Ко мне в комнату вошел,
   И сел к роялю.
И вальс с пальцев, словно шелк,
   Роняет.
Материя течет как дым
   И улетает.
Заря туманом от воды
   Течет и тает.
Вот на басах зеленый тон
   Проснулся в роще,
И стал пейзаж со всех сторон
   Ясней и проще.
Кузнечиками быстрых нот
   Под солнце прыгнул,
Арпеджио водоворот
   Пространство выгнул.

И вот на княжеских балах
   Летит под крышу,
И в золотых колоколах
   Я песню слышу.
Ее как яблоню трясут
   С веселым свистом,
Осенний сад шумит как суд
   Над пианистом.
Но поздно, поздно, белый зал
   Былой столицы,
Аккорды словно красный залп
   По белым лицам.
И снова тихо и легко
   Плывет адажио,
И ты сквозь музыку веков
   Мне снишься даже.

И я в сонаты синий шелк
   Весь замотался...
Он встал, закрыл рояль, ушел,
   А я остался.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Детство мое, да оставь ты меня,
Не до седин же мне быть мальчишкой...
В детстве я книжки на хлеб менял,
Теперь на жизнь променял все книжки.

А жизнь, словно девушка, хороша!
От слепящего солнца белей молока
Надо мной пусть плывут и плывут облака
Пусть леса и озера летят в никуда.

И сверкают внизу города, города.
А в неоновом зареве разных столиц
Лишь один человек с миллионами лиц.
Он огромен, он весь устремился вперед,
Только знает ли сам он куда он идет?

Я только писал бы туда, где мой дом
И на перронах любого пути,
Не оставлял бы в слезах мадонн
С младенцами теплыми на груди.

Я только касался бы талых губ,
Чем были бы женщины поражены,
Но я и без этого не однолюб.
Жизнь и свобода - две лучших жены!

От слепящего солнца белей молока
Надо мной пусть плывут и плывут облака
Пусть леса и озера летят в никуда.
И сверкают внизу города, города.

А в неоновом зареве разных столиц
Лишь один человек с миллионами лиц.
Он огромен, он весь устремился вперед,
Только знает ли сам он куда он идет?

Ну что ж, опять мечты, мечты...
Только повымерли нынче маги.
Эмблема века - меч и цветы,
Меч дамоклов, цветы из бумаги.

Но я не верю в бумажный цветок,
Нет я не верю и в меч дамоклов.
Верю я в мастера, что смог
Сделать в окнах цветные стекла.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Когда октябрь прохладными ветрами
качает вдоль проспектов тополя,
и отплатив великими дарами
готова до весны уснуть земля,
Крахмальным утром школьных перезвонов
начнется день, как тысячи других,
и примется за старые законы
весь юный мир в воротничках тугих.

Припев: Веселеют в работе и сердце и руки,
        и пролеты гудят, словно струны гитар.
        Мы основы основ высочайшей науки
        постигаем, как азбуку учит школяр.

Мелодии над площадью забьются,
потянутся из утренних дворов,
и в проходные музыкой вольются
десятки тысяч судеб и миров.
Начнется день  и с ним придут заботы,
мы этот ритм освоили давно.
Так в песне ни одной неверной ноты,
а все как надо, все как  быть должно.

Припев.

Необратима смена поколений,
спешат нетерпеливые года.
И мы горячих слов и детскость мнений
не повторим, быть может, никогда.
Но в каждом детство все-таки осталось,
мы любим ясность, любим простоту.
И мы не примем мудрость за усталость,
за слабость мы не примем доброту.

Припев.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Когда бы я, как ты всегда
Удачлив был, и цель имея
Ее достиг бы без труда,
И мог спокойно, не немея
Смотреть в прекрасные глаза
Без удивленья и испуга,
И знать, когда и что сказать,
И с легкостью утешить друга,
И многими любимым быть,
И не пьянея много пить,
Не сомневаться ежечасно,
Не знать раскаянья и мук,
Не слышать сердца страшный стук -
Я б чувствовал себя несчастным.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

А скорость света не постоянна.
Это открыла моя обезьяна.
Было лето. Было поздно.
Обезьяна смотрела на звезды.

И вдруг на луну ее взгляд упал.
К ней она потянулась с криком,
Словно к мячу, с которым купал
Я обезьянку Риту.

Это мяч мой, - она верещала -
Это мой синий, синий, синий мяч.
А наверху луна торчала
Желтая, ну хоть плачь.

А скорость света не постоянна.
Это открыла моя обезьяна.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Эники-беники ели вареники,
    только насытились вдруг.
Что нам оставили эти бездельники -
    встанем по-прежнему в круг.
Кто на скамейке сосновой устроился,
    кто на златом на крыльце.
Мне не удобно, царевич расстроился,
    и изменился в лице.

Припев: Как давно я вас не видел,
        становитесь в круг скорей
        Женя, Вера, Саша, Витя,
        Слава, Света и Андрей.

Слава, как царствуешь, Саша, точаешь как,
    Света, как шьется тебе?
В лица друг другу взгляните нечаянно
    и улыбнитесь судьбе.
Вере-царевне наследство богатое -
    тысячи новых путей.
Витя - сапожник, подошвы крылатые,
    пересчитайте гостей.

Припев.

Слава - король, поклонитесь сапожнику,
    Саша - портной, поскорей
перебери варианты возможные,
    кем у нас станет Андрей.
А я ни король, ни портной,
    я нечаянно вышел из круга вовне.
Эники-беники плачут отчаянно
    и что-то шепчут во мне.

Припев: Как давно я вас не видел,
        становитесь в круг скорей
        Женя, Вера, Саша, Витя,
        Слава, Света и Андрей.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Бывают на земле такие времена,
что мрака с разумом кровавая вендетта
проходит как незримая война.
Такое время - горе для поэта.
Вот все, что есть: природа, мысль и плоть,
бери и пой, зеркально отражая.
Но не пытайся форму расколоть,
не лезь в глубины, суть преображая.
В отдельный миг та правда, что дана
как перламутр холодный винограда
ждет смерти, воскрешения вина.
В вине есть прелесть медленного яда.
И тот благословенный переход,
незримый миг преображенья формы
и есть тот поэтический полет.
Прекрасное всегда живет вне нормы.
Но если жизнь стоит на тормозах,
безвременье рождает антиподов.
Одни мудрят и гибнут на глазах,
расплющив лбы о каменные своды.
Другие, что слабее и умнее,
недвижимостью сделав недвижимость
живут всегда хозяевами в ней,
уверовав в свою непогрешимость.
Но третьи есть. И их велик удел.
И над возней и мелким мельтешеньем
они встают, презрев любой предел,
не требуя наград и утешенья.
И если есть в поэзии цена -
она имеет вес такой свободы,
которая сравнится лишь одна
с неторопливой мудростью природы.

     Прошла любовь, явилась муза,
      И прояснился темный ум.
      Свободен, вновь ищу союза
      Волшебных звуков, чувств и дум.

                   А.С. Пушкин.

Волшебных звуков вечный пленник,
какая музыка внутри.
Стихи - такое преступленье,
что только в рифму говори.
В разлуке жить призванье наше,
летит за тройкой по селу
лишь полстиха на свет: Наташа,
и вместо рифмы, и вместо рифмы,
и вместо рифмы - поцелуй.

Стихи полны любви и света,
кто объяснит и кто поймет
вдруг после Ветхого Завета
такой безудержный полет.
Жизнь потерять совсем не страшно
ни за любовь,  ни за хвалу.
За полстиха на свет - Наташа,
и вместо рифмы, и вместо рифмы,
и вместо рифмы - поцелуй.

Пусть воскресают от разлуки
и божий дар и горний свет,
и вдохновенье после муки,
покой и воля после бед.
Стихами мир не приукрашен,
но светит через толщу лун
за полстиха на свет - Наташа,
и вместо рифмы, и вместо рифмы,
и вместо рифмы - поцелуй.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Полу-солнце, полу-дождь,
Зонтик полу-красный,
Ты ко мне полу-идешь
Сверх полу-напрасно.

Полу-смотришь, полу-спишь,
Полу-притворяешься.
Полу-поцелуешь лишь,
Полу-растворяешься.

Говоришь ты полу-мне:
Все полу-цветочки,
Нам бы нужно поумнеть
Полу-одиночкам.

И летят, летят слова
Стаей воробьиной.
Я с тобой полу-словарь,
Полу-половина.

Я язык перевожу
Твой полу-невнятный.
Как я все переношу -
Просто не понятно.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Понимаешь, это странно, очень странно.
Я понять тебя, прости уж, не могу.
Ты гоняешь за туманом, за туманом,
И спешишь за миражами ты в тайгу.
Понимаешь, это слово  просто тает,
Каждый, в общем-то, по своему чудак.
От того, что не понятно убегаем,
И бежим к тому, что не поймем никак.

    Время скроет нас делами,
    Время платит нам долгами,
    Время друг, когда уходит лучший друг.
    А я еду в этот город за дождями,
    За туманом и пожатьем теплых рук.

Понимаешь, это в общем-то не странно,
И понять тебя я, кажется, смогу.
Я ведь тоже завоевываю страны,
Чтоб дарить их тем, кто ждет на берегу.
Но потом, ты понимаешь, тоже странно,
С этим справится не может голова,
Привожу я и не страны, и не раны,
А какие-то неясные слова.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В сентябре провода, бесконечные ночи,
дождевая вода - создают мне уют.
И приходит беда иногда, и не хочет
улететь навсегда с журавлями на юг.

Здравый смысл до утра все с фантазией спорит,
легких слов детвора в школу жизни бежит.
Зрелость - это пора уходить, и, о, горе!,
зелень, брызнув вчера, хочет в вечности жить.

А прямое все лжет, путь у истин изломан,
по спирали полет даже время вершит.
И любой поворот - это символ и слово,
это розовый лед покоренных вершин.

Не парным молоком, кровью пишется повесть,
с жизнью встретясь лицом остаешься чуть жив.
Лучше быть дураком на свой страх и на совесть,
чем прослыть мудрецом за счет мнений чужих.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Серьезным быть необходимо -
Чтобы стать легкомысленным.
Нужно быть глупым непроходимо -
Чтобы достичь абсолютной истины.

Нужно быть маленьким, как муравей -
Чтобы осознать свое величие.
Нужно работать тысячи дней -
Чтоб заплатить за себя наличными.

Нужно быть очень хорошим -
Чтоб понять, как ты плох.
Нужно иметь невозможную рожу -
Чтоб быть прекрасным, как Бог.

Нужно уметь отражаться в лужах,
Знать, кроме воздуха, хлеба, воды -
Тебе ничего совершенно не нужно.
Но нужен ли ты воздуху, хлебу, воде,
Или хотя бы твоей бороде?

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Город, город, город,
Ты татарин, я русский князь.
Я в плену, и тебе я дорог,
Ты натешишься мною всласть.

Припев: Отпусти ты меня, заплачу,
        Запою в проводах, заплачу.
        Улечу, улечу, улечу,
        Не хочу, не могу иначе.

И не то, чтобы я устал,
Люди, люди, асфальт и лужи.
Среди многоэтажных скал
Я не нужен тебе, я не нужен.

Припев.

А люблю я лесную Русь,
Ты прости меня, голый город.
Не вернусь, не вернусь, не вернусь
В этот город - зеленый голод.

Припев.

Только годы идут, идут
Все в делах и заботах важных.
И размеренную маяту
Коронуют венцом бумажным.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Словно тысячи тысяч оркестров
разодрали мелодии плоть -
миллионы нещадных маэстро
стали палочкой сердце колоть.
Будто бич резал напропалую,
оставляя рубцы на челе,
этот ритм, а цена поцелуев
нам известна две тысячи лет.
И слова зазвучали, как клекот
пораженного насмерть орла,
резанули до горла от легких,
и ворочалась совесть и жгла.

Я увидел, как он изначален,
облекая в простые слова
наши муки, и смех, и печали,
как повинна его голова.
Застывали в молчанье зловещем
власть и суд, не простив ничего.
Несчастливый становится вещим -
это счастье для  паствы его.
А за грубостью, как не усердствуй,
проступает,печалью дыша,
уязвимое нежное сердце,
и трепещет живая душа.

Если падает бард и скиталец,
раскидав свои руки, как стерх,
то все ложи пока свои пальцы
поднимают с улыбками вверх.
И сквозь маски и тон скомороший
боль сочится не день и не год...
Умирает он не понарошке,
но из праха опять восстает.
На подмостках судьбы и театра
исступленно хрипит на весь свет
осужденный на жизнь гладиатор,
обреченный на вечность поэт.

1976

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Верится - не верится,
Осень подарила
То, что мы давно уже
С ней обговорили.
С красными кустами,
С желтыми лесами,
Девушку с пушистыми
Серыми глазами.

Мне бы не печалиться,
Только я не знаю,
Почему дареное
Я всегда теряю.
Помните - не помните,
Вы теряли сами
Девушку с пушистыми
Серыми глазами.

А потом угрюмые
Словно скалы
Вы ее растерянно
Так искали.
Звали вы весенними
Голосами
Девушку осеннюю
С пушистыми глазами.

Только не найти ее.
И с другими
Вдруг срывалось с губ у Вас
Это имя.
И как будто шла опять
Желтыми лесами
Девушка с пушистыми
Серыми глазами.

Верится - не верится
В ту обиду,
Только я веселый с ней
Лишь для виду.

Что бы не подумала,
Не узнала:
Верю я в дареное
Очень мало.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мудрый маг чудо-зеркало создал,
Отражались в том зеркале души,
А не лица - ну так что ж,
Но у многих у вельмож
Был душевный покой  нарушен.

Чудо-зеркало спрятали в замке,
Этот замок был пуст и заброшен,
Но однажды серый волк
Отодвинул лапой шелк,
И увидел, что зверь он хороший,

Сам король раз решил посмотреться,
Прибыл в замок, покинув перины.
И узнал, что славный трон
Занимал хамелеон,
Глупый заяц с оскалом тигриным.

Чудо-зеркало тут же разбили,
Мудрый маг был коварно задушен,
Пусть идет о нем молва,
Но сегодня зеркала
Отражают лицо, а не душу.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

G
Мы все солдаты, мы любимцы короля!
D7
Под нами стонет, прогибается земля.
Мы любим пить и воевать,
Красоток пышных обнимать,
    G
Но все же больше всех мы любим короля!

             С
Припев: Да здравствует война!
        Она одна
           D7     G
        Способна сделать интересной нашу жизнь!
        И пусть король глядит с холма,
            С
        И пусть потом пойдет молва!
              D7     G
        Мы в бой идем! Противник наш, держись!

Однажды мы завоевали кто что мог,
И все же кое-кто вернулся без штанов:
Мы потеряли триста щек,
И восемьсот носов еще,
И десять тысяч тридцать девять левых ног.

Припев.

Но вот однажды в короля попал снаряд
И оторвал ему величественный зад...
Какой позор для короля:
Он сесть не может на коня
И полететь в атаку, шпорами звеня.

Такой король не может в бой вести народ.
Конечно, тут произошел переворот:
За двое суток пользы для
Мы заменили короля,
А через день монарх наш выступил в поход!

Припев.

Но вот какой-то нерадивый бомбардир
В монарха нашего с испугу угодил.
И вот король без головы...
И что же думаете вы?
Он сотню раз еще потом нас в бой водил!

Припев.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Некто сказок тысяч десять
Знал почти что наизусть.
Про цветы, про дождь, про месяц
И одну про грусть,

Про безбрежность мысли светлой
И про вечность круговерть,
Сорок сказок знал про ветры
И одну про смерть,

Про войну пять тысяч сказок
Даже про войну грибов,
Про царей и графов разных,
Сказку про любовь,

Про зверей и птиц волшебных,
Двести сказок про луну,
Триста о плодах целебных
Про тебя одну,

Эту сказку повторил мне
Он почти пять тысяч раз,
Я запомнил только имя,
Да и то по цвету глаз.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Em              F#7
Ах, как хочется в синий лес,
        H7               Em
Ах, как хочется в черный бор,
         С                Am6
Но мой транспорт сломался весь -
     H7             Em
Я сижу и листаю альбом.
          E7           Am
Вот Синьяка оранжевый мыс,
       D7           G
Вот поля и дороги Овера.
          Am               Em
Вдруг мелькает счастливая мысль -
       F#7                H7
Не собрать ли мне старое вело?

           Em              Am
Припев: Подари мне, Анри Руссо,
              D7           G
        Свое детское колесо!
             E7               Am
        Подари, молодой Пикассо,
             F#7         H7
        Треугольное колесо!
               E7                 Am
        Мой любимый, любимый Ван Гог,
             D7                    G
        Подари провансальский звонок!
        Em               F#7
        Раму мне одолжи, Сера,
               H7            Em
        Остальное лежит в сара-е.

Вот и собран велосипед,
Не поехать ли в Сент-Мери -
Я уже не бывал сто лет
В кафе Тамбурин.
Лучше я посажу на раму,
Отложив предварительно холст,
Ренуара туманную даму
И отправлюсь в далекий поход.

Припев.

Я проеду по желтым пейзажам
Вдоль полей в пору жатв,
И октябрьские листья адажио
Надо мной закружат.
Мне не хочется в синий лес,
В черный бор не хочется мне,
Я во власти гогеновых грез,
Меня манит Моне.

Припев.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Смотрю на тебя и не верю,
что может природа создать
в такой ослепительной мере
такой красоты благодать.

Как можно из атомов почвы
и легких молекул небес
слепить этот профиль неточный
и стан, отрицающий вес?..

И речи, как скрипка с органом
на фоне шумящих лесов,
и ум, ироничный и странный,
подвижный, как стрелка весов?..

И руки, плывущие грустно
по правилам северных птиц,
и губы, твердящие устно
пробелы мудреных страниц?

Как жаль, что любые портреты
в движенье, и сидя, и в рост
не смогут скопировать это...
оттенки и глаз, и волос.

А голос из света и влаги
и музыки старых времен
значками на нотной бумаге
не может быть запечатлен.

Чисты, совершенны движенья,
как съемка замедленных крыл.
Я думаю, эти решенья
Господь не один находил.

1963

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Вечер распахнул окно
И в окно мне бросил
Желтый лист - билет в кино
На сеанс про осень.
Падают, падают, падают все
Красные, желтые листья.
Ветры-то, ветры радуются,
Лес - словно спинка листья.

Припев: И на асфальте классики
        Не чертят первоклассники.
        Бросили.
        Осень, осень.

Светло - серая река.
Осень, осень, осень.
Осень, осень, в облаках
Холоднее просинь.
Улицы, улицы, улицы
Серые грустные змеи.
Не шевелятся, умницы
И поползти не смеют.

Припев.

А песок хрустит, хрустит,
Как твои ладошки.
На моих щеках грустит,
О тепле немножко.
И нет больше танцев в парке.
Сидит на скамейке яркой
Старик, и рисует палкой
На желтом песке белый парус.

Припев.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                (памяти Александра Чака)

G           С        D7
На тротуаре сердце лежало,
G            С           D7
на тротуаре, солнцем согретом.
G              С             G
Оно чуть дышало, оно чуть дрожало,
С         G        D7     G
мягкое, грустное сердце поэта.
     H7                    Em
     Его уронила нечаянно утром
     Em         H7                   Em
     женщина с добрым рассеянным взглядом,
     Am                         Em
     когда доставала из сумочки пудру
     Am     H7          Em
     или помаду, или помаду.

А ночью подвыпивший старый бродяга
о сердце споткнулся, до смерти разбился.
Собачники утром забрали беднягу -
смотри, этот парень неделю не брился.
     И сердце забрали, а старший собачник,
     который не думал над тем, что неясно,
     решил, что ему привалила удача:
     такое хорошее, свежее мясо.

Жена из фасоли и сердца поэта
сварила еще неизвестное блюдо,
и сыт был собачник, и все его дети,
и все приходившие в гости к ним люди.
     А после обеда неясные мысли
     и светлые думы, и образов стаи
     сменили в их душах тоску и угрюмость,
     и все - как ни странно - поэтами стали.

История кончилась, в общем, удачно,
но, честно признаться, уж вы не печальтесь,
конец я придумал, все было иначе,
и сердце осталось лежать на асфальте.
     И об него спотыкается кто-то,
     кто-то спешит, пробегая с ним рядом,
     но ищет его до сих пор по субботам
     женщина с добрым рассеянным взглядом.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Нет в мире высшего блаженства,
чем осознание пути,
когда, достигнув совершенства,
ты все же вынужден уйти,
когда и сердцем и мышленьем
приемлешь равно мрак и свет,
когда легчают сожаленья
о пустоте минувших лет.

И нет лекарства в мире лучше
от страха стать золой в золе,
чем уяснить, что ты лишь случай,
прекрасный случай на земле,
когда проводишь самых близких
в недосягаемую даль,
когда уже не знаешь риска,
а лишь терпенье и печаль,

когда войдешь два раза в реку,
на дне останешься сухим,
когда прощаешь человеку
его успехи и грехи,
когда по взгляду и по вздоху
поймешь, что сделалось с душой,
когда тебе с другими плохо,
а им с тобою хорошо.

1976

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мое лицо упало на пол,
Я сам рассыпался на части,
Потом куда-то долго капал...
Все говорили - вот несчастье,
Такой красивый был мужчина,
Не лысый, и не бородатый...
И в чем, помилуйте, причина,
Что он укапал весь куда-то?

А я все капал, капал, капал,
Кап, кап, кап, кап,
Испарялся понемножку,
Потом расположился на пол, (*)
И изморозью на окошко.
А ты пришла, и пальцем теплым,
Так непосредственно и мило
Вдруг вывела на мокрых стеклах
Слова А я тебя любила...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Качанье, качанье, качанье,
Проклятие, благословенье.
Минуты молитвы в молчанье,
Спасительные мгновенья.
Губами, плечами, речами,
Летящими в пропасть ночами.
Ковчегов чудных окончанья,
Что с первыми тают лучам.

Припев: Отзвенела, отбренчала
        Молодость моя лихая.
        Отманила, откричала,
        Только я ничуть не каюсь.
        Как и встарь по белу свету
        Словно ветер я летаю,
        От улыбки, от привета
        Словно воск в ладонях таю.

И взлет, и полет, и паденье,
Распятие и воскресенье.
И следом опять понедельник,
И старых забот новоселье.
И слепота и  прозренье,
И вера идет к недоверью.
Везенье везет в невезенье,
В руке - журавлиные перья.

Припев.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Все в порядке, все нормально,
если в сердце перебои,
и опять пусты карманы,
и ни с кем не делишь боли.
Все чудесно, все в порядке,
если карта снова бита...
Кто добился жизни сладкой,
тот живет без аппетита.

Все отлично, все прекрасно,
если нет опять удачи.
Слезы льются не напрасно -
ты плати, а это сдача.
Все нормально, все отлично,
без любви живет полсвета,
и тоска твоя привычна,
как под утро сигарета.

Все прилично, все на месте,
если гнет обида плечи,
и о правде, и о чести
в пустоту бормочешь речи.
Все прекрасно, все как надо...
Эти горести и беды -
суть бесценнейшего клада,
зерна будущей победы.

1981

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.