Когда-то я, друзья, мальчишкой
Рыжим был,
Купался как-то я в реке.
И хоть одежду я сложил невдалеке,
Но брюки кто-то утащил.
Мне стыдно голым среди дня
Идти домой.
Но выход я нашел простой:
И стал на дереве, чтоб время скоротать
Свое я имя вырезать.
Много лет протекло с этих пор,
И однажды
Я встретил красавицу гордую Лиззи.
Конечно влюбился,
Конечно на ней я женился
И в первую ночь я в спальню с ней
Удалился.
Но в спальне Лиззи, мой прелестнейший
Цветок
Вдруг челюсть достает, увы,
Наивен был я, но понять я все же смог,
Мешает челюсть ей в любви.
И кудри золотистые снимает вдруг
И череп голый предо мной.
Не видел в жизни я таких умелых рук,
Доволен я своей женой.
Из платья красотка
Вдруг ватные штуки добыла,
Что, честно признаться, меня слегка огорчило.
Но я улыбнулся, собравши последние силы,
Что делать мне было?
Но только ногу отвинтила вдруг она,
Конец! - когда я закричал.
И тут узнал на деревяшке письмена,
Что сам когда-то вырезал.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Среди шелков, парчи, флаконов, безделушек,
Картин и статуй, и гравюр,
Дразнящих чувственность диванов и подушек
И на полу простертых шкур,
В нагретой комнате, где воздух как в теплице,
Где он опасен прян и глух.
И где отжившие в хрустальные гробницы
Букеты испускают дух.

Безглавый женский труп
Струит на одеяло багровую живую кровь.
И белая постель ее уже впитала
Подобно призрачной, во тьме возникшей тени.
Как бледны кажутся слова.
Под грузом черных кос, и праздных украшений
Отрубленная голова на столике лежит, как лютик небывалый
И в пустоту вперяя взгляд, как сумерки зимой, белесый, тусклый, вялый.

Глаза бессмысленно глядят.
На белой простыне приманчиво и смело
Свою раскинув наготу,
Все обольщения выказывает тело, всю роковую красоту.
Подвязка на ноге глазком от аметиста
Как бы дивясь, глядит на мир
И розовый чулок с каймою золотистой
Остался точно сувенир.

Здесь в одиночестве ее необычайном,
В портрете, как она сама,
Влекущем прелестью и сладострастьем тайным,
Сводящим чувственность с ума.
Все празднества греха: от преступлений сладких,
До ласк убийственных, как яд.
Все то, за чем в ночи таясь в портретных складках
С восторгом демоны следят.

Но угловатость плеч, сведенных напряженьем
И слишком узкая нога,
И грудь и гибкий стан изогнуты движеньем
Змеи, завидевшей врага.
Как в ней все молодо,
Уже с судьбой в раздоре,
От скуки злой, от маяты, желаний гибельных,
Остервеневшей своре свою судьбу швырнула ты.

А тот, кому ты вся, со всей своей любовью
Живая отдалась во власть.
Он мертвою тобой, твоей насытил кровью
Свою чудовищную страсть.
Схватил ли голову он за косу тугую,
Признайся мне, прекрасный труп,
В немой оскал зубов впивался ли, торжествуя,
Последней лаской жадных губ.

В дали от лап суда, от ханжеской столицы,
От шума грязной болтовни,
Спи, мирно спи, во сказочной гробнице
И ключ от тайн ее храни.
Супруг твой далеко, но существом нетленным
Ты с ним в часы немые сна.
И  памяти твоей он верен сердцем пленным,
Как ты навек ему верна.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Однажды прихожу домой,
Был трезв не очень я,
В конюшне вижу лошадь я,
А лошадь не моя.
Своей хорошенькой жене
Сказал с упреком я:
Зачем чужая лошадь там,
Где быть должна моя? -
- Что? Где ты лошадь видишь там,
Шел бы лучше спать,
Корова дойная стоит,
Что привела мне мать.

        Я повидал весь белый свет,
        Объездил все края,
        Коровы дойной под седлом
        Нигде не видел я.

Я на вторую ночь пришел,
Был трезв не очень я.
Вдруг вижу шляпу на гвозде,
А шляпа не моя.
Своей хорошенькой жене
Сказал с упреком я:
Зачем чужая шляпа там,
Где быть должна моя? -
- Что? Где ты шляпу видишь там,
Шел бы лучше спать,
Горшок на гвоздике висит,
Что принесла мне мать.

        Я повидал весь белый свет,
        Объездил все края,
        Но вот соломенный горшок
        Нигде не видел я.

На третью ночь пришел домой,
Был трезв не очень я
На стуле вижу - пара брюк,
А пара не моя.
Сказал тогда своей жене;
Секретов не таи.
Зачем чужие брюки там,
Где быть должны мои? -
- Что? Где ты брюки видишь там,
Шел бы лучше спать,
Там тряпка пыльная висит,
Что принесла мне мать,

        Я повидал весь белый свет,
        Объездил все края,
        С застежкой молния нигде
        Не видел тряпок я.

В четвертый раз пришел домой,
Был трезв не очень я,
Глянь - на подушке голова,
Я вижу не моя.
Своей хорошенькой жене
Сказал с упреком я:
Зачем чужая голова,
Где быть должна моя? -
- Что? Где ты голову узрел,
Шел бы лучше спать,
Кочан капусты там лежит,
Что принесла мне мать.

        Я повидал весь белый свет,
        Объездил все края,
        Но чтоб кочан с усами был,
        Нигде не видел я.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Постели нежные от ласки аромата,
Как жадные гроба, раскроются для нас.
И странные цветы, дышавшие когда-то,
Под блеском лучших дней вздохнут последний раз.

Остаток жизни их, почуяв смертный час,
Два факела зажжет огромное светило.
Сердца созвучные, заплакав сблизят нас,
Два братских зеркала, где прошлое почило.

В вечерним таинстве, воздушно голубом,
Мы обменяемся единственным лучом,
Прощально-пристальным и долгим, как рыданье.
И ангел, дверь поздней полуоткрыв, придет
И верный оживит, и радостный зажжет
Два тусклых зеркала, два мертвые сиянья.
И ангел дверь поздней полуоткрыв придет
И верный оживит, и радостный зажжет.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Этот город есть где-то рядом здесь.
Только может в измерении другом.
Там дома без стен
И дано не всем
Побывать в чудесном городе таком.
Только подожди
Под его дожди
То, что думаешь, ты должен вслух сказать.
Город без машин,
Лица без морщин,
Вместо окон - просто добрые глаза.

Там любой малыш
Достает до крыш,
А в садах цветут забытые слова.
Там великих нет
И ни дат, ни лет
Не считают не законы ни луна.
Чтоб туда попасть
Не поможет власть,
Нужно просто заглянуть за сотню лет.
Там такой народ -
Отдает за вход
Все, что было, все, что есть и даже нет.

Так из года в год
Город все растет
И полно о нем по миру небылиц.
И настанет день -
Он для всех людей
Станет вдруг как небо синее для птиц.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

А камни падают всегда,
    Куда не брось.
И вторит леший поездам,
    Так повелось.
Когда до кроны шум и смех -
    Покоя нет.
О павших вспомни, и о тех,
    По чьей вине.
Любви и думам помешать -
    Страшнее нет.
Себя венками украшать -
    Конец, привет.

А колокол себя поет:
    Кижи, Кижи.
А испытатель, как поэт
    Разбился. Жив.
А дети не глупее нас,
    Больших детей.
У них поменьше слов запас,
    Пустых, как тень.
Цветы растут, чтоб умереть
    В руках у нас.
Веселье - ласковый медведь
    Зеленый глаз.

Я бросил камень в самолет -
    И он упал.
И вот лежит, слепой как крот
    В долине скал.
Я миражом полил цветы.
    Цветы в графин.
Пошел к тебе, и вижу ты
    Среди графинь.
Они смеялись с полотна,
    Плясали. Лувр.
И продавали холод нам
    Любви золу.

Ты из цветов моих венок -
    Себе на грудь.
Теперь живи. Не нужно ног
    Чтоб больно пнуть.
Бежать туда, где он упал
    Я не хотел.
Мы дети среди голых скал,
    Одетых тел.
А он лежал, как будто спал.
    В глазах земля.
И я узнал его, узнал.
    Ведь это я.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Припев: Поднимись, поднимись,
        Ну, иди, не стой на месте!
        Это жизнь, это жизнь,
        Иногда она без песен,

На чужом плече не висни,
Наклонись вперед - и сам.
Это ветер, ветер жизни,
Но не кланяйся ветрам.
На чужом плече не висни,
До земли деревья гнет
Этот ветер - ветер жизни,
Пусть он раз тебя сшибет.

Припев.

Не теряйся и не кисни
И уйми тоску и дрожь..
Это ветер, ветер жизни,
Это значит - ты живешь.
Не проси его, чтоб стих он,
Мертвый штиль - коварный сон
Подберется к сердцу тихо -
И уснешь, таков закон.

Припев.

Не ласкающий беспечный,
Беспощадный, сильный, злой
От него немеют плечи,
Он глаза закроет мглой.
Но не падай на колени,
Не сворачивай назад.
Он не трусости, не лени,
Он вперед идущим рад!

Припев.

Это ветер жизни вечной
Бьет без промаха он в грудь,
Не попутный ветер - встречный,
Без него не ясен путь.
Ветер счастья, ветер мук,
Обжигающий прохладный,
Повернись лицом к нему,
И дыши, дыши им жадно!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Начертил я домик в три окошка,
И зажег в окошках яркий свет.
Посадил я на пороге кошку,
А жильцов, жильцов пока что нет.

Припев: Я по свету брожу, я прохожих прошу,
        Поселитесь, пожалуйста в доме.
        Проведу я вам газ, я же строил для вас.
        Возьмите, вот ключ на ладони.

Посмотрел мой дом один прохожий,
И сказал он, шляпу теребя:
- Ты же сам вселится в домик можешь.
Нет, старался я не для себя.

Припев.

А другому не хватает сада.
Домик не продать и не купить.
И, мол, он не обнесен оградой,
И собаки нету на цепи.

Припев.

И никто, никто, никто не верит,
Что в бумажном доме можно жить.
Отворять игрушечные двери,
И бумажный чай из чашек пить.

Припев.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Есть порой у нас забота
Отводить навет и ложь.
Если стоишь ты чего-то,
Без врагов не проживешь.

Различать врагов не сложно;
Так на свете повелось:
Чем враги твои ничтожней,
Тем безудержней их злость.

    Ну что за жизнь, когда кругом
    Одни друзья и их не счесть,
    Никто не стал твоим врагом -
    Не заслужил ты эту честь.

Оболгут твои дороги,
Кто изустно, кто строкой.
Будут все твои тревоги
Им на радость и покой.

Нет, друзья мои, не нужно
Обижаться. Век учись:
Ваша лесть обезоружит,
Злоба их толкает ввысь.

    Не вестник боли и беды,
    А дум высоких верный знак
    И за последние труды
    Наградой мне мой новый враг.

Я врагов крупнее жажду
По зубам и по уму,
Мне из них понятен каждый,
Я не ясен никому.

Я за ними наблюдаю,
Изучаю каждый шаг.
Вы, друзья, мне много дали,
Вдвое больше дал мне враг.

    С друзьями сдержан я подчас
    И снисходителен к врагам.
    Я с другом ссорился не раз,
    Но за него и жизнь отдам.

Если враг меня похвалит
И растопит старый лед,
Значит, с другом прозевали
Мы ошибку, недолет.

Враг меня работать учит
И спасает от тоски.
Нет друзей верней и лучше,
Чем заклятые враги.

    Среди сует м передряг
    Нас жизнь порою вознесет.
    И верный друг, и верный враг
    Как два крыла среди высот.

    Ну что за жизнь, когда кругом
    Одни друзья и их не счесть,
    Никто не стал твоим врагом -
    Не заслужил ты эту честь.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Тихонько, тихонько,
Кончиком языка,
Я трогаю твои теплые руки,
Ладошку.
Она пахнет летней листвой
И лежит у меня на лице
Так, что мой нос немного набок.
Но небо она от меня не закрыла.
Деревья качаются очень красиво.
Ты слушаешь музыку,
Скоро станет совсем темно,
А мой нос останется на всю жизнь
Немного набок.
Мне все равно, если тебе это так удобно.
Не отнимай свою руку,
Если даже мне будет трудно дышать.
Тихонько, тихонько,
Кончиком языка,
Я трогаю твои теплые руки,
Ладошку.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Чем больше живешь - тем меньше хочется жить,
Чем больше пьешь  - тем больше хочется пить,
Чем меньше живешь - тем меньше хочется пить,
Чем меньше живешь - тем больше хочется жить.
Чем меньше пьешь  - тем меньше хочется пить,
Чем меньше живешь - тем больше хочется жить,
Чем больше живешь - тем больше хочется пить,
Чем больше пьешь  - тем меньше хочется жить.
Чем дольше живешь - тем меньше хочется жить,
Чем больше пьешь  - тем больше хочется пить,
Чем дольше живешь - тем больше хочется пить,
Чем больше пьешь  - тем меньше хочется жить.
Чем меньше живешь - тем меньше хочется пить,
Чем меньше пьешь  - тем больше хочется жить,
Чем меньше пьешь  - тем меньше хочется пить,
Чем меньше живешь - тем больше хочется жить.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

На свете жил солдат один из многих ненормальных.
Он все пословицы был рад понимать буквально.
Дороги все приводят в Рим. А сколько их - дорог!
И он все шел и шел по ним, но в Рим попасть не мог.

А он все шел, и каждый раз оказывался там,
где вслед смотрели сотни глаз солдатам как врагам.
Дороги все приводят в Рим. А сколько их - дорог!
И он все шел и шел по ним, но в Рим попасть не мог.

И вот в одном краю с плеча он сбросил автомат,
и грохнул каску оземь, удивляя весь отряд,
и вылил ром на землю из походной фляги он,
и поклонился женщине, чтоб видел легион.

Он взял ее ребенка и помог его нести.
Сударыня, простите, я здесь только по пути.
И не могли бы Вы смотреть приветливей чуть-чуть?
Хотел без автомата я найти до Рима путь.

Могло все это вылиться в международный фарс,
но только командир полка был ловок, словно барс,
но только командир полка был не настолько глуп.
Он вовремя прицелился, и закопали труп.

И словно звон колоколов плыл канонады гром.
Все были на солдата злы за вылитый им ром.
Дороги все приводят в Рим. А сколько их - дорог!
А он все шел и шел по ним, но в Рим попасть не смог.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Припев: Я пою - и песня дышит,
        Как моя земля,
        В тех живет она, кто слышит,
        Видит так, как я.

В тех, кто любит, в тех, кто верит,
Кто поет со мной,
В тех, чьи руки вечно вертят
Старый шар земной.
Плюнуть в морду преступленью -
Это только шаг.
Нужно, чтобы поколенья знали,
Кто их враг.
Нужно быть еще умнее в этот трудный век
Должен быть еще смелее каждый человек.

Припев.

В этот век нескладный, нервный
Очень нелегко
Научить людей поверить
В то, что далеко.
В то, что близко, в то, что нужно
Всем, и вам и мне.
В то, что если взяться дружно
Будет на земле.

Припев.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Увидел я огромный дом,
Мне показалось, что он круглый,
Я ясно увидел, что он голубой.
И было мне не очень трудно
Забраться по серым ступенькам ТРЕВГО
На первый этаж.
Трусость на нем живет,
Чтоб выскочить за порог,
Лишь только чуть-чуть покачнется дом.
Лишь только чуть-чуть покачнется дом -
Возникнет паника на втором.
И подлость и трусость сбегут, как крысы.
Но путь мой дальше, до самой крыши.
Но путь мой дальше, до самой крыши,
Но вижу, я, на перилах кровь.
Что это? Выстрелы слышатся!
К черту выселить этих жильцов!
К черту выселить этих жильцов
Как можно скорей со всех этажей!
Бегу все быстрей, хоть сердце колотит
Меня по ребрам, как птенец скорлупу.
Нужно добраться под самую крышу,
Где настоящие люди живут.
Мокрым теплым языком
Усталость мне сердце лижет,
Но нужно спешить наверх, наверх,
Чтоб не застрять где-то ниже.
А шар голубой, наш старый дом
Все вертится, вертится, вертится.
И мы на нем без квартплаты живем
Так долго, что даже не верится.
Так будет, так есть и так было.
Он терпелив, снисходителен к нам,
Точно к детям старая кобыла.
Возит он нас на себе по свету
И делает все, что возможно,
Чтобы мы с него не свалились.
Так будем держаться, дети!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Семерых слонов имеет господин,
Сверх того восьмым он обладает.
Семеро дики, восьмой ручной.
Он за семерыми наблюдает.

Припев: Рысью побыстрей,
        Ни пня не оставлять в лесу.
        Вы все должны раскорчевать.
        Ни пня не оставлять в лесу,
        А ночь уже на носу.

Семеро слонов корчуют лес.
На восьмом их господин гарцует.
Целый день-деньской наблюдал восьмой
Как они? Усердно ли корчуют?

Припев.

Семеро слонов лишены клыков,
Только у восьмого клык остался.
Он к слонам идет, смертным боем бьет,
Господин увидел - рассмеялся.

Припев: Как это понять,
        Ни пня не оставлять в лесу?
        Вы все должны раскорчевать.
        Ни пня не оставлять в лесу,
        А ночь уже на носу.

Семеро слонов больше не хотят,
Больше к пням они не подступают.
Господин пришел, был он очень зол,
Он восьмому рису подсыпает.

Припев.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Кисти и краски, и вот я опять
Думаю, как мне себя рисовать.
Может быть долго я думать не буду,
А нарисую себя на верблюде.

Он по пустыне идет не спеша,
Я восседаю на нем, как паша.
Может быть я футболист знаменитый,
Сотни мячей мною были забиты.

Я разбегаюсь и бью по мячу,
И попадаю куда захочу.
Нет, не нужны ни футбол, ни верблюд,
Просто - вот я, а вокруг меня люди.

Краски не ярки, рисунок не точен,
Но только люди хорошие очень,
Все улыбаются, сцена немая,
Так как меня все без слов понимают.

Я в воскресенье зову их всех к чаю,
Но с огорчением вдруг замечаю,
Что на знакомых моих не похожи.
Может быть, в этом виновен художник?

Не получаются четкие люди,
Лучше себя рисовать на верблюде.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Иду по проспекту в дырявых галошах,
Голодный, как волк, и уставший, как лошадь.
Эйнштейн и Спиноза меня доканали,
Сейчас бы понюхать картошки на сале.
Пальтишко мое на рыбьем меху,
Перчатки мои на змеином пуху.
Стипешку отдал за долги я в два дня,
Кто же сегодня накормит меня?

Пузом раздвинув серый народ,
Иван Иваныч навстречу идет.
Иван Иваныч - мой будущий тесть,
Уж он-то, надеюсь, устроит поесть.
Иван Иваныч живет в коммунизме.
Все у него есть: от Волги до клизмы.
Хоть он не профессор и не композитор,
А просто завмагом и соцпаразит он.

Жена его субретка, а дочь инженю,
Все дело к тому, что на ней я женюсь.
Иван Иваныч деньгами сорит,
Меня в ресторане шампунью поит.
Женись ты, Алешка, на нашей Фае,
Она ж тебя любит, я точно знаю.
Купим вам хату, а к ней Бирюсу,
Пальтишко на вате. Зима ж на носу.

Плевал я на Волгу, плевал я на хату,
На то, что Иван, ох, Иваныч богатый.
Сбегу я сейчас в общежитие наше,
Пойдем мы в кино со Смирновой Наташкой.
Посмотрим Старичков на уборке хмеля
Одну эскимошку на пару разделим.
Да только кина не увижу я, братцы,
Опять будем мы весь сеанс целоваться.

Иван Иваныч, считайте проценты,
Долг вам отдам, когда стану доцентом.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Дрожа от вечернего майского холода
Улыбаюсь я звездам ранним,
Жмурясь от яркого лунного золота,
Иду я к ней на свидание.
Она манекен, но гораздо красивее
Чем те, что в витринах стоят, как свечи.
Она говорит, что такие линии
У женщин встречаются  раз в сто лет.

Припев: Манекен - совсем как живая,
        Манекен - улыбнись, улыбнись.
        Манекен, ты пройдешь мимо мая.
        Манекен, ну влюбись, ну влюбись.

Я говорю ей, что в мае все люди
Обычно друг в друга влюбляются,
А если кому из них это трудно,
Ну пусть хоть чуть-чуть постараются.
Она отвечает, что просто банально
Считать, что любовь есть на свете,
А я лишь молчу, молчу печально
Хотя и знаю, что ей ответить.

Припев.

А я молчу и молчу, пытаюсь,
Смотрю ей, смотрю вослед.
Есть ли в ее красоте ненормальной
Сердце обыкновенное?
Куплю я завтра цветов охапку,
Одену свой новый галстук,
Хватит мне быть размазней и тряпкой,
Хотя я знаю, что все напрасно.

Припев.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Идет медведь через леса,
Стараясь не шуметь.
Идет медведь, идет медведь,
Идет, идет медведь.

А сверху смотрит воробей,
Чирикает: Заметь,
Идет медведь, идет медведь,
Идет, идет медведь

И пчелы начали жужжать,
И крыльями греметь:
Идет медведь, идет медведь,
Идет, идет медведь.

А тут уже со всех сторон
Пошли леса шуметь:
Идет медведь, идет медведь,
Идет, идет медведь

Прекрасно пел огромный хор,
В лесу умеют петь.
Идет медведь, идет медведь,
Идет, идет медведь

Остановился тут медведь
И тоже начал петь:
Идет медведь, идет медведь,
Идет, идет медведь

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

За пароходиком на речке,
где живут рабочие, и тренькает в июльский вечер мандолина.
За пароходиком на речке,
где песок по немощенной улице течет, пересыпается и улетает
как наша жизнь, как наши лучшие надежды.
Среди акаций и сирени в маленьком доме живет моя бабуся у одной девицы.
У той девицы -  маленькая дочка и работа с 8-ми до 4-х на почте.
От долгой жизни, от забот и от болезней, моя бабуся в три погибели согнулась.
Цветущей яблоней белеет голова, а жилы на руках просвечивают,
как янтарь на солнце.
На старом примусе, что я принес ей с барахолки,
бабуся варит кофе, жалуясь, что смерть о ней забыла.
Стар примус и стара моя бабуся, и они-то уж друг друга
понимают.
Шипенье примуса - его единственная песня, сливается с бабусиными вздохами
и рокотом гитары за перегородкой, где молодой жилец поет о девушках,
о веселой, беззаботной жизни.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Далеко-далеко, где пенные волны
Как белые кошки бегут по воде,
Где камни как старцы, лохматы и солоны,
И прячутся крабы у них в бороде.
Сквозь штили и штормы на старой посудине
Под солнцем, под звездами в радуге брызг.
Плывут, чертыхаясь, соленые люди,
От долгого странствия пьяные вдрызг.

Припев: И где бы ты не был,
        В какое бы горе,
        В какую беду не попал бы -
        Держись!
        Одно у нас небо,
        Одно у нас море,
        И в жизни одна только
        Жизнь!

Далеко-далеко, где колокол-солнце
Набатом полдневным долбит в черепа,
Где люди все шурятся, словно японцы
И варят супы из больших черепах,
Они пришвартуют, разгрузят посудину,
И снова нагрузят для новых дорог.
И в городе этом соленые люди
Всех женщин полюбят и выпьют весь грог.

Припев.

И снова отправятся в путь корабелы.
Посудина их не скрипит, а поет.
Они называют ее каравеллой,
И драят и чистят как лошадь ее
Живут и умрут они в этом просторе
Не бросив нигде навсегда якоря.
И хлещет им в лица холодное море
И терпкие вина в крови их горят.

Припев.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Что поделать,  такая я есть,
Такой родилась я на белый свет.
Мне наплевать на чванливую честь,
Одно из двух: - я люблю или нет.

Если я люблю - то да скажу тому,
Кто мне мил.
Богатство и лесть для меня ерунда,
Нет - и проваливай навсегда.

Если даже кого-то люблю
Пусть помнит, что он не один на свете.
Не всегда же плыть туда кораблю,
Куда дует самый настойчивый ветер.

Вам надо холода или огня? -
Поезжайте на север или на юг.
А то, что хотите вы от меня -
Есть это все у моих подруг.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Уносят меня течения,
Мысли мои угрюмы,
И нету мне облегчения,
Хотя пусты души моей трюмы.

Припев: И нет в парусах моих ветра,
        Не ступают по палубе ноги.
        Один я, один на свете,
        Я корабль, я корабль одинокий.

Для меня уж давно не странно,
Насмотрелся я в жизни своей,
Как покидают друзья капитана,
Как капитаны бросают друзей.

Припев.

Я изведал глубины и дали,
Но из истин не понял одну:
Почему корабль покидают,
Когда не идет он ко дну.

Припев: И нет в парусах моих ветра,
        Потому, что нет парусов.
        Один я, один на свете,
        Я не слышу ничьих голосов.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

На берегу реки, у перекрестка,
Пожалуй, было девять с половиной,
Стоял мужчина небольшого роста
С высокой женщиной. Наверно, с половиной.
И дергался он странно. И, наверно,
Его та женщина все дергала за лацкан.
И было видно: ему плохо, скверно,
До невменяемости человек заласкан.
И шляпа его  съехала на ухо,
А шляпа у нее в траву упала.
И жить он не хотел. Но глухо, глухо
Она к любви все призывала.
И повторяла все одну и ту же фразу,
Вопрос бессмысленный и грандиозный: -
Скажи мне правду, правду, я ни разу
Не вспомню. Ведь еще не поздно.
С ума ты сходишь, - он в ответ бормочет, -
Возьми себя ты в руки.
Он уверен, что говорит разумно,
То, что хочет.
Но загнан в угол он.
Несчастен и потерян.
Машина, что писать умеет письма
И верить обещаниям и ждать
Всей тяжестью судьбы на нем повисла: -
Скажи мне правду, я хочу все знать.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я глуп, и потому невзгоды, неудачи
Прощаю сам себе, как выигранный бой.
Не стану я кроить свою судьбу иначе,
На темы умные не рассуждаю сам с собой.

Я глуп, и потому молчу, не возражаю,
Когда меня винят и вешают ярлык.
За почести и чин не дал бы ни гроша я.
Люблю я только то, к чему давно привык.

Я глуп, и потому не вижу в наслажденьях
Ни цели жизни и ни забытья,
И не меняю я ни жен, ни убеждений,
Я глуп, и потому, наверно, честен я.

Я глуп, и потому я многим непонятен,
Интеллигент к стереотипам так привык.
А в логике моей так много белых пятен,
Что умники со мной становятся в тупик.

Я глуп, и потому по лужам  допоздна я
Брожу, не замечая улиц и дворов.
Что вижу я во сне? Как объяснить - не знаю.
Не видят умники таких прекрасных снов.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.