Мальчик вырос сам с собою
Стал все улицы посещать,
Стал девчонками увлекаться
Научился курить и бухать
Что с тобою мой маленький мальчик
Если болен врача позову.
Мама, мама мне врач не поможет
Я влюбился в девчонку одну

Мама у нее модная стрижка
Голубые как небо глаза 
И похожа она парнишку
Да веселая как стрекоза
Понимаю мой маленький мальчик 
Я ведь тоже была молода
Полюбила отца хулигана 
За его голубые глаза

Разрешаю мой маленький мальчик
Полюбить голубые глаза
Но скажу тебе мой маленький мальчик
Эта дочь твоего же отца
Любит мальчик эту девчонку 
Смотрит ей в голубые глаза
Но однажды сказала девчонка 
Милый братец ох люблю я тебя

Не играйте гитарные струны 
Не тревожте  мальчишке покой
Он сегодня убил ту девчонку 
А на утро покончил с собой

Север, Север - далекие страны
Север, север родные края
Над кроватью склонившись рыдает
Молодая девчонка одна
Ах, как рано я матерью стала 
Ах, как рано я стала гулять
Ах, какая я мать молодая
Но парнишку должна воспитать.

Каждые две последние строчки играть четыре раза.

Официант,
Какой-то франт,
Сверкая белоснежными манишками,
Он подошёл, шепнул на ушко:
- Здесь, приятель, не пивнушка,
И таким, как ты, здесь места нет!

А год спустя, 
За это мстя,
Я затесался в винный синдикат,
И, подводя итог итогу,
Встал на ровную дорогу
И надел шкареты без заплат.

Официант,
Всё тот же франт,
Сверкая белоснежными манжетами,
Он подошёл ко мне учтиво,
Подаёт мне пару пива,
Передо мной вертится как волчок.

Кричу: гарсон!
Хэлло, гарсон!
В отдельный кабинет перехожу я!
Эй, подавайте мне артистов -
Скрипачей, саксофонистов,
Вот теперь себя здесь покажу я!

Сегодня ты, 
А завтра я.
Судьба-злодейка ловит на аркан.
Сегодня пир даю я с водкой,
А завтра за решёткой
Напеваю вечный Шарабан.

Ах, шарабан мой - американка!
Какая ночь! Какая пьянка!
Хотите пейте, посуду бейте,
Мне всё равно, мне всё равно!  

Как-то приходит на зону письмо заказное
Пишет Седому родная любимая мать:
Я заболела сыночек - о горе какое,
И не увидев тебя ни хочу умирать!

Шутки Седого заметно померкли,
Песни веселые петь паренек перестал.
Утром на зону приходит начальство,
И сообщает, что ночью Седой убежал.

Но не пробрался Седой сквозь охрану тугую
И выстрелом в спину убит паренек молодой.

И снова приходит на зону письмо заказное,
Пишет Седому родная любимая мать:
Я поправляюсь сыночек - о счастье какое,
И не увидев тебя ни хочу умирать.

Где-то на севере в отдаленном районе
Был похоронен парнишка по кличке Седой.

Средь них и ты влюбляешься
В семнадцать с половиною -
В чужих ногах валяешься
С глазами неба синего.

Забыла Чистопрудную,
В хмельных домах ночуешь ты.
Зовут тебя там чудною,
И по рукам кочуешь ты.

Кого-то жадно ищешь ты,
Пойдёшь дорогой длинною,
Потом глаза заплаканы
В семнадцать с половиною.

В Москве ночные улицы
В неоновых распятиях,
У ресторанов умницы
Целуются в объятиях...

Припев:
Брось, моряк, не грусти,
Не зови ты на помощь норд-веста,
Эта мисс из богатой семьи,
Эта мисс ведь чужая невеста.

Увидавши её на борту,
Капитан вылезает из рубки
И становится с трубкой во рту
Перед девушкой в серенькой юбке.

Припев.

И, наружно владея собой,
Капитан к незнакомке подходит,
О поэзии грустной морской
Разговор оживлённый заводит.

Припев.

Говорит про оставшийся путь,
Мисс любуется морем и шлюпкой,
А он смотрит на девичью грудь
И на ножки под серенькой юбкой.

Припев.

А наутро в каюте видна
Позабытая верная трубка,
И при матовом свете огня
Вся измятая серая юбка!

Припев.

А как кончится рейс, наконец,
Мисс уедет на берег на шлюпке,
И другой поведёт под венец
Эту девушку в серенькой юбке.

Припев.

И опять он стоит на борту,
Только нету в зубах верной трубки.
А в далёком британском порту
Плачет девушка в серенькой юбке.

А ты, скрипач, крути смычком быстрее,
И, гармонист, тяни гармонь смелее!
Хоть не имею я в кармане звон,
Я вам спою Сердечный телефон2.

После свадьбы я, конечно,
Думал жить себе беспечно
И решил жену свою любить,
Но, уж так всегда бывает,
Каждый из вас, конечно, знает,
Что с женою очень трудно жить.

Лишь только ночь, и я к жене ласкаться.
Тут начала она со мною так ругаться:
- Купи ты мне сперва одеколон!
Ты мне решил испортить телефон!

Моя сестрёнка не тужила,
И в туфлях всегда ходила,
И всегда весёлая была.
Но тут что-то заболела
И три дня подряд не ела,
И решил я пригласить врача.

Мою сестрёнку осмотрел тот врач.
Мамаша подняла и шум, и гам, и плач.
ах, ваша дочка танцевала чарльстон,
И кто-то ей испортил телефон.

На войну меня забрали,
И оставил дома я жену.
Но с войны я возвратился
И жену свою не узнаю:
Крепость кем-то была взята,
Территория помята -
Был у ней испорчен весь фасад.

И по дешёвке я тогда купился,
И на гиену свою тотчас напустился,
И закричал ей, точно граммофон:
Скажи мне, кто испортил телефон?!

Припев:
Сигарета, сигарета,
Ты одна не изменяешь.
Я люблю тебя за это.
Ты сама об этом знаешь.

И зимой, и летом знойным
Я люблю дымок твой тонкий
И привязан к сигарете
Даже больше, чем к девчонке.

Припев.

Ну а если вдруг случайно
Снова милая вернётся,
Закурю я сигарету -
Голубой дымок завьётся.

Припев.

Синенький скромный платочек
Падал с опущенных плеч,
Как провожала и обещала
Синий платочек сберечь.
И пусть со мной
Нет сегодня любимой, родной,
Знаю - с любовью у изголовья
Прячешь платок дорогой.

Письма твои получаю -
Слышу твой голос живой,
И между строчек синий платочек
Снова встаёт предо мной.
И в час такой
Всюду со мной облик твой.
Чувствую - рядом, с любящим взглядом,
Ты постоянно со мной.

Кончится время лихое.
С радостной вестью приду.
Знаю - к порогу снова дорогу
Я без ошибки найду.
И вновь весной
Рядом с зелёной сосной
Мелькнёт между кочек синий платочек,
Милый, желанный, родной.

И в лютые метели грела их,
И ласковые песни пела им –
Чего она для них не делала,
Пока совсем не стала белою.
Чего она для них не делала,
Пока совсем не стала белою.

И вот они большие, сильные,
Взмахнули на прощанье крыльями
Да скрылись за лесными далями,
Оставив мать с её печалями…
Да скрылись за лесными далями,
Оставив мать с её печалями…

С тех пор прошло немало долгих лет,
Давно уже на сете мамы нет,
Но часто над седой осиною
Кружатся с криком птицы синие.
Но часто над седой осиною
Кружатся с криком птицы синие.

Опомнились, вернулись к старости,
И песни поздней благодарности
Холодными ветрами осени
К родимому гнезду доносятся.
Холодными ветрами осени
К родимому гнезду доносятся.

Последнее прости с любимых губ слетает.
Прощаюсь не на год и даже не на два.
Сегодня навсегда друг друга мы теряем.
Ещё один звонок - и уезжаю я.

Быть может, никогда не встретятся дороги.
Быть может, никогда не скрестятся пути.
Прошу тебя: забудь сердечные тревоги,
О прошлом не грусти, за всё меня прости.

Вот поезд отошёл. Стихает шум вокзала.
И ветер разогнал сиреневый туман.
И ты теперь одна, на всё готовой стала:
На нежность и любовь, на подлость и обман.

Позабыт, позаброшен с молодых юных лет.
Я остался сиротою, счастья в жизни мне нет.

Часто мне приходилось под заборами спать,
Ещё чаще приходилось хлеб с водою хлебать.

Вот возьму и помру я, похоронят меня,
И родные не узнают, где могилка моя.

На мою на могилку, знать, никто не придёт,
Только раннею весною соловей пропоёт.

Пропоёт и просвищет, и опять улетит,
А сиротская могилка одиноко стоит.

Позабыт, позаброшен с молодых юных лет.
Я остался сиротою, счастья в жизни мне нет.

И вечером чистым, прохладным, душистым,
В окно растворенное он тихо влетел.
И словно безумный в огне золотистом
Не чувствуя смерти мгновенно сгорел.

Любовь моя тоже забытая сказка.
Ты яркое пламя, а я мотылек.
Мне грезится губ твоих нежная ласка,
Но чувствую я, от меня ты далек.

Я знаю - ты лед, для меня же ты пламя.
Ты светишь не грея, а любишь шутя.
О если б меня ты коснулся губами
То я умерла бы лаская тебя.

И, взяв его за ухо,
Лягавый долго нюхал,
В карманах его рыскал,
А скокарь испарился.

Остались лишь отмычки,
Жиганские привычки,
Остался ломик-фомка
И с барахлом котомка.

Остались лишь перчатки,
И пальцев отпечатки,
И след на сигарете,
И личность на примете.

Начальник огорчился,
В мундирчик обрядился,
Отправился до дому,
А там родных, знакомых!

Встречает телеграмму:
Привет с Одессы-мамы!
Отправил её урка,
А адрес взял в дежурке.

Вот вам одесский номер,
Начальник взял и помер,
Не вынес этой хохмы,
Начальник взял и сдохнул!

Он запел и в зале стало жутко, 
В зале раздавался тихий плач.
Зарыдали даже проститутки, проститутки
Когда начал петь скрипач.
Зарыдали даже проститутки, проститутки
Когда начал петь скрипач.

А когда серебренные струны 
Заглушили в зале тихий плач
В зале кто-то крикнул повторите, повторите
Но упал на пол скрипач
В зале кто-то крикнул повторите, повторите
Но упал на пол скрипач.

Am              E           Am
В каждом сердце есть живая рана
Am              E           Am  A
В каждом сердце не оплачен плач
Dm          G         C          Am    
Умер на эстраде ресторана, ресторана
Dm        E           Am  A
Наглухо укуреный скрипач
Dm          G         C          Am    
Умер на эстраде ресторана, ресторана
Dm        E           Am  
Наглухо укуреный скрипач.

Ничего моряк не знал о ней,
Вёл шаланды в море он, тоскуя.
Никогда ещё морской причал
Не видал красавицу такую.

А когда вернулся он домой,
Снова повстречал он ту девчонку,
Подошёл, робея, тихо к ней:
- Слушай,- говорит ей потихоньку,-

Будь моей красавицей-женой!
Здесь у моря будет счастье с нами,
Будь моей русалкой дорогой!
Я тебя искал, искал годами!

Подняла красавица глаза,
По его лицу ведя рукою,
Но моряк не думал, не гадал -
Девушка была совсем слепою.

Подняла красавица глаза -
Отражались в них моря и скалы.
И тогда моряк ей прошептал:
- Ты прости, но я ведь честный парень.

Где-то за Курильскою грядой
Увидал картину я такую:
Шёл старик, угрюмый и седой,
За собой подругу вёл слепую. 

В понедельник проснулся с похмелья,
Стало пропитых денег мне жаль.
Стало жаль, что пропил в воскресенье
Память жёнкину - чёрную шаль.

А во вторник пошёл на работу
И случайно десятку нашёл.
Через эту прокляту находку
Я не помню, домой как пришёл.

Что  же делать мне, бедному, в среду?
Положить надо пьянству конец.
Но товарищ пришёл, и к обеду
Я по новой напился, подлец.

А в четверг - поминание жёнки.
Чтоб по-людски её помянуть,
Продал брюки - купил самогонки
И напился, чтоб легче уснуть.

А на пятницу был удивившись,
Сколько выпито было вина!
Ах, зачем я, с утра похмелившись,
Выпил горькую чару до дна!

А в субботу прогонят с работы,
Потому что неделю был пьян,
А раз так - так напьюсь и в субботу
И от горя калоши продам.

Слышно щёлканье пробок от пива.
От табачного дыма - туман.
И весь вечер в пивной так красиво
С бубенцами играет баян.

Как только спать я лег как слышу стук в окно
Глаза я приоткрыл и сердце замерло
Гляжу стоит она, глаза горят во тьме
И просит что бы я впустил ее к себе

Я не прощу себе, что ее целовал
Мороз мне щеки жег а я не чувствовал
Сердцем ее согрел, теплом губ ласковых
И стала лужицей она у ног моих

По свету я бродил, горел везде в огне
Снегурку вспоминал как будто бы во сне
Прости, прости меня снегурка милая
Что погубил тебя невинную

Встречи, свиданья подобные свадьбой кончаются,
Мы умираем, а новые люди рождаются.
Вот и у нас все закончилось свадьбой веселою,
Так и зажили мы жизнью семейною, новою.

Как-то с работы, с работы пришел раньше времени,
Вижу у друга, у друга сидишь на коленях ты,
Ты называла его своим маленьким мальчиком,
Ну а себя непоседливым солнечным зайчиком.

Встретил тебя я, была ты самая милая,
Самая милая, самая в мире счастливая.
Ну а сынишку, красивого нашего мальчика,
Как и тебя называю я солнечным зайчиком.

Как хотите стерегите,
Я и так не убегу.
Мне и хочется на волю —             2 раза
Да цепь порвать я не могу.         /

Ах вы цепи мои, цепи,
Вы железны сторожа,
Не порвать вас, не разбить вас       2 раза
Без булатного ножа.                 /

Не гулять мне, как бывало,
По родимым по полям:
Моя молодость увяла                 2 раза
По острогам, по тюрьМАм.           /

Чёрный ворон, что ты вьёшься
Над моею головой?
Ты добычи не добьёшься —            2 раза
Чёрный ворон, я не твой.           /

Припев:
   D7          Gm
С чарами не справишься,
 C7            F  A7
Век ты будешь мой.
Dm               Gm
Ой, как ты мне нравишься,
 A7         Dm
Милый, дорогой.

В рощу заманила бы я тебя
И заворожила бы, сидя у огня.

Припев.

Губы твои алые, брови дугой,
Век бы целовала их, милый, дорогой,

Припев.

В роще пел соловушка, там вдали.
Песню пел о счастье, пел о любви.

Припев:
С чарами ты справился,
И ушел к другой.
Ты мне и не нравился,
Крокодил такой.

Этот бой, он позади уже, кровавый бой.
Кого-то с нами рядом нет уже,
Остался кто-то на чужой земле,
Той земле...

Тишина, опять над полем боя тишина.
Как будто не было и нет войны.
И мы в объятьях мирной тишины,
Нет войны...

Вдруг прерывается внезапно сон, 
Я в разочарованьи просыпаюсь.
Открыв глаза, я вижу: рядом он.
И, засыпая вновь, я улыбаюсь… 

За много верст, на Севере далеком,
Я был влюблен в пацаночку одну.
Я полюбил ее так крепко и жестоко -
Тебя, пацаночка, забыть я не могу.

А где же ты теперь, моя пацанка?
Где ты теперь, в каких ты лагерях?
Я вспоминаю стройненькие ножки,
Те ножки стройные в фартовых лопарях .

Идут года, бегут часы, минуты -
Так пролетит твоя любовь ко мне,
И ты отдашься вновь другому в руки,
Забудешь ласки те, что я дарил тебе.

Отдашься вновь, не понимая чувства -
Хотя ты женщина, но все же ты дитя.
Моя родная, милая пацанка!
Ребенок взрослый, как же я люблю тебя!

Так где же ты, и кто тебя ласкает?
Начальник лагеря иль старый уркаган?
А может быть, ты подалась на волю
И при побеге уложил тебя наган.

И ты упала, кровью обливаясь,
Упала прямо грудью на песок,
И по твоим по золотистым косам
Прошел чекиста-суки кованый сапог!

Ну где же ты и кто тебя ласкает?
Где ты теперь, в каких ты лагерях?
А я опять те ножки вспоминаю,
Те ножки стройные в фартовых лопарях...

О Боже мой, как хочется на волю,
Побыть на воле мне хоть несколько минут,
Забыть колонию, забыть ее законы
И на тебя, моя пацаночка, взглянуть.

И, набравшись сил,
Чуя смертный час,
Он товарищу
Отдавал наказ:

Ты, товарищ мой,
Не попомни зла,
Здесь, в степи глухой
Схорони меня!

Ты лошадушек
Сведи к батюшке,
Передай поклон
Родной матушке

А жене младой
Ты скажи, друг мой,
Чтоб она меня
Не ждала домой.

Передай словцо
Ей прощальное
И отдай кольцо
Обручальное.

Пусть она по мне
Не печалится,
С тем, кто сердцу мил,
Пусть венчается.

Про меня скажи,
Что в степи замерз,
А любовь ее
Я с собой унес