В этот чудесный град поднебесный, 
Мы на почтовых летим с ветерком. 
Нева балуется – она главная улица, 
И оставив гнедых, мы по ней катерком.

Припев:
Ах, какая сегодня ты смелая, 
И ночь петербургская белая. 
И по Невскому я тебя на руках понесу. 
Этой ночью мечты все сбываются, 
Две судьбинушки льются, сливаются. 
И тебя в платье пышном я здесь введу ко двору. 

Сушки-баранки, и мы по Фонтанке. 
Возьму катерок, поистрачусь на нём. 
Ты мне сказала: Раньше здесь не бывала. 
Вот и давай, мы Питер вдохнём. 

Дождик зашёлся, ох разошёлся. 
Спи, Петербург, в дождь так спится легко. 
А мы с разрешенья, с твоего дозволенья, 
Умоемся в сласть и побродим ещё. 

Припев. 

Просил я у Бога, нам бы немного, 
Радости чистой, хоть на час, хоть на треть. 
А видишь, как вышло, и нам даже лишку, 
Северный город, смог душу задеть. 

Дом Белосельских да Белозерских, 
Верх благородства, эполеты да чин. 
Не жди нас под утро, не теряя минуты, 
Экипажем роскошным, мы в те годы умчим. 
  

А сани мои давят, давят снег в накат.
Я болен желаньем, скорее увидеть тебя.
Я путаю всё, потерял, где рассвет, где закат.
Я еду к тебе, не знавая покоя, ни сна.

Я еду вспоминаю ту весну,
И наши встречи, девочка моя.
Твои глаза и дивную косу,
В которую вплетал ромашки я.

С тех пор сны мои давно уж дышат тобой.
Все песни стихи пропитаны мёдом любви.
Влеченье к тебе велико, на пути мне не стой.
Что волки, что кроки, что скрежет колючей зимы.

Припев:
А я везу тебе подарки,- свет зари.
Настой живой, зубровки, старки, - сам варил.
Рыбки взял тебе на Волге, на Оби.
Осетров, муксун и нельму, - сам ловил.
   А я везу тебе подарки, - из тайги.
   Топтышку – мишку, знаешь, еле уговорил.
   Морошки, клюквы да брусники с головой.
   Всю красу, да и конечно – мою любовь.

Ты знаешь, я давненько здесь осел.
Подался в лес, в берёзовые сны.
От подлости людской и от страстей,
От сплетен, городов и суеты.

Не то чтоб не сдюжил иль вовсе попятную дал,
Здесь, как честней, добрей да всё по-мужски.
Здесь по-настоящему, искренней, сдался – пропал.
С собой заберу, всё увидишь сама, - потерпи.

А может всё привиделося мне,
Тут, знаешь, кислород, дурман-трава.
Была ли ты, и встреча в той весне,
Но знаю, нежить сердцу без тебя.

А кони всё воздух морозный ноздрями берут,
Средь этих лесов чую запах твой, еду к тебе.
Прими от меня все дары, всей души глубину.
Поставим с тобой здесь мы дом на красивой реке.

Припев:
А я везу тебе подарки, - дух станиц,
Донских, Орловских жеребцов да кобылиц.
Песен взял я у казаков – свободы нить,
Просто так не отпустили, пришлось попить.
   А я везу тебе подарки, - чудеса.
   Заезжал я в Гусь-Хрустальный – ох, мастера.
   Озёра в блюдцах, реки в лентах тебе везу.
   Всю красу да и конечно – любовь мою.
А я везу тебе подарки – солнца дар.
Янтарь на Балтике я в бусы сам вязал.
А на Полесье просто чудо – палишуки.
Из добра тебе соткали рушники.
   А я везу тебе подарки – сундучки.
   Халцедоны, малахиты, ох, роднички.
   Беловежской пущи сказки, сестру-лесу.
   Всю красу да и конечно – любовь мою.

Сколько пробежали и проплыли мы с тобой,
Камни меж собой играли горною рекой.
Кто любил, тот вечно делил, учесть тех, кого полюбил,
Если он, конечно же любил.

Припев:
Пойдём мой друг в леса далёкие,
Так захотелось тишины.
Там не достать до звёзд - высокие,
Уйдём за многие версты.

Я не большой домишко сделаю,
Ты в гости пригласи лису.
Дочушка за черникой сбегает,
А я дровишек принесу.

Как меня носило, только ты меня ждала,
Я думал всё красиво, но не та моя звезда.
Кто знал, что получиться так, неведенье - сильная вещь.
Я раньше не жил, я красил просто так.

Мы шли не бесполезно, чтоб найти и сохранить,
Как мне за вашу верность и любовь Вам отплатить.
Не так уж и плох этот мир, я вроде чуть чуть походил,
Но понял, что мне без тебя - не дойти.

Нам ль сейчас бояться - будто мокрому дождя.
Всё осталось в танце, ты близка как не когда.
Ты чайкою белой взлетишь, в судьбе моей чёрной паришь.
А после костром вознесёшься и сохранишь. 

И больно рубцуются раны,
Но наш Департамент Охраны,
Прочно, достойно встаёт на стражу твердынь.

Под знаком Совы – мудрой птицы,
И дабы греху не случится,
Мы зримо, не зримо на службе закона стоим.

Но сработали кнопки, тревожные нотки,
Послала Отчизна сынов.
И тут же наряды, как будто снаряды,
Легли на плечи врагов.

Ты не думай, что так легко,
Зло пройдёт, и кордоны в прах.
Мы на пульсе, всегда в остро.
Хватит силы в умах, в руках.

Вот где точно бы ошибки не понесть,
Вот где истина минута дорога.
И звучит в сердце нашем песнь:
Честь имеем, господа.

Припев:
Звени, звени, колокол добра.
Во все концы, во все времена.
Служба Охраны – верным плечом,
Надёжным щитом, крепким мечём.

Спокойствия ради, надёжности для.
Усердствуем свято, присягу храня.
Без плача и стона, зализуем раны,
Так пишем историю нашей Охраны.

Память легла на строки,
Встали судьбы, имена.
Те, кто был у истоков,
Кто шёл ВОХРом на врага.

А сколько, их еле заметных,
Принявших орден посмертно.
Верные чести мундира, дошли до конца.

И мы будем чётко, по праву,
Вдыхая Ваш Опыт и Славу,
Традиции множа, стоять на пути подлеца.

Но, снова сработка, тревожная кнопка.
Мы встали локоть к локтю.
А будни ненастны, порою опасны,
Но взят будет грабитель к ногтю.

Нашей службе неведан покой,
Завязались в узлы, кулаки.
А коль тихо в эфире порой,
Мы на помощь приходим другим.

И в веках Охране сноса не видать,
Стержень нашей службы – люди, имена.
И в сотый раз скажем, как всегда:
Честь имеем, господа.  

Золотом я не балован,
Но и не бедный, скажем так,
Но в море дерьма такового
Добро где-то на островах.
И стою я гармонью пакован
Спешу к ним на те берега.

Припев:
Пригласите банщика, братки,
Пусть отпарит, веничком гульнет,
Спину разомнет, да позвонки,
А Бог велик, и дух наш ещё тот.

Ну, поддай Толян ещё парка,
И потом я в проруби макнусь,
Играет печь и балует дрова.
Пусть будет так, за вас друзья молюсь.

    
Мороз гонит по Ленинградке,
Тут в Химки, на часик, давай.
О, Мебельный Гранд, ты в порядке,
Как старший мой друг, Николай.

Ещё помнят березы за домом,
Как своих сыновей он учил.
Торопись же встретить добрым словом.
Каждого на своем пути.
Кто знает, увидишь ли снова,
А так, лишь бы что не мети. 

Припев.

Мне не догнать минутку, хоть на лошадь,
Там часик к деньку и к годку.
До встречи, мистер, пес ты хороший.
Как буду, привезу сахарку.

Вот последняя рюмка налита,
Увидимся ребята, всё пора,
Пусть будет тело здравом набито,
А душа ваша веры полна.
И свобода только с дверью открытой,
И в храме том златые купола. 

Припев. 

И даже та, что в эшелонах грязных парится,
Тая в душе и нежность и покой,
С Якуба Коласа до Серебрянки в спор и сорицу
Своей судьбой, своей судьбой.

И тут же к ней зашел кудрявый и легонечко
Отвесил низкий затяжной поклон,
Ушат лести вылил скромно и тихонечко
И что поделать с ним, он выбрал свой загон.

В рядах базарных как-то встретил Васю-дачника,
Имел он чудный дар и вроде врачевал,
Но все несет он молча свой крест неудачника
И не стереть, сынок, что Бог нам написал.

Припев:
Птице - полет да полет, гостю - почет мой, почет,
А другу - верности вкус, а бродяге - дорога,
Батяне, матери - лет да лет, встречному - привет, привет,
И всем кого не дождусь - удачи немного.

Клубы тумана по дороге ветром порваны,
Мой сводный брат в пути не первый год,
Глотая трасу с огоньками и кордонами,
Он шоферит по тиху и дай Бог.

А вот и тот малец на ком околыш бархатный,
Что арестантов отборной бранью угощал, 
Он бы не плохо пропотел на земле не вспаханной, 
Но видно батька в детстве все ему прощал.

А вот того несёт безудержно натура русская,
Частенько подогрет, его не трожь.
Он вроде малый не плохой, но тропка узкая
Его ж потом ни чьим рублем не отшибешь.

И ты меня, старик, не тронь в той тихой гавани,
Метель утихла и прошел недуг.
Я как и прежде где-то рваный, где-то раненный,
Но шаг за шагом знайте путь я свой иду.

Припев.

Взял рубашку на крахмал, да костюмчик под утюг.
Может всё же я устал, сам себе скажу я в слух.
Что не сдюжил ты браток, упирался да не смог.
И без Бога на порог, и без Веры да в расход.

Взял ботиночки под лак, кинул плечи широко.
Поувереннее шаг, да что бы взяло глубоко.
Ты покинь меня тоска, ох подгнившая доска.
Сколько душу полоскал, да надежды отпускал.

Вдруг как будто на яву взяла под руку весна.
Да и к сердцу моему доброй песней подошла.
И спустилась благодать, сумел Господа понять,
И вершину свою брать начал в сотый раз опять.

Здесь когда-то три сестры, как три берёзки,
В душах птицы, в косах радуги с ветрами.
Сарафаны шили под свои серёжки,
Кольцо к колечку, так берёзки рощей стали.

Хороводы заводили на округе,
Ручейками в гости к ёлочкам-подружкам.
По-соседски разливались песней в Буге,
Так и нарекли ту рощицу, Прибужской.

Подрастали в этой рощице грибочки,
Молодые, кучерявые дубочки.
Подрастали, зашумели, всё на славу,
Унося, в просторы радость и усладу.

Припев:
Ах, как славно лес шумит, солнце души золотит – улыбается.
Проходите, дети в дом, за ромашковым столом повидаемся.
Ветки нежные твои, будто обняли они – руки-лапушки.
Дышит радостью твоя пятидесятая весна, ох, мама, матушка.

Светлая, светлая, добрая, рощица Прибужская звонкая.
Светлая, светлая, добрая, рощица Прибужская моя.

Чувства тонкие та рощица рождала,
Да такие, что взлетали голубями.
И на свадьбах своих песни распевала,
А вот эта песня, помнится годами.

Как растили девчата леночек,
Всё на новый дыван, дываночек.
Ну а мама всё детей в жизнь провожала,
Родниками, рушниками обмотала.

Ох, вы птицы, доставайте самовары,
Будет встреча задушевная, с почётом.
Проходите гости, будем очень рады,
И пусть грозы тёплые текут по щёкам.

Ах, какие здесь места – зайти, не выйти.
Ах, какой целебный воздух, здесь вдохните.
Твои дети разошлись по белу-свету.
Но такой другой-то рощицы и нету.

Горестным был его сказ,
Я слушал и молча стоял,
Яркий свет пронзил и угас,
Его слог мне на струны упал.

Я, сынок, был очень богат,
Я сорил, умывался вином,
Был так весел цветущий мой сад,
Полон света волшебный мой дом.

Полон света счастливый мой дом,
И добра мерить, не намерить,
Чаша полная пиршества, но
Гнев судьбы я не смог отклонить.

Видно так я Отца прогневил,
Не смирен был, святых не в почет,
И так разом коня осадил,
Когда тот собирался в полет.

Был я ветром избит и дождем,
Крашен плетью несчастий и невзгод,
Высох сад, опустел и мой дом,
Беды крутят свой водоворот.

Лишь остался мой преданный друг
Закален средь походных ветров.
Еще помнят гастрольный наш тур
Брест и Питер, да славный Ростов.

И московский помнит городовой, 
А мы на рынке Хитровом ко дну,
Не забыл и Дерибас дорогой, 
Как Гамбринус пивком оттянул. 
   
Но, послушай, мой милый сынок,
Видно что-то не так делал я,
Ослабела рука, вялость ног,
И мой сон в миг оставил меня.

Но мой друг шел как прежде со мной,
В моих бедах, да в зависти волн.
Мы давились нуждой и тоской, 
Лес как плед, а под голову холм.

Мне болезни грызли нутро,
Оставалось тех сил на глоток.
И валилось одно на одно,
Мы тянули с ним тяжкий острог.

Но уж лучше ужасный конец,
Чем тот ужас в длинную длину.
И с разбега в ту пропасть малец,
Не задерживаясь на краю. 

Но внезапно тот гром налетел,
Мои силы ушли вместе с ним.
Разлучив меня на совсем,
С этим миром и другом моим.

Мне поклон да пожатие рук
Ему отдать хотелось бы в срок,
Но прости меня, верный мой друг,
Одному теперь тяжкий острог.

Но жалею я лишь об одном,
Что ушел, брат, я раньше тебя,
Но господь объяснит мне потом,
Кто пол срока взял за меня.

Будут сотни и сотни дорог,
Ты сумеешь, ты брат - огонек,
Но прости меня верный, мой друг,
Одному теперь тяжкий острог. 

Капля дождя показалась, мне будто бы слаще.
На миг тормознул я и вспомнил еврея слова.
Покойников, знаешь жалеть нам как-будто бы проще,
Живых не умеем ценить, дорогие друзья.

Тает и тает свеча, светлых, лихих моих дней.
Глупости шли с горяча, но не предал я верных друзей.
Потерять совесть можно в три счёта, а смерть ты заметь никогда.
От неё не уйти звездочёту, она и найдёт палача.

Потерять совесть можно раз плюнуть, найдёшь ли потом, вот беда.
А сегодня мне дайте подумать, что оставлю я после себя.

Дождик прошёл, пролетел, как весёлые ноты,
И солнце пожало мне руку, чуть крышу задев.
И что-то вцепило, ну скинь машинист обороты, 
Так щёку напряг я, что с болью достал с зуба нерв.

И вспомнился тот мальчуган, всё как есть по вокзалам,
Был малый в сажень, грудь ладошкой закрою одной.
Но Господу место в своей тесноте отыскал он,
А знал я другого, такой был большой, но пустой.

Тает и тает свеча, добрых, лихих моих дней,
Был и хлеб, была и кульча, и в радость толпы гостей.
У прошлого нету долгов, потерянных дней не вернуть,
Был час разведённых мостов, и я не успел прошмыгнуть.

У прошлого нету долгов, потерянных лет не вернёшь,
Вот братик расклад здесь таков, и опять всё с начала начнёшь.

Вроде сегодня не ждут, торопиться не буду.
Тихонько в пол шага до Крепости и на зад.
Надежду с собой прихвачу - дорогую подругу.
Не знать бы тебе, сколько хожено мной просто так.

А время сегодня не то, о любви лишь мечтаю.
Свободным чтоб стать, он жалость в себе схоронил.
А чтобы пожрать, нужно зайца убить, точно знаю.
Вот так и живём - кто-то заяц, а кто гражданин.

Тает и тает свеча, но лучшие знаю, дойдут.
Здесь, какие кареты промчат, и какие цветы зацветут.
И будет та свадьба лететь, по улице нашей тогда.
И будут гулять, и гудеть от рубля да и выше рубля.

Знаю, хватит нам сил не раздумать, золотая поможет звезда.
А сегодня мне дайте подумать, что оставлю я после себя.

Он артистом был не плохим, а она из прим балерин.
Но время сломилось и в крик, ветер ты спой мне о них.

Как тайга бьёт, не щадит, но в культбригаде они,
И вроде так легче в вдвоем, рука за рукой, день за днём.

Припев:
Как он любил её, мне, словом не сказать,
Как она ждала его, ту ветку не сломать.
Ах, эти два цветка, среди тех зим сплелись,
И стыла та слеза, но всё же сбереглись.

А по весне любовь расцвела, пусть прихватила, но отошла.
Как брусничный куст той поры, они её к губам поднесли.

Но не долго длилась та сласть, запрет на всё, но дочь родилась.
И мать штрафницу в дальний этап, балетки сменив на бушлат.

Он правдой, не правдой тогда, стланика ветки грызя,
Болел, доходил, не какой, за ней из забоя в забой.

Припев.

Ах, сколько ж прошло этих зим, но изо дня в день он молил,
Пусть станется всё хорошо, он верил и всё же нашёл.

Постаревши в свои двадцать пять, вышла она встречать,
Он в ладонях её утонул, ах какая ж цена тех минут.

И радостный тот благовест, край острожный обошел весь.
Задыхаясь от счастья и зла, стояли рядом он и она.
И было только всё для двоих, ветер спой ещё мне о них. 
 

Мы в суете ночей, да в сутолоке дней
Пропадаем, валимся, загнав коней.
Швейцар гостей отправь и двери под замки,
Сегодня Ратнера труба подлечит душеньки.

Припев:
Подходит, ходит наш состав до станции родной
К такой душевной, близкой дяди Лениной.
Оставьте, господа, я в скромной доле жил,
А благодарен буду, коль вам подсобил.

Подлечит, лечит Леня и опять к версте верста
Вы непременно, братцы, возвращайтесь-ка.
Ах, будет, господа, я чашу ту допил,
А благодарен буду, коль вам подсобил. 

Трубач Леня вновь сегодня нас встречает всех,
Добрый, пожилой, открытый, славный человек,
Знаком не только с нотой и цепным дыханьем,
Владеешь грамотой людской как это надо мне.

Пусть твой волшебный звук летит, ласкает медь,
Порой мы возвращаемся не все - на треть,
Берем грехи по новой, те не отпустив,
Сыграй нам, Леня, пусть труба летит в надрыв.

Припев.

Но я звездой зажгусь, и буду ждать.
Где б ты не шла, я путь твой буду освещать.
Ты всё конечно же поймёшь, что это я,
И ты не бойся ни чего, любовь моя.

Припев:
О, мой Господь, прошу тебя, ты береги её.
И ниспошли ей благодать и вечное тепло.
Её все беды отведи, всё мне отдай с полна.
Храни её Господь, пусть будет счастлива она.

Велико моё влечение к тебе.
Не затмить моих желаний небеса.
В твоё окно я солнцем гляну на заре.
И обниму лучом, скажу: Моя краса,

Я забыл весь мир, когда увидел Вас.
Твоими чудными глазами был пленён.
И я вернусь к тебе, мой Бог мне силы даст.
Через страданье и разлуку радость обретём.

Мы с ним не раз, пол литра взяв на грудь,
Мечта о море, домик в двух шагах.
И Бог вознаградил его за суть,
И вот он здесь, где был в далёких снах.

Припев:
Там солнце тонуло в море огромном,
Своё серебро, раскидав по волнам.
Там солнце сползало всё ниже и ниже,
И тень удлиняла его до Парижа.

А он всё помнил, до мелочей,
Как сын бежал, проститься не успел.
И он с этапом вынул сто ночей,
А здесь не зверобой, не чистотел.

Лишь до ядра промёрзшая земля,
Здесь слабым не добраться до вершин.
Но он тянул зубами, и хрипя,
А по ночам во снах он уходил.

Он мало пил, а значит не дурак,
Он битый был, но не сломался, нет.
И всё-таки та, правда, сквозь дуршлаг,
Прошла, в его тоннеле вспыхнул свет.

По полной не виновности своей,
Спустя лет десять каторжных работ.
Он был освобождён без виз, рублей.
Но точно знал, сюда он доплывёт.

Мы с тобою вновь легки.
Все то злое позади.
Но, нашу дивную страну
Я храню и я храню.

Припев:
Там, не бывает морозов,
Там, те волшебные грезы,
Там, вечное лето всегда,
Там, растут сладкие дыни,
Там, так чудно и красиво,
Там, на лугах трижды в лето вырастает трава.
Там, виноград и вата,
Там, море так богато,
Там, мы схоронимся с тобой навсегда. 

Ах, волшебный звездопад,
Той, таежной ночи в такт,
Нам надежду посыпал,
Цветами душу осыпал.

Опять луна в объятии облаков.
И мы с тобой в той белизне снегов.
Тропинка молча к дому подведет,
Огонь согреет и споет.

Припев.

Я Господа тихонько попрошу,
Что б путь короче был, в одну версту.
Что б море стало озером для нас,
А год - как день, а день - как час.

Что б мы скорее в те края пришли.
Быстрее ветра мчались по пути.
Деревья разбегались кто куда.
Туман исчезнет и тогда.

Припев.

Снег растает, снег растает.
Ручейки сквозь эту роту по болоту побегут,
Нет, не встанет, эта рота, нет, не встанет
Командиры ни куда её с собой не поведут.

Припев:
Лежат все двести глазницами в рассвет,
А им всем вместе четыре тысчи лет.

Эта рота, наступала по болоту,
И потом ей приказали, и она пошла назад.
Эту роту расстрелял из пулемётов 
Сорок первый специальный заградительный отряд.

И покуда эта рота умирала,
Землю грызла, лёд глотала, кровью харкала в снегу.
Пожурили боевого генерала,
И сказали, что теперь он перед Родиной в долгу.

Солнце встанет, солнце встанет,
И с надеждой улыбнётся тёплым лучиком в окно,
Люди мирно, мирно ходят городами,
Но не помнят эту роту, не помнят всё равно.

А лежит она повзводно, повзводно,
С солдатами в снегу, да с капитаном во главе.
А лежит она подснежно, подводно,
И подснежники растут у старшины на голове.

Говорили в общем ни о чём,
Тут и дождик ухом зацепил.
После ночь пришла, и втроём
Они слушали, как тот говорил.

Были пальцы в кровь и голос в надлом,
И он пел так, смакуя стихи,
О дорогах взятых им босиком,
Бился слог от дерьма до чести.

Не сдержать гнедых тех его,
Словом бил, поводья рвались,
И те трое, что в доме его
Друг на друга взглянув, разошлись.

Припев:
Пусть идёт он жить, пусть идёт,
Хочет счастья, пусть найдёт,
Только там смотри, сынок, 
Сумеешь не упасть будет толк.

И кто знает, может быть и так, 
На тех проспектах и площадях,
Уйдя из этих девственных мест,
Найдет он свой аплодисмент.

И брёл тот артист от дворца до избушки,
Сколько тех ног износил, 
Где самовар, где сиротская кружка,
Но своё, так и не находил.

И по новой жизнь он начинал,
Шнуровал себя, лез в ремни.
Новый день с надеждой встречал,
А провожал в отчаянии.

Но был он из тех немногих таких,
Кому доступ к добру разрешен.
За всё то большое в судьбах людских
Тех благ будет не лишен.

И вдруг ветер с песней закружил,
Ночь творила всяк чудеса,
Дождик не скрывал той слезы
От счастья пузырил и плясал.

Припев.
 

И пришлась так к сердцу вся твоя весна,
Позабытый аромат желанной встречи.
И опять забилось и опять без сна,
Вновь бегу к тебе я пацаном беспечным.

Прячусь в шёлк волос твоих – в лугах сплю,
Цвета яшмы, милые глаза жду,
Тонкий запах твой – в полях цветы рву,
Будто всё впервой – любви-костры жгу.

Говори, мой милый, говори, родной,
Снова радость в сердце и чудно волненье,
Не гадала, думала, что так с тобой,
Соберу в букеты нежные мгновенья.

Знаю, что женат, но не сдержать полёт,
В белом платье, голубем, я в небе таю.
Пью своё безумие и страсти мёд,
И теперь я точно знаю, так бывает.

Это счастье – плен твоих больших рук.
Это сладость губ твоих – в цветах луг.
Этот голос бархатом – в груди стук.
Тёплый ветер в косы – я тебя жду.

Припев:
Ах, судьба – река широкая,
Ах, любовь – вода глубокая.
Мы стоим в нарядных берегах,
Берега чудны, но разные.

Я плыву к тебе, а ты ко мне,
Окунулись, да забылися.
Жажда ты моя, моя слеза,
Пью, напиться не могу.

Ты прости, мой лучик, что открыл окно,
Что запели птицы, а снега – ручьями.
Прости, что я  в дорогах, что так далеко,
Что порой целую лишь во снах, ночами.

Не вини себя, мой сладкий, не вини,
Я сама хотела, я сама всё знала.
Пусть трудны и долги ожиданья дни,
Но какое счастье наших встреч услада.

Радость ты моя и вся моя боль,
Нежности поля и всех морей соль,
Ни кого так не желал я как тебя,
Трудно мне сказать, но я люблю тебя.

Расскажу тебе родная, где я пропадал,
Не жалел угля, когда я ночи прожигал.
Жизнь крутила и бросала, выбила плечо.
Кто остался, кто сломался, где-то, а ещё,
Пацанам я душу отдал в песнях не простых,
Так, дай Бог, удачи Вам в делах лихих.

Попрошу весну, ты будь и тут, и там,
Где глаза на вышках, кислые борщи,
В тех местах, где не легко моим друзьям.
Ты своим теплом их души залечи.

А потом опять продолжим долгий разговор, 
Знай, сестрица, как, что сниться мне с недавних пор.
По дороге мне встречались умный и дурак.
Взял одно и взял другое, и сказали так:
В этой жизни слово - выстрел делать не спеши,
А иначе ты получишь лишь гроши.

Как люблю весну я, слов мне не найти,
Всё проснулось от надежды до мечты.
Эй, звонарь, скорей звони в колокола, 
Ты смотри, по городу идёт весна.

Что-то может, не сложилось, било и под дых.
Годы взялись за своё, но мы не из простых.
Как в народе говорили деды и отцы,
День весенний год накормит, пусть поют скворцы.
Так что, брат, смотри по выше, что там впереди,
И сегодня всем по пиву бармен напиши.

Сколько же я не был здесь спой птица, 
Все размыл память и хоронит. 
Ой, березка ты ж кака девица.
А вот и пес к ногам - смотри, он помнит.

Тихо на крыльцо слеза упала,
Потерялся взгляд в забитых окнах.
Здесь мать ждала на большаке, встречала.
Как ж я не успел, ведь нёс платок Вам.

Вот ещё скатерочка в крахмале
Паучок, глянь, макраме заделал.
Сосед, давай по кружке печали,
Иначе не смогу уйду я следом.

Припев:
Видится во снах 
Дальняя моя дорога, крик в сухих губах:
Браток, терпи ещё немного.

Близкий и родной,
Этот стих прибил до боли.
Лети, мой вороной,
К родным цветам на нашем поле.

Где же дед Иван, пуста скамейка.
Той весной сказал: Живите долго.
Мы будет жить, не так плоха партийка, 
Всем волкам назло и перетолкам.

Ах, как разгулялся брат сентябрь,
И какие подарил мне краски.
Клён красавец или вон хотя бы, 
Воробьи сошлись, забылись в пляске.

А под вечер молния вспорола небо,
Дождик подыграл моей печали,
Поёт струна о том, где был и не был, 
Что я в конце пути или в начале.

Ах, как захмелел я вдруг от этой воли, 
Обнял лес и причесал берёзки.
В миг забыл, как грызли меня боли.
Я к вам дошёл и кланяюсь по-русски.

Доверили хранить нам порядок на дорогах,
Разметка, технадзор и учёт.
Опять уходим в ночь, купаемся в тревогах.
И Бог лишь знает, каков переплёт.

А где-то ДТП, а где-то светофор,
И пробки нам город ставит в укор,
Сумеем, наладим, умоется враг,
А значит, будет так, и значит, будет так.

Припев:
И вот огни,
Несёт службу Областное Брестское ГАИ.
В мороз и зной, любой порой,
Несём мы это знамя над собой.

Опять огни.
Мы честь по чести Областное Брестское ГАИ.
Храним версту, твою весну.
И знай, страна, мы снова на посту.

Рвутся ветра за границу Козлович,
Мы опыт и честь собирали в века.
Ничаев и Шишкин, Гришанович, Зубович,
Повловский, Надеин и до Родиюка.

Тревожно забилась поверка в эфире:
Пружаны, Кобрин, как Луненец там,
Жабинка, Пинск, Ивацевичи – в силе.
Ценить лишь нас будут по нашим делам.

Машина с Варшавки ушла под закат,
Так значит, работаем план Перехват,
Сумеем, наладим, умоется враг,
И значит, будет так, и значит будет так.                                

Мама, прости за тревожные ночи,
Что при исполнении мы гибнем в бою,
Вечная боль – Алексей Селевончик,
Вы навсегда в нашем строю.

Несём мы этот крест, и миллионы трасс,
И пусть называют гаёвыми нас.
Воскреснем, воспрянем, умоется враг,
А значит, будет так, а значит, будет так.

Он обручи в те лужицы кладет,
Заводит с пузырьками свой картеж,
Но лишь с грозою в паре, не пойдет
Не спит она в грозу, боится все ж.

Ты лучше по окраине пройди,
По краюшку, по Бресту, кинь ей весть,
Что я спешу цветок прижать к груди
И буду ровно в четыре пятьдесят шесть.

Припев:
Ох, промочи, пробегутся слезы по тебе и мне,
Ох, постучи по подоконничку, пусть знает, это я в окне,
Ох, прослези, но не в печаль, а дай для размышленья час,
Ох, ты прости, что говорю тебе: «Я так нуждаюсь в Вас».
Вновь о дожде прошу, помог бы Водолей.
Не дай Господь простого мне пути,
Мне очень нужно под дождем добраться к ней,
Услышать от нее: Скорей же проходи.

Я из твоих ладоней нежность пью,
В глазах огромных пропадаю в раз,
Своей водичкой я тебя пою,
А дождь в маркизах прячет нас.

Он строит, городит стенную стень,
В моем прошенье не заметил лжи,
От всех укрыл нас пузырьковый день
В подарок радужные этажи.

Припев.

Кому как не тебе знать,
Что мы с дождем давно уже на ты,
Он вовсе не умеет лгать
А я похоже-то… увы. 

Рано с дедом табуны знал, выгуливал, 
Скрип хурманки по полям песнь вытягивал, 
Окреп малой, обтёр бока и словно ветер, 
Землицы взяв платок,- ушёл в житейски степи.

Припев:
Дай, дай, дай не жалей жаворонок песню. 
За-за-затяни мой родной, помнишь, как тогда. 
И пройдёт беда стороной может но, а если, 
Лихом, братец, не поминай, значится судьба. 

Судьба играла с ним в картишки, 
Даровала жизнь, да смертью клялась. 
Снял гимнастёрку, влез в пальтишко, 
Да на север - Мегион да Лонгипас. 

Закон суровый чтит тайга – косяк не проходил. 
Коль крыса в хате, то подснежник по весне всходил. 
Но малый верных был кровей - нужда сестрица. 
Лишь сны знакомые его несли к станицам. 

Север закалял до боли, 
Но судьба ломила - хруст по костям. 
И узнал он мир неволи, 
Человеком был – остался им и там. 

И солнце вышло из-за туч, туман рассеялся. 
И вновь полёт, но на душе рубец отметился. 
Ты лучше малый будь один, чем с кем попало. 
И лучше голодай, чем кушать что упало. 
Вновь сны и жаворонок в небе зависает, 
И по Кубани дед мой песню разливает. 

Как же ты мое дитя здесь, ведь не поймёшь,
Алый парус здесь не пляшет, зря ты принца ждёшь.
Голубок мой одинокий, эт не тот чердак,
Прожигают здесь жестоко и бредут в мечтах.

Припев:
Зачем же девочка Вы тут,
Зачем же Вы сюда зашли,
А где ж таки цветы растут,
Как Вы меня до тла сожгли.

Зачем же девочка Вы так,
Года не те, сердечко подносил,
Зачем безумна Ваша красота.
Не приходите больше, я ж просил.

В ночь мотивы золотые лягут на струну.
Вновь глаза твои большие нахожу в дыму.
Я ж не помню, что б подснежник рос зимой,
Обходи ты тот валежник, Боже мой.
Не одет тебя мне детка в шелк и крепдешин.
На бильярде и рулетке всю судьбу решил.
Не спасти мне мою душу, ни кем, ни чем,
Скажите, девочка, Вы тут, зачем...

Припев.

Под кудрявой грушей ой-ё-ё-ё-ёй. 
Причешу Катюшу, малый озорной. 
Сладко целовались, и к утру расстались. 
Дело молодое, не гневи господь. 

Припев:
А в ладонях золото, золото. 
Ветер песней – холодно, холодно. 
В сарафанах ёлочки, ёлочки. 
Будут, девицы, вам самородочки. 
   А в ладонях золото, золото. 
   Ветер песней – холодно, холодно. 
   Моют душу мальчики, мальчики. 
   Будут кольца вам на пальчики. 

Тихо за опушку садилось солнышко, 
Лёг на подушку – запахло пёрышком. 
Сладкая дрёма к ресницам клеилась. 
Вот я и дома, да всё не верилось. 

Ты спроси, Катюша, где, где, где, где, где? 
В моей Инте, Ухте, да Воркуте. 
Тяжкие артели, жгучие метели. 
Но Господь сподобил, возвратились все. 

Припев.