До цветенья вишен
Только малый шаг.
Божий голос слышен
Не за просто так –
Отблески пришествий
Разгляди в огне
И по миру шествуй
С торбой на спине.
Будь случайным гостем,
Искажая суть,
Только вывод после
Сделать не забудь.
Огрубевшей кожей
Пот со лба сотри,
Жизнь смотри не с лоджий –
Вникни изнутри.
Раненый судьбою,
Помни, что всегда
Льётся пред Живою
Мёртвая вода.
Захвати, в познанья
Отправляясь путь,
Милость и изгнанье
От кого-нибудь.
В каждом есть Всевышний,
Вроде бы... Итак,
До цветенья вишен
Только малый шаг!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Красный водопад льётся,
Жилка на виске бьётся...
Красная река жилкой
По земле ползёт зыбкой.
Я стою, гляжу в реку –
Отражения нету –
По-осеннему цепок,
Красный вьюн течёт с веток.

А на берегу жилки
По височному жидкой
Пригорюнился Некто –
Отражения нету.
Нету никому дела –
Старится Земли тело.
Красный водопад льётся,
Жилка на виске бьётся...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

   ***
О, как прекрасен человек,
Пленённый глупостью крылатой!
Он вновь в упругое облек
То, что казалось прежде ватой.
Он вновь стремителен и скор,
Поверх голов жестоковыйно
Глядит. Его стихия – спор,
И аргумент – его стихия.
И мне не выбраться уже
Из этой тины неприглядной,
Где лишь сверкание ножей
В упругости бесцветно-ватной.
И понимаю, что достиг
Черты, за коей тьма и бездна.
Расчётлив ум, бездарен стих,
Всё вычурно и бесполезно.
Но, ненавязчиво таясь,
И видя, как мы лжём с тобою
(Меся безвылазную грязь),
Сияют Истина с Любовью –
Нелицемерно и навек!
О, мир, поспешностью объятый,
Ужель прекрасен человек,
Пленённый глупостью крылатой?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ты из-под ногтя лез – тебя давили.
Ты пел, читал в багровую толпу.
Тебя пытались сбить, сбивали, били,
Привязывали битого к столбу.
А ты хотел любви, любви и только.
А кое-кто хотел, чтоб ты исчез.
Но ты дышал спокойно, ровно, вольно,
И... пил с друзьями, а порой и без.
Ты даже не пытался крест свой сбросить,
Который к рёбрам намертво прирос,
Писал стихи про болдинскую осень,
И ненавидел почитавших форс.
Ты пел на рынках, говорил на кухнях,
Был беззащитен, немощен, могуч.
Ты в стол писал, и пропадало втуне,
То, что могло быть солнцем из-за туч.
Тебе шептали в спину: Алкоголик...
И эту мерзость чувствуя спиной,
Ты с болью думал:
Только б выжить, только б!..,
Беду чужую отводя рукой.
Прости меня, юродивый Бишкека,
Ты многих заблуждавшихся прощал.
Я часто, обходя тебя – калеку,
Здоровья твоего не замечал.
Теперь же сам, неисцелимо болен,
Смотрю в твои глаза, весьма гордясь,
Тем, что идти твоей дорогой волен,
И волен обойти здоровья грязь.
Устал – умри. Но честь тебе и слава,
Опальный, не поверженный поэт,
Не чтящий сумасшедшего устава
Безумных мест и полоумных лет.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

   ***
Живу средь людей и отрыжек блевотных,
И чувствую ясно, что в мире животных
Давно обитаю. Хищна моя стая...
И явственно вижу: животное – сам я.
Но чую глубины за рылом свинячьи,
И сердце надрывным заходится плачем –
Не стали б с тобою друзьями до гроба,
Когда бы мы не были свиньями оба.
Проклятая стадность,
Страх смерти к ней движет.
Тебя, стадник мой, я за то ненавижу,
Что слишком люблю твою милую рожу.
И всё ж не любовь к тебе плоть мою гложет,
А только стремление выжить телесно.
Наш страх нас сроднил и сковал повсеместно.
Он тёпел и липок, и приторно сладок,
Он не позволяет избегнуть повадок
Животных. Но ложь надоела, постыла,
В тебе, одиночество, вижу я силу.
Бояться бесстадно, и мыслить бесстадно!..
Пусть будет моё положенье осадно,
Пускай сумасшедшим сочтут меня волки,
Пускай распускаются слухи и толки,
И лживое стадо своё презирая,
Пусть буду я изгнан из мерзкого рая.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Здесь каждое действо – агония жертвы в песке
Зыбучем, чем жест безупречней,
тем тише надежда.
Здесь кобры застыли, не смея мечтать о броске,
Молчат мудрецы и потупили взоры невежды.
Мы в детстве играли в игру
под названьем замри,
Старательно все замирали и вот доигрались...
Итог запоздалый невинной, казалось, игры –
Мы стали солидны, седы, а фигуры остались.
И тень наших тел поглощает зыбучий песок.
А время идёт и готовит мираж пораженье.
Я кобры, меня настигающей, вечный бросок
С утра тороплю – пусть смертельное,
   всё же, движенье.
Но гады застыли и небо застыло, смеясь.
Решаюсь, встаю, не владея ни мыслью, ни телом.
И делаю шаг, и крылом шевелю неумело...
Так где же твоя, о пустыня, песочная власть?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Струна натянута, упруга.
Ей – уважение, почёт.
Ей каждый оказать услугу
За честь высокую сочтёт.
Струна, вибрируя, всех метит,
То фуга, вальс или фокстрот...
Струной фанат патлатый бредит
И мастер ей цветы несёт.
Струне фортуна не изменит,
Украсит звонкую венец,
И человечество оценит,
И Бог приблизит, наконец.
Но натяжение не вечно,
Однажды барабанный мир
Отметит дробью бесконечной,
Что лопнул искренний кумир.
И кто-то памятник поставит,
И пискнет где-нибудь блоха:
Глупцы, струну-плутовку славят,
А музыка была плоха!.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

От печали ли солнце всходило?
От восторга ли дождь моросил?
Сколько снега просыпано было
На бульвары растраченных сил?
Сколько листьев кружило метелью?
Сколько весен сиренью цвело?
Сколько птиц в вышине пролетело?
Все растаяло, скрылось, прошло...
Не печалься, мой друг, все вернется,
Восторгайся – все будет светло!
Встанет утром оранжево солнце,
Грянут встречи, разлукам назло,
Все не временно будет и прочно,
И улыбки – с лица не стереть.
Но не спрашивай, знаю ли точно
Тексты песен, которые петь.
Знаю только одно: все вернется,
Уж не знаю, в какие века.
Успокоятся там, где неймется,
Где страдается людям пока.
Придержи свои пылкие грезы,
Оботри свои слезы, поверь,
Расцветут долгожданные розы
Над пожухлой травою потерь.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

   ***
Свет от лампы тихо льётся,
Наступает благодать.
Совершенство не даётся...
На иконе – Божья Мать.
На столе – бутылка, рюмка...
Что же делать? Подскажи!
Не хватает мне поступка,
Но зато хватает лжи.
Лжи внутри себя, снаружи,
В каждой клеточке во мне.
Не оплёван, не простужен,
Деньги водятся в казне...
Что Ты смотришь, Матерь Божья,
Странно, мимо, в глубину?
Я, поверхностен и ложен,
Пальцем дёргаю струну.
Я глубин Твоих не знаю,
Хоть тоскую по воде.
Ты прости меня, родная,
Нет родней Тебя нигде!
Много блёсток перевидел,
Много фальши разглядел,
Многих глупостью обидел,
Недоделал много дел...
Весь мой опыт – прах и пепел,
А Твоё незнанье – Жизнь.
Родила Христа в вертепе!..
Сердце бедное, страшись,
Содрогнись нутром и кожей,
Вникни, вдумайся, вглядись –
На иконе Матерь Божья,
А над нею Бог и Высь!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

  
Как псы голодные сидите,
Ловя ошибки на лету.
Как часто (ангелы, простите!)
В канву ступаю я не ту.
Как фронт теряет смысл без тыла,
Так я теряю смысл порой.
Удел бессмысленных – могила.
Придёт ли вместе с ней покой
Или начнётся разложенье
На составные без конца,
Без багряницы, заушенья
И без разбитого лица?
Исчадья жалкие, вы рядом,
Вы терпеливо ждёте, как
За козни подлые в награду
Вам в руки свалится дурак,
Кормивший вас собой годами,
И накормивший, наконец,
Отвергший жизнью и делами
Терновый, радостный венец.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

***
Встаю я, вроде бы, нормальный.
Но, через несколько минут,
Всё сокрушает шквал обвальный –
Воспоминания гнетут.
Они пускают в спину стрелы
И добивают за углом.
Раздавленным и пустотелым
Себя я чувствую потом.
Я вспоминаю расставанья
И не могу понять, простить.
Будь проклято моё желанье
Одновременно всех любить!
Науке чистой не обучен,
Каких овец хочу пасти?
Среди волков и змей гремучих
Мне б самого себя спасти.
Едва закрашу кляксы мелом,
Воспоминаний грянет гром,
Они пускают в спину стрелы
И добивают за углом.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

***
О, бренное, как ты нелепо
Пред Бога славой неземной!
Пусть благодатны осень, лето,
Весна, очаг, семьи покой...
Но всё-таки как это пусто
Пред тем, что Он являет нам!
Здесь зелень прорастает густо,
Здесь ящерица, птица... Там!..
Там только Ты, Твоё сиянье,
Твои владенья, слуг Твоих,
Величие и созерцанье
Пределов гибнущих земных.
Тут звери лютые и люди
Страшнее самых злых зверей.
Тут куплены чины и судьи.
Тут дев растлили и детей.
Тут в заблуждении ужасном
Дворцы возводят на песке.
Тут жало бритвы безопасной
Свистит над стонущим в тоске.
Тут нет и малой доли правды
У разучившихся любить.
Тут пишут школьники на партах
Слова, которых не отмыть.
Тут отсекают члены, главы
Пленённым воинам не щадя.
Тут казни, обыски, облавы,
Наёмники на площадях
В пикетах с требованье воли.
Тут демократии разбой
Чумы пришествие готовит.
Тут не продавшийся – изгой.
Тут развращённые воззренья.
Тут с гноем смешанный елей.
Тут упованье на ученья
Астарт, Ваалов и Медей.
Тут всё рассчитано: истома,
И рук тепло, и жар ланит.
Тут страшно выходить из дома
Во двор, где Бог к стене прибит.
Да, нелегка к Тебе дорога –
Взмокают очи и спина.
Не счесть обителей у Бога,
Страдание – за них цена.
Но мрак рассеется однажды,
Лишь дотерпите до конца.
Согреют всех, кто ныне страждет,
Лучи тернового венца.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

   ***
Ждёт Америка мессию,
Катится Европа вниз...
Не хочу жить без России –
Не к чему такая жизнь.
Волки ждут разрухи полной,
Чтобы в штат Отчизну взять.
Атлантические волны –
Им Россию не объять,
Не понять, что тут – живое,
Что без нас Европе – смерть.
Созидатели покоя,
Вам придётся умереть,
Испытав пред тем такое!..
Но и горы не падут...
Созидатели покоя,
Бесполезен ваш уют.
Мы ж пропитаны Россией.
Пусть сурова наша мать,
Но не жаждем лже-мессии
Лбы и руки подставлять.
В эмиграцию снаружи
Плыли наши корабли...
Над Россией ворон кружит –
Эмиграция внутри.
...Оградят святые лики
Нерушимый Третий Рим.
Если ко Христу приникнем,
Не исчезнем – воспарим!
Кончатся ль у Духа силы?
Кто сразить Давида смог?
Не хочу жить без России,
Ведь она, по сути – Бог.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

  
Америка, ну ты и начудила!
Расплачиваться будешь чем и как?
Ты полагаешь – всё решает сила,
Пусть даже обладает ей слабак?
На всё благословенное закрыты
Глаза, уста едою заняты,
И шествует обманутая свита
За обликом Линкольна не святым.
Ты хочешь, чтоб под сонмом звёзд и свастик
Цветы непревзойдённые взошли?
Ты думаешь, твой одуревший ластик
Стереть способен Вечное с земли?
Ты полагаешь, бомбами на Пасху
Зло можно уничтожить не шутя,
Что будет признана за фреску маска,
С ресниц которой вороны летят?
Желаешь ты всё просчитать и взвесить,
Соломку на ухабах подстелить.
О, скольких же тебе ещё повесить
Придётся, свергнуть, сжечь и придушить!
Два века лишь коварства и насилья,
История – лукавое житьё.
Ты, эмигрантов взявшая под крылья,
В каких корнях питание твоё?
Пугающая Дракулами на ночь,
С утра готова баснями кормить...
Ты, колдовством опутанная напрочь,
Какой культурой можешь осенить?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

  
Стою перед статуей. Факел горит.
Но каменно пламя – не греет.
На эту махину нормальный пиит
Не будет растрачивать время.
Ведь что там, внутри? – темнота, пустота.
Порою же мнится – засада.
Троянская баба, горда и сыта,
Пасет столь же сытое стадо.
Она не зачнет, не родит, не уснет
Над детской кроваткой под утро,
На месте святом не вздохнет, не прочтет
Молитву, псалом или сутру.
Она все о логике да о деньгах
Талдычит случайным прохожим,
Она – наводящая ужас и страх
На всех на нее не похожих.
О, грозная статуя – мастер сетей
На мелочь и крупную годных,
Ты – выдумка слабых, безвольных людей,
На подвиг любви неспособных.
И я с неких пор со свободой на ты –
Леплю дефективные соты.
...Свобода от ясности и простоты
И, собственно, от свободы.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Выданы в эру визы –
Только деньга в цене.
Западный образ жизни
В двери стучит ко мне.
Верьте или не верьте,
Время уже не ждет –
Западный образ смерти
По городам идет.
Вроде предельно просто:
Будь самобытен, прост,
Без суеты и лоска –
Дланью коснешься звезд,
Что в темноте нависли,
Чужды лукавых слов.
Западный образ мысли,
Прочь из людских голов!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Что было, то сплыло,
Как жить – никто не знает.
Глянь: утро подошло,
И каждый чем-то занят...
Заполним целый свет
Земной, безумной лаской.
Коль смысла в жизни нет,
Ты, толерантность, царствуй.
Раз не люблю людей –
В тебе одной спасенье.
Соузник мой, потей,
В расчёте на везенье.
А лучше сгладь себя –
Лиши своеобразья,
И рожица твоя
Осклабится от счастья.
Давай же делать вид,
Что нет противоречий,
Что человек, как вид,
Доволен и беспечен.
А срок придёт – факир
На трон взойдёт достойно,
И толерантный мир
Вполне заменит войны.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Если уж говорить без оглядок
На гонителей прежних Отчизн,
Демократия – новый порядок,
Искажающий Божию жизнь.
Мы не голодны и не раздеты,
Но несчастную нашу страну
Полонили университеты,
В коих учат незнамо чему.
Педагогик кислотный осадок
Льёт с утра на киргизскую степь.
Так внедряется новый порядок,
И крепчает весомая цепь.
Под аккорды вороньего грая
Льётся с неба шальная вода,
Беззастенчиво отравляя
Благолепье любви и труда.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я по нераденью и по лености
То ласкаюсь к миру, то грублю...
Общечеловеческие ценности
К общему приводят нас нулю.
Растранжирим вскоре всё, что нажито,
Вылетим плевком из скверных уст
В общечеловеческие пажити
Общечеловеческих безумств.
Уж желтеет некогда зелёный лист...
Низведёт нас до стези скота
Общечеловеческая ненависть
Ко всему, что выше живота.
Где всё то, что предками постигнуто?
К Вечности ль нас силою ведёт
Общечеловеческая выгода,
Общечеловеческий расчёт?
Будем жить бездумно мы и весело,
Позабыв совсем на склоне лет:
Общечеловеческое – бесово,
Если Бога в наших планах нет.
...Глянь: подобьем жуткой неизбежности,
Катят, словно танки, не таясь,
Общечеловеческие ценности,
Слабых повергающие в грязь.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

  
Подналег на человека
С своенравьем лешего
Гуманизм – идея века
Самая вреднейшая.
Под его покровом явным
Кроется избитое,
Косное, но с видом пряным,
Тайное, сокрытое.
Он речист и с виду гладок,
Только глянь попристальней:
Изо всех его повадок
Все – в борьбе со Истиной.
Соблазнит народ он скопом,
Очернит былинное.
Глянь: чернеют его соты –
Суть его рутинная.
Губит Благо он, кривляясь
Под благими масками...
Не сочти, что ошибаюсь,
Мой читатель ласковый.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В джунгли антенн, по-язычески диких,
Едут сельчане, мельчая в цене.
Здесь виртуальные люди индиго
Ходят, довольные жизнью вполне.
Все им доступно – перо и бумага,
Жестокосердный компьютерный друг,
И техногенная персико-влага
Льется, касаясь изнеженных губ.
Глянцем блестит рукотворное чудо –
Мир человеческий, созданный для
Богопредателей. Млеет Иуда,
Гвозди вбивая в ладони Царя.
Сроки выходят, но выбор-то сделан.
Он потрясает богатством витрин.
Так, насладившись рассудком и телом,
В ад мы спускаемся в нимбе седин.
Смерть далеко, распускается фига,
И ананасы с кокосами – всласть.
Где-то рождаются дети индиго,
Чтобы затем в одночасье пропасть.
Нет, не помогут защитные мази –
Ждет человечество супер-сортир.
Но, восхищаясь своим безобразьем,
Смотрится в зеркало гибнущий мир.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

    
А мы всё песенки поём,
Улыбки дарим и приветы,
Встречаем вёсны и рассветы
И нам не тягостно вдвоём;
И, малым счастливы, большим
Пренебрегаем ежечасно,
И нам не кажется ужасным,
Что несмываем с ликов грим,
Что кто-то там за нас распят,
Что мы должны кому-то вроде...
И рады мы любой погоде,
Ведь в душах мир, и в доме лад.
Нас зло не трогает давно,
С тех пор, как стали его частью.
И наше маленькое счастье
Висит пейзажем над трюмо.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

  
Шприцы, ингаляции, травы
И терапевтический смех...
Здоровье не ради забавы –
Оно не для всех, не для всех.
Зашкаливает на персоне,
Точнее, на плоти её.
Вот средства от стрессов, бессонниц,
Стерильны еда и бельё...
Что жалкие нам геморрои?
С запорами славна борьба!
Здоровые наши устои,
Малахова наша судьба!..
В эпоху несчётных болезней
Нам некогда, бедствуя, ныть.
Что может быть клизмы полезней?
Чем можно мочу заменить?
О, клин, выбиваемый клином!..
Боюсь только – скудно жнивьё,
И Жизнь проследует мимо
Борцов за здоровье своё.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

  
Все толкуют про отдых.
Расслабления ль нет?
Кто в горах, кто на водах,
Кто – к друзьям на обед.
В Вене, в Мюнхене снова,
В Коми, на Колыме –
Про работу – ни слова!.
Только отдых в уме.
Иль работа не в радость,
Лишь за деньги – в наём?
Иль одно нам осталось:
Отдохнём! Отдохнём!..
Как уставшая рота
Прём в казарменный рай:
Западло про работу,
Ты расслабиться дай!
И уж слышится – с улиц
Гомонит детвора:
Клёво мы оттянулись
На фазенде вчера!
Сокрушили, взгрустнули,
Понесли ерунду...
Хорошо отдохнули –
Наше место – в аду.
Нам и Родин не надо,
Нам Святыня – курьёз.
...Поработать б, где надо,
Поработать всерьёз.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

   ***
Супермаркеты – благ средоточье.
Загляну за стеклянную дверь...
Впереди у людей – многоточье,
Позади – интервалы потерь.
В тьму веков – по пунктирам событий...
Вот Онега, вот Ладога, Свирь,
Вот святая в долине обитель,
Острова – Валаам, монастырь...
Вижу Оптину я с Соловками
(Восклицательных знаков не счесть!),
Вот дороги, леса со скитами,
Изобилие, вера и честь.
Поле бранное, дрогнувший ворог.
Крест поклонный на дальнем холме.
Край, который незыблемо дорог,
Он не в скобках, он вечно в цене.
Киев, Радонеж, светлая лавра –
Чистоты и надежды ручьи!
Нет, не логово здесь минотавра,
Здесь мы точно свои – не ничьи,
Здесь доподлинный, истинный ракурс!
...На прилавок манящий смотрю.
В чём смысл жизни?
В подгузниках Памперс,
Бленд-а-меде и водке Аю.

(Аю - по киргизски - медведь)

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.