***
Нагромождение металла
Я ощущаю за спиной,
Но этого, как видно, мало –
Металл я вижу пред собой,
А также слева, справа, сверху...
Куда, о Боже, я попал?
Как в глубине большого цеха,
Кругом металл, металл, металл...
О, металлическое время –
Жесть рук, чугун умов, сердец...
Ты чувствуешь, как метит в темя
Стального копия конец?
Ты мчишь в автобусе железном,
Тесним свинцовыми людьми,
И дуло медного обреза
К твоей приставлено груди,
И алюминьевые взгляды
Сверлят твою живую плоть,
И сотни мясорубок рады
Тебя в муку перемолоть...
Пусть бронза отливает лунно
И вьётся проволока-удав.
О, сердце, бейся не латунно!
О, ум, не превращайся в сплав!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

   ***
Звучит команда: По вагонам!
И я иду его искать.
Он мой единственный, зелёный,
Мне в нём и жить, и умирать.
Да-да, и умирать, конечно.
Ещё – скрести его салон.
О, мой бескрайний, мой безбрежный,
Неисчерпаемый вагон!
Твои милы мне пассажиры,
Столы и койки – всё по мне.
Твои колёса вечно живы,
Твой паровоз всегда в цене,
Твои недороги билеты,
Твои недёшевы пути.
Люблю тебя за всё за это
И не хочу пешком идти.
Я хорошо и точно знаю
Весь лабиринт твоих кают,
Твой гимн, твой герб, твой крест и знамя,
И что в буфете подают.
Я помню запахи и звуки,
Сюжеты всех твоих картин,
И сквозняки, и перестуки.
Осталось лишь тебя найти.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

У ног Твоих хочу я плакать,
Из рук Твоих зерно клевать,
Хочу оранжевую мякоть
Твоих суждений понимать.
И с полувзгляда, с полуслова,
С полукивка, полузевка,
С полупинка хочу основы
Понять, неясные пока.

На суше Ты – претит мне море.
Ты в море – грунт сплошной обман.
Мне тесен Рай, когда Ты в горе,
Мне тесен ад, когда Ты пьян.
Ты полон слез, Ты полон смеха.
Дай мне сомненья побороть,
В беде и радости утеха
Лишь Ты один, о, мой Господь!

Хочу достичь границ творенья,
Хочу чертог свой освятить.
Лучи светила и затменье
Хочу в искусство воплотить.
Чтоб била жизнь ключом прозрачным,
А не ключом по голове.
Пошли язычникам удачу,
Свое весло дай в руки мне,

Чтобы пред тьмой не лицемерить,
Чтобы в ладье Твоей любви
Быть каторжником, взмахи мерить
И цепь лизать, мозоль о гриф
Чтоб натереть, лады измучив,
Чтоб струны звонкие не рвать,
Чтобы Тобой весь мир озвучить,
Чтобы Тобой одним дышать.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

   ***
Мне не смотреть на небеса,
Моё призванье – униженье.
Но в лужах вижу отраженья
И слышу в небе голоса.
Идя, под ноги я смотрю,
Взгляд поднимать мне не пристало,
По пыли бродит он устало
Всю жизнь беспутную мою.
Но как же хочется порой
Взглянуть поверх голов и зданий,
От болей головных и маний
Взлететь в немыслимый покой,
Ударить крыльями в набат,
Не оглянуться, не сорваться,
А лишь самим собой остаться,
Летя на Цель не наугад.
...Но что-то тяжко тянет вниз.
Окурки, чьи-то ноги вижу.
Земля милей, родней и ближе,
Чем незахватанная Высь.
Опять не выучен урок...
Запятнан пятнами порока,
Ты скажешь: Истина жестока,
И мир безумен и жесток...
Да, мир жесток, и всё же мы
Не для его безумья дышим,
И устремленья наши выше,
Чем козни непроглядной тьмы.
Отринь сомненья! Выбор дан,
И им воспользоваться надо.
Не опускай на землю взгляда,
Не бойся временности ран.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Боже мой, с кем мне сравнить Тебя?
Пред Тобой склоняюсь я, любя.
Не дано понять мне сути,
Боже праведный!
В тесноте болотной мути
Очи заперты,
Замкнуты уста, недвижны –
Нет спасения,
За окном весна, а мнится –
Хмарь осенняя.

Отворю калитку – пыль и грязь.
Преклоню колени я, молясь.
Станем мы белее снега
В Небесах Твоих –
Счастье, радости и нега,
Мира шум затих,
Древо жизни рядом, рядом –
Руку протяни!
Горы, долы – все под взглядом
Звезды Утренней.

Все луга кругом, сады кругом,
Небо синее – родимый дом!
Галереи, водопады,
Лики чудные,
Люди все друг другу рады,
Годы трудные
Канули, прошли, минули,
Все торжественно,
Сгинули часы, минуты –
Мир Божественный.

Боже мой, с кем мне сравнить Тебя?
Пред Тобой склоняюсь я, любя...
О, не по делам суди нас,
Ибо камены.
Дай воды живой испить нам,
Отче праведный.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

           У ветерана войны во сне
           болит отрезанная нога.

Палят языческие боги
По нам из тысячи орудий –
Болят отрезанные ноги,
Болят отрезанные люди...
И всё болит от боли этой,
И даже то, что цело вроде.
И над отрезанной планетой
Отрезанное солнце всходит.
На небосводе синим мелом
Начертана людская повесть,
А на асфальте обалделом
Лежит отрезанная совесть.
И я живу, от всех отрезан
Своею скудостью безмерной,
И часто совестью-протезом
Жестикулирую в тавернах.
Отрезаны любовь и дружба,
Они во сне болят несносно.
Ты сыном, братом был и мужем,
Сегодня ты отрезок просто.
Есть ателье, но нет покоя –
Портной костюм пошить не может.
Болезнь странного покроя
Тебя недужит и неможет.
Стремишься жить любой ценою
И срочно ищешь соучастья,
Но проживает не с тобою
Твоё отрезанное счастье.
Ты потчуешь желудок пиццей,
Чтобы забыть потери эти,
Но проживают за границей
Твои отрезанные дети.
Так жизнь проходит бестолково
В купели антидемиурга.
Всё хорошо, но вот ты снова
Лежишь под скальпелем хирурга.
И долго-долго в этом мире
Нам будет безотрадно житься.
И струны порваны на лире...
Пора бы к Целому пришиться.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ставь меня, как граммофонную пластинку,
Попроси: Поговори, поговори!..
Расскажу тебе о том, как небо сине
И как звёзды светят в небе до зари,
Как в ущельях горных сыро, неуютно,
Как в пустынях жарко, душно и светло...
Расскажу тебе, как жить без Бога трудно
И как редко это счастье мне дано.
Расскажу тебе про вьюгу за окошком,
Расскажу тебе про дальние края,
Расскажу тебе, как истины – немножко
И как ночь таится, злобу затая,
Расскажу тебе про солнце ранним утром,
И что дрозд сидит, в окно тараща глаз,
Расскажу тебе, как жить без Бога трудно,
И особенно, особенно сейчас.
Молвлю слово про неискренность и скуку,
Молвлю слово про восторженную речь,
Объясню тебе нехитрую науку,
Как добро копить и как уют стеречь.
Ты о Боге хочешь? Можно и о Боге...
Ты права, мой монолог невесел стал.
Расскажу тебе, как шёл Иисус к Голгофе
И сочувствующих словом ободрял.
Расскажу тебе о Библии немного.
Слушай, милая, дыханье затаи!
Расскажу, что к Богу нет пути иного,
И что вбиты гвозди в руки не мои,
Расскажу про Богородицу, Иова,
Расскажу про Дух Святой и Божий Храм,
Расскажу о том, раз слушать ты готова,
Что разодрана завеса пополам.
Расскажу тебе про грех и покаянье,
Расскажу про муки Бога на кресте,
О пророках Самуиле и Исайе,
О молитве и о братстве во Христе,
Про изгнание предавшегося блуду,
Про исход, про уличённую в грехе,
Про Давида, Магдалину и Иуду,
О ковчеге, о карающей руке,
О Луке, Матфее, Марке, Иоанне,
О Фоме, о горько плачущем Петре,
О Пилате, о краеугольном камне,
О Христе, идущем по морской волне,
Расскажу о том, как плоти счастье зыбко,
Что огонь грядёт – не спрячешься в тени...
Ставь меня, как граммофонную пластинку
И, дослушав до конца, иглу сними.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Сжимают стены, давит потолок...
Я – пессимист. Меня не купишь страстью
И верой, скучным соучастьем.
Не надо звать меня вперёд
К любви, расцвету, миру, братству,
Преображенью и богатству,
Я знаю: СМЕРТЬ своё возьмёт.
Я верю в низменность и подлость,
И в поклонение тоске.
Я верю в дуло на виске,
В мздоимство, язвенность и колкость,
В погромы, тюрьмы, лагеря,
В порочность чистого белья,
И в надругательство над честью,
Я верю в силу лжи и лести.
Я верю в бренность бытия.
Сомнительны миры иные,
Что за созвездия влекут...
В покой не верю и в уют.
Что? Женщины?! Предмет особый!
В любой божественной особе
Я различаю столько качеств
(И, в основном, заметьте, скверных),
Что разговор о всяких верах
Считаю прихотью чудачеств
Заблудших. Верю в негатив,
В журчанье грязных струй осенних,
В пустое небо, в пыль и сор,
В грозой потушенный костёр.
Не верю в слух о низких ценах,
Не верю в бодренький мотив.
Я сам себе порой не верю
(Не говоря уже о Грине.
Быть может, Ницше – кое в чём).
Я верю мути, мраку, тине
Болотной, рже, цепному зверю –
Всем, кто в пороке уличён.
Не верую в Христа, в Поэта,
В конечную победу Света.
В одно я верю свято, страстно:
Пока всё гадко – всё прекрасно!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Прегрешение моё тяжкое...
Если бы была душа пашнею,
Я засеял бы её ласкою,
И не прятался бы под маскою.
Лишь одна отрада есть – Иисус!
Не бахвалюсь, не клянусь, но стремлюсь
Стать твоею Сын Отца, тенью я,
Ведь смирения тропа верная.
Даже если сладкой жизнь кажется,
С покаяньем только нить свяжется.
Покаяние моё спелое...
Всё по слову Твоему сделаю.
Я молитву обращу к небесам,
Я с молитвой сотворю чудеса,
Бог Живой ко мне придёт – сгинет смерть.
Начертания Его не стереть.
Пред Тобою преклонюсь, Дух Святой!
Лучше здесь рискнуть своей головой,
Чем в геенне без конца маяться,
Да пред недругом людским каяться.
Приношение моё жертвенно.
За окошко погляжу – ветрено –
Откровение грядёт яростно,
Претерпеть бы... А с Христом радостно!
До чего же был силён Голиаф...
Так воспрянем же, друзья, страх поправ!
Так засейте, сёстры, мир ласками,
Так не прячьтесь, братья, под масками.
Над землёю бы свечу вознести,
Чтобы осветить Отца пажити,
Чтоб не верящий прозрел и проник
В суть Твоих, о мой Господь, чудных книг.
Вознесём Тебе хвалу до небес.
Славьте Господа Христа – Царь воскрес!
Агнец грех наш искупил, плоть презрев,
Воспоём и мы его нараспев.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

  
Вот, наконец, и я – садовник Мюллер.
Хватает мне уюта и еды.
Во мне поэт и проповедник умер,
Зато вовсю цветут мои сады.
Я жертвую и днями и ночами,
Цветами и деревьями любим.
Меня давно не трогают печали
Бездельников – я равнодушен к ним.
По силам мне растить свои фиалки,
Лелеять спаржу, сберегать чеснок...
Ведь я не камикадзе и не сталкер,
Чтоб жизнью зарабатывать кусок.
Мой мирен дом, и жить я долго буду,
Претит мне революций кутерьма.
Я продал лук нуждавшемуся люду,
Но, словно мёд, сладка моя тюрьма.
Мне совести не досаждает зуммер –
Я ясно вижу рук своих плоды.
Мог быть с Христом,
        но я – садовник Мюллер.
И ад – награда за мои труды.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я мелочь нищим мерил скупо,
Молился вяло и с ленцой.
И как-то раз еврея (глупо!)
Назвал Иудой и мацой.
И понял: бес меня попутал.
А бес возник и прошептал:
- Ты меж людей не видел пугал?
Ты пугалом сегодня стал!

И с той поры во мне невежды
Признали брата своего.
(Менял я разные одежды,
Чтоб избежать родства того)
Но повторяются несчастья...
Бес глухо на ухо шептал:
- Пора науке обучаться,
Уж год, как пугалом ты стал!

Пытался я блюсти обеты,
Евангелие перечёл.
И часто думал: лгут поэты!
А сам писал и прятал в стол.
...И снова ночью бес явился,
Вонзив в меня зрачков металл,
Спросил: Чему ты научился?
Уж век, как пугалом ты стал.

Вопрос оставив без ответа,
Играл я желваками скул.
Лишь усмехнулся он на это
И скрылся, опрокинув стул.
...Домой вернулся. Было поздно.
Бес у калитки поджидал,
Ловя очами отблеск звёздный:
- Навеки пугалом ты стал!

...Качаясь на меже постылой,
Мне было время осознать:
И над раскрытою могилой
Не стоит принципы терять.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ты, Сидящий на престоле,
Снимешь все печати вскоре
И земля моя родная
Вся покроется огнём.
Знаю, сбудется, что будет,
Виноватого осудят,
Только как же, только как же
Эту боль переживём?

Время близко, сроки кратки...
Не удержатся заплатки
На душе несовершенной.
Лишь себя, глупец, кори!
Только как же, только как же?..
Ведь люблю тебя и даже
Уважаю. Добрый Пастырь,
Всем спасенье подари!

Вострубит крылатый ангел:
Горе, горе всем подранкам,
Покалеченным мамоной,
От последующих трёх...
Будут глады, будут моры,
Будет огненное море.
Но блудницу и дракона,
Думаю, переживём!

Будет падший ангел схвачен,
Будет мир переиначен,
Небо новое и землю,
Только верь, увидим мы,
Бога скиния с народом,
Не калеки, не урода...
О, Отец, все наши слёзы
До слезинки оботри!
        
Вы поймите, вы поймите,
Сколько не тянуться нити,
Обязательно порвётся,
Раз хоть где-нибудь тонка.
Добрый Пастырь, вот Он, рядом.
Не блуждай туманным взглядом,
Вот рука Его, покайся,
К Небу выведет рука.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Кади, кади, священник,
Замолви слово за!
С планеты сорван ценник
И близится гроза.
Постой у аналоя,
Губами шевеля...
О, как глупа ты, Троя!
И ты глупа, Земля.
Но по предначертанью
Вы глупости полны.
...Не зря твои старанья
И пяди седины.
Кади, мой круглоликий,
Тоску свою тая,
Ты слышишь топот дикий
Троянского коня.
Я тоже много знаю –
Коробушка полна,
Того не понимая,
Что горе – от ума.
Предать свою идею
Не в состоянье, лишь
Мне жаль, что не умею
Кадить, как ты кадишь.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

***
Для ваших праздников рождён,
Играю музыкой и словом.
Себя гороховым вождём
Я чувствую сегодня снова.
Не крылья – крылышки мои,
Не взмахи – куцые движенья.
Но с ваших душ сниму слои
От ныне и до дня рожденья.
И захохочет, как дитя,
Мужчина, женщина заплачет...
Как будто не было дождя,
Как будто солнце что-то значит.
О, смех и слёзы, вечны ль вы?
Глаза и губы, вечны ль тоже?
О, где вы, Вечности следы
На тонкой, беззащитной коже?
Куда плывём, как миражи,
В пустыни чьих истлевших истин,
Над чьими трупами кружим,
От чьих останков мы зависим?
И я, как молнией сожжён,
Пустыню озарив остовом,
Играю музыкой и словом,
Для ваших праздников рождён.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Сотрудницам ДШИ № 1 г.Бишкека

Сегодня – правда без прикрас.
Налажена аппаратура:
На память фото – профиль, фас...
(О, сложная моя натура!)

***
Настало время проявлять...
А снимок явно неудачен.
Не засветить, не разорвать
Веселья вашего и плача.
Вы знаете, что смерть груба?
Я расскажу, в чём грубость точно.
Там, в зеве сумрачного рва,
Вас будут мучить не заочно.
За каждый лживый пируэт,
За смех, кокетство и глумленье,
Там к вам приступят тет-а-тет
И насладятся, без сомненья.
ТЕ слёзы ЭТИМ не родня
(Родство лишь дальнее, возможно) –
Дадут не розги, не ремня,
Там всыплют так, что станет тошно
Не вялой здешней тошнотой –
Как у Диснея – наизнанку!
У бесов, верно, нрав крутой:
Сожрут несчастные останки,
И снова в сотый раз сожрут!..
...Совсем забыл – Восьмое Марта...
Кругом бессмысленная жуть –
Преддверье Чёрного Стандарта.
Послушайте.

Один мудрец
Почил. Но через двое суток
Был отменён его конец,
(О, бди, рассеянный рассудок!),
Он ожил и ученики
К нему приблизились несмело,
Смотря в огромные зрачки,
И видя немощное тело.
О, отче, что ты видел там?
Возникла разговора завязь.
Но старец в ужасе шептал:
Спасаётесь, отроки, спасаётесь!

...Что ваши байки, дщери зла?
Восьмое Марта?.. Неужели?
Уже ль эстетика спасла
И привела к заветной цели?

Ещё история.
Болезнь
Скрутила грешного страдальца,
Остыла кровь, потерян вес.
Не в состоянье двинуть пальцем,
Он тихо вымолвил: Творец!
Облегчи тяжкое страданье.
Ты – мой оплот, Тебе – венец,
Мне – искреннее покаянье.
И ангел послан был к нему:
Ну, выбирай, моя отрада:
Три года в койке одному
Или, прости, три часа ада?
Больной прикинув против, за,
Сказал: Три часа лишь? Согласен!
Откуда мог несчастный знать,
Что ад настолько безобразен?
Минуты быстрые прошли
И ангел (через час) явился:
Ну, как ты здесь? Пороки жгли...
Ты – лжец! – страдалец возмутился –
Не знал, что ангел может лгать!
Прошли века, тысячелетья,
Я позабыл, как звали мать.
Нет места гибельней на свете!..

...Восьмое Марта... Хорошо,
Давайте есть и веселиться –
Возмездья время не пришло,
Крепки тела, румяны лица,
Застолья дружеского сень,
Гитарой веет и селёдкой.
У Бога праздник каждый день,
У вас – нечасто, в пост и с водкой.

...Почила девица. И мать
Ее духовная молилась,
Надеясь чрез мольбу узнать
Как в рай любимица явилась.
И что же? С огненной волной
Её несет из преисподней.
Наставница на аналой
Кладёт тяжёлые ладони:
О, чадо, ты попала в ад?!
Молись! – девица отвечала –
Я гибну! Мир потерян, лад –
Здесь тленья вечное начало.
Я пела в хоре, и ходил
На службы юноша прекрасный,
Он строг был, набожен и мил...
(Набор классически опасный!)
...Грешила в мыслях с парнем сим.
О, я достойна наказанья!

Восьмое Марта... Что за ним?
Вы слышите её рыданья?
...Звенит под окнами капель.
Природа испокон учёна.
Лишь человек, как дикий зверь,
Грызёт граниты обречённо.
Гнездо семьи непросто свить,
Мирских наук не счесть на свете,
Так неужели ВЕЧНО ЖИТЬ –
Наука меньшая, чем эти?

...Шёл по пустыни как-то раз
Макарий – старец преподобный.
Вдруг видит череп, слышит глас
Малопонятный и утробный.
Ты кто такой? – спросил мудрец.
Языческих жрецов начальник!
Молись, чтоб скрасить наш конец
Многоболезненно-печальный.
Нам вечно в пламени стоять,
Не видя даже лиц друг друга.
Вам нашей скорби не понять –
Ни солнца, ни реки, ни струга...
Но ты помолишься и вот,
Соседа око различает.
Видение – не первый сорт,
Но, всё же, муки облегчает....
Страдает кто-то больше вас?
Да, кто, уверовав, отрёкся,
Тот невзлюбил зачатья час,
Он до костей, до мозга спёкся!

...Вина мистический янтарь
Разлит по рюмкам не хрустальным.
Вконец Творца забыла тварь,
Увлёкшись золотом сусальным.
А Он к ней несказанно добр,
Дождём и солнцем одаряя,
Любой немыслимый укор
Хмельной изменнице прощает.
(Однако Данте нам претит –
перелистали и... закрыли).
Чтоб вам поправить аппетит,
Поведаю иные были...

Шёл скорый поезд в Б из А.
Вдруг видит машинист монаха –
Предупредительно рука
Взметнулась восклицаньем взмаха.
Замедлил ход и стал состав –
Пути разобраны. Спасенье!
Исполнив верности устав,
Монах исчез без промедленья.
Его искали и нашли
В купе молитвенно-чудного,
Мольбы из уст его текли,
И чётки – до конца и снова.
Эй, поезд ты остановил?
Монах ответил: Что вы, что вы!.. –
А кто? – Не знаю.... Ангел плыл
К востоку солнечный, суровый...
То он, монахом притворясь,
Любимца уберёг от смерти.

Как Господа чудесна вязь,
Её прекрасней нет на свете!
...Восьмое Марта. Да, труды,
Заботы, склоки... Понимаю...
На кухне нет Живой воды...
Что посоветовать? Я знаю.

Зрел инок исповедь мирян,
И видел мужа покаянье.
А тот, согнув негибкий стан,
Вверял священнику рыданья.
И змеи изо рта ползли –
Грехи побольше и поменьше,
Черны, неистовы и злы
(Их инок видел взором вещим).
Но вот, чуть выглянув, вошла
Обратно грешная идея –
Змея гнездо себе свила
В предсердии прелюбодея –
Грех скрыт.

Не так ли мы грешны,
Не покаянны, не крещёны?
Во снах живём и видим сны,
Творца не ведая законы.
Уставы чести и любви
Разменяны на сытость, похоть.
Пустуют Спасы на Крови,
И вслед святыни слышен хохот.
Что ждёт нас, немощных, слепых,
Какое новое восстанье?
Не лучше ль жить средь дел иных,
Основанных на покаянье?

...Пришла в селение война.
Был к месту битвы воин послан.
Он пожелал испить до дна
Все беды, настрадаться вдосталь.
Зашёл в гостиницу, и вот,
Блудница в дверь его стучится
(В безверии горазд народ
Повздорить и... совокупиться).
Но брань духовную ведя,
Он укротил шальные чувства.
Под шквал свинцового дождя
Шагнуть и выжить – вот искусство!
Быть может, утром смерть ждала,
А грех – души отягощенье.
Солдат уснул. Она ушла.
И было мужу сновиденье:
На поле брани смертный бой,
Тела солдат, недвижность взглядов...
Трава над твердию земной
В одном лишь месте не примята.
И голос слышится: Твоё
Ты видишь место. Но покуда
Неверье в сердце не войдёт
И всуе не коснёшься блуда,
Ты будешь жить.

И было так,
Как сон любезнейший пророчил,
И колыхался чистый стяг
Победы над грехом и ночью.

***
Читатель, вникни в эпилог:
Речей двусмысленно раздолье,
ЗДЕСЬ – белой пудры порошок.
ТАМ – раскалённые уголья.

...Набухли почки. Всё пройдёт,
Но в срок зарозовеет вереск.
На память – фото... Идиот –
Сегодня праздник. Пейте, смеётесь!..

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

С использованием изречений
св. Исаака Сирина

Современник:
Не угасает к жизни интерес,
Но всуе перепробованы средства.
Вновь Новый год... О, как не надоест
Кривляться перед зеркалом прогресса!
Не новый – молодящийся старик.
Трещат петарды, брызгают салюты...
Как неизменен озлобленья лик,
Веселия, и те страшны и люты!
Но слышен смех искрящийся детей,
И снег лежит пушистый, чистый, белый,
Как будто нет расставленных сетей,
Как будто не идёт к развязке дело.
Я выйду и, наверно, не вернусь.
Вселенная кутил – ночные бары...
Смеются люди, а на лицах грусть –
Предчувствия, видения, кошмары.
Нет, не к добру такая кутерьма –
Приготовление к войне великой.
И если вновь покроет Землю тьма,
Преддверием ей будет праздник дикий.
Блажен, кто слеп, надеждою живя,
Обманчивой и временной, но милой,
Он в сотни раз счастливее меня,
Застывшего над вырытой могилой.

...О, безотрадны улицы твои,
Пустынный град! Иду, сомнений полный,
И наблюдений тонкие слои
Преобразуются в немые волны.
Как ледяны они.... тону... тону!..
Создатель сих стихий неукротимых,
Я одинок, мне страшно одному
В объятиях жестоких и рутинных.

...Но что за дух мелькает надо мной,
Прекрасный, удивительный, крылатый?
Я ангелов не знал, но... Ангел мой,
Зачем ты здесь и где твой Бог распятый?

Ангел:
Уверен будь – Хранитель твой с тобой.
И ты, со всем твореньем – пред Владыкой,
Который и движенье, и покой,
Всё создаёт Своей рукой великой.
Будь благодушен, мужествен и твёрд,
Ни демоны, ни яростные звери,
Ни злобный и испорченный народ
Не своевольны в самом мало деле.
Без изволенья Господа никто,
И дьявол сам, не властен над тобою.
Не мысли опрометчиво: За что?,
Когда тебя преодолеет горе.
Скажи своей душе: Есть у меня
Оберегающий всегда Хранитель,
Пусть восстают чужие и родня,
Он мой покров, оплот, святой Ревнитель!
Трезвись! А если воля Божья есть
На то, чтоб изгалялся над созданьем
Лукавый, рассуди, не злобствуй, взвесь
И примирись с прекрасным мирозданьем.
Без исполненья волю не оставь
Вершащего, его желанье свято!
А огорченья в радость переплавь
И будешь чист, как серебро, как злато.

Современник:
Скажи, скажи, зачем тоскую я?
Страдания кругом, светил затменья,
Над чёрным лицемерьем бытия –
Ужасный меч. К чему сии знаменья?

Ангел:
Со скорбью добродетель спряжена,
Бегущий от скорбей, бежит от блага.
А кто сумеет скорбь испить до дна,
Почувствует – в душе иссохшей влага.
Итог скорбей – смирение. Пока
Ты не достигнешь веденья, дотоле
Не зри во искушениях врага,
Они ведут к смирению чрез боли.
Кто добродетель скорбью не омыл,
Тому отверста дверь гордыни дикой.
Смири скорбями ненависти пыл
И удостоишься стези великой.
Когда же человек безмерно горд,
То ангел промыслительный уходит
И неизбежен духа тьмы приход,
Вручив ему себя, не что ты годен?

Современник:
О, как ты прав! Но слаб я и уныл,
Запутанный в грехах. Коварной сетью
Меня ловец проклятый уловил.
Невыносимо быть звенящей медью!

Ангел:
В уныние придя от козней тьмы,
Скажи себе: Ты снова вожделеешь
Бессмысленной, срамной нечистоты
И в похоти подобострастной млеешь!
А если молвит плоть: Великий грех –
Так самого себя сгубить недолго!
Спеши в объятия земных утех,
Нет выше для созданий смертных долга!.
Ответь на это плоти: Потому
Ты чужда мне, что жить нечисто – мука.
Я лучше здесь в борении умру,
Чтоб жить душой. Тому Господь порука.

Современник:
Но где любовь? Её не точит червь,
Ржа не берёт и моль не ест шальная.
Создатель протянут по тверди вервь...
Так где ж она, великая, большая?

Ангел:
Знай: есть любовь, подобная свече,
Воск кончился – светильник угасает.
А есть, как влага, бьющая в ключе,
Который вечно не оскудевает!
Не никни к сумасшествию идей,
Не жди счастливой встречи у порога.
Знай: первая из двух – любовь людей,
Вторая – Вседержителя Святого.

Современник:
О, говори!.. Побудешь до утра
Со мной?.. Скажи, зачем душе так страшно,
Как будто сердце – чёрная дыра,
А гибкий ум – засохший хлеб вчерашний?

Ангел:
Ждёт за Судом Светлейшая Страна
Тех, кто рассеял тьму грехов рыданьем.
Вам благодать на благодать дана –
Крещение, а после, покаянье.

Без покаянья милости не быть.
Рождённое от веры и от страха,
Оно – к Отцу не рвущаяся нить,
Им избежишь болезненного краха.
Страх – жезл Отца, дотоле Он с тобой,
Доколе сердцем рая не достигнешь.
Жезл нужен до тех пор, пока слепой,
В нём нет нужды суровой, если видишь.

Современник:
Отчаянье порой владеет мной
И гнев достичь стремится края чаши.
Так нужен ли подвижнику покой
Незримый? Ангел, святы ль битвы наши?

Ангел:
Нет ничего отчаянья сильней.
Кто дерзче жизнь лишившего надежды?
Ему мил порох и претит елей,
На чьи-то муки он закроет вежды,
Не изнеможет в косности, вотще
Всё обагрит кругом кровопролитьем,
Не познавая сути дел, вещей –
Самоубийца движется наитьем.

Современник:
Благодарю, я понял. Жив Господь!
Но мир растлен, ужасны зверя лики,
Обман кругом и неуёмна плоть...

Ангел:
Да так ли эти ужасы велики?
Вступая в добродетель, не дивись,
Коль грянут поруганья и удары.
Преодолевший обретает жизнь.
А подвиги спокойные коварны.
Чем ближе к цели странствия, тем злей
Пытаться будут сбить тебя с дороги.
Но коль сильней укусы ос и змей,
То ближе Бог и ангелы не строги.
Сколь жёстче брань, столь высшая ступень
Тебе предуготована Всевышним.
Но если подвизаться страшно, лень
Сражаться, то тогда проси о низшем
Своём расположении Царя
И примирись с уделом невеликим.
Из ночи появляется заря,
Из покаянья – ангельские лики.
Пред оком Всеблагого не двуличь,
Не преступай порога, путь не зная.
Великих дарований не достичь,
Великих искушений избегая.
...Я ухожу. Будь мужествен и твёрд.
Коль призовёшь – приду. Молись, страдая.
Пусть будет долу взгляд и в узах рот,
Ты устоишь, ты выдержишь, я знаю!..

Современник:
Сверкает под ногами конфетти,
Но мир уже другой. Я бодр, ибо
Отныне ясно мне, куда идти –
За истиной в сиянье светлых нимбов.
Мы не исчадья ада – жертвы зла.
Рыдает Матерь Божия над миром,
Красивая!.. – покрыла и спасла
Всех, кто чумным не соблазнился пиром.
Она не поощряет фальшь личин,
Где исцелит, лишь Господу внимая,
Где ободрит и славнейший почин
Заложит, Пресвятейшая, Простая.
Христос о нас печётся, что ещё
Ты хочешь слышать ухом близоруким?
Бокалы, фейерверк, румянец щёк...
Амуры-бесы, бросьте стрелы, луки,
Силён Владыка в бездну низвести
Все ваши сонмы, жалки вы и лживы.
Не лишь Отчизне – Богу посвяти
Своей души прекрасные порывы.
А Родина у нас всего одна –
Небесное сверкающее Царство.
Испей же чашу горькую до дна,
Перетерпев глумленье и коварство.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Спасение моё, печатная машинка,
Мне без тебя строки и той не написать.
Всё у тебя при всём: есть парус, крылья, шины,
Ты можешь ездить, плыть, печатать и летать!
Так увези меня в cвои хмельные дали,
Так унеси меня под облака скорей!
Такого шрифта вы, конечно, не видали,
Таких пружинок нет у гномов и у фей.
Каретка заскрипит, завьётся лента пылко,
Ударит молоток – и буква на листе!
Мне нравится твоя железная улыбка
На клавишах твоих, на глянцевом лице.
Когда я одинок, тебя я вспоминаю,
Когда вокруг друзья – не вспомнить не могу.
Ты у меня одна, хорошая, большая,
С тобою так легко перестучать тоску.
О, трепетный рычаг, о, перестук щемящий,
О, точки и тире, о, славный мягкий знак!..
Твой голос не солжёт, он чёткий, настоящий,
Ты знаешь боль мою, мой самый тайный страх.
Пусть нас закружит вальс ошибок и курьёзов,
Я счастлив, я – кузнец, я на тебе кую!
Пускай стучу не в такт,
пусть хлынут смех и слёзы...
С тобою не сравнить любимую мою.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

   ***
Я рад, что ты меня не любишь
(Не так, как принято любить),
Что чувственных не носишь рубищ,
Не просишь исступлённо: Пить!
Что ты касаешься без страха
Навечно веру потерять,
И что плечо моё – не плаха.
Я рад, что память не унять.
Я рад, что всё неповторимо.
Я рад спокойствию ума.
Я рад тому, что слава – мимо.
Я рад, что не настигла тьма.
Я рад, что свет не слишком резок.
Я рад неспешности минут.
Я рад, что струи занавесок
На пол бесчувственно текут,
Что колыханием не тронут
Прозрачный воздух наших душ,
Что я не пламя, ты – не омут.
И умоляю: не порушь.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

   ***
Я опять готов на новое
Приключение случайное.
Глухота моя бездонная,
Немота моя печальная!..
Снова, снова что-то грезится -
Стол, веранда, чашки чайные,
Словно ты по шаткой лестнице
Поднялась ко мне нечаянно.
Оптимизм мой неоправданный,
Прямота моя наивная...
Вновь по колее накатанной
Настигаю чудо дивное,
Чудо дивное и нежное,
Что передо мною катится
По судьбе моей заснеженной
В голубом коротком платьице.
И нельзя уже попятиться.
Я мишень весьма ранимая.
Мелко волосы кудрявятся...
Бей, стрела неукротимая!
Ты легка и легкомысленна,
Ты воздушная, беспечная.
На пере твоём написано...
Что? Что лук в руках у Вечности.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мой друг, что если я люблю?..
А Вы меня боитесь разве?
Молюсь за Вас семь раз на дню,
Явленье Ваше – редкий праздник.
Мой друг, что стало бы, когда б
Мы вместе были рядом, дома?
Рабыня – Ваша, Вы – мой раб.
Вы – Рафаэль, а я – Мадонна?
Вы б рисовали, я б цвела!
Что в том плохого, правда, милый?
Людей замучили дела,
От чувств бегут, кичатся силой...
А я люблю, люблю и что ж,
Зачем дано такое счастье?
Там, за окном был только дождь
И вдруг – как радуга в ненастье!
...Да что я всё люблю, люблю...?
Вы мной пресытились, наверно?
Но скуку звонкую мою
Еще не посетила скверна.
Вы потерпите, всё пройдёт,
Я разлюблю Вас, потерпите...
Вот вишня плоть свою даёт,
Вот солнце замерло в зените,
Кругом, смотрите, – Чистота!
Сомненьями не сейте вздора,
Я Вас прошу, и вишня та
Не станет яблоком раздора.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Обыкновенная любовь
Меня опутала сетями,
Обыкновенная любовь,
Обыкновенная во всём.
Обыкновенно и легко
Она возникла между нами,
Обыкновенная любовь,
Которой вряд ли кто спасён.
Обыкновенная тоска,
Обыкновенные свиданья,
Обыкновенная рука
В рукопожатии немом,
Обыкновенные слова,
Обыкновенные признанья,
Обыкновенная молва
В людей неведенье слепом.
Спешащим, им не до любви,
Они давно любовь забыли,
Их затянул водоворот
Забот обыденных, пустых.
Обыкновенная любовь
Грустит в сердцах под слоем пыли.
Обыкновенная любовь,
Ты их, непомнящих, прости!
Наверно, я забуду всё,
То, чем сегодня так волнуем,
Наверно гляну свысока
На то, как искренен простак,
Наверно, втайне посмеюсь
Над этим робким поцелуем.
Но почему ты так светла,
И необыкновенна так?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

***
Страстей высокого накала
Уже не вынести. Пора
Отставить в сторону бокалы
И отрезвиться до утра.
Пора привыкнуть к постоянству
Бесстрастных выплесков души,
А склонность к кутежам и пьянству
Сменить на труд в лесной глуши.
Остепениться неотложно,
Движений резких убоясь,
Остыть и, если только можно,
Не наступать подошвой в грязь.
Оставить клоунство лихое
И всех, кто жаждет клоунад.
На грани страсти и покоя
Принять я вашу руку рад.
Пойдёмте в тихую обитель...
Мне предстоит ослепнуть вдруг.
Вы мой... вы мой путеводитель,
Вы мой, я точно знаю, друг.
Не предвкушение лже-счастья,
Не ожидание побед,
Вас манит прелесть соучастья
В стремнинах радостей и бед.
Пусть неуклюж в своём желанье
Я – обессиленный игрок,
О, преподайте мне урок
Нелицемерного молчанья!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.