Плачет дитя, засыпая,
Борется с тяжестью сна.
Видно, и вправду слепая
Ночи страшна глубина.
Что он там видит, какая
Тайна открылась ему?
Кто там, из тьмы возникая,
Снова уходит во тьму?
Кто ковыляет в прихожей,
Кто вдоль кроватки скользит?
Корчит свирепые рожи,
Скрюченным пальцем грозит...
Страшно младенцу, немея,
Бьется сердечко в груди,
Имя мое, не умея,
Силится произнести.
Я наклонюсь над кроваткой,
На руки сына возьму.
Он утихает и сладко
Долго зевает во тьму.
Полон любви и покоя,
Соску сжимает в горсти.
Если б всегда так легко я
Мог его в горе спасти!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

              Н. З.

Неразрешимая загадка
Лицо поэта, одному -
На лбу трагическая складка
И взгляд пророка - все ему!
Другому - хрупкость хризантемы,
Глаза печальны и тихи,
Лицо, достойное поэмы,
И кудри больше, чем стихи.
А третьему - медяк на бедность,
Кость с пира, отсвет - а не свет.
Какие там трагизм и бледность!
Скорей чиновник, чем поэт.
Лицо его одутловато,
Невыразительны черты,
Из под очков подслеповатый
Взгляд в пустоту из пустоты.
С таким лицом сидеть в конторе
От девяти и до шести,
А вечерами в сельском хоре,
Как жизнь, мелодию вести.
Так нет же! Он избрал рифмовник,
Свою судьбу перереша.
Он был в душе и впрямь чиновник,
Но слишком мучилась душа.
Какое жило в нем страданье,
Когда, до первых петухов,
Он, как реестр мирозданья,
Выстраивал столбцы стихов.
Но методично, скрупулезно,
Каллиграфическим письмом
Писал о жизни он бесслезно,
Как будто о себе самом.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.