- 1 -

На старом фрегате
Одиноко
Росла высокая мачта.
Она пахла хвоей,
Но не об этом речь.

Раз в году
На мачте созревали мы,
Огни Святого Эльма.

Простые, как плоды
Яблони или вишни,
Мы созревали летом,
Ночью,
При лунном свете.

Грозди наших тел
Были бесплотны.
Нами любовались
стреляли в нас,
Принимая за волчьи глаза.

Пули летели мимо,
Не причинив нам вреда;
Пули летели дальше
И, теряя высоту,
Устало падали в море.

Мы были рады
Этим легким всплескам.
Ведь на свете становилось меньше
Одной смертью
Благодаря нам.

        - 2 -

На разных кораблях
Мы созревали ночью.

Купец и торговец
Посылали своих юнг
На верхушку мачты, -
И дети срывали нас,
Складывая в мешки.
Утром мешки пустели,
И торговцы сходили с ума.
Мальчики - юнги
Прятали нас в карманы,
Чтоб лакомится нами,
Выплевывая косточки за борт.

В нас была горечь ночи,
Сахар звезд,
Соль морской волны,
Кислый вкус лунной дольки.

Влюбленные сбивали нас
Морскими камешками
И загадывали что-то,
Пока мы летели вниз.

Влюбленные гасли вместе с нами.

Когда не было звезд,
Капитаны сверяли по нам
Свои старые карты,
Где нет созвездий Святого Эльма, -
И тоже сходили с ума.

        - 3 -

Летело Время.
Маятник волн морских
Бился о мертвый берег.

Мы - бенгальские огни -
Догорали на мачтах.
Наступало утро.

Корабли уходили в гавань,
Капитан выполнял свой долг,
Дети наедались каши,
Купцы продавали ткани,
Мир приходил в себя,
Ускользнув от нас.

Только влюбленные дети
Плакали, вспоминая
Огни Святого Эльма,
Горькие морские плоды.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

   Am                     Gm
Я выберусь из книги, где поет соловей,
     Am                  Gm
В другую, где кричит попугай.
  Am              Gm
Я выберю оружие толедских кровей,
  Am                   Gm
И ты меня, судьба, не пугай.
  Am                 Em
Я выберю посудину из тех, что на дне
  Dm                    E7
По слушно отбывают свой срок.
     Am                Gm
Том Морган, ты будешь шкипер на ней,
      Am                 Gm
Джон Сильвер, ты будешь кок.

        Am                   B7        Am
ПР.: Пятнадцать человек на сундук мертвеца -
     Dm    Am      H7 B7 Am
     Йо-хо-хо, и бутылка рому.
     Am                      B7       Am
     Пей, и дьявол доведет тебя до конца,
     Dm    Am      H7 B7 Am
     Йо-хо-хо, и бутылка рому.

И судно окрестит нам молодая гроза,
Отдав ему все силы свои.
И будут, как пеленки, просыхать паруса
Над первенцем пиратской семьи.
Мы выплывем из гавани, от страха рябой,
И встретит нас обманчивый штиль.
Том Морган, готовь орудие в бой,
Джон Сильвер, зажги фитиль.

Пр.

И первой же мишенью нам послужит купец,
Трусливо поджимающий флаг.
Я знаю: им командует мой братец-близнец,
Мой первый и единственный враг.
И вон мое лицо в его проклятом окне,
Опухшее от вечных продаж.
Том Морган, прямой наводкой по мне!
Джон Сильвер, на абордаж!

Пр.

И я погибну вместе с этим толстым скупцом,
Со всем его дурным хрусталем,
Но, черт возьми, на свете станет меньше купцом
И больше боевым кораблем.
А вы со мной проститься соберетесь толпой
И песенку споете вослед:
Том Морган, бери гитару и пой,
Джон Сильвер, начни куплет.

Пр.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

        (Тем, кому не спится)

В пустынной улице ночной
Горели два огня.
Осенний дождь стоял стеной,
Не отпускал меня.

Прохожий шел невдалеке,
Печатая следы.
Он камертон держал в руке,
Касаясь струй воды.

Я слышал музыку вокруг
И думал - из окна,
Но в это миг я понял вдруг,
Где прячется она.

И я спугнул его: Постой!
Он скрылся от меня;
В промокшей улице пустой
Осталось два огня;

И дом, похожий на притон
Тревожной тишиной;
И липы мокрый камертон,
Поникший надо мной.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Вот зрителей робкая пара
Молчит на скамейке пустой.
Сегодня в театре бульвара -
История сказки простой.

Среди ледяных декораций
Ни звука в ночной тишине.
Следы заблудившихся Граций
И урна с окурком на дне.

В безветрии липовой кроны
Не прячет иголку Кащей -
И все же большие вороны
Сойдут за летучих мышей.

Природа поймет человека,
Оттает холодный январь, -
И ветер из прошлого века
Задует электрофонарь.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Вчера мне весь день не везло.
Хотел заблудится, но даром.
И город как будто назло
Здоровался каждым бульваром.

И неторопливый трамвай
Ходил по-военному прямо
По городу, с края на край
Меня доставляя упрямо.

Хочу перекресток найти.
Но где же дорога другая?..
Ведь друг заблудился в пути,
Ко мне одиноко шагая...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Пуст мой ящик из картона,
Где хранились для игры
Деревянная корона
И бумажные шары.
Старый ящик полон гнева,
Негодует от души:
Ведь сегодня королева -
Ты, рожденная в глуши.
Не сердись на старикана;
Пусть он прячется за дверь.
Ведь не видно из чулана,
Как прекрасна ты теперь.

После приступа мигрени
Со слезами вспомнит он
Две несбывшиеся тени
В черных рамочках окон.
Давней повести осколки
Он составит в алфавит -
И на Самой Первой Елке
Снова иней заблестит;
И в коробке из картона,
Где-то найденной вчера,
Вновь окажется корона
Из камней и серебра.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

- Товарищ! Можно осторожней!
Ты, видно, выпил, черт возьми!
У граждан с этакой вот рожей
Немного общего с людьми!

- Я вам прощаю ваши речи,
Как все прощаю москвичам.
Я подожду до нашей встречи,
До нашей скорой встречи там.
Но вы правы: я пил немного,
По нашим меркам - ничего:
Раз - за Мессира, раз - за Бога,
И за угодников его;
Глоток - за счастье Той Москвички,
Глоток - за немца-старика;
Стакан - за страсти и привычки,
Пока не дрогнула рука;
Потом - за дам, прошу прощенья;
Потом, презрев земной закон,
Пил за свои изображенья,
Которых больше, чем икон.
Химеры плакали в Париже:
Я с ними пил за старый спор...
Что, что? Вы сходите? Мне ниже.
Гораздо ниже, монсеньер!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Когда пора уж ненавидеть,
Ты продолжаешь молча ждать.
Чем я забыл тебя обидеть,
В чем не успел тебя предать?

Но дни идут, а ты все та же:
Не замечаешь горьких дней...
И нету глаз осенних краше,
Нет одиночества родней.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мы в юности веселой
Внезапно постареем
У осени приснившейся в плену.
Хрустальные бокалы
Наполним мы Апрелем
И выпьем за прошедшую весну.

Мы в старости далекой
Внезапно станем юны
И в юности вернувшейся умрем,
Наполнив нашим смехом
Серебряные дюны,
Серебряные чаши - Сентябрем.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Телевизор похож на аквариум,
В котором плавают люди,
Машины, дома, деревья
И весь этот глупый мир.

Ты тоже хочешь туда,
Маленькая актриса?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Милая,
Взрослая девочка!
Детство ушло от тебя,
Как уходило от многих.

Слезы пустынного пляжа
Брызгами стали простыми.
После морского прилива
Гаснут следы на песке.

И замолчала Луна,
Приколотив свои звезды
К черному небосводу,
Чтобы не падали вниз.

И онемели вдруг
Гости твои ночные:
Бабочки, птицы, звери,
Глядя предубежденно,
Словно на голую Еву,
Плачущую в саду.

Сердце тревожно бьется,
Спрятанное в ладонях...
Ты одинока отныне
С чарами глаз своих.

Видишь: вокруг тебя
Новые, рослые люди.
Тянутся сильные руки,
Сложенные в молитве,
К белым рукам твоим,
Прячущим детское сердце.

Словно игра в колечко...

Скоро пойдет по кругу
Стрелка больших часов.

Ты, повинуясь зову,
Вложишь горячие пальцы
В руки чужих людей.

В этот короткий миг
Детство вернется снова:
В слезы ночного моря
Вновь упадет звезда,
Бабочки будут биться
Крыльями о стекло...

Милая, взрослая девочка!

Помни одно: что Детство -
Непостоянный гость.
Ты одинока снова
С болью, обидой, страхом,
С холодом черных глаз.

Сердце тревожно бьется,
Спрятанное в ладонях.
Это - твое колечко.
Это - твоя игра.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

    С   Am   F           G
Он вышел поохотиться за чудом,
    С   Am      F          G
Но мазал весь охотничий сезон.
    С   Am    F           G
Он вышел волосатым Робин Гудом,
    С   Am      F           G
Вернулся - облысевший Робинзон.
     Cm            F
  Вернулся - и забрался, бедолага,
     Cm        F
  На самые пустые острова
    Dm         G
  Веселого на вид архипелага,
    Dm        G#           G
  Который называется Москва.

Его не задевают за живое
Кокосовые пальмы фонарей,
И шум автомобильного прибоя
Стихает, докатившись до дверей.
  Наш пленник просыпается, как кочет,
  А ночью засыпает, как сурок,
  А если он чего-нибудь и хочет,
  Так это чтобы вечно длился срок.

Он ванну принимает спозаранку,
Украшенную надписью: Не спи,
А ванна - словно лодка наизнанку,
И пробка - как собака на цепи.
  И пятница является по средам,
  Она не понимает ни фига,
  И кормит опостылевшим обедом,
  И изредка гостит до четверга...

Он вышел поохотиться за чудом,
Но мазал весь охотничий сезон.
Он вышел волосатым Робин Гудом,
Вернулся - облысевший Робинзон.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Она проснулась, молодая,
И поняла, что любит Город,
Как любят первого мужчину,
Как любят сына или внука.
Она проснулась от любви,
Но почему-то прошептала:
Я ненавижу тебя, Город!

А город ей ответил днем.

Он продувал свои проспекты
Испепеляющей жарой,
И высыхали все пруды -
Его непрошеные слезы.
Ведь этот город был мужчина,
И он любил случайных женщин;
Но самой лучшей и случайной
Он почему-то отомстил,
Спалив ее лицо и душу,
Состарив кожу и глаза.

Она бродила, увядая,
И поняла, что любит Город,
Как засыхающая роза -
Свою безжалостную вазу.
Она дрожала от любви,
Но через силу прошептала:
Я ненавижу тебя, Город!

А город ей ответил ночью.

За час состарились бульвары,
Дома погасли до утра,
И лишь большой автомобиль
Смотрел воловьими глазами
Сквозь тишину - на темноту.
А Город прятался за крыши,
Как провинившийся мальчишка.
Он абсолютно не хотел,
Чтоб заблудившийся прохожий
Увидел Город весь в слезах.

Она лежала, молодая,
И ощущала телом Город.
Он целовал ее сквозь окна
Своим стеклянным поцелуем;
И оба плакали от горя:
Я ненавижу тебя, Город!...

И Город ей ответил эхом...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мой веселый старик!
Лет двенадцать назад
Ты водил пассажирский состав.
В твоих новых вагонах
О чем-то шептались и пели;
Низкий говор мужской
Прерывался заботливым эхом.
Было много детей:
Были взрослые дети - поэты;
Был почтовый вагон,
Где хранились недавние письма
Со слезами на строчках
И привкусом горьких духов.

А теперь ты ведешь
Бесконечный товарный состав;
Без мужчин, что курили
Московскую сладкую Яву
И без женщин, что им
Наполняли пустые бокалы.
В твоих вечных цистернах
Теперь разливается нефть,
Что осталась на память
От ласковых взглядов безлунных.
В твоих ветхих вагонах
Шуршит безразличный песок, -
От запутанных фраз
И стихов, что звучали когда-то...

Мой веселый старик!
Ты везешь лишь сухие дрова,
Что наломаны в юности,
Жаркой, пустой и короткой.
А почтовый вагон
С запыленными стопками писем
Не иначе, как чудом
Остался в составе твоем.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Затихли молнии и громы,
От листьев валит влажный дым.
Как по грибы - иду по гномы.
Авось найду. Поговорим.

Поговорим о розах нежных
В кайме прозрачных лепестков;
О том, что мало Белоснежек
На фоне множества волков;

О том, что в царские хоромы
Вошла безрадостная быль...
Как по грибы - иду по гномы,
Но гномов нет. Одни грибы.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ах, если б новогодние игрушки
Не прятали в чулан после пирушки,
Как шахматы - доску после игры;
И если бы на елке оставляли,
Как на усопшем маршале - медали,
И дождик, и блестящие шары,

То дворники не жгли бы наши елки,
Разглядывая яркие осколки,
Боясь обжечься спьяну о стекло...
На Рождество безумствуем мы сами:
Коньяк и кровь меняются местами -
Но нынче день, и время истекло.

А потому давайте в нашем парке
Спасенные игрушки и подарки
Смешаем с прозаической листвой.
Пусть по аллеям бывших поколений
Пройдутся настроения и тени
Из сказки постаревшей, но живой.

И барышня в корсете и капоре
Вдруг спросит: Это вы в церковном хоре
Так пели, что кружилась голова?..
Ах, если б новогодние игрушки
Не прятали в чулан после пирушки
До будущего чудо - Рождества!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В тамбуре последнего вагона
Я курю все утро напролет.
Прочь бежит трусливый старый город;
Вру себе, что не наоборот.

Шпалами расчерченные рельсы,
Будто кинокадры, возродят
Взгляд твой зимний, мартовский, апрельский,
Шалый или кающийся взгляд.

Только от избытка настроенной
Кадры не составятся в кино
И сольются в пасмурные тени
Образа, забытого давно.

Сотни мимолетных фотографий
Канут, как остатки злого сна -
И героем фильма станет гравий
Долгого стального полотна.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Затяну горизонт, как шнурок на кисете,
И заброшу на памяти пыльный чердак
Эти строгие горы, и пастбища эти,
И, сквозь пену овец, - пастухов и собак.

Отвезу свою ношу в беспамятный город,
И напомнит о ней через несколько лет
Только лай за окном или песня про горы,
Или в лавке старьевщика - ветхий кисет..

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ты внесла мои двадцать непрожитых лет
На кондитерском чуде своем
И оставила молча гореть на столе,
За которым мечталось вдвоем.

Двадцать голых фигурок затеяли бал
И заплакали праздничный крем;
И я с ними по очереди танцевал,
Опрометчиво кланяясь всем.

Там стояли младенцы, что не были мной,
И мальчишки из дружной семьи.
Воском капали слезы, одна за одной,
И я слезы узнал: не мои.

Там сгорали подростки холодным огнем,
Милый юноша горько чадил
И погас обреченно. В непрожитом, в нем
Я себя не узнал, но простил.

А потом был включен электрический свет,
И, тоску не пустив на порог,
Я задул свои двадцать непрожитых лет
И разрезал чудесный пирог.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мое тело - мой дом, а душа - домовой,
И я верю в него всеми силами Детства,
Только сердцем остыв, поумнев головой,
Все труднее сберечь это чудо - соседство.

Он отправится прочь и вернется опять
В эти черные своды холодного тела,
Чтобы верить в любовь, чтобы вновь раздувать
Ту золу, что, казалось, давно отгорела.

Мое тело - мой дом. В нем живут сквозняки,
И живет Домовой, пока я в него верю:
В неприкаянном взгляде, во взмахе руки,
Что напрасно стучится в открытые двери.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Вы видели,
Как умирают бабочки?
Они умирают в стыде и страхе,
Сложив два крыла,
Как ладони - кающийся.

И муравьи - санитары леса -
Лапки и усики поедая,
Крылья не тронут:
Молитва это.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мельница летала тяжелее других птиц.
Она летала днем или ночью, дождавшись сильного ветра.
Она неуклюже вращала крыльями,
Роняя со дна остатки фундамента.

Случалось, она закрывала солнце -
И люди кричали: Вот дура Мельница!
Заслышав в небе ревматический скрип,
Детишки прятались в погреб.

А с неба падали мешки муки,
И люди сбегались к диковинному помету:
И, в душе благодарные мельнице,
Они все же кричали ей вслед: Дура!

А мельница тяжко летела дальше,
Огромная черная тень в лунном свете -
И след на земле, где она пролетала, -
Чудесный Мучной Путь - был похож на Млечный.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Наивная ива у озера грёз, у озера собственных грёз,
    Em         А             С     Hm           Em
Плакучая ива у озера слёз, у озера собственных слёз.
  А           С             D     Hm     Em
Наивная ива ещё молода, и всё у неё впереди.
   Am            F          Em      F#      G      H7
Плакучую иву согнули года и шедшие мимо бродяги-дожди.

Пылится дорога, и в грохоте труб солдаты являются вдруг,
И формы их луков - как контуры губ на лицах лукавых подруг.
Наивная лучников видит лихих и благославляет на бой.
Плакучая ива оплакала их - немного их, бравых, вернется домой.

Солдаты прошли, а с другой стороны - бродяга двенадцати лет.
Ещё велики ему плащ и штаны, но мал уже весь белый свет.
Наивная ива, как юная мать, склонилась над детским лицом.
Плакучая ива заплачет опять - он станет разбойником или купцом.

Две разных фигуры с двух разных сторон сошлись неудачам назло.
Она улыбнулась, и вежливый он в ответ улыбнулся тепло.
Наивная ива стоит шалашом, чтоб двое могли отдохнуть.
Плакучая ива заплачет о том, что каждый продолжит свой проклятый путь.

Ах, ивушки-кумушки, я попрошу по ветке от каждой из вас,
И каждую ветку я распотрошу и сделаю тонкий каркас.
Получатся флейты по разным ладам, и каждую я сохраню:
Плакучую флейту - к весёлым годам, наивную к самому черному дню.

Плакучую флейту - к весёлым годам, наивную к самому черному дню.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Планета забинтована дорогами,
Как голова бродяги, что уснул
Под деревом, избрав подушкой корень.
По истинным бинтам проложат путь
Два муравья, соломинка и муха;
А по дороге - старенький паломник
И сам бродяга, выспавшийся всласть,
А также муха, легкая, как слово,
Два муравья, соломинка и ты.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.