Ишь, уставилась в упор,
Я тебе не просто вор,
Я тебе в законе вор - значит знаю.
Обопрусь-ка о забор...
Обороты сбавь, мотор.
В картах явный перебор - помираю.

        Ну, а ты, дружок, гляди.
        Поглядел - и уходи.
        Я ж не вырезка, поди,
        В гастрономе.
        С того света от меня
        Жди, дружок, гостей на днях.
        А ты думал: ты слинял?
        Голый номер...

Леденит меня февраль.
Или мне чего-то жаль?
Я с улыбкой в горле сталь ощущаю.
Среди вечных Кать да Валь,
Жизнь моя, да ты была ль?
Здравствуй, облачная даль, всех прощаю...

        Ясным соколом летел,
        В три аккорда жизнь пропел -
        Не до страху было мне, не до смеху.
        Крут порой бывал да смел,
        Жаль к мамане не поспел,
        Да батяню схоронить не приехал.

Ишь, уставилась в упор,
Я тебе не просто вор,
Я тебе в законе вор - значит знаю.
Обопрусь-ка о забор...
Обороты сбавь, мотор.
В картах явный перебор - помираю.

1996

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

К чему вчерашнего меня
Искать на свете?
Ещё летит монета дня
В ладонь столетий.
И снова ночь бросает в дрожь
И так нечестно,
Что тот, вчерашний, вышел в дождь
С твоею песней.

        Боль - последняя черта.
        И не найти себя за гранью этой.
        Ой, зачем тебе искать
        Следы той песни, что уже допета?

И тот, вчерашний, постучит
К тебе вчерашней,
А что костюм неладно сшит -
Уже не страшно.
И закружится голова,
А это значит,
Что он забудет все слова
И вдруг заплачет.

        Боль - последняя черта.
        И не найти себя за гранью этой.
        Ой, зачем тебе искать
        Следы той песни, что уже допета?

И в лёгком облаке волос
Коснуться плеч,
И всё, что я не произнёс -
Он ей прошепчет.
Потом возьмётся за сукно
Гардин старинных
И вдруг поймёт, что за стеклом
Пятнадцать лет шёл дождь...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Дяденька, купите нам покушать,
Сами мы не местные пока,
Нас никто не хочет даже слушать,
Потому что документов нет.

Наша мамка нас не любит больше,
Папки вовсе не было совсем.
Раньше были мы в два раза толще,
А теперь худые мы совсем.

Раньше жили мы в Узбекистане,
В Самарканде, - городе большом,
А потом мы жили в Казахстане,
В городе большом Караганде.

Тама заразился папа свинкой
И с тех пор не может он ходить,
Отказали обе ноги-руки,
Надо папу с ложечки кормить.

Мамочка его кормить не хочет,
Потому что папа много ест,
А еще он водку любит очень,
Мама тоже водку любит пить.

Как-то мы летели в самолете,
Самолет сломался и упал,
Деньги все, часы и документы
Потерялись или кто-то взял.

И с тех пор у мамы нету денег,
Нету документов и часов,
А у нас с братишкой нет игрушек
И штаны мы носим без трусов.

Дяденька, подайте нам на Сникерс
Или, на крайняк, - на Чупа-чупс,
Чтобы нас в тюрьму не посадили,
Чтобы мы не стали воровать.

Заплатите ваши все налоги,
Ни к чему детей вам обижать.
Дети - ваше будущее, люди,
Кто же будет строить коммунизм?!

Сентябрь 1999

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Поверь мне, что я бы не смог умереть
Вот так, средь толпы многоногой.
И то, что во мне шевельнулось - не смерть,
А просто дохнуло дорогой.

А просто вдруг звоном наполнилась грудь
И холодом вызрело лето,
И звёзды мои, отсияв как-нибудь,
Шипели в мелеющей Лете.

Когда же в кричащем, глазастом дыму
Осколками брызнуло сердце,
Мне так захотелось побыть одному.
Ну, разве не может хотеться?..

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Многоногую, многорукую,
Многоглазую да безликую,
Мою Родину мерю звуками,
Перевитыми повиликою.
Невеликую, волоокую,
С поволокою в синий цвет,
Протрезвевшую да ослепшую,
Так уставшую от побед.

Родины далекой дожди, -
Фильмы по средам.
Ты меня на Пасху не жди  -
Я не приеду...
Об одном лишь, вдаль уходя,
Я пожалею:
Умирая, вспомнить тебя
Я не сумею.

Не вернусь вовек в эту клинику,
Не ворвусь в тюрьму, чтоб тебя спасти.
На Земле, что висит пылинкою
У бессмысленной звездной пропасти,
Где, от ржавчины покрасневшая,
В спины, мертвые от потерь,
С жутким скрежетом вдруг прозревшая,
Одноглазая смотрит дверь.

Родины далекой дожди, -
Фильмы по средам.
Ты меня на Пасху не жди  -
Я не приеду...
Об одном лишь, вдаль уходя,
Я пожалею:
Умирая, вспомнить тебя
Я не посмею.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

На далёкой, на таёжной реке,
От себя от самого вдалеке,
Над закрытой картой угольных жил,
Он вдруг понял, что неправильно жил.

Зря мыл золото в азийском песке,
Зря эстонцам толковал о тоске,
Зря чеченцам объяснял слово мир
И дыханьем грел замёрзший Таймыр.

И вокруг не те, и рядом не та,
И хохочет впереди пустота,
Но проклятия не шлёт он судьбе -
Он придумал оправданье себе.

В городах и в снежном блеске вершин,
И в смертельных залпах адских машин,
В суете и в одиночестве скал
Он ведь делал, что умел, - он искал.

Там, где сосны моют корни в реке,
От заботы, и любви вдалеке,
Провожая неудавшийся век,
Улыбается костру человек.

1999

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я хотел бы умереть
После ночи, на рассвете,
Слыша, как сопят во сне
Мои выросшие дети.
Я - другой, и где мне знать
Их вселенские проблемы?!
Дай мне, Бог, им не мешать -
Им достанется, как всем нам.

Мне бы вспомнить все успеть,
Но окошко посветлело,
И в него влетела Смерть,
И на люстру, звякнув, села.
В списках пальцем провела,
Сообщила: Поезд скорый.
Три минуты мне дала,
Как положено, на сборы.

Удивил старушку я -
Я сказал, что это много.
- Что касается меня,
Я возьму всего три слога,
А кого они зовут -
Замели того метели,
И уж если где-то ждут...
Что расселась? Полетели...

И по улице спеша,
Над трамвайным перезвоном,
Понял я, что я - душа,
У меня свои резоны.
Что лицо мое крала
И уродовала маска,
Даже кровь моя была
Бутафорской глупой краской.

Что от двери до стола
Жизнь ненужная случилась,
Что одна любовь была,
Да и та не получилось...
Сон не вышло досмотреть.
Да и Бог с ним, но порою
Жаль, что нужно умереть,
Чтобы снова стать собою.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В одиночной камере души
Ждет моя бессонница рассвета.
Не пиши мне писем, не пиши -
У меня и адреса-то нету.

Нету, да и Бог с ним, не беда.
Ко всему - не надо мыть посуду.
Пустяки, что еду никуда,
Плохо то, что еду ниоткуда...

А задача есть не из простых -
Жизнь свою припомнить без обмана.
Время за собой не жжет мосты
Только в фантастических романах.

Жить же достается не любя.
Допивать одним глотком стакан, да
Верить, что вернет тебе себя
Путь от Воркуты до Самарканда.

Нас с тобой и наши миражи
Время мягким ластиком стирает.
Тот, кто жизнь по-своему прожил,
Не своею смертью помирает.

Так неси грехи мои, река...
Что ни скажут люди - будут правы.
Были б деньги, я б купил щенка.
Иль себе - какой-нибудь отравы.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Унесут меня винты до Инты
И обратно я, клянусь, не вернусь.
И виной тому, наверно, не ты -
Просто холода теперь не боюсь.
Просто холодно теперь не рукам,
Просто снится по ночам ветра свист -
Не везет порой и нам, дуракам.
И на клавишах уснул органист...

Унесут меня винты и - кранты!..
Ни ответа, ни привета вовек.
И, запутавшись в сетях суеты,
Ты не вспомнишь то, что был человек...
Ты не вспомнишь. Да и что вспоминать?
До меня тебе полета - полдня...
Да еще полжизни, чтобы понять,
Что тебе не долететь до меня.

Унесут меня винты до Инты...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В окошко глядели лиловые ели,
Баланду конвой разносил,
Тревожно в ночи паровозы гудели,
И наш им в ответ голосил.
А в нашем вагоне - пятерка конвойных,
Поддавших сегодня слегка.
А в нашем вагоне - пятерка конвойных
На сорок четыре зека.

В ночи разбудили, одели, побили,
Потом сообщили нам всем,
Что вождь всех народов, товарищ наш Сталин,
Он нам не товарищ совсем.
А волк нам товарищ, причем не тамбовский,
И чтобы мы взяли в толк -
Не брянский, не киевский и не московский,
А белый полярный волк.

Профессор и бомж, офицер и поденщик -
Нас объединяло лишь то,
Что каждый не верил в реальные вещи,
Поскольку не помнил - за что.
Куря беспокойно, ругали конвойных,
Чтоб в нары шепнуть перед сном:
Достаточно думать своей головою,
Чтоб стать для народа врагом...

А ели, а ели в окошко глядели,
В строю не меняя ноги.
Ночные составы навстречу летели,
Кого-то везя из тайги.
А наших вагонов письмо не догонит,
Не в том дело, что далеко -
На лесоповале, где ноги устали,
Шаг в сторону сделать легко...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Прости. Прощай. Забудь мое лицо и имя.
Забудь мой громкий смех и пальцев нервный хруст.
Забудь мои стихи, звеневшие как ливень,
И мой холодный дом, что, как и прежде, пуст,

Горчащий на губах настой орехов грецких,
И в жаркой немоте скольженье губ и плеч...
Забудь, забудь, забудь о клятвах наших детских -
Позволь их мне беречь, позволь их мне беречь.

Зажги моим письмом огонь в своем камине
И каждый штрих меня забудь, забудь, забудь...
Но, позабыв навек мое лицо и имя,
Ты все же где-нибудь на этом свете будь.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

День, как звук, светлея, тает.
Комнатка в три шага.
Я смотрю, как прорастает
Нервами бумага.

И с графитового жала
Ожила и побежала,
Полетела, поскакала
Непоседливая жизнь,
И с листа пролился свет -
Больше там покоя нет...

Ни кровинки на лице,
А в зрачках, как в небе, -
Мокрый ворон на крыльце -
День, который не был...
Капли теплого дождя
Спорят с мягким светом,
А еще - о чем нельзя
Даже по секрету.

А с графитового жала
Все текла и побеждала,
Все летела и скакала
Непоседливая жизнь,
И с листа сочился свет -
Больше там покоя нет,
Больше здесь покоя нет...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

О, этот вечер напоен ядом...
Зажгите свечи, побудьте рядом,
Но не пытайтесь играть словами -
Как не старайтесь, ему не с Вами.

Поэт жестоко влюблен в дороги,
Он не из мести и не от скуки
К Вам лепестком упадет под ноги
И вновь, как ветер, не дастся в руки.

Ах, эти ноги, ах, эти груди...
Не будьте строги, и все Вам будет -
Свисток и белка, шипы и розы,
В глазах рассвета заблещут слезы.

Я Вам не вру - Вас другой погубит,
А он к утру, словно снег, растает...
Не потому, что он Вас не любит,
А потому, что уже светает.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Раскручивая радары,
Уйдем в штормовое море.
Ночные оскалы рифов
Уложены на планшир.
Махнешь ли рукою с пирса,
Когда в голубом просторе
Растает ревущий сейнер,
Пять раз обошедший мир.

От причала и до причала
Все кричал мне охрипший ветер:
- А она тебя не встречала,
У нее есть другой, поверь мне...

Зыбучи морские кручи,
В соленых накрапах трапы.
Как вахтенные матросы,
Охрипли к утру ветра.
А ты и твоя собака
Другим подаете лапу...
И после сидит собака,
Закрытая до утра.

От причала и до причала
Все кричал мне охрипший ветер:
- А она тебя не встречала,
У нее есть другой, поверь мне...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В двадцать лет - не до ума.
Жизнь то кажется, то снится,
В лужах плещутся дома,
Самолетикам летится
По несмелым звеньям нот,
В перезвон весенних сабель.
И листвы смешон полет,
И смешон грустящий Бабель.
Старый друг с повестки снят -
(К черту! Завтра встречу лучше!)
Да недоуменный взгляд
Вслед желаниям уснувшим...
А потом все - в никуда,
Как все странно обернулось...
В голове одна беда -
Дочка заполночь вернулась,
И о том, что сорок лет -
Не из Африки посылка,
Пересоленный обед
И несданные бутылки,
И о будущем слегка...
Но не будущее снится,
В небо вскинута рука -
Самолетикам летится.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Друзья мои, клянусь душ перевоплощеньем,
Я больше не вернусь туда, где пел и пил,
Я больше не вернусь, обманутый прощеньем
Проглоченных обид, которых не забыл.

Я больше не вернусь с наивными глазами
И с песнями, что сам не помню наизусть.
Пройдет немного лет, и вы поймете сами:
Я больше не вернусь, я больше не вернусь.

Винтами до Инты, а там  - до Самарканда.
Сквозь дюжину границ я голубем прорвусь.
Да, я по горло сыт хлебами эмигранта.
И вот он, мой итог: я больше не вернусь.

Я больше не вернусь из странствий моих дальних,
И странных вам имен не прошепчу в бреду.
Я больше не вернусь, усталый и печальный,
Поскольку никуда я больше не уйду.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Иные фамилии, Божьею волей,
Заносит Господь в золотую скрижаль...
Миклухо-Маклая, Барклая-де Толли
Не вышло из Шухи, как это не жаль.

Взвевать бы мне парус, от соли белесый,
Брести бы сквозь джунгли, твой образ храня...
Печеного в листьях, полив Анкл-Бенсом,
Едят папуасы, увы, не меня.

Пора бы в дорогу, а я-то уж знаю,
Как путь мой далек и как призрачна даль,
А то, что Миклухи... а то что Барклая...
А то, что не вышло... так что за печаль!

Сгорят мои свечи, но кончится вечер
Не краем могилы, а краем земли,
Где гор безымянных раздвинутся плечи,
Открыв неизвестный далекий пролив...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Все то, что со мной творится -
Лишь тень моей прошлой жизни.
Я был моряком торговым
(Та соль до сих пор во рту),
Заядлым контрабандистом,
Дарившим блядям мониста,
Сраженным дурной болезнью
В далеком чужом порту.

Отсюда в моем прищуре
Сквозит беспредельность моря.
Отсюда - мое уменье
В глазах вызывать испуг.
Отсюда - моя готовность,
Когда настигает горе,
Убить. И себя подставить,
Когда погибает друг.

И пусть в суете тайфунов
Житейское стонет море.
В Мальстрема смертельной хватке
Кружу я который год.
Я знаю - настанет время,
Когда будет глупо спорить,
И мой позвонок четвертый
Сломает смоленый шкот.

Но даже на рее рея,
Я буду самим собою.
Вновь жизнь потерял - и ладно
(Не плакать же мне по ней!).
Не разу не знавший старость,
Я вновь не обрел покоя,
Я вновь возвращаюсь, вечный
Разбрасыватель камней.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Домов изысканная вязь
Над чешуей булыжных улиц,
Где Вы, мой друг, уже проснулись
И пьете чай не торопясь...

И кухня в утренних лучах
Покоем дышит и уютом,
И словно тянется к кому-то
Ваш фикус, что при мне зачах.

Когда ж Вам вновь позвонит он,
Вы, не договорив, запнетесь,
И виновато улыбнетесь,
Припоминая глупый сон.

Я снился Вам, я вновь приснюсь -
Я не верну Вам Вашу душу...
Я Вам клянусь, что я не струшу
Вновь позвонить, когда вернусь.

И, не стерев с ботинок грязь,
Шагну в поток булыжных улиц,
Где Вы, мой друг, уже проснулись
И пьете чай, не торопясь.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Давай, моя милая, будем прощаться.
Собаке - хозяин, бродяге - дорога.
Иными кругами я буду вращаться
Планетой, придумавшей доброго Бога.

И, душу свою раздавая горстями,
С трудом узнавая чужие созвездья,
Пройду я дорогой, размытой дождями,
До тихого часа. До часа возмездья.

За то, что я так неумело прощался,
И, зла от добра отличить не умея,
Я снова вращался и вновь превращался
В себя же. Но только немного старее.

А завтра мне в ноги уткнутся салазки,
И я, отвернувшись от чьей-то афиши,
Пойму, что придумал хорошую сказку.
И правильно, что оказался в ней лишним.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Вертикалку за плечо,
Поллитровочку в карман - шутки...
Пес залаял горячо.
- Ну-ка, тихо, Атаман, все бы тебе утки!..
А хозяину с бедой
Надоело знаться...
Ты теперь один, родной,
У него остался.

А он-то этого письма
Не вскрывал месяц.
А в углу бутылок вал -
Дай Бог выпить так троим вместе.
Остывает чей-то след
На ночном болоте,
А в следах тех - звездный свет,
Слезы вроде...

На болоте на ночном
Ветер обронил пятак в осоку.
Месяц в небе каблучком,
Да свободы, да свободы сколько!
Сколько, сколько мне осталось,
Кто тебе сказал, кукушка?
До рассвета уже малость...
Без осечки грянь, старушка!

Может было это все -
Ох, как лишне...
Ветер выстрел унесет,
Да мой пес услышит.
Да проснешься ты в ночи,
Без ответа,
У окошка промолчишь
До рассвета.

На болоте на ночном
Ветер обронил пятак в осоку.
На болоте на ночном -
Ветер...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

- Какое засиженное мухами зеркало... -
подумал я утром, глядя в него.

- Какой он небритый и невыспавшийся... -
подумало зеркало, глядя на меня.

- Неплохо бы вымыть сегодня зеркало. -
думал я, постепенно становясь похожим
на свои фотографии.

- Он опять сегодня вернется вдвоем... -
думало зеркало, забрызганное
зубной пастой.

- Она мне вчера сказала, что я -
шикарный мужчина... - думал я,
рисуя помазком ее профиль на зеркале.

- Она опять будет строить мне рожи
и вертеться тут в чем мать родила... -
думало зеркало, с ненавистью глядя
на нарисованный профиль.

- Нет, это какое-то Королевство
Кривых Зеркал... - подумал я,
Так и не узнав себя в том,
Что брилось.

- Содом плюс Гоморра
равно ваша квартира... -
думало зеркало, пятнадцатый год
дублируя трещину на противоположной
стене.

- К черту! Завтра же куплю себе
новое зеркало. - подумал я,
выходя из ванной комнаты.

- Хорошо бы разбиться... -
подумало зеркало, отрешенно глядя
на захлопнувшуюся дверь.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Когда в посмертную весну
Я прорасту ромашкой белой,
Нацелю в небо листьев стрелы
И буду ждать ее одну...

И, сорван на исходе ночи,
Я вдруг пойму - она дрожит,
И полетят по ветру клочья
Моей разорванной души.

Я нагадаю ей любовь
И нить бесцельную скитаний,
Познанье запредельных граней
С последним возвращеньем вновь.

Я нагадаю ей детей,
Во многом на нее похожих...
И это будет с местью схоже
Наипоследнейшей моей.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В миг, когда еще не ждем,
Без четырнадцати восемь,
В город, под руку с Дождем,
Не спеша вступает Осень.

И течет с небес река
На холсты оконных граней,
Где плывет через века
Двор в оранжевом буране...

В край, где ломятся столы,
Облака летят без визы,
Плачут мокрые стволы,
Барабанят марш карнизы.

Меж зонтов и мокрых спин
Лица холодны как камень...
Осень топит свой камин
Прошлогодними стихами.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

На дороге на дождливой, ночной,
В колее, да с пузырями, со звездами,
По одной, потом еще по одной,
А последнюю - к утру, не замерзнуть бы!

За околицу увел частокол,
Что-то с детства во мне было от пьяницы.
Слышишь, сердце, полоненный сокол -
Только нищим да крестам будем кланяться.

А потом - кандальной цепью лихой
(не положено других окончаниев!),
Поведет меня холодный конвой
С белой девицей Тайгой на венчание.

И пойду я  меж мундиров и ряс
По этапу в эту страшную мельницу
Лишь за то, что понял я как-то раз,
Что в Отчизне ничего не изменится...

Не зову тебя, Господь, из картин -
Псом бродячим залижу свои раны я.
А желания пусть шепчет мой сын,
Когда свалится звезда моя пьяная.

Ты ему явись, Господь, среди стуж!
Обходя дорогой лужи со звездами,
Я в колонне из обманутых душ
Ухожу за облака. Не замерзнуть бы.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.