Ты возвращаешься ко мне
Из неудач, потерь, ошибок,
И рвутся сотни паутинок -
Ты возвращаешься ко мне!

Без тебя!..
Одиноко было без тебя,
Без тебя
Холодно мне даже у огня!

Ты возвращаешься ко мне,
Сама порой не понимая,
Что даже споря, убегая -
Ты возвращаешься ко мне.

Ты возвращаешься ко мне:
За покаяние награда, 
От жизни большего не надо -
Ты возвращаешься ко мне.

Берег отпустит и ждёт,
Солнце придёт и уйдёт,
Ждут здесь от ранней зари до заката.
Здесь есть профессия Ждать,
Чтобы однажды сказать,
Ну, наконец, вы вернулись, ребята.

Только бывает когда,
Бьётся о берег вода,
Шепчет о чём-то спокойное море.
Люди, сомкнувшись, стоят,
На воду смотрят, молчат,
Значит, на берег нахлынуло горе.

Берег в тумане лежит,
Чайка над морем кружит,
Волны ложатся на камни как прежде.
Ветер тоскует один,
Нет никого среди льдин -
Так умирает последняя надежда.

Нам батя в рацию кричит:
Всем действовать по плану Щит!,
А нам с Андрюхой всё равно - что щит, что меч...
Наш лексикон предельно прост,
Идёт атака на блокпост,
Нам не до планов, нам бы головы сберечь

Горячих Скатов чёрный дым,
Орём: Спецназ непобедим!,
Хоть чёрным стал андрюхин
Краповый берет, и у его КПВТ
Есть нотки в голосе не те:
Как говорится, чем богат - другого нет

Я посчитал сквозь эту тьму -
Примерно сорок к одному,
А это - пуля или плен, одно из двух,
И оба поняли - хана,
Но тут очнулся старшина,
И матом поднял наш почти упавший дух

Я слышу, он орёт сквозь дым:
Ща рукопашную дадим,
Едрёна сила, чтоб твою, державы мать...
Вот этот краповый берет -
Бесплатный пропуск на тот свет,
Для тех скотов, что захотят его сорвать

Потом всё было, как во сне:
Пришли ребята на броне,
Кругом свои, и наша кончилась война,
А мы сидим, как дураки -
Спина к спине, в руках - штыки,
Акация, блокпост, и тишина...

И что-то говорит комбат,
И мы смеёмся невпопад,
И матерится, как сапожник, старшина -
Мы были здесь, и не сдались,
Но пятерых не дождались
Кого-то - мать, кого-то - дочь, кого - жена

Я поднимаюсь во весь рост,
За мой расстреляный блокпост,
И сам не верю, что я цел и невредим,
И белой краской на посту,
Чтоб было видно за версту,
Я написал: Спецназ непобедим!

И белой краской на посту,
Чтоб было видно за версту,
Я написал: Спецназ непобедим!...

На этой кухонке в шесть метров
Мы выпьем и поговорим,
Холодный дождь зарядит где-то,
Растает грусть, как едкий дым.

Майор, угости сигареткой, 
Давай посидим, подымим. 
Пусть дождь моет улицы где-то, 
Развеется грусть, словно дым... 

Когда вернулся ты весною,
Не стала ждать, ушла жена.
А ты из Грозного с собою
Привёз больного пацана.

Пацан там этот партизанил,
Хотя ему лишь десять лет.
Он, как и ты, был тоже ранен,
И, как и ты, чуть не ослеп.

А смерти знаешь ты немало,
Друзей так трудно хоронить,
И трудно начинать сначала,
Давай, служивый, будем жить.

А пацанёнка ты поднимешь,
Вам с ним печали ни к чему,
Ты у судьбы своё отнимешь,
Давай, служивый, быть добру.  

И про то, кем был брат,
И про джалаламат,
И про цель на радарном экране
Он рассказывать рад,
Но ударил набат
На Кремлёвском Великом Иване.
Медный колокол бил,
Будто небо рубил,
Будто голуби звуки взлетали.
Был обуглен закат,
И рекламный Арбат
Отражался на белой медали.

И сказал он в тоске:
Как красиво в Москве,
И куда ни взгляни - пьедесталы,
Пьедесталы подряд, ну а там для ребят
Только скалы, одни только скалы.
Если где-то война, значит, чья-то вина,
Мы её на себя перепишем.
Он был старше судьбой не на год, так на бой,
Из которого брат мой не вышел.

В прибывающий поезд не нужен билет
И уже обнимаю с разбега
Ветерана с войны девятнадцати лет
На исходе двадцатого века.
Был проездом иль нет,
И смотрел я во след,
И качался вагон как калека.
Ветерану войны девятнадцати лет
Я желал двадцать первого века.

Позамёрзшая межа,
А метели всё кружат...
Я глазами провожал,
Слышал сердца стук
Одинока и горба,
Не моя ли шла судьба?
Эх, спросить бы... Да губа
Онемела вдруг...

Полем, полем, полем,
Белым, белым полем дым
Волос был чернее смоли -
Стал седым...

А старик всё шёл, как сон,
По пороше босиком,
То ли вдаль за горизонт,
То ли вглубь земли...
И темнела высота,
И снежинки, петь устав,
На его ложились стан,
Да не таяли...

Вдруг в звенящей тишине
Обернулся он ко мне,
И мурашки по спине
Ледяной волной -
На меня смотрел... и спал...
- Старче, кто ты? - закричал,
А старик захохотал,
Сгинул с глаз долой

Не поверил бы глазам,
Отписал бы всё слезам,
Может, всё, что было там,
Померещилось...
Но вот в зеркале, друзья,
Вновь его увидел я:
Видно, встреча та моя
Всё же вещая

Я сейчас согрею руки у костра,
Всё равно не спать мне, видно, до утра.
Попрошу луну я в дом наш посветить
И от всех ненастий сон ваш оградить,
И от всех ненастий сон ваш оградить.

Ветер, вольный ветер, ты лети туда,
Где сейчас упала яркая звезда.
Расскажи им сказку или тихо спой,
Жалко, что я, ветер, не могу с тобой,
Жалко, что я, ветер, не могу с тобой.

Спи, моя родная, спи и ты, сынок,
Я поцеловать вас с вечера не смог.
Ветер, вольный ветер, что толкаешь в грудь?
Просьбу мою, ветер, только не забудь,
Просьбу мою, ветер, только не забудь.

Лентой вьётся дорога,
Нам осталось немного
До родного порога
Скоро будем мы дома,
Дома всё по-другому,
Всё совсем по-другому

Когда вернёмся домой...

И шагаем мы, стирая каблуки,
По дороге безымянной вдоль реки,
Просит душенька-душа хоть полглотка,
Да в краю чужом вода всегда горька!

Лентой вьётся дорога,
Нам осталось немного
До родного порога
Скоро будем мы дома,
Дома всё по-другому,
Всё совсем по-другому

Когда вернёмся домой...
 

Дорога, как река,
Течёт издалека,
Полётом облака сольюсь с рекою.
И повернуть назад сейчас никак нельзя,
И трудно быть в ладу с самим собою!

Любовь и на ночь пеленом,
Желать, забыться и потом,
Глотая дым, вдыхая стон -
Не стоит!
Как блеск иглы, ночной обман,
Сочится боль из старых ран.
С утра поймёшь, что снова пьян, тоскою 
И утро невзначай, не отвлекай печаль!

Зачем мой взор в тумане слёз,
И каждый раз опять на взлёт,
Как мне дотронуться до звёзд?
Как сделать радостным полёт?..

Ответь же мне, моя душа,
Как долго буду одинок!?
На пламень крыльями шурша,
Лететь, как белый мотылёк?..

Я не боюсь в огне сгореть,
Позволь лишь истину познать -
В ночи до самых звёзд взлететь,
И людям этот свет раздать!

И мне ответил дух святой,
Он слышал этот разговор
И мыслью чистой и простой
Наполнил мой усталый взор

Он мне сказал: Не нужно слёз,
Довольно душу теребить!
А чтоб дотронуться до звёзд,
Всего достаточно - любить!..

Потом опять была тюрьма, лесоповал,
Этапы долгие, промёрзшие бараки.
И тот же кореш, что убит был наповал
Заточкой острой, в воровской кровавой драке. 
Да как забыть, когда от холода дрожал.
Как от ментовских палок ныли раны,
И как потухшими глазами провожал
В края родные птиц крикливых караваны. 

Так бредил он, а ослабевшая рука
В кулак сжималась от тупой, сердечной боли.
И не жалел, что не дотянет до звонка,
Ведь все равно никто не ждёт его на воле. 

Опять зима, опять застыли воды рек,
Из строгой зоны, где свобода только снится,
Освободился раньше срока старый зек,
Верней не он, его душа освободилась. 
Ругались зеки, землю мёрзлую долбя,
С остервенением плевали на мозоли.
Уж ты прими его колымская земля,
Ведь, все равно, никто не ждёт его на воле. 

Ты, Царица-матушка, верная заступница,
Сбереги сыночка милого,
Стань ему незримою спутницей

Землю лаская, ночь поёт колыбельную,
В небе бескрайнем Бог рождает зарю...

Будет нива полною, будет Пасха светлою,
Сын вернётся к старой матери
Во святую Русь православную.
 

От метели дикой сердце моё рвётся,
Ведьма- вьюга злая за спиной смеётся.
Слишком долго было моё пусто свято место,
И я в церковь еду воровать невесту.
Слишком долго было моё пусто свято место,
И я в церковь еду воровать невесту.

Купола горят, в волосах венец,
За спиной стоят братья да отец.
Верю я - Бог простит грех мой последний -
Украду тебя я на глазах у всех.

Здравствуй, Любовь, и пока я дышу,
Буду писать эти грустные письма,
Я полюблю этот снег и тайгу,
Чтобы прожить и к тебе возвратиться.

Я, как и все, что находятся тут, 
Также лишён права на переписку.
Письма твои здесь меня не найдут,
Ты далеко, а любовь твоя близко.

Снег, приятель снег, что несёшь на крыльях.
А снежинки падают и совсем не радуют.
Снег, приятель снег.

Много, родная, хотел бы сказать,
Здесь этот ад называют особый.
Всех нас сюда привезли умирать,
Здесь через день убивают за слово.

Выжить и жить помогает старик,
Зеки его называют Арсений, 
Я не один к его вере проник,
В ней для меня и Любовь и Спасение.

Это письмо из тех огненных лет
Так никогда не нашло адресата,
Пусть догорает сегодня рассвет,
Как он горел далеко в сорок пятом.

Сколько дней и ночей! Только радио нити
Будут с Родиной связью в положенный час..
Я прошу - вы за нас по аллеям пройдите,
На берёзы и клёны взгляните за нас!

Океан...
Уходит лодка в темноту глубин,
Мы остаёмся один на один -
Не любит слабых океан...

Океан...
Ну что сегодня растревожен он?
Ну что сегодня он почти взбешён? -
Не любит шуток океан!..

Свет дежурный горит, и за месяцем месяц
Длится наша работа и труден поход,
Не грустите, прошу! Смейтесь в праздники, смейтесь! -
Так быстрее для нас время в трюмах идёт

А когда мы придём после долгой разлуки,
После боя вернёмся к родным берегам,
Нас обнимут, прижмут к сердцу верные руки,
За любовь и надежду спасибо всем вам!

Океан...

Погибают пацаны днями светлыми,
Когда там над головой небо чистое.
Днями зимними, осенними, летними,
Когда осень занесёт землю листьями.
Погибают пацаны днями хмурыми,
Когда солнце пропадёт за туманами,
Когда ветер сумасшедший беснуется,
И рыдают в нём тучи рваные.

    Dm                G
Пацаны, - прошепчет ветер,
    C                Am
Пацаны, - заплачут тучи,
    Dm            G
Пацаны, на этом свете
       C             A
Нам когда-то станет лучше.
    Dm               G
Пацаны, пусть талым снегом
      C             Am
Наша боль уйдёт ручьями,
    Dm                E
Пацаны, ведь там - на небе
       Am             E
Всё равно вы вместе с нами.

Погибают пацаны ночью черною,
Когда люди не выходят на улицы,
Когда кружит тишина чёрным вороном
И на небе крест из звёзд нарисуется.
Погибают пацаны ночью лунною
И не спят во тьме ночной только матери,
И гуляет Смерть костлявая, глупая
От рождения до распятия.