Я гляжу, как прыгают лягушки,
пляшут черти на моем столе.
Началась по осени пирушка,
а закончится, наверно, в мартобре.

Увещал я их, ловил, и как-то даже
двух чертей, - (ну, до чего круты),
утопил, простите, в унитазе,
чтоб не рвали крест с моей груди.

Хоть нечистых было мне не жалко, -
справил поминки - всё чин-чинарём.
Пригребли три рыжие русалки
и Кащей в обнимку с упырём.

Девять дён, конечно, отмечали,
там сороковины, - и пошло.
Увлекли меня, сманили, уломали
и забыл я месяц и число.

Хорошо ещё - в своей квартире, -
всё знакомо, где хочу - лежу.
Запираюсь от гостей в сортире,
размышляю и стихи пишу.

Плохо, что не спится и не естся, -
(только пьётся), да и что за сон, -
то упырь грызётся за невесту,
то Кащей целуется взасос.

Группен-секс, бардак, и мне соседи
угрожали, - это я слыхал.
Дважды из ОМОНа бились в двери.
Не открыл, - вот с кем не выпивал!

Впрочем, бы и им хватило браги, -
да упырь, Кащей и с фиксой чёрт, -
запросто могло дойти до драки.
На фиг нужно. Отвечай ещё.

Жизнь у нас, братва, подобье сказки,
по сей день в которой мы живём:
деньги есть - заводятся русалки,
а от водки - черти и дурдом.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Идёт отстрел. И все мы на прицеле.
На мушке каждый, кто поднялся в рост.
И карабин надёжен и пристрелян
и очень в обращенье прост.

Вот-вот забытое припомнят
и вновь к присяге приведут.
Кто там кричал: Ко мне, на помощь? -
услуги дороги. Бесплатно бьют.

А люди беззащитны, как мишени,
чего-то ждут, себя не берегут.
А их ведут к определённой цели,
уверенно и планово ведут.

Опять, как в годы золотые,
три стёртых треплются петли.
Лишь вместо троек по России
девятки режут колеи.

Отступники караются сурово,
шаг в сторону считается - побег,
фиксируется крикнутое слово.
И снова, как в анкете: да и нет.

И вновь беснуются овчарки
и у сирен свирепый вой.
И день, похожий на вчерашний,
встаёт над раненой страной.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я слушаю с экрана болтуна,
он говорит, ни капли не краснея,
что, дескать, если бы не холода, -
давно пропала б матушка-Рассея.

Полсотни лет мы жили бы не так,
возможно, говорили по-немецки.
А я курил и разминал кулак:
как жалко, что твой адрес неизвестен.

Витийствуй, сука! - Я на речи прям.
Как ни стремись, - народ не замараешь.
Народ из ада выбирался по костям,
собой мостил дорогу к раю.

Он свято чтил наследие отцов,
последнее от сердца отрывая.
Нам верилось - не станет подлецов,
нам верилось - мы что-то открываем.

И это что-то виделось во снах,
мы жили в нём, спеша и задыхаясь.
И думали: проснёмся - новизна,
кругом весна, цветение без края.

Он не виновен, что забрёл в тупик,
виновен лишь, что вожакам поверил,
через бурьян ломился напрямик
и лбом упёрся в запертые двери.

Всю жизнь - ярмо, свистит над нами кнут.
Почётен труд, вспотел - и в стойло.
Сомненья теле-радио сотрут,
и пойла вволю, чтоб забыл про волю.

Так жили мы. Живём и ныне так.
Ведь суть не в правильном перстов сложенье,
а в искренности веры и креста;
не в службе суть, а в святости служенья.

Сменили курс, - и неизвестен порт.
Огромно море, моряки - угрюмы.
Когда плевать, что человек за бортом, -
возможен бунт и капитана - в трюм.

Советчиков, как у собаки блох.
Из-за бугра, натаскивая, тычут.
Все за столом, на всех один пирог.
Но вот беда - все на руку нечисты.

Из этой же породы тот болтун.
И временно его в эфире время.
Ему, конечно, скоро карачун -
придёт другой и на экране сменит.

Я не пойму: откуда эта шваль?
Хотя в любой стране не без урода.
Народ безмолствует - вот это жаль,
потворствуя хулителям народа.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я смотрю: не напрасно ли
распахали, где сеяно.
Ох, везёт же на пахарей
нашей бедной Рассеюшке.

Это как же так сделалось:
перекрасилось красное,
отбелилось до белого,
изменило парадное?

Сколько ни перекрашивай,
лаком крой и нахваливай, -
остаётся под красками
цвет всего изначального.

Я смотрю: не напрасно ли
старики на завалинке
вспоминают про старое,
поминают про Сталина.

Помянули о Сталине
на пороге грядущего, -
помяните и Каина, -
они братья по сущности.

Текут реки кровавые
с-под земли к нам из прошлого, -
обернулось всё варварством,
а хотелось хорошего.

А хотелось, чтоб - поровну,
чтоб все были товарищи.
Своровали три короба, -
а теперь ты давай ищи.

Но смотрю: не напрасно ли
(государство, как дерево), -
распилили по разному, -
а пилу не доверили.

Наша власть всенародная
не с народом обвенчана,
вечно мучится родами,
да родить только нечего.

А история - девочка
и не терпит насилия.
К Марсельезе припевочкой, -
Колыма и Бастилия.

Я смотрю недоверчиво
на дела и свершения.
Всё вокруг переменчиво,
неизменно - течение.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Иногда, как с цепи собака,
сорвётся беда, обида.
В глазах и на сердце темно
и под ногами не видно...

Тогда бы в отчаянье драпать
в каком-нибудь автомобиле
без номера, без маршрута
куда-нибудь далеко...
Но мысль - дитя минуты.

1968

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Внушают нам
всё выгодное им.
Над ними - нимб,
над нами - гам.

Над нами - гром,
над нами - град.
Под ними - трон,
под нами - грязь.

Мы лезли вверх -
скатились вниз.
На каждый брех
кричали бис.

У них всё есть,
и даже власть.
Мы просим есть,
а нам - не засть!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Эх, хорошо в стране советской, - жуть!

* * *

Ох, неправильно выражаются,
что страна возрождается.
Очень мне возражается:
нет, страна - вырождается.

* * *

Свобода - право на труд и на слово.

* * *

Член - не тот, кто состоит,
член - кто стелою стоит.

* * *

Современно - значит своевременно и верно.

* * *

Ханжа - напудренная сажа,
моралью съеденный мудак.

* * *

Твердят вокруг:
собака - друг.
Я убедился, что не враки:
что есть среди друзей собаки.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

На тропе моей - западня,
припорошена первым снегом.
Одинок, - нет свободней меня,
я хожу только собственным следом.

Вороньё чистит клювы, косясь, -
жажда крови - неистребима.
Попадусь - расклюют мне глаза
и кусками растащат по миру.

Вот орава идёт по пятам
и колотит в кастрюли и вёдра.
а я в глубь ухожу по снегам,
утопая по самые рёбра.

Их закон - не закон для меня.
Приговор мне заране известен:
обложить и живого поймать,
есть на это собаки и сети.

Мне рогатиной горло заткнут,
сеть набросят и будут глумиться.
И столпятся стеною вокруг,
веселясь, полупьяные лица.

Я замру, я борьбой не смирён.
Пусть в глазах моих прочитают:
Кто свободным и хищным рождён, -
того сети и смех не пугают.

В цирке вам не увидеть меня,
не дразнить меня палками в клетке, -
шанс остался, свободу суля, -
есть прореха в накинутой сетке.

Мир потех и затей мне так чужд,
что рычу я совсем не от боли.
Я лежу и готовлюсь к прыжку, -
отдышусь и рванусь я на волю.

Но, боюсь, - превратят звёзды в пыль,
а поэта в шута злые люди,
и пинками остудят мой пыл,
рот заткнут и негласно осудят.

Я собак разорву в лоскуты,
жизнь и смерть для меня под вопросом.
Я опасный хозяин тайги,
вы всего лишь незваные гости.

Я затих, я весь сжался в комок.
Ну держитесь, не ждите пощады!
Абсолютно смертельный прыжок, -
аплодировать мне не надо!

1994

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Толкуем мы и так и сяк
и неустанно негодуем,
что впереди у нас стоят
пройдохи, негодяи и холуи.

И загораживают нам
до слёз любимые пейзажи,
бьют по рукам и по ушам,
кощунствуя при этом даже.

И переделать этот мир
немало было правдолюбцев,
но вырастал в кровавый пир
итог бунтов и революций.

А если б людям перестать
у зависти лелеять жало, -
любая б заповедь Христа
тогда бы жизнь им укрощала.

январь 1997

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Всем делам отмерен срок - говорят пророки.
Вот и мой черёд настал - в суд меня ведут.
И при мысли о статье враз с души воротит,
и от радужных надежд соловьи поют.

Но спугнули соловьёв речи прокурора, -
каркал вороном седым, строго вопрошал.
Мне хотелось умереть тут же от позора,
виноватых мокрых глаз я не подымал.

Он весёлый мордобой называл разбоем
и в случайности узрел умысел и план;
и, кряхтя, валился лес за его спиною,
и вставал передо мной в сопках Магадан.

Зал притих, конвой стоял, словно оловянный, -
откровенная хула выше наших сил.
Тут, напяливши пенсне, подмигнув мне странно,
мой защитник у судьи слова попросил.

Адвокат заговорил, бабы зарыдали,
биографию мою как псалом читал.
Я такой и я сякой, - хоть давай медали,
на работе и в быту - многим не чета.
Вдохновенье черпал он, будто из карманов,
что бездонные они - в этом поклянусь:
всё, что было у меня в долях и каратах,
благосклонно принялось, перешло к нему.

Эх, куда вам до него, господин Плевако!
Тут и сам бы Златоуст сник и спасовал.
Слово - золото в устах плутов-адвокатов, -
мой, наверное, уже прииск обскакал.

Безопасно всё решать сходкой или съездом, -
одиночку на посту всякий заклюёт.
Будут по столу стучать - свалишь на соседа,
если станут награждать - выбежишь вперёд.

Вот и судьи перерыв разом прозвонили,
совещаться поплелись шумно, как шмели.
И как будто невзначай, - дескать, извините,
прокурора адвокат дверью прищемил.

Красный, как варёный рак, строил я прогнозы,
с обнажённою душой Бога призывал.
И впервые поглядел я в глаза народу, -
и увидел, что меня он не осуждал.

Наконец-то судьи зал оглядели важно,
был стремителен финал, - правда, долго шли.
Огласили приговор и убрали стражу:
Вы свободны, гражданин, можете идти.

В заключение хочу пожелать, ребята,
если не от разума, так хоть от души:
дай нам, Боже, так прожить, чтобы адвокаты
никогда и никому не были нужны.

февраль 1998

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                Н.В.Ж.

Хорошо с тобой, -
не так всё плохо.
Игра с судьбой -
в одни ворота.

Я на порог, -
а мне отказ.
И сто дорог
в один указ.

И нелегко
с самим собой -
быть тяжело
себе судьёй:

Намного лучше,
если нас
карает власть
и сглазит глаз.

Хорошо с тобой,
но одиноко:
игра с судьбой
выходит боком.

1997

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                Есть беды - лишь лоб наморщишь.
                А эту - поди, измерь!
                ...Бывает ли горе горше,
                Чем лучшего друга смерть?!

Поскользнулась звезда и сгорела дотла...
Незаметно для нас чуть темней станет небо.
А когда мы уйдём и оставим дела,
будут думать другие, что это нелепо.

Мы поём и грустим, веселимся и ждём,
только память порой натолкнётся на память.
Вдруг становится стыдно за то, что живём,
и за то, что уже ничего не исправить.

Не отвыкнуть никак, а прошло столько лет...
Мы словами его говорим по привычке.
Разве можно считать, что его больше нет,
если в каждом из нас он остался частичкой?

Поскользнулась звезда и сгорела дотла...
Незаметно для нас чуть темней станет небо.
А когда мы уйдём и оставим дела,
будут думать другие:
                     - Ах, как это нелепо,
                                      нелепо...

1971, 1974

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                О.М.

На снегу следы беды,
чёрный дом, как на распутье.
Мне сказали уходи,
это значит - на распятье.

На распятье слёз и мук,
чтоб забыл я смех вечерний
этих милых детских губ,
чтобы свет казался чёрным.

До свиданья, милый друг,
в жизни многое случайно:
от пожатья робких рук
до прощального молчанья.

1970

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Что со мною - я не знаю сам:
пляшет сердце в вихре нежных слов,
словно утром в поле сквозь туман
услыхал я звон колоколов.

Всё живое хочется обнять,
поклониться каждому цветку -
и за то, что есть Россия у меня,
и за то, что просто я - живу.

1968

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Кто однажды сон видал
дивный, летаргический
или даже умирал
не всерьёз, клинически, -
говорят: загробный мир
существует точно,
только он невидимый
для живых воочию.

И, что следует учесть, -
описанья сходятся.
Как проверишь? - Умереть? -
Никому не хочется.
И встаёт всё на места,
подтверждает Библию,
так и просится душа
выпить за религию.

Вот ты помер. В гроб кладут.
Свечи там и прочее;
попрощаться все бегут,
занимают очередь.
А на третий день душа
не без сожаления
покидает мертвеца
в виде испарения.

Тихо рядышком паришь,
невидим, инкогнито, -
вот когда со стороны
поглядеть приходится:
тот, кого не замечал,
молча сокрушается,
а кому ты руку жал -
наскоро прощается.

И враги припёрлись, пьют -
что в покойном страшного?
Так и плюнуть бы в кутью
и по рожам кашею, -
утоляет только кровь
жажду справедливости, -
христианская любовь
для домов терпимости.

Но из пламенной душа
стынет в равнодушную:
поздно, братец, - жизнь прошла.
Не об этом думаешь.
Тут и трубы протрубят,
хватит, дескать, плакаться.
И архангелы тебя
понесут в галактику.

Вот влетаете в тоннель,
свет в тоннеле видится -
не его ли разумел
нынче член с правительства?
А потом по тормозам -
комната-чистилище.
Как предбанник, только там
души ждут судилища.
Тут, вам надобно сказать,
сразу суд, без следствия:
грешников пинками в ад, -
в рай не всех, естественно.
Конкурс там и брони нет -
всё же не гостиница;
разнополый контингент
вереницей тянется.

Если ты с младых ногтей
кроток и почтителен,
был безвреден для властей,
не был в вытрезвителе, -
то стезя твоя пряма,
блата не потребует,
твоя нежная душа
прямо в рай проследует.

Ну, допустим, повезло, -
ты в раю средь избранных.
Помни всё-таки за что
люди были изгнаны:
души ходят неглиже,
схожие с нудистами -
испытание тебе
верное и быстрое.

И, хоть трудно соблюсти
схиму и бесстрастие,
знай, что помыслы чисты,
где инстинкты гасятся.
Хорошо, - кто там бывал,
был без Поляроида -
представляете скандал:
мол, в раю - эротика?!
Скучновато в том краю, -
бдения да пения,
только лучше, чем в аду,
где одни мучения.
Данте даже написал
книгу - назидание,
а комедией назвал, -
чтобы скрыть страдания.

Здесь парилки да котлы,
черти - кочегарами;
все садисты и скоты
и, к тому ж, коварные.
Скажут: Ну-ка, лом подай -
уголёк раздалбливать.
Ты подашь - они давай
им тебя охаживать.

И, куда не посмотри,
словно так положено -
всюду слуги сатаны
над рабами божьими.
Тяжело, ребята, жить,
воевать с погаными
и отдушину души
затыкать стаканами.

Пусть, кто хочет помирать,
про загробье цокает, -
для меня же ад и рай
прямо перед окнами.
Чтобы было на Земле
жить нам интереснее
мы придумали себе
царствие небесное.

Но, поскольку, мордобой,
давка и тщеславие -
чаще пьём за упокой,
нежели за здравие.
Мне пускай попы простят
блуд и празднословие -
выпью, если угостят,
я - за православие.

14 октября 1996

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                 А.Галичу

Хорошо королям -
утром кофе в постель.
А кому по утрам -
стук незваных гостей.
Наследят сапоги -
чисто вымытый пол.
Выходить в дверь -
пригнись, -
ты ведь знал,
на что шёл...

Хорошо королям -
сказки вместо газет.
А тебе по утрам
драить грязный клозет.
Знать бы, где хорошо -
да туда полететь.
Плохо, что хорошо
там, куда хода нет.

Хорошо королям -
счастье некуда деть,
а опальным шутам,
где посадят - сидеть,
бубенцами греметь,
на гитаре звенеть.
А захочется петь -
надо в оба смотреть.

1971

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Незавидная, скучная доля
хлеб насущный на пайки делить.
И в тюрьму, как в начальную школу,
за сермяжную правду ходить.

Будто все, как один, - погорельцы,
недотёпы, жульё и бомжи.
А куда подевались умельцы,
и во что превратились вожди?

Век тянуться, корпеть и горбатить
и, что с воза упало тащить.
Мы решали такие задачи,
а как жить нам - не можем решить.

Кто купился за кров и валюту,
кто, помыкавшись, в рюмку залез.
И под скромные залпы салютов
по инерции валится лес.

Может, было бы всё по - другому,
может, впрямь бы, жилось веселей,
если б все подчинялись закону
и считали людей за людей.

Но поскольку в любую эпоху
совесть - это большой дефицит, -
большинство делит поровну крохи,
а элита живёт - не тужит.

Ох, проклятая, вечная доля
на поклоны к неправде ходить,
размышляя про землю и волю
и мечтая как следует жить.

январь 1998

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

То взрывают, то сожгут.
Жуть, - послушав сводки:
мол, взрывают тех, кто крут,
а горят - от водки.

Пусть крутых крутые рвут, -
там свои разборки.
Раз в тюрьму их не берут, -
так хотя бы - в морги.

Кто про водку говорит,
что с неё сгорают, -
спутал всё: душа горит,
водкой - заливают.

Расширяет водка круг,
в диспуты заводит.
И без водки - не придут
или - не построят.

Не подумайте, что я
водку защищаю.
Кто не пьёт, - ему же я
пить не предлагаю.

Пить вам или вам не пить? -
Гамлета вопросец.
Перестанут всем платить, -
всем придётся бросить.

Все великие дела
на пирах решались,
вся история была -
яд с вином в бокале.

Если бросят люди пить -
сразу протрезвеют.
Как такое допустить
в матушке-Рассее?

Станут громко говорить
и вопросы ставить.
В общем, что тут говорить, -
трудно будет править.

Вот с дружком за коньячком
так-то помозгуешь:
не смотря, блин, ни на что -
всё же - существуем.

март 1998

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                        И.С.Б.

Да, я бы мог и в Ямбург прилететь,
чтоб доказать тебе - любовь бывает.
Ведь лишь когда мы устаем жалеть, -
тогда любовь в нас умирает.

Жестокий день, капризная судьба.
Когда же будет мне пощада?
Любимых любят не всегда -
обидно это и неладно.

Мне не к чему себя винить, -
я мазохизмом не страдаю,
мне крылья обломала жизнь
и я к тебе не прилетаю.

Хотя бы - да, - прижал тебя к груди,
и, позабывшись, крикнул бы: родная.
Но Север дует холодом в мозги
и самолёт мой в Ямбург не летает.

апрель 1997

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В огромном муравейнике
у старого у пня
жила - была артельная
и дружная семья.
На коллектив похожая
порядками была,
начальство было тоже и
был шум до потолка.
Без мата и работы нет, -
ну всё, как у людей.
Обменивался опытом
друг с дружкой муравей.
Лишь солнышко покажется -
народ весь по местам.
Как в механизме слаженном
все чётко тут и там.
Бывает, закучкуются
и песни запоют -
ну, значит, натолкнулися
на сладкую струю.
Какой-нибудь объявится -
глядишь, и настучал.
Тут мигом стража явится
и тащит к палачам.
И в эту вот прилежную,
колхозную семью
набилась, будто беженцы,
родня по киселю.
По виду хоть и рыжие,
но все, как на подбор,
нахальные, бесстыжие,
и каждый третий - вор.
Давай они трудящихся
высмеивать - смущать:
мол, для чего корячиться,
мантулить сообща? -
Вон в чёрных муравейниках, -
тепло там и уют, -
а все они бездельники,
набегами живут.
Соседи - светло-рыжие,
далёко не ходя? -
у каждого по хижине
и собственная тля;
всяк на себя работает,
а надоест - лежит,
не удручен заботами,
не думает как жить.
Задумались тут рыжие,
(посеяно зерно) -
и за дверьми закрытыми
так было решено:
совместное строительство
покеда прекратить
и новый кодекс жительства
принять и учредить -
чтоб вольный, а не подданный
отныне муравей
платил налоги-подати
от пажити своей.
Себе же пропитание
пусть каждый ищет сам,
а также для избранников
согласно их чинам.
Настали в муравейнике
весёлые дела,
друзья пошли в подельники,
всё тащат по углам.
Один к своей соломинке
чужую прихватил,
другой, глядишь, укромненько
всех тлей передоил.
Все никого не слушают,
начальники дрожат -
их матерят при случае
и щипят все подряд.
А где же те советчики,
какая им судьба? -
они теперь советники
по линии труда.
Торговлей занимается
кто раньше лес валил.
Кто просто дурью мается,
чудит по мере сил.
Что скоплено - растаскано
и продано за так,
решают споры драками
и слабый в дураках.
Смеяться не приходиться,
ещё глупей вздыхать:
всегда труднее строиться
и легче разрушать.
Не стало муравейника
у старого у пня,
поразбрелись артельщики,
рассыпалась семья.
Морали не предвидится -
порою мало слов.
Но всё-таки обидно мне
за рыжих муравьёв.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Куда судьба меня ведёт? -
Как - будто всё не так уж плохо.
Но прямо в сердце отдаёт
утраченное чувство локтя.

И так обидно сознавать,
что разбросавши наши камни,
придёт их время собирать
уже не нашими руками.

И, торопя тот светлый день,
не всё я нынче принимаю.
Спешу и собственную тень
в людской толпе я оставляю.

Но тот весёлый паренёк
из дня, который скоро будет,
когда стихи мои прочтёт,
чуть улыбнувшись, - не осудит.

26 января 1997

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Все пути ведут в Рим.
Он у каждого свой.
Добираемся мы
вразнобой, в одиночку.
А попал в лабиринт -
знать, наврал невелир:
у идей и доктрин
путь заносчив.

Только вера ведёт,
направляя прямей,
поднимая с колен,
очищая от скверны, -
и тропинка твоя,
что вилась по стерне,
превращается в путь
и становится верной.

Если вскрикнешь порой
ты от боли чужой, -
значит, сердце твое
зря не бьётся, -
ведь любовь, как пароль,
проверяет людей
и всегда через боль достаётся.

Но пока холода -
не хватает тепла, -
в наших душах разброд
мы отринем.
Пока чинят маяк -
Не искать же нам брод?! -
И крещенье водою мы примем.

Все пути ведут в Рим.
Он у каждого свой.
Добираемся мы
вразнобой, в одиночку.
Так устроен уж мир:
мы, как солнца лучи,
через линзу пройдя,
собираемся в точку.

январь 1997

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Был шут чуть - чуть похож на короля,
а голос был как из одной утробы.
Король приказы отдавал шутя,
шут подражал и умно корчил рожи.

Кричал король: полцарства за коня! -
имел он право, отвечал за слово.
А шут сидел у трона короля
и ел и пил, и был на всём готовом.

Он часто короля смешил до слёз, -
прощались ему выходки за это.
Шут мог шутливый задавать вопрос, -
ведь на серьёзный бы палач ответил.

Один был воин, знал накал борьбы,
другой играл отрубленной главою.
Но непонятный умысел судьбы
дороги жизней переплёл обоим.

Король погиб. Да здравствует король! -
воскликнул шут и все оцепенели.
И долго - долго, не скрывая боль,
в лицо шута придворные глядели.

Ах, эти попугаи - двойники! -
мишень стрелкам, актёры для народа.
Они играют роль, - и не про них
легенды и восторженные оды.

14 сентября 1996

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Предписано нам, братцы, на роду
башку ломать над смыслом бренной жизни,
желать предугадать свою судьбу,
чтоб увернуться от коллизий.

Оккультные мужи сейчас в цене,
во время смуты - мутная наука.
Кристальна вера в праведной душе,
и чудеса - для нищих духом.

Нам, сирым - суеверие да блуд.
Нам, грешникам - колдуньи да гадалки.
Да в паутину, что в святом углу,
чтоб хоть один попался ангел.

Я тоже от соблазна не ушёл:
пытал судьбу по линиям ладони
и складывал рождения число,
но ни фига так и не понял.

Потом уткнулся в звёздный гороскоп,
хоть астрономия мне, как козе - резина,
и, как удар кувалдой в лоб, -
досье на самого себя сразило:

Я по годам являюсь Тигр,
по месяцу я числюсь Дева,
но тут ошибка, прямо цирк, -
ведь у меня мужские знаки тела.

И я теперь ни капли не боюсь,
и в зоопарке Тигру, как родному,
спокойно эдак руку подаю,
хотя мы с ним совсем и незнакомы.

А он рычит и помнит о тайге,
и втайне бредит о свободе.
А я сжимаю пальцы на струне, -
мой полосатый брат, - мы так похожи!

Бушуют ветры над страной-тайгой,
и вороньё донельзя зажирело.
Во мне рыдает сокрушенно Дева
и Тигр мечется по клетке по грудной.

1994

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Сменить бы имя, страну, эпоху
или просто уйти в монастырь.
И, докуривая папиросу,
за собой посжигать мосты.

Опостылело всё, как недуг.
Мир зеркален, - вглядись, - ведь всё ж
Млечный Путь, как тропинка в небе
со слезами росы и слёз.

И подернута будто дымкой
в нас идиллия старины, -
заметая в углы соринки,
очищаемся от вины.

Всё равно суть одна и та же
ныне, присно, во век веков:
большинству жизнь повинная тягость
в облегченье лихих верхов.

И для всех времён и народов
эта истина и завет, -
самый главный закон природы,
нарушать его смысла нет.

Сменить бы имя, страну, эпоху.
Как соломинка - монастырь.
Если к пропасти все дороги,
значит, строить пора мосты.

март 1997

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.