Привез ее домой с МинВод,
И это был залет, наверняка.

Чуть-чуть тошнит и голова легонько кружится.
Как было весело, какой там был грузин!
Но вот теперь Наталья Мейеровна с ужасом
Подумала о том, что вскоре ей грозит.

В пяти шикарнейших приемных отделениях
Она косила десять дней аппендицит,
Но вот нарвалась на девчоночку линейную,
И та, конечно ж, ей поставила на вид,

        Что ничего нет невозможного
        Для врача для неотложного,
        По его квалификации
        Нет ученых степеней,
        И где приносит извинения
        Наше здравоохранение,
        Там кудесники линейные
        Вам помогут всех верней.

В девичестве который год
Елена Карловна живет,
Ей так не достает любви утех,
Болит рука, сжимает грудь
И трудно иногда вздохнуть,
И слышен по ночам дурацкий смех.

        Но ничего нет невозможного
        Для врача для неотложного,
        По его квалификации
        Нет ученых степеней,
        И где приносит извинения
        Наше здравоохранение,
        Там кудесники линейные
        Вам помогут всех верней.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Извини, я был не прав,
Утром уходя не попрощавшись.
Но зачем тебе с утра
То, что люди называют счастьем?
Если не дано любить одним,
То другим к ним тяжело привыкнуть.
Если хочешь все вернуть - окликни.

Извини, я был не прав,
Попросив того, чего не знаю,
Но зачем тебе ветра,
Коль они тебя не согревают?
Если верить не дано одним,
Им с другими тяжело ужиться,
Чтоб вернуть все, научись молиться.

Извини, что я солгал сейчас,
Потому что всегда был прав,
Потому что, поверь мне,
Всегда нам хотелось с тобой жить врозь,
Потому что любовь - не рабыня мне
И я любви не раб,
Потому что с тобой эту стену вдвоем
     не пройти насквозь.

Извини, я был не прав,
Без отца остались наши дети.
Не идет к горе гора -
Кто за это им теперь ответит...
Если не идет к горе гора,
Значит, видно, иногда так надо...
Извини, боюсь чужого взгляда...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Слева забор, справа забор,
И ничего, кроме тьмы.
Красный террор, белый террор, -
То пир во время чумы.

Ротмистр - враг. К стенке, моряк,
Ставь его, гада, скорей.
Справа барак и слева барак,
Хватит на всех лагерей.

        Сняли бушлаты, на берег сошли,
        Переодевшись в кожанки.
        Сами потом по этапам пошли
        Стылым - зимой, летом - жарким.

Новый закон старых оков,
Да песен своих не меняли.
Слева окоп, справа окоп,
Но нас туда не пускали.

Долог закат, длинны срока,
Но не видали конца им.
Слева зэка, справа зэка
Из молодых полицаев.

        Легкие кровью стекли по губе,
        Но не убили в нас веры.
        Год полста третий, спасибо тебе
        За рундучок из фанеры.

Справа звезда, слева звезда,
В венчике черных бровей.
Снова беда, все как тогда...
Любит Россия царей.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мы все поймем, да что там говорить.
Ну как нам быть,
Кого любить, теперь, кого теперь любить?
    Ну как нам быть, ну как теперь нам быть,
    Кого теперь любить, кого теперь любить?

Кому доверить мысли и слова?
Идет молва,
Что скоро с плеч слетит дурная голова.
    Идет молва, идет молва,
    Что скоро с плеч слетит дурная голова.

Мы все поймем, не надо лишних фраз,
Поймите нас,
Поймите нас и не прищуривайте глаз.
    Поймите нас, поймите лучше нас
    И, ради Бога, не прищуривайте глаз.

Мы все повязаны одним узлом,
Да что нам в том,
Когда мы ходим с черной лестницы в свой дом.
    Да что нам в том, да что нам в том,
    Когда мы ходим с черной лестницы в свой дом.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Друг-товарищ наш, не суди за то,
Что в цепях пройдешь по-над речкою.
А суди за то, что в твоих крылах
Отразили свет лики вечные.

Друг-товарищ наш, не суди за то,
Что корабель твой на волну не лег,
А суди за то, что не люб судьбой,
Что хотел взлететь, да не вышел срок.

Друг-товарищ наш, не погибель - зло.
Зло, когда кричат, да не веруют.
Слово - пух-перо, дунешь - унесло
В небеси к зорям, в тучи серые.

Ване снятся васильки на бережочке
Голубые, словно паводок весенний.
Что же вы, люди, их совсем не бережете?
В тех цветах души спасенье.

Снится Ване: закачался трон и рухнул,
Зашумел в дубраве ветер, потемнело.
И на поле вышла белая старуха,
Покачала головой и улетела.

За околицу стежка увела.
Сторона-печаль, горя не носи.
Воля-вольная, ты была мила,
Ты была мне мать, я тебе не сын.

Сторона-печаль, подымись с колен,
Купола горят чисто золотом.
И остер топор, и земля постель,
И звенит-гремит в небе колокол.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                Заслуженному артисту РСФСР
                Л.Филатову

      F
Я по совести указу
     Am
Записался в камикадзе.
    F                    Е       Am
С полной бомбовой загрузкой лечу.
    F
В баках топлива - до цели,
    Am
Ну, а цель, она в прицеле,
    F              Е      Am
И я взять ее сегодня хочу.

    G
Рвутся нервы на пределе -
    Hm
Погибать - так за идею.
    G                   F#       Hm
И вхожу я в свой последний вираж.
    G
А те, которые на цели,
    Hm
Глядя ввысь, оцепенели,
    G             F#              Am
Знают, чем грозит им мой пилотаж!

Парашют оставлен дома,
На траве аэродрома.
Даже если захочу - не свернуть.
Облака перевернулись,
И на лбу все жилы вздулись,
И сдавило перегрузками грудь.

От снарядов в небе тесно,
Я пикирую отвесно,
Исключительно красиво иду.
Три секунды мне осталось,
И не жаль, что жил так мало,
Зацветут мои деревья в саду!

Не добраться им до порта,
Вот и все. Касаюсь борта,
И в расширенных зрачках отражен
Весь мой долгий путь до цели,
Той, которая в прицеле.
Мне взрываться за других есть резон!

Есть резон своим полетом
Вынуть душу из кого-то,
И в кого-то свою душу вложить.
Есть резон дойти до цели,
Той, которая в прицеле,
Потому что остальным надо жить!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                Марк Шнейдер был маркшейдер,
                Тогда была зима,
                И Сима в эту зиму
                Пришла к нему сама.
                        А.Дольский

Марк Шнейдер был маркшейдер,
Тогда была зима,
И Сима в эту зиму
Пришла к нему сама.
На Симе было платье -
Лиловый креп-жоржет -
И взят взаймы у Кати
В полосочку жакет.

Она была героем
Всей шахты и окрест,
И звал ее с собою
ПредВЦСПС,
Ей руки целовали
Всегда директора,
И в честь нее давали
Рекорды на-гора.

И звали Симу замуж
Профессор и артист,
С московского Динамо
Известный футболист,
Но надо ж так случиться,
Что довелось зимой
В маркшейдера влюбиться
Всем сердцем и душой.

Марк Шнейдер был маркшейдер,
Тогда была зима,
И Сима в эту зиму
Пришла к нему сама.
На Симе было платье -
Лиловый креп-жоржет -
И взят взаймы у Кати
В полосочку жакет.

- Люблю, - сказала Сима.
- И я, - сказал горняк.
А дальше пантомима,
Ее не спеть никак.
Марк Шнейдер был маркшейдер,
Тогда была зима,
И Сима в эту зиму
Пришла к нему сама.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                Остановлюсь на Троицком мосту,
                Зависну между небом и водой.
                Здесь к Петропавловскому тянется кресту
                Мой тезка полководческой рукой.
                Качают волны бочки кораблей,
                Оставленные Днем морского флота.
                И городу опять сдаюсь я в плен, -
                Его стихам, сонатам и полотнам.

       Am
Белая ночь,
                                    F
Не уходи, не хочу, чтобы день наступил,
       Dm
Белая ночь,
  Dm7       Dm6     Dm7      Dm     Е E7
Кровью рассвет окропил даже воды твои.
       Am
Белая ночь,
                          F
Ты одиноких соединяешь людей.
       Dm
Белая ночь -
Dm7   Dm6       Dm7     Dm  E7        Am E7
Серая мышь, иногда пробегающая сквозь день.

Белая ночь...
Ей укрываются боги
                в Летнем саду.
Белая ночь,
Серые камни
        твои окутаны сном.
Белая ночь...
Черным пятном черный лебедь
                        в белом пруду.
Белая ночь...
Шелест шагов.
        Кадры немого кино.

         F      Dm     G          Em
        Город рвется словно на нерезком снимке,
         F      Dm      Е              E7          Am
        Ворон вьется в легкой предрассветной дымке.
         Am    F     G                Em
        Белой ночью мы листаем книгу тайн,
        F     Dm      Е       E7       (E7+) E7+
        Утро хочет, чтоб быстрей ее читали.

Белая ночь,
Шпагою шпиль проколол
                твой тонкий батист.
Белая ночь...
Купол Николы в глазах -
                предчувствие дня.
Белая ночь,
Он, над тобою топор,
                он падает вниз.
Спрячься, молю,
Белая ночь,
        ты усни в груди у меня.

        Крова ищет
                пес голодный у вокзала,
        Бродит нищим
                вдоль Обводного канала.
        Белой ночью
                все обнажено до нервов -
        Горечь строчек,
                горечь губ и горечь веры.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я смыт был в море с корабля.
Не удержался у руля:
Волна - стеною в грудь...
И вроде я на дно пошел,
Но понял, что не хорошо
Вот так вот, запросто, тонуть...
Горнисты мне подъем трубят -
Я кинул бездну под себя
И воздух ртом хватил.
На всю планету и окрест -
Одна вода, зеленый лес.
И нету сил...

        Где же вы, други мои, моряки-братишки?
        Заходили вкруг меня плавники акульи.
        Я кричу (ни ответа ни привета не слышу):
        Помогите мне, люди!
                           Тону я.
                                 Тону я...

Я обнимал девятый вал.
Вздымал трезубец, хохотал
Бог Посейдон...
И вспомнилось мне, как в детстве я
Гонял трезубцем муравья...
Теперь я знал, что думал он.
Раскаты грома, ветра свист,
Как гири, ноги тянут вниз.
А мне бы жить...
В трех ипостасях он один,
Последний козырь мой - дельфин,
И может быть...

        Прилетит, подмигнет человечьим глазом,
        И подхватит меня, и на спину вскинет...
        - Белобрюхий, скорей. Я теряю разум...
        Ну давай же быстрей. Чую - сердце стынет.

Вдруг кто-то тихо прошептал:
Ну, уступи. Ты так устал.
Внизу ведь тоже твердь.
Там сон, там вечная весна,
Там буду я тебе жена...
И понял я, что это смерть.

        Не хочу, - закричал, - отпусти, косая!
        Не ходить под венец нам с тобою вместе.
        Не нужны вместо птичьих мне рыбьи стаи
        Не желаю я слушать русалок песни.

Я смыт был в море с корабля...
Недалеко была земля...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                        Не бойся смерти ты,
                        коль честен перед жизнью.

Коротка наша жизнь, но бегут друг за другом года,
Яркий свет разменяем на вечную темень.
Умирает лишь раз человек навсегда.
Много раз человек умирает на время.

И не знаю, как кто, я не верю в судеб чудеса,
Каждый был в этой шкуре однажды, и вы мне поверьте:
Нет страшнее той смерти, которая на полчаса,
Потому что глаза не открыть после смерти.

Но придется открыть, и придется смотреть на врачей
Тех, кто к совести нам провода подключает.
И придется опять позабытые книги прочесть,
И придется в замках разрывать паутину ключами.

Полчаса пролетят, как один незамеченный миг,
И, как век нескончаемый, день ото сна пробуждения.
Много раз умирает лишь тот, кто свой сдавленный крик
Не услышал в момент своего возвращения.

Коротка наша жизнь, а все время дела да дела,
И все чаще о ребра стучит заболевшее сердце.
Кто пораньше, кто позже, но дайте же мне пожелать -
Я желаю вам, люди, единственной смерти.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Еще два такта протяни,
         виолончель.
Играй, свою закончи пьесу
     нотой гордой.
Твой звук дороже тысячи речей,
Дровами сложенных
    у алтаря свободы.

Из-под пальцев улетел аккорд
И присел в последний ряд.
И ушел с соленой сцены тот,
Который вам отдал всего себя.
И для кого-то - пять минут,
А для него - вся жизнь.
Артисту нужно отдохнуть,
И свет уходит ввысь.
Не надо заходить к нему
Хотя бы полчаса.
Артисту нужно отдохнуть,
И он к вам выйдет сам.

Пот на клавиши пролил рояль,
Слезы катятся со струн,
С музыкой вам расставаться жаль...
Прости, Господь, грехи ему за труд,
Который был так нужен всем,
Пришедшим в этот зал.
Прости ему - он честно пел,
Он кровью истекал.
Пусть не показывает плоть
Страдания души...
Прими его к себе, Господь,
Он так к тебе спешил...

Две руки его, как два крыла,
Поднимают к облакам людей.
Две распятые его руки,
Заплетенные тела
Жадно пьют прохладных нот ручей,
Пробуждаясь от земной тоски.

Дьявол предлагал свою игру
Перекошенным устам.
Не случилось это чудо вдруг,
И ты, Господь, артисту другом стал.
Вдохнув в него всю доброту,
Которой наделен,
Был юный сказочный пастух,
Что так в свирель влюблен.
Но даже ты отнять не смог
Ту ярость сатаны,
С которой теплый ветерок
Ломает лед весны.

Из-под пальцев улетел аккорд
И присел в последний ряд.
И ушел с соленой сцены тот,
Который вам отдал всего себя.
И для кого-то - пять минут,
А для него - вся жизнь.
Артисту нужно отдохнуть,
И свет уходит ввысь.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Нам уже давно за тридцать,
Кони мчатся по пятам.
Не пора ли застрелиться,
Господин штабс-капитан?

Блещет маковками терем
В сладкосиней вышине.
Не пора ли нам примерить
деревянную шинель?

Дней последних злую гамму
Доиграл судьбы рояль...
Не пора ли нашим дамам
Черную надеть вуаль?

Мы в последний вздох трех граций
Стройные сожмем тела.
Не пора ли нам остаться
В том, в чем мама родила?

        Давайте же играть свою игру,
        Откроем карты и пойдем не в козырь.
        И смерть красна, мой милый, на миру,
        Зачем же ждать, пока просохнут слезы?
        Давайте же играть свою игру.
        Последний кон и ставки дорогие.
        И смерть красна, мой милый, на миру,
        Зачем же ждать, пока уйдут другие?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Встану рано по утру
На заре,
Салом врежу по нутру -
Забурел.

        Водки съем бутылочку,
        Взгромоздюсь на милочку,
        А потом в парилочку
        Между дел.

Будет милочка шуметь
Подо мной,
Будет бюстами греметь
Надо мной.

        Водки съем бутылочку,
        Взгромоздюсь на милочку,
        А потом в парилочку,
        Ой-ой-ой.

Вытру грязным тельником
Кровь с лица,
Отпишу брательнику
Письмеца,

        Водки съем бутылочку,
        Взгромоздюсь на милочку,
        А потом в парилочку,
        Гоп-ца-ца.

Смачно плюну в потолок
Расписной.
Огурцом захрумкает
Зуб врезной.

        Водки съем бутылочку,
        Взгромоздюсь на милочку,
        А потом в парилочку,
        Ой-ой-ой.

Будет банщик спинку мне
Намывать,
Буду милочку свою
Вспоминать.

        Водки съем бутылочку,
        Взгромоздюсь на милочку,
        Ох,люблю парилочку,
        Твою мать.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я спою вам про удачу
И про то, как люди плачут
На ее гребне.

Про друзей и про знакомых,
Про халупы и хоромы,
Про дожди и снег...

    Говорят, что голос пропил,
    Старым стал и принял допинг.
    Вы не верьте злым и дуракам,
    Я спою вам непременно
    И на пленке и со сцены,
    И когда я буду где-то там...
    И когда я буду где-то там...

Про гранит и менестрелей,
Про Кварнеги и Растрелли,
И про Летний сад.

Я спою и дам вам литер
В поезд тот, что мчится в Питер,
Ну и чудеса!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Cm                      Dm7-5
Опять один в постели полусонной,
           G7                      Cm
Во тьме ночной лишь стук шальных копыт.
        Bm     Edim      Fm   Dm7-5
Давно лежит на золотых погонах
          G7           Ab
Парижских улиц вековая пыль.
          Fm   G7      Cm
Парижских улиц вековая пыль.
               B7             Eb
        Блестящие тускнеют офицеры,
                D7                      G7
        Как говорится, Боже, даждь нам днесь.
               Cm             Fm
        Уже не так изысканы манеры -
                 Cm     G7          Ab   Fm
        Остались только выправка да честь.
                 Cm     G7          Cm
        Остались только выправка да честь.

Я жив, мой друг, покоен и свободен,
Но стал мне часто сниться странный сон:
На водопой по василькам уводит
Седой денщик коня за горизонт.
        Осенним утром псовая охота.
        Борзые стелют, доезжачих крик.
        Густой туман спустился на болота,
        Где ждут своих тетерок глухари.

Кто мы с тобою здесь, на самом деле?
Один вопрос и лишь один ответ:
Mon cher ami, мы здесь с тобой Мишели,
Здесь нет Отечества и отчеств тоже нет.
        Не привыкать до первой крови драться,
        Когда пробьют в последний раз часы...
        Но, господа, как хочется стреляться
        Среди березок средней полосы.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Азохен вей! Шалом алейхем, Крейцман!
Я снова здесь, я бархатных штанах.
Ай, Соня, не томи, зажги мне пламень в бейцах
И голову умой в своих духах.

Ты мне прости, и подойди поближе,
Не нервничай, не мни лицо свое.
И пусть они уйдут - я их в упор не вижу.
И пусть возьмут с собой свое белье.

Ты мне прости, что был с тобой не ласков,
Что закусил тугие удила.
И пусть они уйдут - я не хочу напрасно
Попасть на эти мокрые дела.

Я не принес тебе подарков, Соня,
На дне души все козыри лежат.
К обрыву мчат лихие наши кони,
Я повернуть хочу коней назад.

Ай, Соня, девочка, ты знаешь, с кем имеешь,
Я никогда лажово не свистел.
И пусть они уйдут, гони их, Соня, в шеи,
Я снова здесь, я этого хотел.

Ты мне прости, что я немного пьяный,
Но я летел к тебе издалека.
Я взял слегка на грудь и я пришел не рано,
Чтоб дети не проснулись от звонка.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

За столом сидят дед и внук,
Оба Красную надели Звезду.
Внук залил глаза свои, как баран,
Матом кроет дед заречный Афган.

За окном у них не видно ни зги.
У обоих ни руки, ни ноги.
Молодой хрипит: Дедуль, не пойму,
Расскажи, старик, скорей, что к чему.

Ты поймал под Вязьмой шрапнель,
Я летел из-под Герата в Тузель.
Ты своих друзей уберег,
И я прикрыл их грудью как мог.

Жуков тебя, дед, наградил,
А Боря Громов для меня триедин.
Ты остался, старый, в веках,
Ну, а в наших веках - Ахмад-Шах.

Посмотрел на внука герой
И сказал: Васек, что с тобой?
На моей войне всяк был лев,
А твоя война - это блеф!

А твоя война - это стыд!
И каждый в той войне - паразит!
И никто не может понять:
Кто там, внучек, блядь, кто не блядь!

Так сидела ночью родня
И выходила каждый час из огня.
И закончили на том разговор,
Друг у друга не выиграли спор.

Дед чуть больше, чем положено, дал,
А внук сорвал Звезду и упал.
И скрестились палки, будто мечи.
Кто же прав из них?.. Помолчим...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Здесь, на старом еврейском кладбище,
По старинке, в черте оседлости
Господа лежат и товарищи,
Кто-то в роскоши, кто-то в бедности,
Кто-то в камне, расшитом золотом,
Вдоль оградок - скамейки чистые,
Кто-то в камне замшелом, колотом,
Позабытый родными, близкими.

Вот фельдфебель ее величества
Держит землю с портным из Гомеля.
Тот был бездарью, этот - личностью.
Оба в землю легли изгоями.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.