А в стороне сидел один парнишка,
Он был дитя с изысканной душой.
Он молодой, но жизнь его разбита.
Попал в притон, где был заброшен там судьбой.

Малютка рос, и мать его кормила,
Сама не съест - для сына сбережёт,
С рукой протянутой у паперти стояла,
Дрожа от холода в лохмотьях без пальто.

А вырос сын, с ворами он спознался,
Стал пить, кутить, ночами дома не бывать,
Стал посещать он притоны, балаганы
И позабыл свою старушку мать.

А мать больная в нетопленом подвале.
Болит у матери истерзанная грудь,
Болит у матери. Болеет о сыночке,
Не в силах руку за копейкой протянуть.

Вот шум и стук, и двери отворились,
Заходит сын, изысканно одет.
Упал на грудь, сказал: Мамаша, здравствуй!
И больше вымолвить он ничего не смог.

А мать больная на локте приподнялась:
Зачем пришёл ты душу мне терзать?
Тут без тебя уже немало слёз пролито
И за тобой, сынок, придётся проливать.

О, мама, нет! Пришёл просить прощенья!
О, мама, нет! Прошу тебя, прости!
Я - вор, убийца, я весь обрызган кровью.
Я - атаман разбойничьей семьи.

Наутро мать с того тёмного подвала
В гробу дубовом на кладбище снесли,
А её сына с шайкою бандитов
За преступление к расстрелу повели.

Там за столом сидел один парнишка,
Он был в костюме и кожаном пальто.
Он молод был, но жизнь его разбита,
Попал в притон и был заброшенный судьбой.

Дитем он был и мать его кормила,
Сама не съест, а все для сына сбережет.
С рукой протянутой на паперти стояла,
Дрожа от холода в лохмотьях, без пальто.

Вот вырос сын, с ворами он познался,
Стал водку пить, курить и дома не бывать,
Стал посещать кафе и рестораны
И потихоньку забывать старушку мать.

А мать лежит, о сыне вспоминает.
Болит у матери замученная грудь.
Она лежит в сыром нетопленом подвале,
Не в силах руку за копейкой протянуть.

Вот - скрип дверей - и двери отворились,
Зашел в костюме и в кожаном пальто.
Он на пороге сказал: Мамаша, здравствуй!
И больше вымолвить не мог он ничего.

Больная мать на локте приподнялась,
Глаза опухшие на сына подняла:
О, здравствуй, сын! Пришел проведать маму...
Вдвоем останемся, не мучай ты меня!

О, мама, нет! Не в силах я остаться,
Ведь мы с тобой уже давно разлучены.
Я - вор, бандит, чужой забрызган кровью,
Я - атаман среди разбойничьей семьи.

А поутру из темного подвала
Старушку-мать на кладбище несли,
А ее сына с шайкою бандитов
За преступление к расстрелу повели.

А там, как прежде, бьют фонтаны,
По вечерам гуляют дамы,
И только лишь под утро
Там гасят тысячу огней.
Мой милый друг, не надо грусти -
Придет весна и нас отпустят.
Пройдет всего два года -
Мы снова выйдем домой.

Пройдет всего два года, изменится лишь мода.
Поедем в город, вновь пойдем с тобой,
Заглянем в рестораны, кафе и балаганы
И жизнь свою нормально проживем.

А там, как прежде, бьют фонтаны,
По вечерам горят рекламы,
И только лишь под утро
Там гасят тысячу огней.
Мой милый друг, не надо грусти -
Придет весна и нас отпустят.
Пройдет всего четыре года -
Мы снова выйдем домой.

Огромные витрины в зеркальных магазинах,
А там спешит большой поток людей.
Спешат автомашины - КАМАЗы, МАЗы, ЗИЛы,
А город спит, забыв про нас с тобой.

Вы в этот миг - влекущая мечта,
Богиня с обнажёнными плечами!
Сквозь кудри полуночная свеча
Вас освещает тысячью свечами.

как манят запрокинувшийся жест,
Причёску вверх вздымающей руками,
И выгиб талии, и чувственный присест
Необъяснимы небом и веками.

Изысканная линия груди -
Из совершеннейших кривых кривая
Очерчивает полукруг любви,
Шелками чудо от зеркал скрывая.

Уста молитву или песнь шепча
Полуоткрыты, как бутон тюльпана...
Но гаснет полуночная свеча,
Как виденье прекрасного обмана.

Уж сколько лет я вижу то окно,
Одно мгновенье вспыхнувшего света
В душе запечатлевшее пятно
В виде таинственного силуэта.

Припев:
Эх, Одесса, детство голоштанное,
К тебе дорогу мы найдём на всех морях.
Шуми, боли, томись, цвети каштанами,
Любимый город, родина моя!

Мы уходили и возвращались.
Парней одесских знают все моря,
Но никогда мы так не волновались,
Когда родной мы видели маяк.

Припев.

Мы шли с тобой среди акаций белых,
А по волнам бежал дорожкой лунный свет.
Я о любви своей сказал несмело,
И слово да сказала ты в ответ.

Припев.

И от тоски мне никуда не деться,
Вот что враги поделали со мной!
Где б ни сражался я - сражался за Одессу,
За дом, за мать, за город наш родной.

Припев.

Припев:
Ах, Одесса, жемчужина у моря!
Ах, Одесса, ты знала много горя!
Ах, Одесса, любимый южный край,
Цвети, моя Одесса,
Цвети и процветай.

На свете есть такой народ -
В Одессе он живёт.
И где ни встретишь тот народ -
Он весело поёт.
Кого вы ни спросите,
Ответят одесситы:
Такими уж нас мама родила!

Припев.

Когда по Пушкинской с тобой
Вдвоём гулять пойдём,
Зайдём мы в садик городской,
На пляжик золотой.
Одесские каштаны
Прикроют наши раны,
Тогда с тобой мы песенку споём.

Припев.

Мне там знакомо каждое окно,
Там девочки портовые такие!
Ах, больше мне не пить твоё вино (ой вы!)
И клёшам не утюжить мостовые.

В Москве же все горланят и гремят,
Луна озарена огнём рекламы.
Ну кто ж заменит мне тебя (ой вы!),
Родимая моя Одесса - мама.

Мы все хватаем звёздочки с небес:
Наш город гениальностью известен -
Утёсов Лёня парень фон Одесс (ой вы!)
И Инбер тоже, Бабель - из Одессы.

Сам Агасфер, старик - космополит,
Лечил в Одессе стрёпанные нервы.
В своих трудах он прямо говорил (ой вы!):
Одесса - это мама номер первый.

Был Одиссей, бесспорно, одессит -
За это вам не может быть сомненья.
А Сашка Пушкин тем и знаменит (ой вы!),
Что здесь он вспомнил чудное мгновенье.

Ты мне - один - единственный маяк.
Мне жить теперь так грустно и отвратно!
Ой, гоб рахмонес, мамочка моя (ой вы!),
Ой, мамочка, роди меня обратно!

Припев:
(Да-да-да_
Гоц-тоц, Зоя,
Зачем давала стоя
В чулочках, что тебе я подарил?
Иль я тебя не холил,
Иль я тебя не шворил,
Иль я тебя, паскудка, не любил?

Тебя ж не спрашивают, где все брильянты!
Тарарым-бары гопцем-це-це мама-у.
Тебе дарил цветы, духи и фолианты.
Тарарым-бары гопцем-це-це мама-у.
Но ты не ценишь мой презент,
Ведь для тебя интеллигент -
Всё равно что фраер-элемент.

Припев.

Вот фонари зажглись по всей Преображенской.
Тарарым-бары гопцем-це-це мама-у.
Пришёл тут Васька Штырь - ходок по части женской.
Тарарым-бары гопцем-це-це мама-у.
А я когда-то был один
И был красавец и блондин,
Ещё имел бумажный магазин.

Припев.

Её папаша был большой знаток бонтона.
Тарарым-бары гопцем-це-це мама-у.
В разгар веселья занял пост у патефона.
Тарарым-бары гопцем-це-це мама-у.
И тут вошли все гости в раж,
И уж сняла свекровь корсаж...
Ну прямо настоящий вернисаж!

Припев.

Но вот к концу уже подходит наша свадьба.
Тарарым-бары гопцем-це-це мама-у.
Теперь неплохо серебро пересчитать бы...
Тарарым-бары гопцем-це-це мама-у.
Пока жених ещё потел,
Там кто-то крикнул между дел:
Никто ещё невесту не имел?!

Припев.

Что ж это за новости: сморкаться в занавески?
Это не салфетки, раз, два, три.
Если у вас потекли уже сопли,
Подолом соседки нос оботри.

Кавалеры не щипайте дамы
Ниже талии, вам говорят.
А держите ноги ваши прямо
Шаг вперёд и две шаги назад.

Сонечка, не стройте Моне глазки,
И не оттопыривайте зад,
Вы не на базаре, а на танцеклассе,
Шаг вперёд и две шаги назад.

Кавалеры, приглашайте дамов,
Там, где брошка, там перёд,
Шаг налево, две шаги направо,
Шаг вперёд и поворот.

Дамы приглашают кавалеров,
Там, где галстук - там перёд.
Шаг направо, шаг налево,
Шаг вперёд и поворот.

Уже втpоём, уже у нас потеpи.
Hо жизнь - дуэль, чего же мы хотели
Девиз наш - все за одного,
И в этом наш успех.

Увы, мой дpуг, тепеpь нас только двое,
Hо тоже в нас стpемленье pоковое
Девиз наш - все за одного,
Лишь в  этом наш успех.

И вот один, уже дpузья далёко,
И тpижды проклята моя доpога
Девиз был - все за одного,
И в этом был успех.
Успех пpишёл - и никого,
Лишь я один за всех.

Топчешь её с сожаленьем,
Годы, увы, не вернуть!
Ждёшь приговора с терпеньем,
И в голове твоей муть.

Один на один ты с бедою,
Пытаешься слёзы сдержать,
Тебе, к сожаленью, судьбою
Предначертано, видно, страдать.

За что только жизнь преподносит
Такие удары тебе?
Куда вновь судьба тебя бросит,
Вряд ли ты знаешь ответ.

Тяжело тебе, знаю, в неволе,
Кому, как не мне, понимать!
Но знать бы тебе, как порою
Тоскует и мается мать.

Как ночью в подушку рыдает,
Как молится Богу она,
Как душу надеждой пытает
И писем ждёт день ото дня.

Ты выйдешь на волю не скоро,
Быть может, годков через пять,
Встанешь на путь грешный снова,
И людям тебя не понять.

Сетка морщин под глазами,
Волос пробился седой.
Юность твоя под ногами.
Что ты наделал с собой!

Свалися, дама пик, налево,
Свалися в жизни один раз...
Но дама пик не захотела -
И прямо в лоб ему далась! 

Тут жулик крепко рассердился
И карты на пол побросал;
Но подошёл к нему приятель
И пару слов ему сказал:

Играть ты в карты не умеешь,
И карты в руки не бери.
Чужие карты рвать не смеешь -
Смастырь свои, тогда и рви.

Тебя девятка огорчила,
Валет ограбил кошелёк,
А дама по миру пустила,
Король оставил без порток.

Довольно, штымп, откорновался,
Теперь ты больше не куклим,
В железный ряд тебя направим
И кличку новую дадим -
Барбос!

Свежих трав не щипал конь его унылый,
Конь мой, конь, верный конь, понесёмся к милой!

Не к добру грудь моя тяжко воздыхает,
Не к добру сердце мне что-то предвещает;

Не к добру без еды ты стоишь унылый!
Конь мой, конь, верный конь, понесёмся к милой!

Конь вздрогнул, и сильней витязь возмутился,
В милый край, в страшный край как стрела пустился.

Ночь прошла, всё светло: виден храм с дубровой,
Конь заржал, конь взвился над могилой новой.

                 Hm
    Одинокий голубь на карнизе за окном,
                   G
    Смотрит на меня, стучится в дом,
                    A
    Может также ты ко мне придёшь
               F#
    И всё поймёшь, ты всё поймёшь.

    Одинокий голубь на карнизе за окном,
                   G
    Смотрит на меня, стучится в дом,
                    A
    Может также ты ко мне придёшь
               G                F#
    И всё поймёшь, ты всё поймёшь.

  Ты хотел любимым быть, но не знал, что говорить,
  И несмелые слова слетали с губ.
  Только я не поняла, за окном мела зима,
  Ты пойми, что всё равно тебя я жду.

    Припев.

  Чем обидела тебя, что я сделала, скажи,
  Я хотела другом быть тебе, пойми.
  Ты ушёл, захлопнув дверь, а в душе метёт метель,
  Если что не так, то ты меня прости

   Припев.

Он на горе, на самой на макушке,
Сидел и громы-молнии метал.
А Гомер был у их как наш А.С.Пушкин.
И тоже мало кто его читал.

Ведь десять лет война шла из-за Ленки.
И, как обычно, был не прав Парис.
Он как увидел Ленкины коленки,
Так сразу с ей возьми и испарись.

Парис пахал наследным принцем в Трое.
А Ленка - Менелаевой женой.
Царь Менелай спартаковцев построил
И на троянцев двинулся войной.

Короче, наворочали такого,
Что до сих пор расхлебывают все.
У их там был один мужик толковый -
Фамилие чудное - Одиссей.

А был он верным корешем Ахилла -
Такой же нервный, если что не так.
Ух, с Ленкою их кинули нехило...
Короче, оба были за Спартак.

Ахилл всегда носил бронебахиллы.
А тут забыл, с утра когда вскочил.
Парис, подлюка, с лука - дзынь! Ахилла... -
Стрелой прям в пятку. Насмерть замочил!

Для Одиссея - как серпом по нервам -
Ахилла грохнуть! Среди бела дня!
Достал по блату импортной фанеры
И выстроил троянского коня.

С десантниками сам туда забрался -
Сидят и смотрют в щелку. Ни гу-гу!
Из Трои весь народ вокруг собрался
И щупают коня на берегу.

Один кричит: Да это же подлянка!
Вдруг, ни возьмись откеда, змей пучок
Из моря выползает на полянку -
Не булькнул даже этот дурачок.

Народ-то был еще чем щас темнее -
Коня приперли в город всей толпой.
Про чудо пели. Хором. Ахинею...
Тут пой не пой. Тупой и есть тупой.

Наутро Менелай ругался с Ленкой,
Десант трофеи поровну делил,
Зевс в облаках на балалайке тренькал,
А Одиссей - домой к себе рулил.

И кажного такое ожидает,
Кто из фанеры строит че-нибудь.
А кто про это только рассуждает,
Хоть на прощанье булькнуть не забудь.

А где же те, кто просто брал без спроса
Или силком чего не делал сам?
Здесь Гомер мудро ставит знак вопроса.
Где - где?.. В гнезде! Что Троя, что десант.

Ну, вы, видать, маленько подустали.
Конечно, Гомер - это вам не Маркс.
А, кстати, об евонном Капитале
Мы потолкуем в следующий раз.
Мы потолкуем в следующий раз.

Но я забыл что есть на свете чувство меры 
Смешал я водочку с шампанским и с мадерой
В кармане денежки шуршали как трава
Но тут явилась милицейская братва
В кармане денежки шуршали как трава
Но тут явилась милицейская братва

Я смутно помню тот районный вытрезвитель
Где ночевали мы на пару с  дядей Митей
Курил я с ним один чинарик на двоих
И вспоминал о крупных денежках своих
Курил я с ним один чинарик на двоих
И вспоминал о крупных денежках своих

Но ощутив на утро что в карманах пусто
Глядел на мир я в это утро очень грустно
И вспоминал тот злополучный чемодан 
Когда мой поезд отправлялся в Магадан 
И вспоминал тот злополучный чемодан 
Когда мой поезд отправлялся в Магадан 

Теперь сижу, как полагается на нарах
Читаю письма, что мне пишет тётя Клава
Курю дешёвый Семфиропальский табак
И размышляю кто здесь умный кто дурак   
Курю дешёвый Семфиропальский табак
И размышляю кто здесь умный кто дурак

Она всё распевала,
Свистала молодцом,
Чечётку выбивала
У деда над яйцом.

Старик, кляня Европу,
Поковырял в паху
И вытащил за жопу
Весёлую блоху.

Однажды было дело:
С улыбкой на лице
Блоха фокстрот запела
У деда на яйце.

Припев:
Ай-ай-ай-ай! В глазах туман,
Кружится голова...
Едва стою я на ногах,
Но я ведь не пьяна.

А капитан приветлив был -
В каюту пригласил,
Налил шампанского бокал
И выпить предложил.

Припев.

Бокал я выпила до дна,
В каюте прилегла,
И то, что с детства берегла,
Ему я отдала.

Припев.

А через год родился сын,
Морской волны буян.
Но кто же в этом виноват?
Конечно, капитан.

Припев.

С тех пор прошло немало лет,
Как морем я плыла,
Но как увижу пароход -
Кружится голова.

Припев.

Умейте жить! Умейте пить!
И всё от жизни брать!
Ведь всё равно когда-нибудь
Придётся умирать!

Припев:
Ай-ай-ай-ай! В глазах туман,
Кружится голова.
Едва стою я на ногах...
И всё же я пьяна!

Плыви, рыбёха. Я тебя спасу:
Спеши в свои подводные пенаты.
Желанье? Что ты! Мне не надо злата,
И крест, что дан, я стойко донесу
Без помощи. А счастья - сколько есть.
Мне о несчастье плакать не пристало:
Растить детей я вовсе не устала,
Не растеряла совесть, ум и честь.

Жива и мама. Что ещё желать?
И у отца есть и кураж, и силы...
Но вот о чём тебя бы попросила:
Коль можешь, ниспошли ты благодать
Моей сестре идинственной, родной -
Дай ей здоровья тёплой, щедрой дланью.
И отнесись ты, рыбка, с пониманьем
К одной лишь просьбе. Только лишь к одной.

Таких людей по пальцам перечесть.
Не ошибусь, скажу - она святая:
Её тепла и света всем хватает,
И не знакомы ей ни ложь, ни лесть.
Её душа всегда полна добра -
Любому и совет и состраданье...

Есть у меня всего одно желанье -
Чтоб не болела милая сестра.

Столько грусти в той песне унылой,
Столько грусти в напеве родном,
Что в душе моей хладной, остылой
Разгорелося сердце огнём.

И припомнил я ночи иные,
И родные поля, и леса,
И на очи, давно уж сухие,
Набежала, как искра, слеза.

Однозвучно гремит колокольчик,
И дорога пылится слегка.
И замолк мой ямщик, а дорога
Предо мной далека, далека...

«Зимував я зиму,
Зимував я другу,
Зимував я в лузи на калыни,
Тай не розвивався…»

«Ой сну ж мий сыну,
Сыну молодэнький.
Дэ ж ты, сыну, ничку ночував,
Ш ой не роззувався?»

«Ночував я ничку,
Ночцвав я другу,
Ночцвав я у той вдовыци,
Шо свататы буду!»

«Ой сыну ж, мий сыну,
Ты моя дытино,
Не женыся на той удовыци,
Бо шастя не будэ!

Бо Вдовине сердце
Як осине солнце, -
Воно свитыть, свитыть та не грие,
Все холодом вие.

А дивоче сердце
Як веснянэ солнце, -
Ой хоч воно та й хмарнесеньке,
А все теплэсенькэ». 

Ой, да как хотела меня мать,
Да, за второго отдать.
А тот вторый парень – невеселый,
Ой, не отдай меня, мать.

Ой, да как хотела меня мать,
Да, за третьего отдать.
А тот третий – что во поле ветер,
Ой, не отдай меня, мать.

Ой, да как хотела меня мать,
За четвертого отдать.
А четвертый – ни живой, ни мёртвый,
Ой, не отдай меня, мать.

Ой, да как хотела меня мать,
Да, за пятого отдать.
А тот пятый – пьяница проклятый,
Ой, не отдай меня, мать.

Ой, да как хотела меня мать,
Да, за шестого отдать.
А тот шёстый – росточком недорослый,
Ой, не отдай меня, мать.

Ой, да как хотела меня мать,
Да, за сеемого отдать.
А тот сеемый – красивый, веселый,
Сам не хотел меня взять. 

Мне во сне привиделось,
Будто конь мой вороной
Разгулялся, разыгрался,
Расплясался подо мной
Разгулялся, разыгрался,
Расплясался подо мной

Ой, да налетели ветры злые
Да с восточной стороны
И сорвали черну шапку
С моей буйной головы
И сорвали черну шапку
С моей буйной головы

А есаул догадлив был
Он смог сон мой разгадать
Ой, пропадет - он говорил -
Твоя буйна голова
Ой, пропадет - он говорил -
Твоя буйна голова

Dm                      A
Ой, да не вечер, то не вечер
Dm           C     F  C
Мне малым-мало спалось
  F                C  A
Мне малым-мало спалось
Dm          Gm    A   Dm  C
Ой, да во сне привиделось
  F                C  A
Мне малым-мало спалось
Dm          Gm    A   Dm
Ой, да во сне привиделось

Мне во сне привиделось
Будто конь мой вороной
Разыгрался, расплясался,
Разрезвился подо мной.

Ой, налетели ветры злые,
Да с восточной стороны,
И сорвали черну шапку
С моей буйной головы.

А есаул догадлив был,
Он сумел сон мой разгадать.
Ой, пропадет он говорил мне
Твоя буйна голова.